Дар неба

Забившись под парусину в углу комнаты, сжавшись таким плотным клубком, словно хотел спрятаться в себе самом, Донни жмурил глаза, беззвучно давясь воздухом, чтобы его не нашли. Впервые с того мига, как начал осознавать себя, он жалел, что не остался обычной черепахой, которая могла бы сейчас спрятаться в панцирь и ничего вокруг не слышать и не знать. Он всегда гордился своим умом и талантами, особенно с того момента, как Мастер отметил его лиловой лентой именно за это. Прежде гордился… - Донни, Донни, брат! Где ты? – в комнату забежал Майки и начал ворошить кровать, разбрасывая подушки. – Донни! Отвечать не хотелось, и Донни еще сильнее зажмурился, укусив себя за пальцы, чтобы не закричать. Он не знал, как жить дальше. Не знал, что делать и как забыть… - Это для вас, - Донни ставит на стол коробку и отступает назад, широко улыбаясь. Глаза Мивы, до этого сидевшей за столом в молчаливой задумчивости, радостно вспыхивают, она придвигает коробку к себе и заглядывает в нее. - Спасибо, Леонардо, - мама вымученно и устало улыбается в ответ, бросая быстрый взгляд на содержимое коробки. – Это очень… нужные вещи… - Я Донателло, - Донни, продолжая улыбаться, показывает на свою маску. – Мастер сказал, что фиолетовый – это цвет разума и мудрости, поэтому у меня такая маска. Мива дергает бровями, отвлекаясь от коробки, и вскидывает на него взгляд, а мама как-то нервно усмехается и кивает. - А, ну да, конечно, Донателло. Ты что-то еще хотел? Донни минуту смотрит на них, не решаясь сказать, а потом отрицательно мотает головой. Вообще-то хотел, конечно. Ему очень хотелось узнать, каково это – когда мамина тонкая красивая ладонь гладит по голове. Их мама гладит только Миву так, и он теперь понял почему. Но он же это исправил вот только что благодаря братьям, и Мива рада их подарку, уже рассматривая пирожное. Отчего же мамины глаза не стали теплее? Она не верит, что он больше никогда не возьмет ее еду? Но ему неловко сказать об этом – если услышат братья, засмеют, сказав, что он нытик и размазня. - Ну, хорошо, иди тогда, - мама кивает, отводя взгляд на стену, и начинает поспешно искать что-то. – Иди… в свою комнату. Донни послушно выходит, но задерживается за дверью. Мастер сто раз говорил ему, что подслушивать чужие секреты плохо, но так хочется узнать, как мама обрадуется. Она же наверняка такая же сдержанная, как Мастер, и не будет при нем выражать свои чувства. - Мива, положи это немедленно, - слышит он тихий голос. – Мало ли из какой помойки они это достали. Еще заразишься чем-нибудь… В ответ слышится глухой удар, с каким маленькие кулаки могли бы опуститься на стол, и злой отрывистый стон. - Донателло слишком умный, чтобы рыться в помойках, - тихо возражает Мива после минутной паузы. – Наверняка, все это они утащили где-то, чтобы порадовать нас. А я даже не подумала… он действительно умнее всех остальных, и Мастер Сплинтер не зря дал ему маску такого цвета. Ее голос обрывается рваным выдохом. - А мне – ничего… я опять хуже всех. - Девочка моя, - мама пересекает кухню, судя по шагам, и садится к столу. – Эти маски просто цветные ленточки, чтобы мне проще было их различать. Не более. Для черепахи он, конечно, очень сообразительный, но в сравнении с тобой… - Ну, конечно! – Мива зло смеется, а после в стену ударяется что-то, брошенное ее рукой. – А то мне самой не видно, какие они и на что способны! Не надо меня жалеть, мама, я в этом не нуждаюсь!.. И Мива вихрем выскакивает из кухни, даже не заметив прижавшегося к стене Донни, который потрясенно смотрит мимо нее. Он осторожно ощупывает узел своей маски, которой так гордился еще утром, и моргает. - Господи, - мама на кухне начинает плакать. – За что мне это? Неужели моя девочка не видит, какая она замечательная? Ну, почему она вечно сравнивает себя с этими уродцами? Что в них такого особенного?.. Господи, Господи, как же мне быть дальше… Донни отворачивается и бежит в их общую с братьями комнату, зажмурив глаза. Он так старался, но мама их не любит все равно. И дело не только в еде, дело еще и в том, что Мива считает их лучше. И мама за это сердится. «А если… если мы станем хуже?.. Может, это поможет?» Он с размаху угождает в руки Лео, который открывал дверь. - Донни? Что с тобой? - Лео, Лео, - Донни хватает его за руки и просительно смотрит в глаза. – Ты поможешь мне, правда? Ты же говорил, что мы навсегда вместе, да? Лео потрясенно кивает и легонько встряхивает брата. - Рассказывай уже толком. Конечно, помогу. Донни сжал голову руками, стараясь раздавить ее, или хотя бы вышвырнуть прочь все то, что произошло всего 10 минут назад. «Мама! Мама, почему так?!» Он все рассказал братьям в тот вечер. Все-все-все, кроме того, что узнал о масках. Это он виноват в случившемся. Но он так хотел, чтобы все получилось. - Ты издеваешься? – Раф валяется на кровати, развлекаясь тем, что кидает в нарисованную на стене мишень теннисный мячик и ловит его. – Может, нам сразу начать на карачках ползать или молится на нее? А еще из миски у порога жрать. Донни мотает головой и смотрит на Лео, ища поддержки. Тот вздыхает, но молчит, напряженно что-то обдумывая. - А я согласен, я тоже хочу, чтобы мама нас всех любила! - Майки запрыгивает на кровать и падает прямо на Рафа. – Донни же самый умный, значит, его идеи хорошие! - Одна лучше другой, – Раф спихивает его ногой и ловит свой мячик. – Нет, Дон, унижаться – это последнее дело, даже за ради вот этой маминой любви. Мастер Сплинтер всегда говорил, что честь – главное для воина. - Погоди, - Лео поднимает руку и сосредоточенно совсем не по-детски хмурится. – Я сделаю, Донни, раз ты уверен, что это поможет тебе. Это не унижение, это тактика, Раф… Тот фыркает и скашивает на него взгляд. - В рыцаря играть собрался? Валяй. Но я в этом не участвую. Лео ничего не отвечает, с улыбкой обнимая благодарно кинувшегося к нему Донни. Лео знает, что больше всего на свете Донни хочется, чтобы у них была мама. Настоящая мама, которая будет их любить. Значит, надо постараться, чтобы та мама, которую привел Мастер, полюбила их ради Донни. - Я проиграю ей завтра на тренировке, я не буду лучшим, а ты спроси, как дописать твою сказку. - А я? – Майки снова запрыгивает на кровать. – А я что буду делать? - Тебя и так все любят, - Лео широко улыбается ему и сдергивает за ногу на пол. Майки падает и подкатывается ему под бок, довольно жмурясь. - Правда? - Правдивее некуда, олух, - Раф хмуро продолжает кидать мячик. – Ладно, Ди, я тоже постараюсь, раз тебе так приспичило. Услышав, как хлопнула дверь, Донни позволил себе громко хлюпнуть носом и зареветь, вытирая щеки и лицо парусиной. Он остался один в комнате, значит, можно позволить своему горю вылиться наружу. «Что же я натворил, мама? Что я наделал?..» - А потом, Мастер Сплинтер, я поставила вот такую подсечку и уронила его! – Мива, сверкая глазами, сидит за столом и размахивает руками, дополняя свой рассказ. – А он упал, я сверху с разворота, и прямой коленом, а потом двойку, как отец меня учил… Раф хмуро ковыряет обед, глядя на совершенно спокойного Лео, который сосредоточенно ест. На лице брата здоровенный синяк, который Рафа бесит, а локоть разбит. «Ага, так бы ты его и побила! Два раза!» - А потом мы читали стихи маме, и я вспомнила всю Балладу о верности… - Ты еще мне подсказывала, - Донни отрывается от еды и улыбается Миве. - Не перебивай, Донателло, - Мастер чуть дергает ушами. – И не разговаривай за едой. - А ей почему можно? – Майки недоуменно оглядывается, отвлекаясь от своей тарелки. Сплинтер бросает на него немного удивленный взгляд, но его опережает Шен. - Потому что Мива умеет красиво кушать и говорить, а вот ты, Рафаэль… - Я Майки! Мастер ударяет ладонью по столу. Не сильно, но ощутимо, чтобы все смолкли. - Микеланджело, ешь аккуратнее и не отвлекайся. Продолжай, Мива. - Донни? Испуганно ойкнув, Донни сморщился от яркого света, вдруг ударившего под парусину, когда ее кто-то приподнял. - Я все собрал уже, брат, пойдем. Раф хмуро протянул ему руку, отбрасывая ткань в сторону. Донни отчаянно замотал головой и снова зажмурился. «Пожалуйста! Пожалуйста, пожалуйста! Пусть все это только кошмарный сон!» - Тренируешься? – в зал, где Раф старается вмазать по манекену для отработки ударов как можно сильнее, заглядывает Мива. – Правильно. Старайся, может, и поможет. Я тоже ката попрактикую. Мастер Сплинтер сказал, что у меня очень хорошо получается. Раф скашивает на нее глаза и возвращается к своему занятию, торопливо прикусывая свой ядовитый язык, на котором уже вертится масса язвительных мыслей. Мива смеется и заходит. - Я думала, вы лучше, - она встает в стойку и начинает медленно переводить руки, внимательно повторяя сложный разворот ладони. - Вы все же ограниченные. Один хороший удар, может, и знаете, но не больше. Я думала, он крутой, а оказалось… Леонардо и в самом деле не так уж хорош… - Согласен, он - крутой, - Раф щурится и бьет манекен еще раз. – Лучший. - Но я честно выиграла! – Мива вскидывается, прерывая движение. – Я его победила! Я сильнее и лучше! Раф ядовито усмехается ей, поняв, что задел за живое. - Ну да, конечно! Дону тоже честно подсказывала? Твоя мама всегда любит тех, кто слабее, потому что их жалеть можно, да? Глаза Мивы опасно сужаются, но Раф этого не замечает, складывая руки на груди. Он не может навалять ей как следует – Мастер же не велел, да и Донни обещал быть паинькой. Но он может разнести ее словами, эту девчонку, которая крадет у его братьев так нужные им крохи внимания Мастера, только потому что она его дочь. - Что? Что ты сказал?! Мама меня любит, потому что я ее дочка! – Мива сжимает кулаки, разворачиваясь. – Она меня будет любить в любом случае больше, чем любого из вас, а я докажу всем, что достойная этого, потому что я – лучшая! И вашему Мастеру докажу, и своему отцу!! - Ты лучшая, пока тебе это позволяют! – Раф с разворота бьет ногой в манекен так, что тот отлетает к стене. – Лео тебе просто поддавался, поняла! Тебе его никогда не побить. И лучше Донни не рассказать ни стих, ни сказку! Он наизусть знает все собрание сочинений Да Винчи, и азбуку Морзе, и таблицу алгоритмов… Кулак Мивы врезается ему в скулу, на секунду раскрашивая все вокруг в красную вспышку боли. - Врешь! – она бросается вперед, целясь ногой в бок. – Врешь все! Я лучше!.. Раф встречает ее коленом, довольно отмечая, что девчонка сгибается от первого же удара. - Верь, чему хочешь, - тихо шипит он. – Но Мастер нам, а не тебе, дал настоящие маски ниндзя, отмечающие наши таланты. Донни – ум и мудрость, Лео – силу духа, Майки радость, а мне, дура, силу и гнев… Мива вскидывает на него взгляд. Смотрит всего только одну секунду, но так, что Рафу становится нехорошо. Он запоздало понимает, что что-то в ее взгляде не так… - И ты поверил? – с кривой усмешкой шипит она. – Поверил, что ваш Мастер действительно таланты в вас рассмотрел? Да ты глупее, чем я думала. Она поднимается, тяжело держась за живот, в который прилетело Рафово колено, и продолжает улыбаться. А Раф вдруг отступает на шаг. Он уже чует, что она знает что-то, эта мелкая наглая девчонка, и сейчас ударит на поражение… И готовится поставить блок из привычных ему злых слов. - Это просто цветные ленточки, чтобы мама вас различала, идиот, - Мива снисходительно качает головой. – А вам он это сказал, чтоб не расстраивались сильно – он же видит, что вы почти как люди умные… Раф готовился защищать голову, но удар прилетел в грудь… Он не ожидал… пропустил… И в груди стало как-то холодно и пусто. Вытирая слезы, Донни принял раскрытую ладонь брата и позволил поднять себя на ноги. - А… а как же Лео и Майки?.. - Они нас ждут, - Раф дернул плечом, забрасывая на него небольшой мешок-торбу. – Я только за тобой вернулся. - Да хоть бы и так! - Раф скалится в лицо Миве. – Как и зачем нас Мастер отметил, не твоего ума дело! Ты лучшей хотела стать, так вот – не дано тебе! Не сможешь! Никогда! Тебе ни в жизни не написать сказки лучше Донни, и не сделать ката так же, как Лео, и меня тебе не побить! Потому что мы – одно целое, а ты просто выскочка, которая хочет показать всем и каждому, какая она крутая! Может, Мастер и в самом деле для твоей мамочки эти ленты принес, потому что она так глупа, что не может различить нас в лицо, но мы-то хуже от того не стали, как и ты – лучше! Он знает, чего мы стоим на самом деле, а тебя не потому Мастер твой выгнал, что совсем никуда не годная?! Ограниченный Донни подумал, что тебе и твоей маме хочется есть, а такая великая ты даже этого не смогла! Мива отшатывается прочь, сжимая кулаки. Слова Рафаэля прилетели ей в сердце больнее, чем его колено в грудь. Отец и в самом деле считал ее никчемной и жалкой, и говорил это, не скрывая, много раз. Вот этих… этих бы он точно оценил… и не только за умение драться. За силу духа, за волю, за их умение жертвовать ради других чем-то своим, пусть и последним. Отец всегда восхищался в других этими качествами, которых не было у нее. Их Мастер высоко оценил ее… но потому ли, что она и в самом деле была так хороша, или же?.. «Он сказал, что он мой отец, и мама говорила про какого-то Йоши…» - Это не правда! – Мива чувствует, как у нее начинают дрожать губы, а на глаза наворачиваются слезы. Она пришла, чтобы показать Рафаэлю, насколько она лучше него. Она смогла победить Леонардо. Она подсказывала Донателло стихи. Она шутила лучше Микеланджело. Она была лучше них всех всего 10 минут назад… - А что правда? – Раф смотрит на нее, сжимая и разжимая кулаки. Мива видит, что ему тоже больно от ее слов. Как два самурая из легенд, они медленно режут друг друга на куски, проверяя выдержку и выносливость. – Правда в том, что Донни для вас хотел еду достать, а ты хоть спасибо сказала ему? Лео простудился там, наверху, пока искал все это, но Майки только крошечный кусочек достался этой заботы. Правда в том, что ты хочешь быть лучшей, утверждаясь на моих братьях, но не становясь такой же сильной, как они… - Нет! – Мива смазала кулаком по глазам и шмыгнула носом. – Я стала! Я же выиграла… - Потому что он тебе поддавался! А знаешь зачем, дура?! Знаешь?! Раф хватает ее за плечи и начинает трясти. - Потому что Донни его попросил! Донни хочет, чтобы у него была мама! И он это заслужил! Он заслужил, чтобы его любили! Мива отшвыривает Рафовы руки прочь и прыгает в сторону. - Мы друг за друга на все готовы пойти, - Раф тяжело дышит, глядя на нее. – И ради вас теперь, потому что вы стали частью нашей семьи. Мастер так сказал. А ты? Ты-то на что готова ради других? Вот поэтому ты и не лучше, и никогда не станешь… Мива цепляется взглядом за его замотанные ладони и вздрагивает. Тряпки грязные и бурые – она знает, как больно, когда порезал тонкую кожу на сгибах пальцев… когда он только успел так пораниться?.. - Я все равно… я смогла… - сама она уже не верит в собственные слова. - Угу, - Раф пренебрежительно дергает плечом. – Смогла она… И отворачивается, возвращаясь к своему занятию.