***
Лишь ночь засияет, И я позову, Котенка опять за собой. Мне грустно и больно, а ведь ему Тоскливо без Леди своей. И крыша с Луной, И звезды во мгле Станут свидетелями рождения Любви и Надежды В темноте. — Что ты делаешь? Маринетт слабо улыбнулась и поспешила спрятать записку в костюм. Она торопливо застегнула молнию и передала чехол Натали и только потом соизволила обернуться. — Я просто поправляла костюм, — невинно пожала плечами. Однако Тао Ли Чен прекрасно знал свою внучку. Он склонил голову набок. — Костюм, который ты создала для Адриана, м? — В этом ты ошибаешься. Я предполагала, что Габриэль сделает его главной моделью, и, конечно же, венец моей коллекции я шила по его пропорциям. Пожалуй, на этом все. Девушка выглянула в окно. Натали села в машину и уехала в сторону центра, на площадку показа, чтобы наконец нарядить модель. Она и Тао Ли остались в своем доме одни, такие похожие и такие разные. Но родные, а зов крови всегда сильнее. — Ты любишь его? — старик внимательно взглянул внучке в глаза и как-то грустно улыбнулся. Он был счастлив, когда после сражения, Ледибаг вошла в дом. Под мышками у нее было два чемодана и один рюкзак. Она ничего не сказала и прошла в свое крыло, потому что прекрасно знала расположение комнат в доме. Ведь он был в точности как тот, в котором они были семьей, где было счастье. — Любовь — это сила, — Маринетт взяла расческу и начала поправлять локоны. — Она делает нас сильнее, заставляет нас жить и стремиться к лучшему. А что со мной сделала любовь? Повернулась спиной ко мне, заставила страдать и гибнуть. — Это была не любовь, а ложная влюбленность, Ангел. Ты это знаешь. Ответа не следовало. Казалось, что она настолько увлеклась процессом наведения красоты, что прослушала реплику. Но Тао Ли знал. Маринетт прятала улыбку. — Я больше не влюблена в Адриана Агреста.***
За занавесом царила суматоха. Тут и там сновали раздраженные внештатные дизайнеры, которые пытались что-то да поправить. Визажисты докладывали слои кремов на девушек, боясь коснуться костюмов. Умные и ленивые модели с детским интересом вглядывались в зеркала. Но больше всех смотрели на Адриана. Стиль новой коллекции действительно был удивителен. Никаких прежних клише Агрестов: теплые пастельные оттенки вместо чёрных и холодных, блестки вместо строгих линий, яркие аппликации на пиджаках, легкий шифон и узоры на платьях. И много розового. Платья цвета фуксии, коралловые брючные костюмы, бледно-розовые брюки и высокие туфли на танкетках, украшенные розовыми вставками. Адриан рассеянно поймал свой взгляд в зеркале. Он хорошо выглядел, но его волновало не лицо, как многих, а костюм. Бордовый пиджак, обрамлённый вышитыми серебренными нитями-узорами, который идеально на нем сидел. К нему шли такого же цвета, с серебренными концами. В штаны была заправлена кремовая блузка с высоким воротником. Модели начали подниматься друг за другом, из динамиков полились аккорды и сладкий голос Джаггеда Стоуна. Он ощущал, как в нем нарастает волнение с быстрым потоком времени, осыпаясь сквозь пальцы. Он видел отца, спокойного внешне, которого готовили к выходу после него, Адриана. Натали что-то увлеченно подсказывала, тыкая в планшет и, кажется, кого-то выискивала. Все казалось таким реальным, но в то же время, он не мог в это поверить. Словно все вернулось на свои места, он, как всегда модель, отец рядом, Натали снует тут и там, а в зале его друзья, с которыми он будет ходить на занятия на следующей неделе. А еще он видел девушку, взгляд голубых глаз которой мог перевернуть в его голове все верх дном. Она стояла напротив него, в платье такого же дизайна как и его костюм и улыбалась ему так, как никогда не делала его стеснительная одноклассница. Её темные волосы цвета ночи скользили по открытым плечам. Это была улыбка госпожи Удачи, его друга, его напарницы и его любимой Леди. Подходила его очередь, и кто-то потянул Адриана к подиуму. Кажется, отец что-то крикнул, но его голос потонул в потоке громкой музыки, когда ноги ступили на сцену.***
— Адриан, это вы познакомили своего отца с Маринетт Дюпен-Чен? — Вы знали о соглашении вашего отца? — Вы стали источником вдохновения Маринетт Дюпен-Чен? — Как вы относитесь к сотрудничеству между Маринетт и вашим отцом, Габриэлем Агрестом? — Вы участвовали в создании коллекции? — Ваша дружба с Маринетт Дюпен-Чен это медиа-игра? — Это давление вашего отца? — В каких отношениях вы с Маринетт? — Вы встречаетесь? Адриан с дежурной улыбкой игнорирует летящие на него вопросы и облегченно выдыхает, оказываясь в холле отеля «Гранд Париж». Тут яблоку негде упасть, Одри Буржуа вместе с дочерью организовала крутую вечеринку! Наряды с показа уже появились здесь на манекенах, которые оградили защитными стеклами. Сама хозяйка вечеринки танцевала на верхнем этаже вместе с мужем. Где-то рядом с ними крутился и его отец, кажется, скрашивая одиночество алкоголем и… Натали. Тряхнув головой, Адриан прошел сквозь толпу вперёд. Кто-то приветствовал его, пытаясь утянуть в разговор, но получали лишь натянутую улыбку и вежливые слова отказа. Долго искать не пришлось. Нино обнаружился под полным кайфом, за пультом диджея. Хлоя и Алья нашлись за барной стойкой, обе попивали коктейли (Адриану не захотелось знать, что там было намешано), подхихикивали над девицами вроде Лилы Росси и, кажется, неплохо-таки спелись. — Адрианчик! — оживилась блондинка. — Вот ты где, наша яркая звездочка. Тут стало так скучно, и тут появляешься ты, какая удача! Она говорит удача и игриво подмигивает. — Отстань от него, Хлоя. Любовь ударила ему в голову, — расслабленно тянет Алья. Она больше не выглядит угнетенной и напряженной. Лишь по-лисьи усмехается. На губах обеих блуждают одинаковые улыбки. — А я смотрю, ты приоделся, Агрест, — Хлоя оценивающе скользит взглядом по черному костюму. — Хотя тебе без надобности. Алья фыркает и делает жадный глоток. — Просто запрыгни в костюм Кота Нуара и включи свое очарование, — советует блондинка. — Не слушай её, Адриан, просто следуй зову сердца. Ты любишь Маринетт, а она тебя. Вы те еще идиоты, но именно поэтому судьба свела вас вместе. Они переглядываются. — Так вы тоже были в курсе…? Хлоя смеется. — Откуда блин? Твой отец нас всех ошарашил. Знала только моя мама. Но это даже к лучшему. Теперь вы будете видеться чаще. Тао Ли и Габриэль заключили долгосрочный договор, а Маринетт будет создавать одежду под опекой твоего отца. Разве не круто? — Не знаю, вы так думаете? — Нет, это идиотская идея! — Сезер раздраженно поднимается с места. — Может, хватит чесать языком? Как будто ты пришел сюда, чтобы потрепаться с нами. — Соглашусь с ней. Тебя уже давно ждут на крыше, друг. Хлоя толкает его в сторону лифта и поднимает вверх свой бокал. — За нашу любовь к Ледибаг! Алья поднимает свой коктейль следом и выпивает до дна.***
Кагами было не по себе. Она отпросилась сходить за пирожным и теперь угрюмо вертела сладость в руках. Она знала, что весьма неплохо выглядела со стороны в своем брючном костюме, но веселиться не было желания. Габриэль сухо поблагодарил их с матерью за присутствие на показе, а Одри просила наслаждаться вечеринкой. А потом парочка друзей удалилась за бутылкой коньяка и сейчас что-то активно обсуждала с невысоким старичком. Появление дедушки Маринетт вызвало у неё легкую волну удивления, ведь раньше она не показывала свои китайские корни. Но речь Маринетт, перемешанная с французским и китайским, ясно дала понять, что китайский она изучает и понимает. А ведь Маринетт чаще всего была мила и добра к ней, хотя Кагами знала, что она испытывает к Адриану совсем не дружеские чувства. Былой уверенности не осталось и следа. Она таяло в руках, прямо как эта шоколадная глазурь. Японка была в одиночестве, и что-то ей говорило, что виновата в этом она сама. Но ведь я и Адриан созданы друг для друга. Но в чем тогда проблема, откуда пришли сомнения? — Скучаешь? — раздается за спиной. В девушке за своей спиной с трудом узнается растяпа-Маринетт. Это красивая, привлекательная и открытая француженка, которую смешение крови делало уникальной. Она приподнимает уголки губ, в голубых глазах искрится что-то темное. — Привет. Как ты? — она делает шаг навстречу, и они оказываются с Маринетт почти одного роста. — Поздравляю с показом, костюмы очень красивые. Фраза должна была прозвучать вежливо, но она говорит правду, и, конечно же, скрыть в голосе восхищение не удаётся. Дюпен-Чен склоняет голову на бок. — Да, пожалуй, — она серьезно смотрит на свою собеседницу, — но этого мало. Кагами кладет пирожное обратно на стол, краем глаза замечая мать. — Почему ты так думаешь? Она не знает, что можно позволить себе спрашивать, а что нет. Маринетт перенесла что-то страшное, но сейчас выглядела как никогда прекрасно и говорила странные вещи. — Знаешь, почему мои костюмы такие красивые? Потому что я корпела над ними постоянно. Я делала все черновики, стараясь прийти к идеалу, и методом проб и ошибок находила золотую середину. Мои движения и шаги ломанные, но я всегда прихожу к своей цели. Разумеется, если эта цель моя, и была уготована мне судьбой. Я никому не принадлежу и никто не может поймать меня за хвост. Вот почему я интересна другим, потому что отличаюсь ото всех. Хочешь совет? Только один. Пора заканчивать выполнять чьи-то приказы, пытаясь идти по чужой дороге. И только тогда ты наконец-то сможешь понять свою истинную цель. Маринетт мило улыбается, как прежде. — Наслаждайся вечеринкой, Кагами. Еще увидимся, куколка. Она уходит к лифту, помахивает рукой Габриэлю, дедушке и Одри и удаляется из зала. Спустя полчаса она видит, как Адриан ищет кого-то в толпе, и Алья Сезер вместе с дочкой мэра отправляют его к тому же лифту. Он идет не к пустой куколке. Он идёт за своей звездой, целью, судьбой. И в какой-то момент она опустошенно садится рядом с матерью. Как верная и послушная к… Дочь.***
Стоило дверям лифта разъехаться, как в лицо тут же подул приятный ветерок. Адриан шагнул на крышу и огляделся. На краю крыши, разглядывая звездное небо, стояла Ледибаг. Её распущенные волосы болтались из стороны в сторону, и это сводило его с ума. Он осторожно подошел ближе, думая, что его вторжение пока не заметили, но ошибся. — Я ждала тебя. Она корпусом разворачивается к нему, чтобы он видел её приподнятые уголки губ. Не скрытые маской глаза глядели с интересом и чем-то еще, что пока было непонятно. — Прости, что заставил ждать, — хрипло говорит Адриан, шумно выдыхая. Она ничего не говорит, лишь странно поглядывая. — Ты не должен передо мной извиняться, — девушка спускается с бортов, приближаясь к нему. Она стоит очень близко, но никакого запаха он не улавливает. Все тот же костюм, те же глаза, те же губы. Но ему нужно больше. — Нет, должен. За то, что подвел тебя. Кот Нуар всегда подводил. Когда оказывался под ударом Акумы, когда бегал по пятам, крича о любви, и совсем не задумываясь о её чувствах. Когда она умирала у него на руках, а он ничего не мог с этим поделать. Он опускает голову и светлые волосы оказываются перед ней. — Прости… Миледи. И сейчас она имеет полное право оставить его и уйти. Строить свою жизнь, как она хочет, с ним или без него. Без Кота и Адриана. — Детрансформация. От яркой вспышки хочется зажмуриться, так он и поступает. Маринетт осторожно тянет его за подбородок, приблизив свое лицо к его. Запах ванили и земляники приятно обволакивает. — Не нужно извинений. Спасибо за все, Chaton. Не успевает спросить, за что его благодарят, потому что награда не заставляет себя ждать. Обхватив ладонями его лицо, Маринетт осторожно и невинно касается своими губами его. Это же явь, а не сон? Он удивлённо распахивает глаза, но тут же прикрывает и перехватывает инициативу, притягивая её к себе за талию. Маринетт сдавленно ахает и разрывает поцелуй, но вновь оказывается вовлечена в требовательный и жадный плен чужих губ. Они отрываются друг от друга, чтобы набрать воздуха, и шепчут друг другу: — Прости, Кот, мне так жаль… — Это мне жаль, Моя Леди, я так виноват… — Неважно, поцелуй меня уже, глупый Кот! — С удовольствием, Моя Леди. Они приходят в себя спустя час. Ледибаг и Кот Нуар сидят в обнимку. Она откинулась ему на грудь, а его руки с коготками вскользь проводят по её талии и животу. — Знаешь, я надеялся, что все вернётся на свои места, — нарушил приятную тишину парень, наслаждаясь изгибом её шеи, — но о таком я даже и мечтать не мог. Ледибаг хмыкает. — Вот как. Приятно быть недосягаемой мечтой, Котик. — Но я уже тебя достиг, Моя Леди. Хотя до падения и было недалеко. Она напрягается и вопросительно смотрит на него. — Я…почти опустил руки, — слова даются ему с трудом. — Та картина, когда ты лежала на моих коленях и не отзывалась, постоянно крутилась в моей голове. Она печально смотрит на него и сожаление окутывает их обоих. Кот продолжал: — Я ощущал столько вины. Кот Нуар не помог Ледибаг, а Адриан довел Маринетт до срыва. Страх и отчаяние накрыли меня с головой. Хлоя пыталась появляться в городе, чтобы никто не волновался, и ребята тоже, но я…так подвел тебя. Ты оставила свое бремя мне, а я позорно скрылся в тени. Я поступил не так, как полагается настоящему напарнику, а повел себя как мальчишка. Как тот Адриан, который лишь может мямлить перед отцом и гоняться за призрачной девушкой. — В того, в кого я была влюблена. Он кивнул. — Я хотел ту девушку, которую видел лишь с одной стороны. Бегал за Ледибаг и оставлял Маринетт в одиночестве. — Я сходила с ума от парня, который был просто мил со мной, так же как и со всеми. Так мечтала добиться его внимания, что не видела как тот, кто был рядом со мной, был готов отдать жизнь за меня. Маринетт. Адриан. Они видели друг друга. И слились в очередном поцелуе. Послышались чьи-то веселые голоса, грянули выстрелы, и в небе появились всплески фейерверков. Кот Нуар и Ледибаг держались за руки и, в последний раз взглянув на толпу внизу, исчезли двумя яркими вспышками. Спустя мгновение сверкнули еще три: желтая, оранжевая, зеленая. Герои спешно поклонились под шумок ушли следом. На крыше осталось лишь маленькое письмо.Пока горит последняя звезда Ледибаг будет ждать своего Кота Всегда.