Одна дождливая ночь в Сохо

Roger gone, Craig gone, Cesar gone, Stevie gone. And this feeling that I'm the last one left, in a world where only the ghosts still laugh. But at least they're the ghosts of full-grown men, proof that all of us got that far, free of the traps and the lies. And from that moment on the brink of summer's end, no one would ever tell me again that men like me couldn't love.» Paul Monette — Becoming a Man: Half A Life Story Маленькая улочка — уютное, извилистое пространство с пятнистыми булыжниками и обветренной кирпичной кладкой, которая тянется по обе стороны узкой тропинки. Фасады магазинов темные и пыльные, краска облупилась на вывесках возле баров, расположенных рядом друг с другом, и возле паба под названием «Руки столяра» одинокий радужный флаг развевался на ветру. Это единственная часть пыльной улицы, которая выглядит ухоженной, как будто она была расположена, чтобы приветствовать новых посетителей на Литтл-Комптон-стрит. В отличие от Диагон-аллеи, улица полностью покрыта пещеристой аркой, но, несмотря на обширную кирпичную кладку, в пространстве есть воздушность, которая предполагает, что крыша-это не более чем иллюзия. Независимо от магии, это дает ощущение того, что он находится под землей, но без влажной темноты, которая напоминает Драко о подвалах Малфой-менора или комнатах Слизерина глубоко в подвалах Хогвартса. Кирпичная кладка усеяна свечами, которые бросали в пространство манящий оранжевый свет, напоминая Драко о солнечных улицах Лондона летним днем. Яркие шелковые ленты развевались и извивались в воздухе, а перевернутые зонтики самых разных цветов висели в воздухе. В отличие от шумных улиц Диагон-аллеи, на Литтл-Комптон-стрит царила тишина, которая ничем не отличалась от вздымающихся баров и клубов Сохо, где люди с пинтами пива в пластиковых стаканчиках вываливались на улицу жарким летним днем. Чем дольше Драко смотрел на ряды заколоченных решеток, тем больше странная дрожь проходила по его позвоночнику. Он почти чувствовал вкус лета с вишневым цветом, покрывающим нетронутые улицы Челси, и воскресным жарким утром на свежем воздухе в Примроуз-Хилл. Он мог почувствовать вкус лета даже здесь, в этой маленькой части Лондона, которая была сокрыта от глаз любопытных журналистов. Если бы он закрыл глаза, то почувствовал бы тепло прижатых друг к другу теплых тел и беспокойные вибрации музыки под ногами. Драко всё задавался вопросом, чувствует ли Гарри то же самое. «Я последний, кто остался в мире, где смеются только призраки.» — цитата из книги, название которой Драко не мог вспомнить, написана она былачеловеком, чье имя он так же не помнил. Воздух наполнен ими. Ангелы с Литтл Комптон-стрит. Духи, чей смех подхватывал ветерок, чьи отголоски скользили сквозь щели кирпичной кладки и тревожили пыль на пустых полках. Как будто узкая улочка скоро снова будет гудеть людьми, если только кто-нибудь включит правильную песню. Невероятно, как улица, которая всегда была решительно пуста, может чувствовать себя такой полной. — Думаешь, все закрыто? — гарри говорил тихо, как будто они вторгались в чужое личное пространство. — Не уверен, — Драко хмурился и смотрел на решетку, на окнах многих из них толстый слой пыли. Он приблизился к одному из них, потирая рукой стекло, но вся грязь, кажется, находилась внутри, а не снаружи. Драко не мог избавиться от образа прошлого, полного несбывшихся мечтаний. Куда делись все ведьмы и волшебники Литтл-Комптон-Стрит, когда они так нужны? — Посмотри на радужный флаг, — Гарри, кажется, был поражен этим местом так же, как и Драко, — он развернулся на каблуках и широко раскрыл глаза, — Я не знал, что они здесь есть. — Я тоже, — горло Драко было слишком сдавлено, чтобы говорить без резких эмоций. — Ты это слышишь?» Драко внимательно слушал, пока не уловит звук — отчетливый стук в неподвижном воздухе и слабый звук смеха. — Маггловская музыка.» — Может быть. Пошли! Гарри прибавил шагу и повёл их по извилистой тропинке в самое сердце Литтл-Комптон-стрит. По мере того, как громкость музыки увеличивалась, Драко запоминал названия давно заброшенных баров, с гипсокартоном на окнах и тяжелыми металлическими замками на дверях. «Madame Jojo’s», «The Black Cap», «The Joiner’s Arms», «Candy Bar»,«Barcode» и «Area». Драко пытался представить, какой могла бы быть маленькая улочка Комптон-стрит в расцвете сил, когда бы это ни было. Согласно дневникам Блэка, это место процветало еще в семидесятых. В конце концов они добрались до внутреннего двора с несколькими барами-на этот раз открытыми для бизнеса. Пьянящий порыв одолел Драко, и его память о поездке в его первый маггловский гей-бар смешалась с памятью о том времени, когда он впервые выбирал свою палочку. Вибрация магия в воздухе бросала ему вызов, обещание свободы уже направило сердце Драко в эпицентр событий. Гул музыки и приятное скольжение магии двигались по его телу, как кольцо объятий из теплых рук. В отличие от другой части Литтл-Комптон-стрит, двор был на открытом воздухе, но, как и кирпичная арка, это тоже иллюзия. Небо всё такое же фальшивое, как и в Большом зале Хогвартса. В Лондоне безжалостно льет дождь, но здесь небо, как закат в жаркий летний день. Облака — ярко-красные и оранжевые, туманный блеск сделал обитание здесь теплее, чем когда-либо чувствовал Драко под дождливым небом Лондона. Он задавался вопросом, всегда ли маленькая улочка Комптон-стрит такая: место, где солнце никогда не встает и не садится? Драко не мог сказать, должно ли это означать закат или обещание рассвета, но это придает преждевременную красоту двору и окрестным гостиницам. Огромный радужный флаг развевался и развевается на ветру, свисая с неба, ничего не удерживает его на месте. Гарри казался таким же ошеломленным в тишине, как и Драко, хотя мощная сила магии Гарри более различима здесь, чем где-либо еще, где они были вместе. Это магия уставшего от сражений воина, который все еще хочет сражаться, чтобы спасти вещи, борьба между мальчиком и человеком, кто-то решительно настроен сосредоточиться на будущем, но преследуется призраками прошлого. Когда их пальцы соприкоснулись здесь, на Литтл-Комптон-стрит, их истории сталкиваются с силой чего-то непреодолимого. Драко никогда не понимал Гарри так остро, как он начал понимать его в этот момент, или когда-либо чувствовал такое неожиданное родство с кем-то, с кем он, по общему мнению, должен постоянно бодаться. Он всегда чувствовал себя на периферии магглов с их маршами и радужными флагами, потому что все они являются частью истории, которую Драко не знал. У этих маглов были свои Волдеморты, и никто из них не знал о Драко. Именно здесь падал последний кнут. Простая, глупая, смешная истина заключалась в том, что быть веселыми волшебниками дает Драко и Гарри историю и цель, которые впервые с тех пор, как Поттер отказался пожать руку Драко, полностью совпадают. Гарри положил руку на спину Драко, и тепло этой самой руки давало о неожиданную уверенность, что, возможно, в этот странный, дождливый день в Сохо он не один. — Малфой… — Восхитительно, — согласился Драко хриплым голосом, — Это чертовски восхитительно. Гарри раскрыл руки и поднял голову к небу, издавая возглас, — Привет, Маленькая Комптон-Стрит! — Интенсивность момента меркнет и исчезает, и все стало просто немного светлее, чем раньше. Гарри улыбнулся Драко. — Не желаешь выпить? — Почему бы и нет? — Драко не может не улыбнуться, потому что энтузиазм Гарри заразителен. — Куда сначала? - «Кристофер-стрит», «Таверна», «Ривер&Джонсон», «Майор и Майнер», или… — Гарри замолкнул, его широкая улыбка исчезла. Он сглотнул, и его голос стал грубее, когда он снова заговорил, — «Бродяга.» «Бродяга» намного больше других пабов, которые варьируются от неопрятных маленьких таверн с веселыми свечами в окнах до более современных заведений с волшебными неоновыми вывесками, обещающими музыку и дешевую выпивку. «Бродяга» простирался к небу с несколькими этажами и огромной открытой террасой, которая украшена радужными флагами. С таким количеством ушедших, и таким количеством людей, потерянных на войне, для Гарри имело значение, что место, упомянутое в дневниках, которые привели их сюда, все еще открыто, с его музыкой, бьющейся как учащенное сердцебиение и большой толпой людей, толпящихся у входа. — Мы пойдем туда последними, — решился Гарри. — Мы пойдем туда… потом, — Он казался подавленным, челюсть сжата до боли, глаза потухли, — Как насчет «Кристофер-стрит»? Он сделал вдох, как будто ему нужно успокоиться, и подарил Драко еще одну свою кривую улыбку, которая совершала совершенно странные вещи с внутренностями Драко, — пошли? Драко сделал вид, что смотрит на часы, вздохнул, будто надевая снова маску. — Предупреждаю до того, как мне придется нести тебя домой, — Он показал на свои ботинки, — Это итальянская кожа. Армани. Пожалуйста, постарайся не блевать на них позже. — Как будто я собирался. Гарри скептически посмотрел на ботинки Драко, — Они стоили столько же, сколько и зонтик? — Значительно больше, — успокоил его Драко.