Горе от разлуки

— Карету мне, карету! — громогласно произнес Чацкий, выбегая из дома… Минута, он сидит в карете, все тело дрожит, он готов со всей силы ударить кулаком о мягкое сиденье. Александр не шевелясь смотрит в пол. Нет, он даже не осмысляет о недавних событиях, он погружен в себя, он в забытье. После продолжительного сидения, Александр опомнился. Быстро поморгав, Чацкий взглянул в окно. За окном проносились красивые виды, но это не сильно его занимало. — Я, пожалуй, разгорячился… — под нос сказал Александр Андреевич. -… Как?! Как могли?! Я ль вина всего этого?! — переча самому себе произнес дворянин. — Какие все черствые, глупые… Ах, а Софья?! Молчалин — подлец. — снова у юноши нахлынули былые неприятные чувства.       Время текло медленно, нашего героя начало клонить ко сну… — Александр Андреевич, мы прибыли-с. Александр схватил свой потрепанный саквояж, приобретенный им еще года два назад. Более размеренным шагом, он направился к своему дому. Зайдя в здание и поднявшись по лестнице, Чацкий оказался в своей спальне. — Думаю, надо отдохнуть. — подумал про себя юноша, ложась в одежде на кровать. Александр долго ворочался, не находя себе места. — Слепец, дурень… — повторял про себя молодой дворянин. Еще посмотрев в потолок некоторое время, Чацкий наконец заснул, заснул чутким и нервным сном. За завтраком следующего дня, Чацкий вел себя очень странно, казалось, он устал от жизни. Так продолжалось целый день. — Григорий, поди ко мне! — с безразличностью в голосе произнес молодой дворянин. — Чего изволите-с? — добродушно сказал мужчина. Григорий Иванович был мужиком простым, все прощал, всегда подчинялся. С ним никогда не было проблем. Он носил густые бакенбарды и усы. Лицо его было смуглое и немного морщинистое. — Прикажи собирать чемоданы, завтра я выезжаю во Францию. — после недолгой паузы процедил Чацкий. — Как же, батюшка? Так скоро?! Вы ведь даже не прошлись по улицам. — Мне точно тут находиться, я тут и так сполна насмотрелся! Я не желаю прибывать в этом дурном обществе, где ценят только чины, да какие пышные балы дают! Я уж давиче все понял, сюда я больше не ездок! Поняв, что это продлится еще долго, Григорий Иванович поторопился уйти. За завтраком следующего дня, Чацкий вел себя очень странно, казалось, он устал от жизни. Так продолжалось целый день. — Григорий, поди ко мне! — с безразличностью в голосе произнес молодой дворянин. — Чего изволите-с? — добродушно сказал мужчина. Григорий Иванович был мужиком простым, все прощал, всегда подчинялся. С ним никогда не было проблем. Он носил густые бакенбарды и усы. Лицо его было смуглое и немного морщинистое. — Прикажи собирать чемоданы, завтра я выезжаю во Францию. — после недолгой паузы процедил Чацкий. — Как же, батюшка? Так скоро?! Вы ведь даже не прошлись по улицам. — Мне тошно тут находиться, я тут и так сполна насмотрелся! Я не желаю прибывать в этом дурном обществе, где ценят только чины, да какие пышные балы дают! Я уж давиче все понял, сюда я больше не ездок! Поняв, что это продлится еще долго, Григорий Иванович поторопился уйти.