Единороги!

На полу в комнате мальчишек-семикурсников валялось несколько пустых бутылок огневиски. Едкий запах, заполняющий помещение, был просто невыносим. Но, парню, который сидел на подоконнике совершенно наплевать. Сириус Блэк, как второкурсница страдает от неразделенной любви. — Бродяга, это не выход! — громко говорит взлохмаченный Джеймс, проходя к другу. — Да откуда тебе знать? — огрызается Сириус в ответ и тут же хочет мысленно хлопнуть себя по лбу. Как, откуда? Не Поттер, разве, тут с третьего курса помирал от тоски, от любви к Лили? — Дураком не прикидывайся, — зло произнёс Джеймс, вновь лохматя себе волосы. — Тебе это не идет. Слушай… я… помнишь я чуть не спился? — Еще бы, — фыркнул Сириус и спрыгнул на пол. Ему еле удалось сдержать равновесие. — Пил, пил и пил. Десять дней, не просыхая. — А кто меня вытащил? — картинно удивляясь спрашивает Сохатый. Сириус просто не верил, что этот рассудительный, вдумчивый парень и есть его сумасшедший и взбалмошный друг. — Делай, что хочешь, Блэк. Устраивай дуэли, бегах голышом, позови Хагрида замуж, только не пей! Это дерьмо затягивает… словно болото. — Я… хорошо… кстати, я вспомнил, как я вывел тебя из этого. Я сломал тебе челюсть, и сказал, что если не прекратишь, мы перестанем быть друзьями, — припоминая тот жесткий случай сказал Сириус. — Мне нужно повторять тоже самое или ты понял мой… «тонкий» намек? — улыбнулся Джеймс и протянул руку. Сириус ухмыльнулся в ответ и сжал ладонь Поттера в крепком рукопожатии. Как бы Блэку не было плохо, он во всем разберется. Возможно, он слишком малодушен, но целеустремленность перебивает все. Медуоз будет с ним… если любит, конечно. При одном только её имени, рисунок на шее покалывало. ******** — Я не люблю его, — спокойно произнесла Доркас и подняла глаза на подругу. Они вот уже полчаса спорят, но так и не пришли ко взаимному согласию. Каштановые кудри Медуоз растрепаны, а в душе бушует ураган эмоций. Зато на лице не видно ни одной. — Любишь, — также спокойно, но безапелляционно ответила Лили. Она поставила руки в боки, и сейчас Кас почему-то сравнила себя со своей мамой.- Соулмейты не решают, кого нам любить. А по тебе видно — ты любишь Сириуса. — Эванс, — зло начала Медуоз, почувствовав легкое жжение на шее, при упоминании его имени, и встала с кровати. — Когда тебе говорили тоже самое… — Это другое! — запротестовала Лили и вспыхнула. — Про вас просто никто не говорит, но все видят! — Я разберусь, — грубо бросает Доркас и выходя из комнаты сильно хлопает дверью. Ей нужно подумать о том, как теперь смотреть в глаза Блэку. Делать вид, что ничего не произошло? Глупо. Делать вид, что они все еще просто друзья? Еще хуже. Девушка терялась. В своих эмоциях, в себе… Она знала, почему так хочется увидеть Сириуса, но здравый рассудок запретил делать это. Она не может любить Блэка. Этого может быть. Она просто забудет. Это ведь должно сработать… безотказно. Ведь во всех книгах это работает! Пусть, это самый банальный и бездушный способ… ********* — Он не отрицает, но ничего не говорит, — грустно протягивает Поттер, нежно проводя рукой по волосам своей девушки. Ее огненно-рыжие пряди путались между его пальцев, и парень аккуратно расправлял их. Треск поленьев успокаивал, даже немного убаюкивал. И все-таки, Выручай-комната — идеальное место. В родной, но такой шумной гостиной остаться наедине, или поговорить о сокровенном можно лишь после полуночи, когда и самые сильные противники сна, удалялись в свои кровати. — А она, если и говорит, то только отрицает, — тихо пробормотала Эванс и прижалась еще ближе к Джеймсу. Ее длинные пальцы невесомо коснулись рисунка на шее парня, и она почувствовала приятное покалывание на своем изображении. Но даже сумасшедшее счастье не могло скрыть депрессивный настрой. Лили было очень грустно. Хотелось увидеть улыбку на лице подруги, порадоваться ее счастью, а не помогать «закрашивать» свою судьбу и стирать слезы. — Кто мог подумать, что нас сведут быстрее, чем их? — засмеялся Джеймс, сверкая карими глазами. Он до конца и не верил, что может, вот так просто, касаться ее или целовать. Говорить нежные глупости, щекотать, проявлять заботу, которая не будет отвергнута. И совершенно точно был готов к тому, что все это окажется сном, как и прежде. — Да всем же понятно, что он нужны друг другу! — вновь бурчит Лили. — Они это очень плохо скрывают. — Изумрудно-зеленые глаза заблестели обидой, и капелькой злости. — Можем «отомстить» им за тот план,— задумчиво сказал Поттер и вопросительно глянул на рыжую. Ему не нравился друг, которому весь свет не мил, и не нравилось настроение любимой, родной Лили, которое он обещал всегда поддерживать радостным. Да и Медуоз не последний человек в его жизни, ведь ей он тоже должен быть благодарен за свое счастье. — Я все во внимании, — кивает Эванс и готовится вершить судьбу двух своих друзей. ********** Доркас стояла почти посередине класса и буравила взглядом свою рыжую подругу. — Сядь со мной, — сквозь зубы рычит Доркас и просто полыхает от злости. — Пожалуйста. — Ты же ничегошеньки к нему не чувствуешь! — тихо, сузив глаза, протестовала Лили и «непонимающе» разводила руки в стороны. Она не очень хорошо чувствовала себя, зная о душевных стенаниях Кас, но план стоил того. — Метка соулмейта закрашена тональным кремом, в чем проблема-то? Медуоз покраснела и поняла. Либо она открывает Эванс все свои чувства, либо сидит с тем, к кому все это чувствует и медленно умирает за партой. Что очень странно, но второй вариант девушку устраивал намного больше. Доркас еще раз стрельнула злым взором в сторону Лили и, гордо подняв подбородок села на свое место. Приход Блэка девушка ждала, как смертной казни. Когда Сириус и Джеймс забежали в класс за секунду до звона колокола, Доркас не знала радоваться ей, или плакать. Сириус не кивнул, ничего не сказал, даже не посмотрел в ее сторону. Весь урок Медуоз совершенно ничего не понимала, и просто пристально следила взглядом за Слизнортом. После получасового объяснения теории профессор наконец замолчал и начал следить за тем, как ученики варят зелье. Доркас не то, что варить… она название не помнила! После пятнадцати минут страданий и нервных движений, зелье Кас приобрело белый цвет, вместо «светло-лилового оттенка». Это стало последней каплей, и девушка, особо не задумываясь, швырнула котел со всем его содержимым на пол. По классу прокатилась волна громких звуков. Несколько человек звонко вскрикнули, пара Слизеринок завизжали, а Поттер во весь голос выругался, собственно и не особо заботясь об этом. Кас закрыла лицо ладонями, и возможно заплакал бы, от морального истощения, но до нее донесся громкий голос Сириуса. — Прости, Доркас я не хотел, — быстро заговорил он. Девушка непонимающе повернулась к нему. Блэк незаметно подмигнул ей и продолжил, разворачиваясь к злому Слизнорту. — Я случайно толкнул Доркас, и она задела котел. Прошу прощения, профессор. Медуоз быстро хлопала глазами, ведь это — Блэк. Он ни ушел, ни засмеялся, ни накричал… он помог. Все основы мироздания девушки просто рушились на глазах. Она быстро развернулась к Горацию и несколько раз кивнула. — Мисс Медуоз, Ваше зелье даже, чисто визуально не схоже с рецептом, а Вы, мистер Блэк, могли бы быть аккуратнее! — кричал Слизнорт, на ходу краснея от возмущения. — Двадцать… нет! Тридцать очков с Гриффиндора и на отработку! Оба! Слизеринцы положительно загалдели, а Гриффиндорцы лишь буравили их взглядами, в любой другой ситуации непременно началась бы драка, с участием Мародеров и их друзей, но сегодня они и так потеряли слишком много баллов. Сегодня Слизеринцы были на шаг впереди. ************ Сказать, что Доркас волновалась — не сказать ничего. Ее руки, как по традиции тряслись, голова кружилась, а мозг совсем отключался, словно в знак протеста, отказываясь работать в полноценном режиме. Дорогу по темным коридорам к кабинету Слизнорта она почти не помнила. Скромно постучав, девушка зашла внутрь. Сириус уже сидел за столом, и закусив губу читал какие-то документы. Его мантия крайне небрежно валялась на стуле рядом, а черные, как смоль волосы мешались, спадая на лоб. И как чертовски сильно Меуоз захотелось поправить их. По кабинету вальяжно расхаживал Слизнорт. — О, мисс Медуоз! — наигранно громко воскликнул профессор, явно желая помешать Сириусу. — Вы наконец-то пришли! — Да, профессор, — как можно тише произнесла Доркас и села напротив Блэка. Тот лишь на долю секунды поднял на нее взгляд, но этого хватило, чтобы вызвать на теле девушки табун мурашек, и жжение в области шеи. Гораций с грохотом поставил на стол огромную коробку, а Сириус, если бы мог пепелить глазами, уж точно убил бы его. Он кратко объяснил, чем им придется заниматься несколько часов, а если конкретнее, то раскладывать по статьям анкеты волшебников, незаконно проделывавших те, или иные незаконные махинации с зельями. Доркас еле сдержала себя, чтобы не покрутить пальцем у виска, на глазах у самого профессора. Даже присутствие Блэка стало волновать намного меньше. Слизнорт, вопреки безмолвным мольбам обоих Гриффидорцев, остался в кабинете. Он скрипел пером, шелестел бумагой, звонко ударял друг о друга различные флаконы, якобы нечаянно. Блэк был готов подорваться и оглушить учителя, с помощью палочки, но то, что рядом сидела Доркас играло спасительную роль для декана Слизерина. Спустя три часа, сорок девять минут у ребят закончились анкеты, и они, наспех попрощались со Слизнортом, вылетая в коридор. В кабинете профессора пахло различными зельями, и от их пара было очень душно. Доркас прижалась лбом к холодной стене, а Сириус сполз вниз рядом, усаживаясь на пол. — Заболеешь… — прохрипела Доркас, прежде, чем успела подумать. — Нормально, — отмахнулся Сириус и встал. — Черт! Медуоз вопросительно глянула на него, и Блэк, запуская руку в волосы ответил: — Слизнорт не выдал нам пропуски… на случай, если встретим старину Филча, ведь уже… — быстро устремив взор на наручные часы, парень закончил предложение. — Двенадцать, сорок восемь ночи. — Тогда нужно быстрее убраться отсюда! — быстро сказала Доркас и пошла в сторону Гриффиндорской башни. К сожалению, (, а мы-то знаем, что к счастью), опасения Сириуса сбылись, и на половине пути ребята услышали шаркающие шаги завхоза. Блэк схватил Доркас за руку и вместе с ней забежал в потайную кладовку, о которой знали только Мародеры. Темно… темно, но так жарко в одной крохотной коморке с Сириусом Блэком. Они стоят, почти вжимаясь друг в друга, а Филч, будто нарочно, ходит туда и обратно. Доркас не может терпеть. Его запах, его волосы, его самого! Уж лучше с Филчем на следующую отработку! Девушка почти открывает дверь, но ручка не слушается. Следом ее пробует дернуть Сириус. Ничего… ни малейшего намека на то, что дверь, это — дверь, а не несущая стена. И тут Сириуса просто пробивает осознанием, как и Доркас. Твою мать, они одни, в темной и запертой кладовке, которая не поддается заклятиям… ТВОЮ МАТЬ!