Протокол "Лазарь"

      Обычный день в отделе по борьбе с кибертерроризмом протекал неспешно, можно сказать даже лениво. Как обычно небо было затянуто тучами, лил дождь. Капли барабанили по стеклу и стекали вниз, рисуя причудливые дорожки и искажая реальность за окном. В департаменте полиции по кибертерроризму сегодня тоже все шло неспешно, да и в целом, в последнее время уровень преступности в области хакерства заметно снизился. Игорь заканчивал очередной отчёт по проведённой операции, когда на экране высветилось срочное сообщение, а мерный гул голосов прочих оперативников прорезала сирена. Матово-серый интерьер окрасился в тревожный алый цвет.       — Красный код! Протокол 1.3/1! Взлом основного сервера! Это не учебная тревога!..       Акинфеев застыл на несколько мгновений: события, которые в свое время оказали на мужчину сильное влияние, в каком-то смысле изменили его жизнь три года назад — даже не верилось, что уже прошло столько времени, — начались ровно с точно такого же — с воя сирены и слов «Это не учебная тревога».       — Игорь, не спать! Прямая угроза ядру центрального сервера! Они уже в шестом секторе!       Голос Игнашевича раздался прямо над ухом Акинфеева, выводя его из забытья. Сержант тут же свернул все свои отчёты, подключаясь к серверам, подверженным атакам, стараясь вычислить, откуда проводится взлом.        — Что за чёрт…       Игорь не мог поверить глазам: защиту, которую создавали несколькими отделами, сейчас ломали как сухой хлеб. Быстро подключив портативную гарнитуру к сети, Игорь немедленно связался с Черчесовым, одновременно пытаясь заблокировать и переписать шлюзы защиты. От чувства дежавю руки предательски дрожали. Он словно точь-в-точь заново переживал тот самый день. Капитан тут же ответил, приводя Акинфеева в чувство и не давая тому времени на размышления, которые сейчас были неуместны:       — Что у тебя, Игорь?       — Докладываю: запущен протокол поиска, но нам нужна дополнительная помощь в остановке атаки и защите шлюзов. Срочно нужна! Счёт на минуты.       — Я понял тебя, — после этого капитан отключился.        Спустя несколько секунд к общей работе подключилось ещё несколько человек, среди которых оказались все те, кто работал над похожей атакой несколько лет назад. На первый взгляд они были абсолютно идентичны. Но этого априори быть не могло: участники террористической атаки трехлетней давности в настоящее время находились в тюрьме. Игорь и еще трое его коллег: Игнашевич, Смолов и Зобнин — лично отследили и позже поймали всех пятерых преступников, а затем особая группа захвата их уже отловила. Тем пятерым хакерам дали пожизненный, и уж верха-то постарались сделать все, чтобы они не имели ни шанса выбраться оттуда.       — Ну, что, кого на этот раз ловим? Игорь, что там твоя программа вещает?       Фёдор Смолов, один из действующих оперативников отдела, перекрывал один за другим уже взломанные шлюзы, перекодируя их, пытаясь загнать преступника в ловушку. Он уже давно и прочно закрепился в коллективе как парень надежный, а после того, как он три года назад выследил аж двоих, его даже повысили до звания младшего сержанта, чему тот был несказанно рад. Игорь скосил взгляд на один из мониторов с работами протоколов, отслеживая путь, по которому шёл сигнал в их систему.       — Протокол фиксирует слабый сигнал, скорее всего из-за пределов федеральной границы, — ответил мужчина.       Такие атаки из других государств были не редким случаем для оперативников. Вполне было вероятно, что эти «преступники» были на самом деле наемными шпионами враждебных государств, но как докажешь? Поэтому сотрудники отдела по кибертерроризму были готовы к атаке извне. Но впервые кто-то из злоумышленников заходил так далеко, даже не скрываясь, нагло ломая всю защиту. Игорь нахмурился: что-то здесь было не так. Игнашевич озвучил мысли Акинфеева:       — Этот парень либо псих, либо гений. Либо и то, и другое, — в голосе сквозило тихое восхищение.       В этот момент программа, запущенная Смоловым, закончила обработку данных, что младший сержант не замедлил озвучить:       — Определённо, он гений. Внимание: протокол 1.3/8.2! Какой осёл пропустил подкоп под систему?!       Игорь перевёл взгляд на голограмму Смолова слева от себя. Такой протокол вступал в силу в последний раз тогда же, когда они накрыли группировку Артема Дзюбы. Тогда одним из кротов в системе оказался их же сотрудник, Илья Кутепов. Этот инцидент был чуть ли не громче основного происшествия, однако в массе его поспешили замять. Ни к чему было простым людям знать, что основной слой защиты их жизней дал трещину изнутри.        — Новый крот? Здравствуй, проверка? — прокомментировал ситуацию Игнашевич.       Сергей сидел справа от Игоря, слегка нахмурившись: казалось, никто из их команды не забудет предыдущий опыт. С тех пор охрана Главного Компьютера и вообще всех червяков усилилась, а меру наказания давно собирались ужесточить. Смолов лишь неопределённо пожал плечами, когда компьютер Игоря возвестил о новом завершении обработки данных, заставляя Акинфеева нахмуриться сильнее:       — Внимание: протокол 1.3/1.1.4! Угроза обнаружена на границе федерации! Сигнал разрывается на три части. Он не один.       Что ж, пожалуй было ожидаемо, что хакер был не один. Иначе он вряд ли смог бы обойти защиту. Даже три года назад потребовалось пятеро, чтобы прорвать кольцо. Но в то же время это означало, что оперативникам будет сложнее справиться с хакерами: одного найдешь, так двое других подсуетятся. Игнашевич, занимавшийся усилением ещё не взломанных шлюзов, заскрипел зубами:       — Вот ублюдки! Да им абсолютно плевать на то, что мы делаем! Ещё минута, и они проникнут в ядро!       Ситуация ухудшалась. Нужно было срочно что-то придумать, иначе последствия могут стать необратимыми. Не только для них, но и для всего государства по большому счету. Внезапно, к их трио присоединились ещё два человека.       — Народ, ну почему они не выбирают время взлома?! Даже пообедать по-человечески не дают! — несмотря на шуточный манер реплики, голос звучал серьезно.       Смолов фыркнул, немного расслабляясь: Роман Зобнин был известен в их отделе мягким нравом, но стальными яйцами. Именно он смог остановить атаку Кутепова несколько лет назад, когда команда Дзюбы уже проникла в ядро системы, и позже узнать в нем крота. А вот второй человек был никому из них неизвестен. Это был мужчина чуть моложе тридцати на вид, совсем нетипичной для этой страны внешности. Симпатичный, с причудливыми кудряшками. Несмотря на серьезное выражение лица, он будто изнутри излучал какую-то солнечную энергию. Тем не менее, новенький тут же проник в систему, подключая особый протокол, меняющий направления информационных потоков, замораживая атакованные локации. Рома, заметивший лёгкое недоумение на лицах товарищей, поспешил представить новенького:       — Это Марио Фернандес. Наш стажёр по обмену. Он из Бразилии. По-русски практически не говорит, но понимает абсолютно всё.       Федя тихо усмехнулся:       — Идеальное сочетание для иностранного шпиона.       В этот момент мерцание тревожных лампочек прекратилось. Атака была локализована и предотвращена в шаге от ядра системы. Конечно, выдыхать еще было рано, но стало значительно легче. Они были на волоске. Спустя мгновение голос подал сам Марио:       — Я не есть шпион. Я стесняться говорить русский, — мужчина смущенно улыбнулся.       Рома усмехнулся, мягко поправляя зарубежного коллегу:       — Говорить по-русски, Марио.       Бразилец кивнул, растрёпывая вьющиеся медные волосы:       — Понимать.       Вся команда смотрела на Фернандеса. Это было мило в какой-то степени. Такой, как он, вероятно, быстро впишется в коллектив, ребята все равно были незлобные. Игорь как-то тепло улыбнулся, глядя на смущённого новичка. Он мгновенно успел оценить его хладнокровие и профессионализм в стрессовой ситуации, и хотел уже было отключиться от главного сервера, как сирена вновь ожила воем и тревожными огнями, заставляя волосы оперативников зашевелиться на затылке от механического голоса системы:       — Внимание! Взлом центрального ядра! Повторяю! Взлом центрального ядра!       В тот же момент все экраны погасли, вся техника вышла из строя, погружая всю страну в информационную темноту на долгих семь секунд. Казалось бы, что могут сделать семь секунд, но даже уже в двадцать первом веке подобная ситуация обернулась катастрофой. Рома обернулся к сидящему рядом с ним Марио:       — Ты ведь запустил дополнительный протокол, мой иностранный друг?       Марио кивнул, тут же подавая голос:       — Система перезагрузиться несколько секунд. Отбросить атаку за предел система.       Роман кивнул, решив не поправлять Марио. Сейчас важнее было другое. В тот же момент система и правда перезагрузилась, возвращая компьютеры в работу. Экран Марио тут же выдал итоги работы своеобразного «антивируса», запущенного за несколько секунд до перезагрузки:       — Атака остановлена. Ключи система переписаны. Риск повторный взлом. Девьяносто семь процьентов.       — Не очень-то обнадеживающе, — фыркнул Смолов.       Никто ничего не сказал, но каждый об этом подумал. Сейчас они были слабы, все системы после такого требовали полной реконструкции и тщательной проверки. И улучшения, в этом можно было не сомневаться. При следующей атаке их могут разделать под орех. Ведь террористы тоже не будут сидеть сложа руки, они вернутся подготовленными.       В офисе повисло молчание. Никто не хотел говорить. Было ощущение, что они все заперты в плотине, и любое сказанное слово может её прорвать, и тогда хлынет поток, который сметёт всё на своем пути, порождая лишь хаос и панику. Не все были так закалены, как Акинфеев, Игнашевич, Смолов и Зобнин. Сотрудники старались даже звуков не издавать. Но тут раздался резкий хлопок, заставивший всех разом вздрогнуть. Это был Черчесов, вышедший из своего кабинета к Игорю и Сергею. Он хмуро посмотрел на голограмму бразильца, после чего перевёл взгляд на Игоря:       — Вы сможете сами быстро залатать систему и укрепить шлюзы?       Акинфеев отрицательно помотал головой:       — Никак нет. У нас слишком мало времени и слишком предсказуемая система работы. Нужна особая поддержка… Или свежий взгляд.       Станислав нахмурился сильнее, грозно глядя на своих сотрудников:       — Что это значит?       В этот момент в отдел зашел Смолов, сразу отключаясь от голограммы. Пожалуй, он один догадался, что имел в виду Акинфеев. Возможно, потому что у них обоих была общая тайна, пусть ни один, ни другой об этом не догадывался:       — Игорь имеет ввиду, что действуя законно, мы не поймаем злоумышленников. Нам нужно действовать и думать как они, — немного выдержав паузу, он добавил уже более скромно, — Понадобится помощь не самых чистых на руку людей.       Черчесов начинал понимать, куда клонят его сотрудники. И это ему совсем не нравилось. Сложив руки на груди, он просто спросил:       — Ваши предложения?       Игорь переглянулся с Фёдором и Сергеем, после чего осторожно ответил:       — У нас есть шанс перехитрить новых террористов, если мы подключим к работе… группировку Дзюбы, — он замолк на мгновение, выдерживая тяжелый взгляд Черчесова, — Они смогли обойти систему, знают её. К тому же их… случай был первым, зарегистрированным во всем мире. Алгоритм проникновения был изобретен ими. Как вы помните, после их поимки подобные случаи стали постепенно происходить и в других государствах. Эта проблема однозначно глобальная. Полагаю, наши первопроходцы оставили глубоко в сети какой-то… код или шифр. Что-то вроде пособия «Как взломать ядро Главного Компьютера». Если объединить наши усилия, то мы можем закрыть нашу систему надёжнее, чем если будем действовать сами.       — Ну уж нет, я против, — не дождавшись решения Станислава Саламовича, Игнашевич тут же высказал свою позицию и укоризненно посмотрел на Игоря, — Ты лучше других понимаешь, что Дзюба и его команда могут сделать.       Повисло неловкое молчание. Акинфеев, сам того не ожидая, густо покраснел и закашлялся. Его коллега даже не подозревал, как близко он был к правде. Уж кто-кто, а Игорь знал все. Только он один знал, некоторые вещи даже Черчесову были неведомы.       Станислав Саламович тяжело вздохнул, покосившись на центральный экран с аналитическими сводками протоколов. Его совсем не радовала идея выпустить преступника, шантажировавшего его лучшего сотрудника. Хоть он и подозревал, что не до конца знал всю правду, но на Игоря капитан решил не давить. Мужчина еще помнил, как выглядел его подчиненный первое время после поимки Дзюбы. Черчесов даже по итогу заставил Акинфеева отходить месяц к психологу.       — Я тоже не уверен, что это хорошая идея, — тихо, но вполне себе твердо подал голос Зобнин.       Он еще помнил, каким для него шоком стало предательство Кутепова. Не то, чтобы они были друзьями. Не сказать, что они вообще общались между собой, так, поздороваться и перекинуться парой слов могли. Но сам факт, что рядом с тобой сидит тот, кто при случае может воткнуть нож тебе в спину, заставлял Романа поёжиться.       Черчесов также помнил крота, поставившего под удар работу всего отдела. Черчесова раздражала сама идея сотрудничества с группировкой Дзюбы. Преступник всегда остается преступником. Немного недоглядишь, и отвечать будет он. И придется ловить уже не троих, а восьмерых, что совсем не утешало. Но защита системы была сейчас превыше всех принципов капитана. Вздохнув, Станислав практически сквозь зубы ответил:       — Собирайтесь. Похоже выбор и правда у нас небольшой. Чтобы эта шайка была здесь через час. Я отправлю прошение на освобождение в связи с чрезвычайной необходимостью. Если они помогут нам укрепить систему и не допустить новые атаки — можете пообещать амнистию, а там уже наверху, — мужчина указал пальцем наверх, — решат, как с ними поступать. Но как только я пойму, что они начали двойную игру — организую им электрический стул в тот же момент.       — Но позвольте, Станислав Саламович, — Игнашевич мгновенно подорвался с места, собираясь оспорить решение капитана, но тот среагировал моментально:       — У нас нет времени на споры. Все претензии выскажете мне потом лично, — последнее слово было произнесено с нажимом. Пристально посмотрев на Сергея, Черчесов дождался, пока тот кивнет, и перевел взгляд на Акинфеева.       Игорь, отвечая начальнику твердым взглядом, медленно кивнул, подхватывая пальто и выходя из отдела вместе с коллегами. На мгновение ему показалось, что еще немного, и Черчесов сможет прочесть его мысли. А они сейчас более были похожи на настоящие джунгли. Больших усилий стоило не давать эмоциям вырваться наружу. Акинфеев и правда не знал, что ему чувствовать: радость или грусть? Счастье или отчаяние? Но что несомненно было, это страх. Страх от предстоящей встречи, от новой угрозы, от внезапно потемневшего и сделавшегося смутным будущего.       На подземной парковке со Смоловым догнали Марио и Роман. Федя незаметно хлопнул Зобнина по спине, тихо заметив:       — Соскучился по своему Кутепову, Ромашка?       Зобнин смахнул руку Фёдора с плеча, процедив сквозь зубы:       — Отвали, Смол. И без тебя хреново, — это был чуть резче, чем он ожидал. Рома тоже был в смешанных чувствах. И предстоящая задача ничуть не облегчала его мысли. Оперативники разошлись по своим машинам, задавая маршрут в систему и оповещая о своем скором прибытии в тюрьму «Цепь».        ***       Три года. Для кого-то это совсем немного, для кого-то это почти целая жизнь. А Артем не знал, что для него значат эти сменившиеся в календаре цифры. Каждый день был похож на предыдущий, после первого месяца в тюрьме строгого режима он уже попривык к новой обстановке. И вроде бы это было хорошо, но вместе с тем мужчина перестал замечать, как течет время. Будто кто-то поставил один день его жизни на репит и просто забыл его потом отменить. И так ему предстояло прожить еще целую жизнь. Без удовольствия. Без печалей. Простой механический алгоритм.       Игоря Дзюба вспоминал, несомненно. Порой даже задумывался, что мужчина делает теперь. Может за три года тот похоронил свои чувства и нашел себе кого-то более подходящего. Артем бы соврал себе, если бы сказал, что не ревновал в такие моменты, но в то же время он прекрасно понимал, что его не обязаны ждать, потому что это бессмысленно. Он никогда не покинет тюрьму. И никогда не увидит Игоря. Так зачем ему ждать, пусть живет своей жизнью, полюбит кого-то и забудет его. Артем желал мужчине только лучшего, даже если это исключало его самого.       Последнее время мужчина много спал. А чем еще заняться-то? Вроде в его распоряжении были книги, что, кстати, удивляло, они были бумажные. Такие давно считались раритетом. Но Артему они нравились, приятные на ощупь, запах, печатные издания будто впитали в себя весь авторский труд, его дух, атмосферу самого произведения. Но последний месяц даже книги уже не так сильно развлекали Артема. Может пресытился. Теперь он предпочитал тратить время на сон. Все лучше, чем сидеть и гоняться без дела. Так и сойти с ума недолго.       Вот и сейчас Дзюба решил отправиться в царство Морфея и забыться на столько, насколько у него получится. Может ему повезет, и приснится хороший сон. Особенно будет хорошо, если он будет связан с Игорем. Ему порой снилось, как он сидит в своей камере, а потом, как три года назад, к нему заходит Акинфеев собственной персоной. Единственное, что расстраивало, каждый раз, когда Артем порывался обнять мужчину, тот растворялся. Пусть по итогу каждого такого сна, Дзюбе не удавалось даже коснуться любимого, но хотя бы увидеть его лицо — даже во сне — уже было что-то.       Вот и опять тот самый сон. Практически ничего не поменялось. Дзюба лежит, как вдруг отворяется дверь, и раздается голос охранника:       — Дзюба, к тебе посетитель.       Мужчина лениво отрывает голову от подушки и сперва не понимает, кто перед ним. Но легкая дымка спадает с глаз, и он видит его. Смотрит в до боли знакомые глаза и не знает, реагировать или нет. Уже который раз все повторяется? Ну подойдет он, и что? Опять исчезнет. Фигура вдруг двигается с места и направляется к Артему. Да уж, нашелся Магомед на свою гору. Жаль, что сон так краток. Сейчас Игорь исчезнет. Вот он тянет руку и…       … И Артем ощущает совершенно настоящее и живое прикосновение. Он широко раскрывает глаза и смотрит перед собой. Сонливость снимает, как рукой, когда он видит перед собой Акинфеева. Не сон, не подделка. Его щека чувствует его холодные, но потрясающе реальные пальцы. Однако прежде, чем Дзюба успевает раскрыть рот и что-то сказать, Игорь начинает первый:       — Ничего не говори. Вставай и иди за мной. Вас выпускают под нашу ответственность.