Семья - это святое. Часть 2

Для Элайджи, сидящего в подвале дни и ночи сливаются, превращаясь воедино, но он ждет каждого наступления темноты, потому что вместе с ней приходит и его тайная спасительница, из-за которой он и попал в плен. Татья почти ничего не говорит, приносит ему наполненные кровью сосуды, и Майклсон подозревает, что эта кровь — ее собственная. Когда она заводит с ним короткие беседы, шепча, что они вскоре сбегут вместе, Элайджа ей не противоречит. Сил все меньше, пропитанные вербеной веревки держат крепко и Первородный быстро понимает, что Татья — его единственный шанс. Подыграть ей совсем не трудно, но теперь, после того, как она заманила его в ловушку, Элайджу больше не мучает совесть, тем более, что довольно быстро Майклсон понимает, что та, что приходит к нему по ночам вовсе не невинная убитая им девушка. Воскресившая ее ведьма, вернула только оболочку, совершенно изменив содержимое. Вопрос о том, зачем Авроре двойник мучает Первородного ровно до того момента, пока он не видит Тайлера Локвуда, на лице которого красуется мерзкая улыбочка, хотя он явно предпочел бы видеть на месте Элайджи другого Майклсона. Идея Клауса о создании армии гибридов теперь явно работает против него, потому что у Авроры и ее компании мстителей, есть все необходимое для ее создания. Особенно, учитывая то, что они находятся в Новом Орлеане, который кишит оборотнями, для которых Первородные никогда не были друзьями. Элайджа знает, что времени у него все меньше, но к тому моменту, когда он решает пойти ва-банк, пообещав Татье все что угодно, она сама приходит к нему. Все время в плену вампир гонит от себя мысли о Хелен, потому что знает, как его хрупкая жена может тяжело переживать их расставание, но то, что рассказывает ему Татья, не скрывая торжествующей улыбки, заставляет его ошеломленно расширить глаза. Элайджа не представляет ангелочка без чувств, но еще сложнее ему поверить в то, что она вступила в сговор с Авророй для того, чтобы погубить их семью. Впрочем, Майклсон быстро берет себя в руки. Хелен лишь жертва обстоятельств, без которых ей и в голову не пришло бы отключить эмоции, и значит, в его плане спасения появляется еще один пункт. И поэтому у Первородного не возникает и тени сомнения в правильности своего поведения, когда он отвечает Татье, глядя ей прямо в глаза. — Я готов. Давай сбежим, Татья. Только ты и я. Как раньше. Янтарные глаза вспыхивают радостью, и двойник обвивает руками его шею, покрывая лихорадочными поцелуями мужское лицо. — Любимый, наконец-то… Я знала, что ты до сих пор любишь меня… — Да, — кивает Элайджа, — а теперь развяжи веревки. Нам пора уходить. Татья на миг застывает, отступая на шаг. Она смотрит на него, будто ища ответы на только ей ведомые вопросы, но секунду спустя ее губы расходятся в широкой улыбке. Она верит ему. В тонкой ладони, тускло блеснув в темноте, появляется серебряный кинжал, и двойник быстрыми движениями разрывает путы, удерживающие Первородного. — Кто в доме? — хрипло выдыхает Майклсон, стискивая плечи Татьи, которая не сводит с него преданного взгляда. — Лишь мы с тобой, — тут же отвечает она, — Тайлер и Лив вербуют оборотней, а Аврора с твоей женой в баре. При упоминании о Хелен, Элайджа невольно стискивает зубы, но тут же берет себя в руки, надеясь, что Татья не успела ничего заметить. — Я все продумала, любимый, — часто кивает та, — защита лежит только на подвале, но я знаю, как ей пройти, а потом… Мы будем свободны! — Какая ты умница, — натянуто улыбается Майклсон, подталкивая Татью к двери и всего миг спустя они оказываются в темном переулке, где вампир жадно вдыхает свежий ночной воздух, вскидывая голову вверх. На миг он забывает обо всем, наслаждаясь такой сладкой, кружащей голову свободой, но затем чувствует, как кто-то тянет его за локоть. — Нам нужно бежать, Элайджа, — расширяет глаза Татья, видя то, как меняется выражение лица Первородного и на его лице начинают змеится вены, — любимый, что случилось, я… Она не успевает договорить, потому что вампир рывком подается вперед, стискивая нежную шею и впиваясь в нее зубами. Вкус крови сводит с ума, взрываясь в каждом уголке его сознания, но Майклсон успевает взять себя в руки, отстраняясь. Он осторожно опускает Татью на землю, прокусив запястье заставляет ее сделать глоток его крови, от которой рана на шее тут же исчезает, а потом, оглядевшись, устремляется вперед, сквозь улицы Нового Орлеана. Ему нужно домой. Предупредить Клауса и Кола о армии гибридов, увидеть племянника, позаботится о защите семьи, но прежде он должен сделать кое-что еще. И Элайджа тянет носом, ловя знакомый запах у джазового бара, в бликах окон которого, он замечает тонкий силуэт девушки с белокурыми волосами.