Семья - это святое. Часть 2

— Не так быстро, ангелочек. Элайджа стискивает тонкое плечо, настигая Хелен в темном переулке, сразу после того, как она, простившись с Авророй, покидает бар, и древнего вампира знакомо ведет от сладкого нежного запаха белокурых волос, спадающих каскадом тугих локонов. На Хелен необычно короткое платье, сапоги на высоких каблуках, и Майклсон невольно замирает, ощущая прилив желания, настолько соблазнительно выглядит сейчас жена, но отражение страсти исчезает с лица вампира, стоит девушке резко развернуться. Темные глаза впиваются в ледяные голубые, и у Элайджи перехватывает дыхание, от того, сколько холода во взгляде любимой. Холода и ненависти. Впрочем, изумление довольно быстро сменяется пониманием — Хелен была воплощением доброты, и теперь эта крайность сменилась противоположной. Первородный не раз видел вампиров без чувств, но его хрупкая жена, кажется, смогла переплюнуть их всех — не сохранив ни единой эмоции, кроме ледяной ярости. — Давно не виделись, Элайджа, — с кривой усмешкой тянет она, окидывая вампира прищуренным взором, — не могу сказать, что скучала. Но мне пора, поэтому… Хелен пытается скинуть с плеча мужскую руку, но это приводит лишь к тому, что Майклсон прижимает ее спиной к холодной стене, сжимая тонкую шею. — Мне кажется, ты не поняла меня, ангелочек, — властно цедит он, склоняясь к девичьему лицу, — сейчас мы пойдем домой. Ты и я. И никакой Авроры. А после ты включишь эмоции. — А если я скажу «нет»? — выплевывает в ответ Хелен, кривя губы. — Ты — моя жена, и будешь делать то, что я скажу, — спокойно отзывается Элайджа, но что блондинка лишь заливается смехом. — Ты меня с кем-то путаешь, Майклсон, — с презрением говорит она, — той дурочки Хелен, которая была твоей послушной женушкой, больше нет. Смирись с этим. А также с тем, что я не собираюсь возвращать чувства. Жизнь без них нравится мне гораздо больше! — Ты не понимаешь…- обреченно качает головой Первородный, не отрывая тяжелого взгляда от жены, — не знаешь, что будет дальше… Тебе не справиться с этим, ангелочек. То, что придет после… — Да что ты обо мне знаешь?! — взрывается Хелен, отталкивая Элайджу от себя, — ты мне больше никто! И не имеешь права приказывать! Я буду жить так, как хочу! Без твоего контроля, без нравоучений Кристины, без всей вашей проклятой семейки! — Это и твоя семья, — прерывает ее вампир, — и у тебя есть племянник… Разве ты не хочешь увидеть его, ангелочек? Малыш, которого ты так ждала… Блондинка на миг замирает, опуская взор, и Первородного охватывает надежда, что напоминание о давней мечте сможет повлиять на его любимую, саму не понимающую к чему может привести то, во что она ввязалась. Возвращение чувств — болезненный процесс и для обычного вампира, а для его хрупкой нежной жены оно станет смертельной болью, и потому тянуть дальше ему никак нельзя. Хелен должна включить эмоции. Пока она еще не успела сделать ничего такого, что не сможет сама себе простить, пока еще не поздно. Девушка все еще хранит молчание, будто обдумывая его слова, и вера Элайджи, в то, что он смог затронуть ее сердце усиливается, ровно до той секунды, пока блондинка не вскидывает голову, поднимая на него полные презрения голубые глаза. — Ты жалок. Вампир застывает, не веря своим ушам, не узнавая голос жены, в котором он никогда не слышал столько ненависти. — Ты жалок, Элайджа Майклсон, — продолжает та, качая головой, — меня не волнует ни Кристина, ни Тори, ни тем более их с Клаусом отродье! Пойми уже это! — Что же, если по-хорошему ты не понимаешь… — рычит от злости Первородный. — А что, будешь пытать меня?! — наигранно испуганно расширяет глаза Хелен, — Кристина уже пыталась! Это закончилось плохо… — Я - не Кристина, — перебивает ее Элайджа, окончательно зверея, и прежде чем девушка успевает сказать в ответ хоть слово, сворачивает ей шею. Не позволяя Хелен упасть на землю, вампир подхватывает ее хрупкое тело, и вихрем устремляется в сторону дома Майклсонов. Слыша его приближение, на пороге Элайджу встречает Клаус, а за его спиной стоит Кристина, глаза которой, стоит ей увидеть на руках Первородного сестру, превращаются в блюдца. — Что с ней? Она включила чувства? — Пока нет, — мрачно отзывается Элайджа, на что Клаус только хмыкает. — Как вижу, уговорить ее не получилось, — со смешком тянет он, окидывая бледную Хелен пристальным взглядом, задерживаясь на свернутой шее, — остаются только старые-добрые пытки… — Мне они не помогли, — безнадежно выдыхает Крис, касаясь кончиками пальцев белокурых волос. — Но ты — не Элайджа, — отзывается гибрид, поднимая на брата нечитаемый взгляд, — лучше, пока Хелен не придет в себя, запереть ее в подвале. Чтобы опять не сбежала. Последнее предложение Клаус явно адресует Кристине, которая недовольно поджимает губы, понимая его намек. — Она сбежала не от меня, а от Тори! — Конечно, — соглашается гибрид, но его глаза искрятся насмешкой, которую он не скрывает. — Используй старую комнату в конце коридора, — переключает Клаус внимание на брата, — а как управишься — поднимайся наверх. Нам нужно многое обсудить. Элайджа коротко кивает, и вихрем исчезает за дверью, ведущей в подвал. Комнату, что рекомендовал гибрид, он находит быстро — мрачная и темная, пахнущая сыростью, она совсем не похожа на их с Хелен спальню, но и его жена больше не белокурый ангелочек, что растопил его ледяное сердце. Первородный осторожно опускает свою ношу прямо на холодный пол. Клаус прав, этим он займется завтра. К тому моменту, когда Элайджа возвращается во внутренний двор, его ждет не только гибрид. Завидев брата, Кол бросается вперед, чтобы его обнять. — И где ты так долго он нас прятался, позволь узнать? — со смешком тянет он, но старший Майклсон видит в черных глазах облегчение и радость. — Это долгая история, — склоняет голову Элайджа, улыбаясь в ответ. — У нас есть время, — говорит возникший за их спиной Клаус, — расскажи нам все. И Элайджа рассказывает. Про Татью и Аврору. Про плен. Про Тайлера Локвуда и его ведьму. Про армию гибридов. Первородный умалчивает лишь о том, какую роль во всей этой истории играет Хелен. С женой он разберется сам. — Вот это новости, — качает головой Клаус, — нас ждет война. — И теперь нам есть за что бороться. Голос Кристины, стоящей на верхней ступеньке лестницы непривычно тверд, и Элайджа, подняв на нее глаза, видит в руках у ведьмы крошечный сверток. — Это мой племянник? — шепчет он, поворачиваясь к Клаусу. — Майкл Майклсон, — не скрывая гордости отзывается тот, и Элайджа не успевает скрыть удивление, прежде чем Крис подходит прямо к нему, бережно укачивая малыша. — Познакомься со своим дядей Элайджей, — нежно шепчет она, протягивая тому укутанного в пеленку мальчика, — хочешь подержать? — Да, — заворожено отзывается Первородный, — можно? — В тебе есть кровь Майклсонов, — кивает Кристина. — А если бы не было? — вскидывает бровь Элайджа. — Тебя смело бы его магией, — отвечает вместо ведьмы Клаус, гордо улыбаясь, — неплохая защита для такого малыша? Хотя, в этом нет ничего удивительного, если вспомнить, чей он сын… Самодовольную речь гибрида прерывает лишь тычок Кристины. Внутренний дворик дома Майклсонов впервые за много дней наполняется смехом.