Семья - это святое. Часть 2

Последующие дни сливаются для Хелен в один, потому что она уже с трудом различает день и ночь. Кристина пичкает ее зельями, старается достучаться до сестры используя то уговоры, то ярость, но выключившая человечность блондинка лишь смеется в ответ. По крайней мере, пока может. В то время когда к ней приходит Элайджа, Хелен становится не до веселья. Первородный не говорит ни слова, не поддаваясь на ее провокации, лишь целенаправленно выводит из ее крови вербену, к которой блондинка успела привыкнуть, зная, что муж может не погнушаться и внушением. Этой хитрости ее научила Аврора, объяснившая, что любой кулон можно снять, а вот с кровью такой фокус провернуть очень сложно. Майклсон не сводит с нее черных глаз, методично нанося удары. Хелен знает, что пожелай он причинить ей боль, давно сделал бы это, но Элайджа преследует другие цели. Внушением нельзя заставить вернуть чувства, но, по крайней мере, так ее можно будет контролировать и Хелен лихорадочно ищет способ прервать кровавый ритуал, который ведет к получению над ней полной власти. Она знает, что древний вампир не сделает ничего плохого, но дело уже совсем не в этом. Дело в том, что она не хочет возвращаться туда, откуда ушла — ни в этот дом, ни к нему, ни к боли, что едва не свела с ума. Представить, что она испытает, осознав, что делала после выключения эмоций, Хелен даже не пытается. Она не ощущает вины за свои поступки, ее не мучает совесть и единственное, что сейчас волнует плененную вампиршу — то когда Элайдже наконец надоест возится с ней. Кристина сдается на третий день. Черноглазая ведьма, конечно же, продолжает наведываться к ней, взывая к совместным воспоминания о детстве, рассказывая о Майкле и угрожая расправой, но Хелен видит, что сестра делает это все на автомате, и надежда в ее взгляде с каждым разом становится все тусклее. Крис ее любит и будет бороться до конца, в этом блондинка не сомневается, но теперь Регенту есть кого защищать, помимо непутевой сестры. Ее собственная семья — неугомонный гибрид, собирающий армию против Авроры и новорожденный сын также требуют внимания, не говоря уже о происходящем в Квартале. В отличии от Кристины, Элайджа сдаваться не собирается, и Хелен с замиранием сердца ждет каждый его визит. Она боится его, но все же не может побороть волну вожделения, когда при виде мужа ее накрывают воспоминания о произошедшем в квартире Авроры. То, что сделал с ней Первородный никак нельзя назвать нежной близостью, но почему-то от этого желание блондинки лишь усиливается, отзываясь тяжестью внизу живота. Даже отказавшись от чувств она не может отказаться от своего мужа. И Хелен была бы рада оправдать себя тем, что ей двигают лишь инстинкты — похоть и животная страсть — но факты слишком уж упрямая вещь. Правда состоит в том, что никакой другой мужчина — ведьмак, оборотень или даже вампир, а их в обществе Авроры она видела предостаточно, не вызывает в ней и сотой доли эмоций, что накрывают блондинку от одного только тяжелого взгляда мужа. Хелен не может найти оправдание этой слабости, пока наконец, почти обессилев, не понимает, что это также и ее единственное оружие. Утром четвертого дня происходит то, чего блондинка никак не ожидает — Элайджа переходит к пыткам. Он снимает с ее пальца обручальное кольцо и слегка приоткрывает жалюзи. Щелки в них совсем крошечные, и солнечный свет лишь слегка касается ее лицо, и вместо боли Хелен ощущает как ее накрывает привычные чувства — злость и возбуждение. — Может быть вместо этого ты сделаешь со мной то, что было в квартире Авроры? Ее хриплый после долгого молчания голос едва слышен и блондинка сама не сразу осознает, что сказала это вслух. Однако, то как напрягается лицо Элайджи не оставляет иллюзий — Первородный прекрасно ее слышал, и Хелен очень нравится его реакция на эту откровенную провокацию. Хоть на лице древнего вампира по-прежнему ледяная маска, тело выдает его, и розовые губки пленницы растягиваются в похотливой улыбке. — Только не говори, что тебе не понравилось, — игриво продолжает она, наблюдая за хранящим молчание Первородным, — да и мне те пытки пришлись по вкусу гораздо больше… Хелен многозначительно умолкает, соблазнительно прикусывая губу, и медленно разводит в стороны бедра. Ее тонкие трусики так и остались в квартире Авроры, и ни Элайджа, ни Крис не удосужились предложить ей замену. Сестра просто не знала об этом, а ее муж… Что же, то, как расширяются его глаза, когда Хелен полностью раздвигает ноги вполне достойная награда, за все ее мучения. — Так что, не передумал? Девичий голос полон самодовольства, но в следующий миг голубые глаза наполняются страхом, когда Элайджа вихрем оказывается рядом, и его ладонь накрывает ее промежность, грубо стискивая нежную плоть. — Хочешь трахаться, ангелочек? — рычит он, нависая над ней и буравя побледневшее лицо ледяным, властным взглядом, — хочешь по-жесткому? Только ты совсем не знаешь как это может быть… И то, что было несколько дней назад лишь цветочки. Ты видно забыла кто я… Ну, мне совсем не трудно напомнить! Нисколько не церемонясь Элайджа врывается в ее тело безо всякой подготовки, сразу двумя пальцами, и Хелен закусывает губу, ощущая резкую боль, но затем, Первородный слегка меняет положение ладони, задевая клитор и неприятные ощущения тут же сменяются резким удовольствием. — Ты думаешь это — жесткий секс? — насмешливо тянет Майклсон, ускоряя движение рукой, — такую пытку ты хотела? Хелен только кивает, вскидывая ему навстречу бедра, разводя их как можно шире. Она чувствует, как ладонь Элайджи начинает скользит намного быстрее и легче — ее горящая промежность исходит любовными соками, а он словно не замечая ее разгоряченного состояния давит большим пальцем на клитор, вызывая у девушки громкий крик. Наслаждение, отголоски которого она ощущает настолько сильное, что граничит с болью, и Хелен откидывается на спинку стула, полностью отдаваясь власти Первородного, который вдруг останавливается, а затем отводит ладонь. Разочарование, которое накрывает блондинку настолько сильное, что ей хочется кричать. Ее лоно трепещет желая продолжения, набухший клитор пульсирует, и Хелен кажется, что она готова кончить от одного только прикосновения, но ее собственные руки связаны, а стоящий напротив нее Элайджа не двигается с места. Ее всю трясет, и блондинка пытается свести бедра, но следящий за ней вампир не позволяет этого сделать, разводя дрожащие ножки в стороны. — Прошу, — выдыхает она, глядя на Первородного, но тот лишь смеется в ответ. — Ненавижу тебя! — цедит Хелен, пытаясь совладать с собственным телом. — Это чудесно, ангелочек, — отвечает ей Элайджа, — ненависть тоже чувство. И сильное. Мы на правильном пути.