Миллион лет

Машина едет по осеннему Вермонту. Желтые листья липнут к лобовому стеклу; в воздухе легкий запах гниения, сырости от прошедшего ливня. Фрэнк любит это время после дождя, когда воздух теплый, влажный и густой, и тебе делается уютно, не хватает только кружки чая. На заднем сиденье Карен возится с детьми. — Бедная Таша, — говорит она девочке, закрепляя у нее в волосах розовую заколку с бабочкой. — Почему Таша бедная, а я нет? — вскидывается Фрэнк-младший. Мальчик с характером, они уже намучались с ним по дороге. — Потому что у нее больше нет папы, а у тебя есть, — отвечает Карен. — Он не мой папа, он Каратель. — Он нас всех спас. Тебя, сестричку и меня с маленьким Мэттом. — Карен поглаживает живот, уже заметный. — Тогда пусть у нас у всех будут два папы, — решает Наташа. — Папа Фогги и папа Фрэнк. Чтоб никому обидно не было. Сердце Фрэнка прошивает острой иглой. — Какая ты у меня умница, Таша, — говорит Карен. — Радость моя. Фрэнк-младший, обидевшись, корчит рожу. Мапон не может поймать его взгляд в зеркале заднего вида, но она корчит рожицу в ответ, не обидную, смешную, так, что Фрэнк-младший ее видит в зеркале; и он заговорщически кивает ей. Он ладит только с Мапон. Мапон крутая. Фрэнк-младший почти перестал драться с мальчишками в последнее время, и Фрэнк Касл думает, не оттого ли это, что Мапон втихомолку учит его драться по-настоящему. Нашла себе еще одного ученика; Тим ее обожает, будто она рок-звезда, но пока остался в Нью-Йорке. Адской кухне нужен Сорвиголова. На самом деле никто в машине не считает Фрэнка отцом или мужем взаправду. Но ему так даже легче. У Фрэнка Касла новая цель — позаботиться о Нельсонах и Мапон. Защитником семьи быть проще, чем членом семьи. Но это все равно пугает его до чертиков. Взять на себя ответственность за них было для него шагом через пропасть, на другую сторону, и в первые дни вернулись кошмары про его собственную семью. Он до сих пор боится, что подставит под удар Нельсонов, просто потому, что он уже давно проклят. Обречен. Можно ли его вообще подпускать к Карен и ее детям? Он снова и снова напоминает себе про обещание, данное Фогги Нельсону. Ему кажется, что он сейчас живет взаймы. Странно, но то же самое казалось Фогги тринадцать лет назад. По радио играет «Thank You», старая-престарая песня Dido, по-своему успокаивающая, и отвлекает его от мрачных мыслей. Карен и Наташа тихонько подпевают, а Фрэнк-младший закатывает глаза; Мапон предает его и присоединяет свой голосок к хору. Со стороны они похожи на нормальную семью, что поет в машине. Заслужил ли Фрэнк все это? Наверно, нет. Но он последний из старого мира, кто может присмотреть за большой семьей Нельсонов. Скоро ли Нельсоны простят его за то, что теперь он их опекает? Кто знает. Правда в том, что Карен была его семьей, но ее семьей стал Фогги, хотела она того или нет. А, может быть, ей были нужны они оба, Фогги и Фрэнк. В какой-то момент ее сердце вместило их обоих, и обратного хода уже не было. Смерть любого из них обратила бы ее против другого. Хотя бы на время. Время траура. — Я теперь вижу все иначе, — сказала ему Карен вчера, когда дети спали. — Я потеряла Фогги, и он уже не вернется. Но я и тебя потеряла, а ты вернулся, и я должна быть благодарна за это. Далеко не всем выпадает второй шанс. Нам с тобой очень повезло, Фрэнк. И Карен поцеловала его впервые с весны. Поцелуй был изможденный и ласковый, бледный, как ее губы. Потом она задрожала и отвернулась. *** Наташа, маленький белокурый котенок, привязалась к нему. Фрэнк сам не знает почему. Из всех детей Карен она ему не родная, но любит, когда дядя Фрэнк читает ей на ночь. И часто просит дядю Фрэнка рассказать что-нибудь про Фогги. Фрэнк рассказывает ей, как храбро Фогги спасал его в суде в первый раз, хоть и не по возрасту ей это слушать. — Спасибо за то, что ты для нас делаешь, — сказала Карен как-то. — Это меньшее, что я могу сделать. — Знаешь, что странно, — проговорила Карен, — Фрэнк-младший ведь никогда поладить с Фогги не мог, но теперь чуть не до крика: что его отец Фогги, а не ты. — Фогги правда был его отцом, в отличие от меня. И я тебе скажу, Карен, — не тащи Фрэнка-младшего ко мне силой. Он и так испытывает чувство вины перед Фогги, теперь, когда его нет. И он не хочет предавать Фогги еще раз, общаясь со мной. Он сам в детстве был таким же непримиримым драчуном, как Фрэнк-младший. И знает, что заслужить доверие такого пацана не так-то просто. Он не уверен, что его сердце не треснуло бы, если бы Фрэнк-младший назвал его отцом всерьез. — Я тоже чувствую себя виноватой. Хотя и не так, как сначала. — Люди всегда чувствуют себя виноватыми, — уверил ее Фрэнк. — Всегда остается что-то, на что возвращаются мысли. — Я не знаю, когда смогу быть с тобой... снова. Я скучаю по Фогги. Скучаю по его шуткам. По его... прикосновениям. Я просто скучаю по нему. Боже, Фрэнк... неужели мне всегда нужно то, чего у меня нет? — Ничего, Карен. Ничего. — Он сжал ее плечо. — Я не обещал Фогги, что буду мужем или отцом. Я могу просто охранять вас. Могу просто быть рядом. Я понимаю, что мешаю вам в какой-то степени. Я не часть вашей семьи, я как камешек в ботинке. Но вам так безопаснее. — Ты всегда был камешком в ботинке, — улыбаясь сквозь набежавшие слезы, сказала Карен. — И я готова была стереть ноги в кровь, но не хотела от этого камешка избавиться. Фрэнк обнял ее. Как старый-старый друг. Потом в комнату влетел Фрэнк-младший, вспыхнул и пулей вылетел. *** — Как насчет бургеров? — спрашивает Фрэнк, когда по левую сторону из-за деревьев появляется кричащая вывеска дайнера. — Умираю с голоду, — отвечает Мапон. — Это «Бургеры Вижна», — говорит Фрэнк. — Я по запаху поняла. Но я все равно слишком хочу есть. — Я однажды надрал Вижну зад, — говорит Фрэнк, и маленькая Наташа смеется. — Враки, — говорит Фрэнк-младший. — Хочешь узнать, как я это сделал? Фрэнк-младший сомневается, но потом любопытство пересиливает. — Как ты вообще мог это сделать? — он задерживается глазами на Фрэнке через зеркало заднего вида, будто ищет что-то в его лице, неуверенно оценивает. Это хороший знак. — Я тебе по секрету скажу. Без девчонок. — Я и так знаю, — говорит Карен. — Я думала, это сказка, что мама придумала, — отзывается Мапон. — У нее были такие сказки на любые случаи жизни: «Каратель против Вижна», «Сорвиголова против Тора», «Черная Вдова против Человека-Паука»... — Это все была правда. Чистая правда. Легенды старых времен, — смеется Карен. — Когда это было? — спрашивает Фрэнк-младший, у которого загорелись глаза. Он с трудом скрывает оживление. — Почему мне таких сказок не рассказывали? — Потому что мы пытались обеспечить тебе нормальное детство, Франклин. Хорошо, что Карен не знает про боевые уроки от Мапон. И лучше бы Фрэнк-младший когда-нибудь применил их, чтобы защищать своих женщин, а не чтобы бить кого попало. Фрэнк заруливает на парковку «Бургеров Вижна». Открывает дверь Карен и берет на руки Наташу. Карен ведет за руку Фрэнка-младшего, который доволен, но притворяется, что уже слишком взрослый для этого. Мапон достает свой чехол с катаной. Они идут в дайнер большой шумной почти-семьей.