Миллион лет

Фрэнк так и не знает, где живет Мапон. Поэтому он приносит маску Сорвиголовы в спортзал. Там ошивается и новый Сорвиголова. Тим Урих. Сын репортера. Это надо же. (Филина он убил первым. Выпустил пулю в кишки. Это могла бы быть мучительная и долгая смерть, и Филин заслужил ее, но Фрэнк должен был удостовериться в ней. Он разбил витрину и забрал маску Сорвиголовы под остекленевшим взглядом Филина, чтобы тот знал, за что расплачивается. Потом Фрэнк пустил ему пулю в голову. С Пурпурным человеком такие игры не прошли бы. В голову, сразу, чтобы тот ни слова не успел вымолвить. Мозги у него вылетели на белую стену точно так же, как у любого обычного человека, надо сказать.) Фрэнк возвращается в спортзал через пару дней, надеясь все-таки застать там Мапон. — Фрэнк! Мапон вбегает в спортзал взъерошенная, как никогда. Фрэнку не надо уметь читать ее сердцебиение, чтобы понять — случилось что-то ужасное. — Нельсонов взяли в заложники, — выдыхает она. — Всю семью. — Кто? — коротко спрашивает Фрэнк. — Терк Барретт. У него был общий бизнес с Филином и Пурпурным человеком... я не знаю... Да все и так понятно. Терк запаниковал, когда Каратель убил Филина и Пурпурного человека. Решил, что он следующий на очереди. И совершил самую большую ошибку в своей жизни. — Мы с Тимом... — начинает Мапон. — Никаких «вас с Тимом», — обрывает ее Фрэнк. — Тогда Стик и Сорвиголова! — НИКАКИХ СТИКОВ, ЯСНО? — Это и моя семья тоже! — орет Мапон. — Карен и Фогги и их дети — все, что у меня осталось! Фрэнк сжимает ее плечи. — Держись подальше от этого. Я все сделаю. Но я не смогу им помочь, если все время буду страховать тебя в бою, понимаешь? — Меня не надо страховать. — Я работаю один. — Неправда! Я знаю, что вы вместе с папой делали. Я знаю, как ты помог Тиму. — Мапон. Пожалуйста. Я верну тебе их целыми и невредимыми, обещаю. Он не может посмотреть ей в глаза, вложить во взгляд убеждение. Но он может дать ей сосчитать свой пульс. И она это делает. — Я справлюсь? — спрашивает Фрэнк. — Справишься, — соглашается Мапон, и стекла ее очков отблескивают. *** — Вот нужно тебе было болтать, Нельсон? — спрашивает Барретт. — Про бизнес на костях Сорвиголовы? Жене такое не рассказывают... тем более если твоя жена — шлюха Карателя. — Терк, — спокойно отвечает Фогги, — я не против того, что вы заглянули в гости — располагайтесь как дома, могу открыть вино, если пожелаете — но не оскорбляй мою жену в моем доме, понятно? — Здесь я отдаю распоряжения, Нельсон! — прикрикивает Барретт, и один из его людей бьет Фогги в висок прикладом. Карен вскрикивает и закрывает глаза детям, которых обнимает обеими руками. И Фогги в кресле, и Карен на диване — под прицелом автоматов. Фогги, согнувшийся пополам, медленно выпрямляется. У него по голове течет кровь. — Все хорошо, Карен, — говорит он. — Я в порядке. Но, наверно, в шахматы с мистером Барреттом лучше не играть, уж очень у него взрывной характер. Вдруг я выиграю? Люди Барретта повсюду в гостиной Нельсонов, среди бархатных кресел и пышных букетов пионов на столиках — люди в черном, экипированные, как спецназ, вооруженные до зубов. И сам Терк Барретт, в белом костюме, под которым тонкий бронежилет. На комоде сияют награды Фогги и призы Фрэнка-младшего за бейсбол. Старые награды Карен за статьи. С фотографий улыбается семья Нельсонов, улыбается семья Мердоков. Терк берет одну рамку в руки. — Какие счастливые лица, — говорит он. — Ты знаешь, Нельсон, что Карен и с Сорвиголовой спала? У нее определенно тяга к супергероям... или суперзлодеям — как посмотреть. — Это неправда, — возражает Карен. — Карен, не слушай его, — говорит Фогги. — Нет, Карен, лучше послушай, — Терк наклоняется к ней. Карен дрожит от отвращения. — Лиланд и Зебедайя расслабились и попались, но я — не они. Я настороже, я в своей лучшей форме. А Каратель уже стар, реакция не та. Он придет спасать тебя. И тогда я убью его. Она закрывает детям уши, отвечая Барретту гневным взглядом. *** Фрэнк на крыше дома напротив, смотрит в прицел снайперской винтовки. Терк и еще шестеро людей в гостиной, двое у входа в дом на улице. Сквозь большие, хорошо освещенные окна все как на ладони. Но сколько людей он успеет снять прежде, чем они начнут стрелять по заложникам? Он должен выманить их на улицу. Ведь им нужен он, правильно? Фрэнк бесшумно спускается по тросу, перебегает улицу по тени и убирает двоих у входа из крупного калибра. Кровь, мозги и осколки черепа забрызгивают аккуратную подъездную дорожку Нельсонов. Достаточно громко, чтобы во двор высыпали еще двое. Фрэнк разбирается и с ними, на этот раз тихо, полоснув армейским ножом; горячая кровь брызжет на пальцы. Пусть те, кто в доме, помучаются, ожидая их возвращения. Фрэнк выстрелом убирает фонарь у дома и скрывается в тенях за деревьями. Дверь дома отворяется. Фрэнк видит на фоне светлого прямоугольника силуэт Терка Барретта, приставившего пистолет к голове Карен. Они медленно продвигаются вперед и останавливаются, как неуклюжее многоногое создание. — Касл! — кричит Барретт. — Не играй со мной! Покажись, без оружия! Убьешь меня — погибнут все, кто в доме! Пойдешь в дом — погибнет твоя Карен! Да, если бы все было так просто. Фрэнк целится очень, очень хорошо. Его рука тверда, как раньше, когда он стреляет в голову Барретта поверх Карен. Почти в тот же миг он нажимает кнопку. Огни гаснут — в доме, вокруг дома, во всем квартале. И они остаются в кромешной темноте. Фрэнк опускает прибор ночного видения на глаза и бежит к дому. Он уже слышит звуки ударов. Он ловит Карен, которая оступается на ступеньках. Она визжит. — Тихо, это я! — шепчет Фрэнк ей на ухо. — Фрэнк... спаси их... дети... Фрэнк под руки сводит ее вниз и заставляет сесть на траву под окном. Так, чтобы ее не зацепила шальная пуля. Карен обхватывает колени руками; слышится выстрел, и она зажимает уши. Фрэнк оставляет ее во мраке и в неведении. В доме прыгают и отскакивают от стен Мапон и Тим, чертя зеленые дорожки на приборе, не поспевающем за ними. Они уделывают последних двоих из людей Терка, и Мапон, приземлившись, кивает Фрэнку. Он включает свет. На полу разбросаны трупы с перерезанным горлом и исполосованными телами, один раскроен почти пополам, от плеча до пояса; еще чья-то отсеченная рука валяется в стороне, так и сжимающая нож. Мапон и Тим не церемонились, спасая семью. По виду они в порядке. Мапон, стройная и гибкая, в майке и джинсах всего лишь и с летальной окровавленной катаной, которая лежит как влитая в руке и очень идет ей, такая же ладная и яркая, как хозяйка. Новый Сорвиголова Тим, меньше и тоньше Мэтта, чуть нахальный по молодости, замер с новыми нунчаками, у которых лезвия-крюки на концах. Мапон ему, что ли, их раздобыла? Из-за дивана виднеется откинутая пухлая рука Фогги; детей слышно, но не видно. — Дядя Фогги! — Мапон первая бросается к нему. Фрэнк обходит диван. Фогги полулежит, прислонившись к спинке. Из его живота торчит нож, застрявший в конец длинного злого разреза, и другой рукой Фогги зажимает рану. Рядом дети, Наташа и Фрэнк-младший, перепуганные, но целые и невредимые. Мальчик бросает взгляд на Карателя с ужасом, не понимая, что происходит. Вид у Фрэнка тот еще — весь в черном, как люди Барретта, только еще и с белым черепом на бронежилете, залитый чужой кровью. Не похож он на спасителя. Фрэнк-младший темненький, как итальянец; кто вообще мог поверить, что у Карен с Фогги может быть такой ребенок? Фрэнк впервые видит своего сына. Но сейчас не его время. Он выходит во двор, сдирая прибор ночного видения. Карен смотрит на него, моргая на свету; Фрэнк молча поднимает ее на ноги и осторожно ведет в дом. Она и так в крови Терка Барретта, но у нее на обнаженных предплечьях остаются кровавые отпечатки рук Фрэнка. — Фогги! — захлебывается она. Фогги на полу, облеплен всей своей семьей и Мапон; Тим, снявший маску, растерянно стоит чуть поодаль. Фрэнк хочет увести его. Это не их трагедия, с Фогги должны остаться только близкие; а то, что с такими ранами не живут, Фрэнк знает давно. И думает — Фогги везет умирать в окружении близких, а вот когда Фрэнк Касл словит свою последнюю пулю, он будет абсолютно один. — Фрэнк... Касл... — хрипит Фогги; а Фрэнк думал, что Фогги его и не заметил. — Фрэнк, — яростно говорит Карен, когда Фрэнк малодушно медлит, думая сбежать. Фрэнк делает шаг вперед и опускается на колени рядом с Фогги. Тот смотрит на него, впервые так близко, будто хочет узнать наконец-то, кому же он обязан всеми своими несчастьями в жизни. Фогги постарел, но его волосы все еще отблескивают рыжиной и золотом; на его полном лице испарина, но у него поразительная сила воли — он заставляет себя видеть Фрэнка, как бы ни хотелось сдаться и отключиться в забытье. Фрэнк не отводит глаза, хотя слов извинения или ободрения для Фогги у него не найдется. Уже слишком поздно. И, видимо, что-то в лице Фрэнка подтверждает мнение Фогги и его планы. — Ты... позаботься о них, — шепчет Фогги. — Фогги, нет! — восклицает Карен. — Обещай мне... Фрэнк. — Обещаю, — хрипло отвечает Фрэнк. — Я всех вас очень люблю, — Фогги из остатков сил приподнимает руки, обнимает детей и жену. — Нет, нет, Фогги... — Карен зажимает его рану. — Карен... не бойся. — Я была так счастлива с тобой, Фогги, — шепчет ему Карен. — Я правда была, ты можешь мне поверить? — Я знаю. Мне тоже было... хорошо... с вами... — он ищет глазами кого-то еще и не может найти. — Мапон? — Дядя Фогги, — она не плачет, но бледнее мела. — Оставайся... Мапон. Его взгляд замирает на ней и уже не движется. Мапон поднимается и быстро уводит детей, она ведет за руку Наташу, а Тим берет за руку Фрэнка-младшего. — Только не во двор, — предупреждает Фрэнк, и они уходят наверх, прикрывая детям глаза, чтобы не смотрели. Карен замерла, глядя на Фогги, едва дыша, будто может спугнуть его. Ее окровавленные руки чуть приподняты, будто она хотела закрыться ими, но не донесла до лица. Ладони чуть подрагивают. Фрэнк поднялся на ноги и стоит над ней, и ему кажется, что это его убили. Этого не должно было случиться. Только не с Карен. Только не с ее семьей. Фрэнк вдруг вспоминает старые слова: «Я считаю раз, я считаю два, начинается игра». Они больше ничего не стоят. Карен оборачивается и замечает Фрэнка. Ее взгляд сначала вопросительный, а потом какой-то нечеловеческий. Она поднимается на ноги и толкает Фрэнка в грудь. Он отступает. Карен снова толкает его. Она теперь вдова, яростная вдова; раненый зверь опаснее всего. — Это все мы сделали! Это наша вина! Если бы мы не стали мстить... это мы убили Фогги! — ее голос гневный и испуганный поровну. — Его убил человек Терка Барретта, — отвечает Фрэнк. — И это случилось бы в любом случае, потому что Фогги слишком много знал. — Убеждай себя в этом! Фогги говорил Мэтту, говорил при мне: «Когда ты остановишься? Кого еще должны убить? Меня?» Ну что, Фрэнк, мы остановимся наконец? Фрэнк ловит ее и прижимает к себе. Карен бьет дрожь у него на груди, но слезы так и не приходят, ее лицо сухое и пустое, взгляд в никуда. У нее шок. — Мне, Мапон и Тиму надо уйти, пока не приехала полиция, — говорит Фрэнк. — Скажешь, что это сделали Каратель и Сорвиголова. Ясно? Но Карен хватает его за руку, едва он выпускает ее. — Ты обещал Фогги! Ты ему обещал! — Я вернусь, — отвечает Фрэнк. — Я вернусь за вами всеми.