Духи леса

      Холодный ветер неприятно задувал под одежду, заставляя трястись. Чарльз потерял счет времени своего нахождения в этом зловещем лесу. Ночью он казался еще страшнее, чем днем, будто все мистические тайны выползали именно ночью и показывали свою сущность. И сейчас, когда Чарльз потерялся, все легенды и мифы уже не казались похожими на вымысел. Он слышал и видел, как нечто передвигается среди деревьев, хрустит ветками и снегом под своим весом и охотится за ним.              Блуждая между высокими деревьями, верхушки которых было не видно из-за бушующей метели, он пытался найти дорогу домой или хотя бы что-то похожее на дорогу. Но если она и была где-то рядом, то ее уже давно замело снегом, который успел за короткое время создать огромные сугробы.              Эхом в лесу раздался свист, перекрывая завывание ветра, что не предвещает ничего хорошего. Сердце Чарльза болезненно заныло, предвкушая скорую смерть. Пальцы на ногах почти перестали чувствоваться.        — Чарльз!              Страх холодной волной пронзил его грудь и пополз по венам, ноги совсем онемели, замедляя Чарльза. Больше всего на свете он боялся сейчас обернуться.              Холодная рука вцепилась в плечо и резко развернула его к человеку, который присел на корточки перед ним, а затем обнял, облегченно выдыхая:        — Господи, ты жив! Пойдем скорее домой, — поторопил потерявшегося мальчика мужчина. На его бороде висели снежинки, пальцы тоже еле-еле сгибались, а на плечах массивной куртки лежали маленькие сугробы. Он провел в лесу столько же времени, сколько и Чарльз.        — Папа, кто они? — тихо спросил он, когда его взяли за руку и повели куда-то вперед.              Мужчина также боялся, как и сын, но вот только он знает, что это. В голове крутилась только одна мысль: быстрее вывести из леса Чарльза.              Быстро двигаясь и обходя деревья, они шли домой. Туда, откуда убежал Чарльз в порыве эмоций. Нельзя было оставлять мальчика наедине с его матерью. Ему в последнее время тяжело дается общение с людьми после того, как приемная сестра пропала без вести, а мать объявила ему о том, что они с отцом разводятся. Совсем недавно Чарльз признался Брайану, своему отцу, о том, что боится одиночества, которое уже настигает его.              Спотыкаясь о каждую корягу, торчащую из-под земли и снега, Чарльз поднял взгляд, полный слез, на черное небо. Из-за верхушек деревьев его было почти не видно.              Брайан резко остановился, и маленький Чарльз чуть опять не упал. Он последовал примеру отца и прислушался к звукам вокруг, но ничего, кроме завывания ветра и тихого свиста, он не услышал и непонимающе посмотрел на отца.        — Не двигайся, — шепнул Брайан, крепко держа за плечи сына и осматриваясь.              Чарльз повиновался, вглядываясь вдаль, пытаясь увидеть то, от чего они бежали. Но ему уже везде все мерещилось, и обычный куст превращался в многоногого маленького монстра, который шатался и продолжал сидел на своем месте. Чарльз прерывисто дышал, а как только услышал новый свист, который эхом отскочил от деревьев и полетел вверх, он захрипел, зная, что что-то приближается.        — Не бойся, все будет хорошо, — сказал Брайан, хотя знал, что они могут так и остаться в этом лесу и вовсе не живыми.              Брайан быстро соображал, что делать дальше и как уберечь Чарльза. В его голове появился какой-никакой план, чтобы спасти хотя бы одного своего ребенка. Но в следующую секунду он услышал сзади жалобный девичий голос, который вызвал невозможную болью в его сердце. Голос Рейвен.              Закусив губу, Брайан выдохнул, мысленно прощаясь с сыном. Это сложно, потому что Чарльз — единственное, что держало его в этой жизни после пропажи приемной дочери и измены жены. Он мог бы покончить со своей бессмысленной жизнью, не чувствовать всей этой боли больше никогда. Он сжал пальцы на плече Чарльза, не давая мальчику расслабиться.        — Беги быстро, Чарльз, и не оглядывайся, — с этими словами Брайан толкнул сына в сторону и побежал к поваленному дереву, что-то крича.              Чарльз бежал небыстро, но все же бежал. Осознание того, что происходит и произошло, совершенно не доходило до него. Он оббегал деревья, отталкивался от них и заваливался в снег, но вставал и продолжал двигаться вперед. Завывание ветра словно оглушило его и это единственное, что он мог слышать, помимо биения собственного сердца.              Ударившись плечом о дерево, Чарльз упал в снег. Из-за страха все вокруг соединилось и перемешалось, превращаясь в шумную темную кучу. И вот Чарльз понимает, что бредет по серому снегу, а впереди чернота, к которой он приближается и даже не думает остановиться. Ноги подкашиваются, но он продолжает идти. Медленно он начинает слышать окружающие звуки: треск веток, шелест макушек деревьев и короткий крик.              И Чарльз знает, чей это крик.         — Папа! — мальчик обернулся, но из-за резкого движения почва под его ногами обвалилась. Спину пронзила тупая боль от удара о сырую землю.              Перед глазами поползли черные пятна, голова начала кружиться, но он не потерял сознание. Он понял, больше никуда бежать не нужно, он хочет только лежать, ведь только сейчас Чарльз почувствовал себя в безопасности, находясь на грани реальности и сна.              Снег, попавший за шиворот, медленно заставлял Чарльза понимать происходящее вокруг. Крик до сих пор эхом разносился в голове мальчика. Он хочет вернуться назад к отцу и узнать, что все в порядке. Он хочет подняться на вершину обрыва, пройти то бесконечное расстояние и найти отца. Но в глубине его головы все громче и громче кто-то шептал, что Брайан Ксавьер мертв.              Он глубоко дышал через рот, пытаясь сохранять спокойствие. Слезы текли из уголков глаз по розовым обветренным щекам. Истерический крик рвется из горла, но Чарльз только заскулил не в силах ничего произнести.              Крупные снежинки быстро пролетали над головой, верхушки деревьев нервно покачивались, зловеще выл и посвистывал ветер, серые облака быстро летели по ночному небу. Все это показалось Чарльзу таким далеким, словно он уже не здесь. Когда вокруг стало тише, его потянуло в сон. Ему все равно, проснется он или нет. Он больше не хочет жить в этом кошмарном мире.