Злая шутка

      Зайдя в покои госпожи Жени, Розита осторожно закрыла за собой дверь и подойдя к кровати, переложила на нее стопку чистого белья, которую удерживала на своей спине. Учитывая то, что ей грозило за участие в побеге-похищении принцессы Жасмин, зеброчка была вполне довольна тем, как сложилась ее судьба. Впрочем, время от времени на полосатую кобылку нападала апатия, подкрепленная ощущением собственной бесполезности: белая (а ранее серая, с черными гривой и хвостом) земная пони, вполне неплохо обходилась без помощи служанки... когда не уходила в свои мысли и тренировки с головой, превращаясь в забывчивого жеребенка.       Вспомнив недоуменно-обиженное выражение мордочки своей покровительницы, когда она о чем-то задумалась во время ужина и не заметила, как десерт стек с ложки обратно в тарелку, Розита хихикнула, тут же испуганно вздрогнув и начав озираться. Только убедившись, что никого рядом нет, полосатая кобылка расслабилась и снова позволила себе улыбнуться. Все же, какой бы доброй ни была нынешняя госпожа, смеяться над ней, тем более у нее за спиной, для хорошей служанки было недопустимо...       Прислушавшись к звукам, доносящимся из-за двери, ведущей в ванную комнату, полосатка удовлетворенно кивнула и поспешила к проходу: у нее наконец-то были новости, которые могли бы заинтересовать синеглазку. И пусть иногда Женя вела себя странно, вроде тех случаев, когда разрешила зеброчке спать в ее кровати, наплевав на всякие условности статуса, полосатка искренне хотела ей угодить, с дрожью думая о том времени, когда придется уйти...       "Это случится еще не скоро", - беспечно отмахнулась от тревожных мыслей полосатая кобылка, открывая дверь в ванную.       По ушам тут же ударили звуки музыки, глаза на секунду ослепил яркий свет от магических светильников, а затем зазвучали слова песни:             Я хочу привыкнуть к борьбе,             Вдруг я стану солдатом удачи.             Я хочу быть привыкшей к воде,             Если рядом кто-нибудь заплачет.             Пусть исчезнет вместе с водой,             Память о былых неудачах,             Все что было раньше со мной,             Для меня теперь ничего не значит...       Белая земная пони, танцуя прямо на воде, поднимая фонтаны брызг при каждом шаге, наконец-то заметила слушательницу и остановилась с поднятой для очередного шага левой передней ногой. Музыка стихла, брызги воды опали обратно в бассейн, а затем и сама певица, вскрикнув нечто нечленораздельное, бултыхнулась в воду, подняв самый большой из ранее созданных фонтанов.       Испуганно прижав ушки и поджав хвост, Розита уже хотела было сбежать с места преступления, чтобы ее не наказали просто за то, что она оказалась не в то время и не в том месте. Однако, собравшись с мыслями и усилием воли откинув свою извечную робость, Рози побежала... к краю бассейна, чтобы убедиться, что с госпожой не стряслось ничего плохого.       - Пффррр, - вынырнув из-под воды, земная пони замотала головой, шумно отфыркиваясь и жмуря глаза. - Я в порядке. И не надо извиняться.       Уже открывшая было рот зеброчка, потемнев мордочкой от ощущения стыда, закрыла рот и попыталась спрятаться за бортиком бассейна, оставив над ним только глаза и макушку.       Синеглазка, выбравшись из воды, широко расставив ноги встряхнулась всем телом, словно собака после купания, из-за чего во все стороны полетели искрящиеся капли воды. Внезапно поднялся ветер, который заставил колыхаться гриву и хвост ученицы принцессы Луны, на какие-то секунды делая ее похожей на белоснежное облако... Но как неожиданно все началось, также резко и прекратилось.       - Рози, что-то случилось? - мягко улыбнувшись служанке, спросила белая кобыла.       - Я... - полосатка снова сосредоточилась, отгоняя от себя образ обдуваемой ветром земной пони, шерстка которой колыхалась словно рябь на воде, очерчивая плавные изгибы сильного тела (сама она считала себя заурядной, а потому и не мечтала о том, чтобы производить подобный эффект, совершая самые обыденные для себя действия). - Я узнала, что во дворец вернулись господин Драгун и господин Баттерфляй. Их привезли пегасы, на небесных повозках и сейчас ими занимаются целители...                   ***       Лежа на кровати в палате дворцового госпиталя, Баттерфляй смотрел на белый потолок из-под полуприкрытых век и думал о том, что слишком размяк за последнее время. Конечно, можно было списать свое нынешнее состояние на то, что враг применил парочку хитростей, сперва заставив союзников разбираться, где свои, а где замаскированные враги, а затем напав из-под земли, да и друид показал несколько достойных фокусов, но...       "Уже не тот, что был... Уже не тот, что был", - прозвучали в голове слова старой детской песенки.       ...       Пони, отлично знакомые с такой расой как чейнджлинги, да и зебры, активно использующие зелья смены внешности, довольно быстро поняли, что нападают на них не эквестрийцы. Впрочем, если бы Атрибут Милосердия не приказал открыть огонь по "своим", прекрасно зная, что планов нападения на армию Цезаря у Соляриса не было, с союзниками могли бы возникнуть сложности.       Однако же нежно-желтый пегас ощущал себя крайне неуютно, когда лично отправлял магический сгусток из кристалла, вставленного в шлем, в бегущего на передние ряды зебр земного пони. Ведь как бы нелепо не выглядела мысль о предательстве, после всех усилий приложенных к заключению мира, червячок сомнений продолжал грызть душу. Обгорелые тела, продолжающие сохранять личины пони даже после смерти, совершенно не способствовали устранению сомнений.       А затем земля вздрогнула и разверзлась десятками зевов пещер, откуда хлынули десятки и даже сотни тысяч крупных муравьев, покрытых прочнейшим хитином и вооруженных кислотой, желваками и когтями на гибких лапках. Сразу стало как-то не до рефлексии, так как нужно было спасать своих и союзных бойцов, перегруппировывать армию, организовывать контрнаступление...       Газ удалось разогнать буквально через пять минут, благодаря чему видимость расширилась с нескольких десятков метров, до пары километров. Благодаря этому выяснилось, что Корпус Справедливости, как и армия Цезаря, оказался вынужден сражаться с муравьями, тут и там вырывающимися из-под земли (несколько танков провалились в туннели, а парочку броневиков насекомые попытались утащить прямо на глазах у летуна).       Наладив связь, союзники скоординировали свои действия и продолжили движение для соединения. Тут-то на них и напали неожиданно быстро бегающие в стиле перекати-поля кусты, стреляющие из полых трубок бронебойными дротиками, а также тяжелая пехота, представленная огромными мухоловками и деревьями, швыряющимися валунами. И на фоне этого безумства жизни, из зарослей, непрерывными и стройными рядами, стали выходить не слишком быстрые, зато трудноупокаиваемые зомби...       Вражескую артиллерию, начавшую осыпать союзников огромными взрывающимися "кокосами", достаточно быстро подавили своим огнем дирижабли (сами они тоже подверглись обстрелу, но благодаря мощным магическим щитам и возможности подняться выше опасной зоны, оставались неповрежденными). К сожалению, воспользоваться мобильными летающими базами для того, чтобы выжечь врагов на земле, не представлялось возможным: насекомые прятались под землей, выбираясь на поверхность прямо под ногами у зебр и пони, а зомби и растения постоянно двигались, стремясь смешать свои ряды с защищающимися. При этом замаскированные повстанцы, выкрикивая различные фанатичные лозунги, продолжали изо-всех сил вносить смуту в ряды Корпуса Справедливости и армии Цезаря...       Сперва ситуацию на поле боя удалось стабилизировать, а затем и вовсе переломить, склонив в сторону союзников, чему немало способствовало то, что два войска наконец-то встретились и смогли организовать оборону в виде двух полусфер, на общей границе создав штаб и полевой госпиталь. И тут враг ввел последние свои резервы: друиды, возглавляемые кем-то не ниже мастера и некроманты, собравшие в единый кулак не меньше сотни кровососов, врезались в оборонительные порядки с двух сторон, словно стилеты в мягкую плоть.       Баттерфляй решил взять на себя друида, который был в полтора раза крупнее сородичей, двигался быстро словно прирожденный бегун, оказался крайне неповоротлив... что было проблемой тех, кто попадали ему под копыта. В здоровяка стреляли из арбалетов, магических артефактов, самострелов, но наносимые раны едва ли причиняли серьезные неудобства, да и заживали прямо на глазах (он даже глаз отрастил менее чем за минуту).       Не успел нежно-желтый пегас упасть с неба, как земля взорвалась клочьями земли и ему навстречу выпрыгнул... огромный и жирный червь, имеющий пасть с тремя челюстями, открывающимися словно бутон цветка. Последнее, что увидел Атрибут Власти перед тем, как его проглотили, это самодовольную, ехидную усмешку друида. Впрочем, атака сферой из потоков режущего воздуха, пробившая в черве сквозное отверстие с противоположной от "входа" стороны, заметно подпортила настроение полосатого жеребца.       Выбравшись из химеры, обозленный Атрибут Милосердия, которого все же облило желудочным соком, достаточно мощным чтобы начать растворять металл, явственно ощущая, что к его титулу скоро прибавится словосочетание "вторичного употребления", мысленно пообещал себе, что убьет гада максимально быстро и безболезненно. В конце концов, следовало подтверждать свой титул...       Друид был прочным; у друида была чудовищная регенерация, которая могла бы поспорить с таковым свойством у гидры; у друида, под шкурой и внешним слоем мышц, обнаружился хитиновый панцирь, похожий на внешний покров подменышей, защищающий внутренние органы и настоящий скелет. Этого монстра не остановило прямое попадание из главного калибра танка, не успокоил алхимический огонь и магические молнии лишь придали бодрости. Впрочем, даже у подобного чудовища, где-то в середине боя окончательно лишившегося разума, обнаружились свои уязвимости: звуковые атаки его оглушали, проникающие удары превращали внутренние органы в сплошное месиво, что регенерировалось хуже внешних повреждений, а жидкий лед сделал тело хрупким, словно стекло...       ...       "Нашу битву можно было бы назвать эпичной, если бы Эпплджек, в схожих условиях, просто не разорвал некроманта на две неравные части, после чего растоптал в блин, так и не позволив показать все, на что он способен. А ведь на друида даже внушение не действовало, будто он вообще не воспринимал сигналы приходящие от глаз".       Услышав какой-то шум за дверью, нежно-желтый пегас закрыл глаза, оставив лишь тонкие щелки между веками, чтобы наблюдать за происходящим в комнате и расслабился, делая вид будто спит. В палате царил приятный полумрак, что играло на хуф летуну, а вот посетителю, после светлого коридора, предстояло некоторое время привыкать к освещению.       Дверь открылась и на пороге появились местный целитель, а за ним шла...       "Женя?", - ничем не выдав своих эмоций, Атрибут Милосердия все же окончательно закрыл глаза и обратился в слух.       - ...ничего опасного для жизни, но я все же рекомендую не давать пациенту поводов перенапрягаться, - профессиональным доброжелательным тоном произнес зебриканец.       - Я все понимаю, - отозвалась земная пони. - Можете не беспокоиться на этот счет.       - Положусь на ваше благоразумие, - произнес полосатый жеребец и удалился.       Прошло несколько секунд после того, как за хвостом целителя закрылась дверь, а синеглазка все стояла на одном месте, не решаясь подойти к постели. Наконец, собравшись с мыслями, она воспользовалась навыками бесшумного шага, и оказавшись рядом с ложем Атрибута Власти, уселась прямо на пол.       - Спишь? - тихо спросила Женя, но ответа не получила, чем и удовлетворилась. - Так даже лучше. Пожалуй, если бы ты не спал, я бы так и не решилась высказаться.       "Я чувствую, что меня за это будут бить, но... Продолжай", - изображая из себя смертельно раненого героя, Баттерфляй доблестно лежал не шевеля ни единым лишним мускулом, лишь медленно вдыхая и выдыхая пахнущий травами воздух.       - Когда я узнала, что тебя ранили... то испугалась и хотела бежать сюда, чтобы... сама не знаю, зачем, - тихо заговорила белая кобыла, уйдя в свои мысли и опустив мордочку, чтобы смотреть на свои передние ноги. - Я ведь не умею лечить, пусть и владею некоторыми навыками менталистики и классической магии, но все равно, отчаянно хотела помочь хоть чем-нибудь. Меня до колик в животе испугала мысль, что я тебя могу больше не увидеть, ведь... Не знаю, как и сказать.       "Глубоко вздохни, расслабься, выкинь из головы все посторонние мысли... Это не так сложно, как кажется", - мысленно подбодрил земную пони нежно-желтый пегас.       - Ты ведь знаешь мою историю до момента прибытия в замок Кантерлота, - констатировала синеглазка. - Оказавшись в этом мире, я боялась всего и всех, в том числе и одиночества. Одиночество наверное пугало меня даже сильнее всего остального, ну и ощущение собственной беспомощности усугубляло ситуацию. Поэтому я наверное так легко подпустила Себриз, а затем и привязалась к ней... за что поплатилась как достоинством, так и здравомыслием... тем, что от него оставалось. Мне было тяжело снова начать доверять хоть кому-то и наверное если бы не Скриншилд, с ее яркими и открытыми эмоциями, меня бы продолжала мучить паранойя, с ожиданием подвоха от каждого встречного. А потом... Потом появился ты. Добрый, ненавязчивый, заботливый, сильный...       "Да, я - такой", - с гордостью констатировал Атрибут Милосердия, скромно промолчав и отогнав дурацкие мысли о том, чтобы вскочить на ноги и крикнуть во весь голос "Хвали меня!" (видимо обезболивающие все же дурманили разум, пусть и не так сильно, как ожидалось).       - ...отправляясь в Зебрику, я не понимала того, насколько же привыкла к Кантерлоту, - продолжала говорить ученица принцессы Луны. - В моем прежнем доме существовало понятие "Зона комфорта". Многие, от мала до велика, проживают свои жизни, так ни разу и не покинув эту область, где все привычно и понятно, нет сильных стрессов и угроз. Мне же снова пришлось испытать на себе фактор смены обстановки, пусть и не такой радикальной, как в первый раз. Да и у меня были вы: ты, Сунрайс Шейк, другие пони... Вы помогали мне ощущать себя более или менее уверенно, спокойно... комфортно? Пытаясь вписаться, я стала вести себя не слишком... осмотрительно и даже ввязалась в пару неприятных историй. Но по-настоящему плохо стало тогда, когда... ты ушел из дворца. Шейк, другие пони, даже Жасмин - они оставались рядом, но я ощущала себя так, словно снова осталась одна. Знаешь, я повторяюсь и вообще... глупости всякие несу. Как какая-то стереотипичная изнеженная кобылка.       Тихий смешок прозвучал как-то сдавленно, выдавая горький комок в горле.       - Я не хочу снова оставаться одна, - более твердо заявила Женя. - Мне надоело ощущать себя непонятно кем. Если уж на то пошло, то... я хочу... быть... рядом с тобой. Вот я и призналась, а небо на голову вроде бы не упало...       "Мне будет больно. Мне будет очень... очень-очень больно", - принимая свое, возможно - важнейшее в жизни решение, летун открыл глаза и посмотрел на земную пони.       - Женя, я тебя люблю, - слова прозвучали негромко, но отчетливо и уверенно.       Синеглазка замерла, во взгляде у нее вспыхнули паника и злость, вскинутая мордочка закаменела и уши встали торчком. Прошло несколько секунд, прежде чем она констатировала убийственно-спокойным голосом:       - Ты, все это время, не спал.       Наблюдая за тем, как белая кобылка поднимается сперва на все четыре ноги, затем встает на две задние и передними хуфами упирается в подушку справа и слева от головы Атрибута Милосердия, Баттерфляй смог лишь улыбнуться и жалобно произнести:       - Помогите... убивают?       - Молчи, смертник, сама справлюсь, - оскалилась в ответ земная пони.       "Вот сейчас будет больно", - не прекращая улыбаться, летун опустил веки и расслабился, готовясь к экзекуции.       Прошла секунда, за ней вторая, третья... На пятой секунде, Атрибут Власти ощутил на своих губах чужие, влажные и мягкие губы. Удивленно распахнув глаза, он встретился с необычно спокойным, решительным и задумчивым взглядом синеглазки. Этот поступок, а главное - сопровождающие его эмоции, легко читаемые через зрительный контакт, выбивался из образа Жени, построенного в голове Баттерфляя.       "Подмена? Чейнджлинг?", - лихорадочно промелькнули в голове догадки, но были отметены специфичным ощущением магии подруги, подделать которую не могли даже самые искусные подменыши (у них даже соревнование было, которое закончилось дружеским поражением всех участниц).       Тем временем легкий, пусть и продолжительный, поцелуй был разорван и земная пони отстранилась от нежно-желтого пегаса, продолжая задумчиво смотреть ему в глаза. Вот она моргнула и калейдоскоп эмоций пронесся в синих глазах, сопровождаясь непроизвольным напряжением мышц, проступивших заметным рельефом под нежной шерсткой.       - Поправляйся, - произнесла ученица принцессы Луны и приподняв уголки губ в намеке на улыбку, отошла от постели, опускаясь на все четыре ноги. - Завтра я тебя навещу и мы поговорим более... предметно.       Входная дверь открылась и закрылась, оставляя розовогривого летуна наедине с его мыслями. Неожиданный визит закончился еще более неожиданно, что оставляло неоднозначное, но приятное послевкусие. Нежно-желтый пегас облизнул губы, ощущая вкус поцелуя (возможно) своей кобылки, прекрасно понимая, что дальше все будет только сложнее.       Но...       ...ему это нравилось.