По паре слов

Имельда ждала Мигеля. О, это не значит, что она ему желала скорой смерти, ни в коем случае! Просто… Ну, она знала своего мужа. А Мигель, как это ни было бы смешно, являлся едва ли не точной копией Гектора. Не во внешности, конечно — а вот духом… И страсть эта к музыке, и любовь к семье, и некоторая безалаберность, весёлый нрав и скорость суждений. Даже почти что болезненная честность и гордость. Не знала бы Имельда, что родила точно лишь одну Коко, решила бы, что Мигель — её и Гектора пропавший сын. Честно! От Гектора в Мигеле было всего больше, чем даже от родных родителей. Так что да, Имельда ждала Мигеля. Потому что знала — он так просто жить не станет. Бороться будет всегда — за мечту ли, за друзей, даже за незнакомых людей — просто потому, что считает, будто так будет правильно. А такие идеалисты долго не живут — уж Имельда на примере мужа убедилась. Впрочем, это осознание не мешало Имельде приглядывать за парнишей. Не хотелось бы, чтобы слишком уж рано они встретились. Впрочем, что мёртвые могут сделать живым, как помочь? Хотя бы упросить духа-проводника броситься под ноги внуку, когда со спины в уличной драке, в которую он и ввязался лишь, чтобы девушку свою защитить, нож хотят бросить. Хотя бы навеять мысль проехать на велосипеде другой дорогой, когда на обычном пути авария может случиться. Хотя бы в День Мёртвых провести ласково по волосам, пусть он и не почувствует, когда от тоски и едкого ощущения одиночества будет сжимать в руках фотографии родителей, мокрые от слёз. Но Мигель все равно прошёл мост молодым. Всего двадцать пять лет — сильно от Гектора-то отличается? Мигель пришёл молодым, с любимой гитарой в руках и почти счастливой улыбкой. В немного мокрой одежде — вытащил мать с тонущим ребенком из воды, а сам не успел — и с довольными глазами. Ох, глупый, глупый идеалист… Счастлив от того, что помог, сумел, спас — а о себе и не думает… Но Имельда ждала Мигеля, и поэтому встретила его, уже не плача. И обняла столь же крепко, как и Гектор. Будто и правда он им родной сын, а не далёкий правнук, рождение которого они даже не застали живыми.