Хаос - это лестница

      Ссучий потрох.       Целый день этот урод латал ей рану, еще два отпаивал ее какой-то гадостью, а потом, сволочь, заставил целых две недели лежать и не двигаться! Катерине сама не поняла, как сдержалась и не ткнула его кулаком в зубы. Головой королева понимала, что рана была серьезной, но безделие тяжело давалось ее кипучей натуре. Нет, Катерине конечно, было чертовски больно, но удивительное дело, чем сильнее была боль физическая, тем слабее становилась боль духовная. Когда она дышала спертым воздухом арены, она больше не чувствовала себя пустой оболочкой прежней себя, какой-то бездушной куклой. Катерина всегда знала, что острее всего жизнь чувствуется ближе к смерти. Оттого люди и бояться гибели, что жизнь ценят. Но только не королева.       Катерина полубезумно улыбнулась. Все крепкие желтоватые зубы, вопреки болезням стояли ровными рядами, без пропусков. Когда лекарь думал, что Катерина загибается от чудовищной боли — по правде говоря, гном почти перерезал ей ногу — королева как никогда остро чувствовала жизнь. И сейчас ей нужно не лежать овощем в своих покоях, а наслаждаться жизнью.       Королева потянулась. Боль в ноге была невыносимой, но старая привычка терпеть, стиснув зубы, давала о себе знать. Все чувства королевы обострились. Мягкий шелк наволочки под головой, уютный треск прогорающих чурок, пуховые подушки, в которых голова словно утопала, хранящие тепло от грелки с углями одеяла и резная, с деревянными грифонами, кровать. Сейчас Катерина ощущала все это как никогда остро, и мягкость пуха, и чистоту постели, и вкус еды. С ее головы словно сорвали пыльный мешок. Однако, ей просто жизненно необходимо было начистить кому-нибудь рыло, королева просто не могла без этого. А в тайне Катерине желала, чтобы кто-нибудь начистил рыло ей. Ведь собственные бесхребетные слизняки из Личной Гвардии были на это не способны.       Королева в сотый раз обвела глазами убранство комнаты, думая, чем же себя развлечь. Двухспальная резная кровать под тяжелым темно-синим балдахином раскинулась в углу большой комнаты, за аккуратным туалетным столиком притулился миниатюрный пуфик, а два громадных, словно львы, кресла, окружили камин. В поленнице сухо потрескивали дрова. Ажурный кованый камин был небольшим, стена возле него была облицована синим изразцом и белой плиткой. Комната представала в синевато-зеленых тонах, обычно скучных и словно прибивающих королеву вниз вышиной потолков и стен, а теперь же личные покои — странное дело — нравились королеве! Рыцарские доспехи в углу не вытянулись в струнку, как обычно, а посматривали провалами глазных прорезей с азартом и смехом. Что мол, развалилась? Разве не видишь, как прекрасна жизнь? А ты тут с чем гниешь? С ногой? Пф! Да ладно, ерунда! У тебя вторая есть!..       Катерина откинула край одеяла, сбросила грелку и посмотрела на свое бедро. Швы отлично легли, рана выглядела хорошо и гноем не пахло. Да, черт возьми, она была глубокой — нога держалась на подозрительно крепкой кости и лоскуте мяса — но ведь заживление шло полным ходом! Так, глядишь, не сегодня-завтра королеве и встать сможет.       В дверь осторожно постучали. Катерина запахнула одеяло и поправила край сорочки. — Войдите! — хриплым голосом просипела она. В дверь заглянул статный широкоплечий мужчина лет тридцати с красивой, вьющейся бородой и мягкими, понимающими глазами. Шевелюра на мужчине была такой же кудрявой и шелковистой, как и борода, а прямой, как стрела, нос придавал лицу смиренный и всепрощающий вид. — Чего тебе… — проворчала Катерина, недовольная непонятно чем. —  Срочное донесение, моя королева. Вам нужно придти на совет. — негромко молвил мужчина. — Хватит мне выкать. Ишь, разывкался… — проворчала Катерина.       Мужчина хмыкнул и исчез в дверном проеме. С Михаилом королева прошла столько всего, что всякая субординация давно покинула из отношения. Возможно это был один из немногих мужчин, что мог сравниться с Роландом и Николаем.       Совет, мать его. И кто созвал совет без ведома королевы?! Ладно, они еще на орехи получат. Хорошо хоть Михаил лекарей прогнал.        Королева скрежеща зубами от боли и напевая от радости, неведомо с чего переполняющей ее, поднялась с кровати и скользнула взглядом по своему платью, лежавшему на спинке кресла. Синий ситец и красивые рюши, летящий грифон раскинул крылья по подолу. Хрень полная, короче говоря. Позаимствовав алебарду у рыцарских доспехов, Катерина похромала к своему личному шкафу. В этот шкаф велено было никому не заглядывать, даже чтобы убираться и подкидывать дров в камин, которого, там, кстати, не было. Все это делала королева сама, как простая служанка. Катерина надеялась, что-то, что хранилось в этом шкафу было ведомо только Катерине. А была в этом шкафу потайная дверь, ведущая в одну-единственную круглую комнату. Стоящий там магический красноватый камень, излучающий тепло и свет, гармонировал с двумя креслами-качалками — в одном кресле Катерина обычно сидела, на другое — закидывала ноги. Вдоль стен стояли стеллажи с книгами по военному искусству, доспехи разных народов с оружием в руках, витрины с зачарованным магическим оружием и броней, амулеты, волшебные фолианты и мантии колдунов. В комнате царил приятный полумрак, комната была нагрета теплом и уютом от магического камня. Катерина почувствовала запах теплого дерева и с наслаждением остановилась. Они никогда бы не пришла сюда, не получи она свое ранение. Эту комнату она делила с мужем, второе кресло предназначалось ему, в маленьких тумбах стояли парные бокалы с вином, ромом и коньяком. Душевная боль сводила ее с ума. А сейчас полуотвалившаяся нога не позволяла уйти в пучину самокопания и вины, королева то ругалась последними словами на урода-гнома, то хриплым голосом сипела «Храбрых стрелков». Настроение у нее было чертовски переменчивое.       Опираясь на алебарду как на костыль, королева дохромала до шкафа с одеждой. Никаких платьев с бесполезными цацками. Только военная практичность и суровый расчет. Катерина повесила на шею таинственно пропавший из эльфийского посольста амулет, который ее человек украл как раз для таких случаев. Боль в ноге немедля отступила. Королева уже заметно повеселела и дошла до туалетного столика. Там, где у порядочных светских дам были пудреницы и белила, у королевы были бутылки и стаканы. Нога была будто ватная. Катерина наклонилась и, достав поднос с двумя деревянными бутами, шумно плеснула вина в тот и в другой. — Второй год уже пошел, любимый… — прошептала Катерина. — За нас.       Жидкость приятно дурманила голову и манила плеснуть еще бокал. Нет, не то. Катерина плюнула и направилась к другому. Она снова налила два бокала и выпила. Огненная жидкость обожгла горло и ухнула в пищевод, бурлящим смерчем проносясь по многострадальному телу. Катерина занюхала рукавом нижней рубашки. С-с-с-сука, то что надо! Солдатский самогон. Роланд не одобрял того, что королева не чуралась якшаться с простолюдинами, а тем более пить с ними, но его сейчас здесь не было. Ну вот, опять она подумала о муже… Катерина уже забыв, зачем пришла, плеснула еще и еще. О, королеве было не понаслышке знакомо это состояние. Нездоровое, одинокое пьянство доводило ее до исступленного самобичевания, которое ей мнилось высшей милостью. Если она страдает, значит Роланду где-то там гораздо, гораздо лучше. Пусть жестокая сука Судьба возьмет ее, а многострадального мужа пусть не трогает.       Внезапно в голове ясно как божий день прозвучал голос Михаила. «Катерина, ты должна придти на совет. Там что-то ДЕЙСТВИТЕЛЬНО важное». Архангел мог делать много необъяснимых вещей. Как же, самый могущественный воин Целесты! Катерина неприязненно отбросила буты и поднялась с качалки. Она могла лично запытать до кровавого поноса целый легион солдат, не почувствовав при этом ни капли жалости или сочувствия. Но видеть в глазах Михаила молчаливое, мягкое неодобрение, которое граничило с жалостью и прощением, было невыносимо. Придется придти на чертов совет, да.       Королева привычно нацепила парик и набросила синий халат. Выгнанная еще утром служанка, услышавшая шелест одежды робко постучала в дверь. Катерина так на нее рыкнула, что девушка лишь убежала, стуча деревянными башмаками по каменному полу. Катерина просунула руки, подпоясалась халатным пояском и только сейчас осознала, что не надела ни исподнего, ни штанов, ни новой нижней рубахи. Да и черт с ним. Если там очередной бред про «недовольных соседей», Катерина просто развернется и уйдет дальше пить и горевать о своей жизни. Что ей еще остается делать? Штанов на ней нет, но без оружия она чувствовала себя совершенно голой. Катерина, глубоко плевавшая на дворцовый этикет, натянула громадные солдатские сапоги из самой обыкновенной коровьей кожи. Халат спускался ниже колен, а сапоги были как раз по колено. Срама никто не увидит, а если и увидит, то Катерине было, в общем-то, плевать. Королева твердо встала на обе ноги, абсолютно не чувствуя боли в почти перерубленной конечности. Сверху Катерина приладила железную кирасу и солдатский ремень. Затянув две лямки и набросив синий капюшон она стала похожа на монастырского мага в солдатской броне. Королева подумала и надела латные перчатки. А вдруг? На пояс прицепила верный меч.       Плотно закрыв потайную дверь, королева распахнула тяжелую дверь в коридор. В гулком узком проходе звук хлопнувшей двери прозвучал подобно удару грома. Служанки и нянечки, обретающиеся за дверью еле успели отпрыгнуть, и теперь отчаянно трепетали от ужаса. Уже ораву сочувствующих привела, гадина. Не нужна ей жалость! Ей нужно кое-что совсем другое… Катерина чувствовала чужой страх и ей это нравилось. Она скинула капюшон, стащила с головы парик и в упор посмотрела на молоденькую чашницу. Девушка дрожала как осиновый лист, обводя глазами ее ссохшиеся черные губы, бледное лицо с пятнами облупившейся кожи, громадные на исхудавшем лице зеленые глаза, жесткий седой ежик волос, больший похожий на легкий шлем или железную сеть и хищный, будто почуявший легкую добычу, ястребиный нос. Катерина чуть взрыкнула и подалась вперед, как чашница тут же обмякла и грохнулась в обморок. Никто не решался противиться королеве Империи Грифона. Катерина почувствовала мрачное удовлетворение.       Она уже не чувствовала боль в ноге, и когда королева входила в смежное с Малым Залом помещение, призрак Роланда и погибшего отца снова показался на горизонте. Озорство и радость жизни куда-то ушли, королева словно сгорбилась и как-то поникла. Она начала думать, что скажут члены совета, если увидят ее срам, или же ее истинное лицо, без всего этого лоска и краски. Натянув парик, Катерина со вздохом толкнула деревянную дверь.       Привыкшие к парадному виду королевы придворные, входившие в Малый Совет опешили, хоть и старались на подавать виду. Катерина хмыкнула, но сохранила лицо. Даже в Эрафии верхи государства были насквозь пропитаны ложью, двуличием и лицемерием. Катерине мягко говоря не нравились ее министры, ну, за исключением, лишь Турис и Михаила. С ними королева, может быть, даже и выпила. Черт, что за мысли в голову лезут…       Катерина быстро прошествовала к столу, заложив руки за спину, что подобает военному генералу, но никак не изящной королеве. Она надеялась, что придворные уже распрощались с мифами о том, что эта та самая обожженая девчонка, которая осталась одна в захваченной стране. После войны Восстановления королеву не раз и не два пытались незаметно оттеснить от власти, подкупая ее украшениями, поместьями, роковыми любовниками или военным делом. И делали все аккуратно, каждый дворянин хотел обставить все так, чтобы он стал регентом при молодой восемнадцатилетней королеве, вполне, кстати говоря, самостоятельной. Никто, ох никто не воспринимал ее всерьез. А зря, ох зря. Королева не отвечала на соблазнительные предложения, лишь просила подождать. Она собрала всех змей в одно гнездо и… Выволокла всех вместе со стражниками на главную площадь и объявила толпе людей о планах этих дворян. Судьбу заговорщиков решали также простые люди. Стоит ли говорить, что толпа была беспощадна ко всем.       Новый совет получил название «Малый» и состоял из новых лиц. Морган Кендал, бывший градоначальником еще во времена Восстановления, им и остался. Также Катерина сделала его мастером над законами. После падения Стедвика никакой серьезной должности Катерина ему доверить не могла, но человек он был исполнительный и серьезный, хоть и трусоват. Королеву порадовало то, что во всей этой дворянской шайке Морган принял ее сторону и втайне сообщал ей о планах заговорщиков, о которых молодая королева знала прекрасно. Сегодня он присутствовал на совете, весьма обрюзгший и заплывший жиром от сытой тыловой службы. Офицерский доспех едва вмещал в себя здоровенное пузо Моргана, а рыжая борода с бакенами добавляла градоначальнику какую-то уютную и доверительную нотку.       Вторым членом Малого совета был тот высокий статный мужчина с курчавой бородой и всепрощающими глазами. Она был на голову выше всех людей, но смотрел не презренно и гордо, как все дворяне, а наоборот, смиренно и понимающе. Это и был тот самый легендарный архангел Михаил, огненный меч которого сразил почти сотню криганских демонов. Сильнейший воин и полководец Целесты пришел на службу к Катерине как только королева освободила Белое Перо, и с тех пор служил ей верой и правдой. Прикосновение его рук могло исцелять раны, а совершенно поразительные способности в магии поражали королеву до сих пор. К одной из таких можно было отнести то, что все ангелы умели прятать свои крылья. Катерина как-то просила Михаила объяснить, и тот завел такую муть про какой-то пространственный карман, что-то там еще… В принципе королеве было плевать. У всех архангелов есть свои монастыри. Познавшие истинный свет Эльрата, они уже не нуждались в деньгах, титулах или же женском внимании, посему создавали себе монастыри, где монахи доставали лампаду истинного света и давали приют мотылькам душ грешников. Если простой ангел из крылатого города Целесты стал архангелом, то значит он нашел в себе Бога, понял всю порочность себя и окружающих, и тратит остаток своей жизни, чтобы помочь грешникам. Ну, и конечно, арханеглы обладают невероятной силой, скоростью, магией, ментальными способностями и лекарскими. Обычные ангелы из Целесты были теми же людьми, да вот только крылатыми, посильнее и ростиком повыше. Михаил командовал центральной армией Катерины, и она вовек не смогла бы сыскать лучшего генерала. Михаил был тем абсолютом, к которому нужно стремится. Недостежимый. Недоступный. Манящий.       Третий член Малого совета занимал должность мастера над монетой. Это была молодая и статная дворянка леди Кейтилин, за глаза осуждающая королеву, но улыбающаяся в лицо Катерине. Как же она от всего этого устала!.. Почему дворяне — сливки общества, высший класс Империи Грифона были настолько отвратительны природе королевы? Уж насколько Катерина не уважала себя, но тут даже она со своим пьянством и мазохизмом, стояла выше на лестнице уважения чем эта жеманная модница. Королева хотя бы честна и откровенна. Кейтлин надела белоснежный жакет с кремовыми окантовками, золотой брошью, подчеркивающей зелень глаз и белое шелковое платье, оставляющее открытыми нежные руки в лайковых перчатках. Фальшивая улыбка навсегда прикипела к ее лицу. Тем не менее, Катерина не избавилась от леди Кейтилин потому что она не поддержала дворянский заговор и до сих пор неплохо справлялась со своими обязанностями. У короны не было долгов и страна не вязла в кризисе, Стедвик день ото дня богател, и со временем после возвращения с Нигона Катерина отошла от экономики, предоставив все этой леди. Что поделать, ее воспитывали как правителя который приказывает, а не как счетовода.       Четвертым был моложавый и рыжебородый сэр Кристиан. Он занимал должность мастера над покровным делом — в его власти была разведка и контрразведка, логистика и артиллерия. О последнем, не совсем вписывающемся в должность главного разведчика попросил лично сам новоявленный сэр. Как Катерина помнила, он прибыл из Энрота с сотней человек и осадными машинами — от папаши сбежал, что ли — и присоединился к армии Катерины. А в те времена когда по земле Айронфистов гуляли минотавры привередничать не приходилось. Впоследствии молодой человек показал себя как смышленый, пронырливый, умный и надежный. Стоит ли говорить что после дворянского заговора мастера над покровным делом не осталось. Вот и нашлось дело для молодого рыцаря. Он еще не был испорчен высшим светом и был даже симпотичен королеве. Кристиан вечно ходил в синем камзоле с жабо и плащом с летящим эрафийским грифоном. Сейчас он выглядел подавленным и со страхом смотрел на королеву. Что-то и впрямь случилось. — Что такое, где остальные? — прокаркала Катерина. — Сильвия перекрыла выходы из порта, Лоинс и Инхам читают проповеди в Храме Спасителя. Турис поехала собирать знамена. — Что?! — сердце пропустило ударю. Только сейчас Катрина заметила что Кейтилин была не накрашена, у Кристиана на плаще были пятна от вина, а Морган Кендал сидел с огроменными синяками, отдувался и отчаянно потел. От нервов что ли?.. — Катерина, у нас большие проблемы, — вздохнул Михаил. Достав из ящик горсть флажков он подошел к карте Антагариха, — Я слушаю. — сказала Катерина холодея от страха. — Сегодня ночью прилетел гонец из Мирхема. Город разрушен. Через таталийскую границу перешла гигантская армия и стремительно движется к Стедвику. — Погоди… — Катерина закашлялась. — Откуда… Откуда у зверолюдов армия? Они свои-то леса защитить не могут! И Мирхем… Там же еще город должен быть, Стратхольм! Что с ним?! — королева почувствовала как внутри медленно, но верно закипает жгучая ярость. — В этом-то все и дело, моя королева. Стратхольм разрушен, сожжен дотла. Прибыл гонец от некоего Хизкак Зо Лорака. Это не зверолюды напали на Эрафию. Это были нигонцы, — Михаил наверняка знал что последует за этими словами.       Короева вскочила так резко, что дернулся стул и кубок с вином, всегда традиционно стоявший на столе, свалился на пол, расплескивая красную жидкость. В глазах королевы пустили корни миллионы ростков — месть, отчаянье, желание, ненависть, злость, ярость… — Что… что ты сказал? — хрипло проскрежетала Катерина стаскивая дурацкий парик.       Михаил внимательно посмотрел на королеву. Архангел достал из горсти значков в руке маленький черный флажок. Стяг развернул свое миниатюрное знамя на вулканическом острове. — Это нигонцы, моя королева. Об этом пишет Хозяин Зверей из Тайдвотера, об этом пишет градоначальник Федрик из Мирхема, о нигонских бандах доносятся вести со всего юго-запада страны. Таталийский город Дидвуд пал. Стратхольм пал. Вот что случилось, моя королева, — архангел устало сгорбился и разом выдохнул. Члены Малого совета с опаской смотрели на стоявшую королеву. В свете тысячи свечей и прохладного осеннего утра лицо Катерины все равно выглядело страшно и зловеще. Пронзительный взгляд бегал по карте взад-вперед, черные губы шевелились, что-то подсчитывая или даже молясь.       Катерина медленно, словно боясь спугнуть момент, положила парик на стол и сложила руки в замок за спиной. Именно так думают полководцы. Шаг. Другой. Третий. Роланд. Четвертый. Пятый. Разворот. Месть. Шестой. Седьмой. Криганы. Восьмой. Нигонцы. Девятый. Разворот. План. — Господа и дамы, собравшиеся здесь! — странная торжественность звучала в голосе Катерины. — Верховный лорд подземелий Гуннар Молчаливый объявляет нам войну! Сэр Кристиан! — разведчик дернулся, будто от удара кнутом. — Соберите всю возможную информацию о противнике. Группы армий, направления ударов, численность, генералы, их силы и слабости. Наладьте переправы через Стин и Девос. Мы ожидаем гостей. — Катерина осклабилась так, что самый страшный криганский демон в страхе бы убежал прочь.       Кристиан не нашелся что ответить, он лишь потер шею и судорожно кивнул. — Леди Кейтилин! — молодая дворянка уже не улыбалась, лишь изредка испуганно кося на преобразившуюся Катерину. — Позаботьтесь о том, чтобы наша армия не нуждалась ни в чем. Нужно собрать вновь собрать легионы, армии лордов с севера и востока не должны голодать. Впрочем, более подробно вас на этот счет просветит Главнокомандующий, — Катерина указала на Михаила даже не глядя на него. Королева смотрела куда-то вглубь себя, находя в своей израненной душе то, ради чего можно и нужно было жить. На зеленых, преисполненных слепой ярости и безудержной радости глазах, навернулись счастливые слезы. — С вами, Михаил, мне еще предстоит поговорить более детально. Более не держу. — два стула синхронно дернулись и члены Малого совета спешно вышли из залы, лишь бы подальше от безумной королевы.       Катерина открыла маленький шкафчик внизу и извлекла из него совсем маленький графин с двумя обыкновенными железными бокалами. Архангел попытался было воспротивиться, но Катерина лукаво улыбнулась и сказала: — Не выпьешь — значит изменник. Поедешь в Твердыню или выпьешь со мной?       Архангел вновь вздохнул и опрокинул бокал в себя. Небожитель скривился и выдохнул, что-то ища глазами. Катерина хрипло рассмеялась и достала откуда-то снизу кусок соленой рыбы и горбушку черного хлеба. Удивление мелькнуло в глазах архангела, однако нехитрую снедь он взял и королева выпила свое. Закусили. Раздалось вежливое покашливание. — Кхе-кхе, королева… А что делать мне? — Морган Кенлал когда-то смелый и рыжий, словно гном, теперь превратился в седого лысого пузана, трусливого, но исполнительного. — Что делать вам, Морган? — королева хмыкнула. — Поцелуйте жену, отправьте детей в Браккаду или АвЛи. Наведите порядок. Мы отправляемся на войну. Все мы, — отрезала Катерина увидев огоньки страха в глазах градоначальника. — Идите домой. Сегодня вы свободны. И знаете что? Загляните к шлюхам! Да-да, к шлюхам, сэр Кендал! На войне они будут совсе-е-ем другие!..       Градоначальник буквально выбежал из дверей зала, на ходу запахивая длинный плащ и обтирая широкое лицо платком. Катерина торжествовала, видя страх, ужас, который она вызывает у подданных. Конечно, пока только у своих, но скоро нигонцы и криганы будут шептать ее имя в проклятьях и резать своих младенцев, моля о том, чтобы Сатана поскорее прибрал ее душу. Хрен вам. Не дождетесь.       Катерина мрачно взирала на архангела, который затих в углу. Нигонцы и криганы забрали ее жизнь, ее душу, а она возвратит должок десятикратно. Катерина знала, что не успокоится пока вонючая плоть последнего кригана не взметнется ввысь снопом искр и пепла. Пока она не вырежет их всех. ВСЕХ.       Архангел поставил на стол свой бокал и тихо проговорил. — Я не подслушиваю мысли специально, но ты так громко думаешь, что я волей-неволей слышу почти каждое слово. Катя, я знаю тебя давно. Ты ведь не такая, Кать. Ты добрая, чуткая и тонкая, это просто дворец на тебя так влияет, да Кать? — Михаилу хотелось верить, хотелось подбежать к нему, стиснуть в кольце рук, спрятать лицо на груди, и выплакать весь град накопившихся слез, чтобы хоть немного облегчить свою боль. Но королева слишком хорошо знала себя. Может раньше она и была той, о ком говорил архангел, но сейчас… Сейчас она закаменела к чувствам, именно сегодня — когда началась новая война — королева почувствовала себя живой. ЖИВОЙ. И теперь у нее была цель. Цель, а не эта жалкая сытая, безбедная жизнь, которая по ошибке называлась миром. Мир был не для нее.       Катерина дерзко взглянула в глаза Михаила. По архангелу было понятно, что и это он тоже услышал. — Ты не будешь мне подчиняться? Уйдешь?.. — тихо спросила королева. — Не думаю. Я давал клятву и не собираюсь ее нарушать. Я понимаю твою боль и знаю способ ее излечить. — Катерина подобралась как зверь, готовящийся к прыжку. — Это смирение, Катя. Тьфу ты. Проповеди — последнее, что сейчас нужно королеве. — Мне нужна информация, что у нас есть, что мы можем выставить против Нигона, Эофола, что можем послать в Таталию! — королева сняла карту Антагариха со стены и перечеркнула красными чернилами Стратхольм и Мидхейм. — Откуда ты знаешь что Хизак просит помощи? — невесело усмехнулся архангел. — Эльрат всемогущий, да что им еще надо-то. Денег да ресурсов, да защиты в трудную пору. А сами, сами-то!.. Ладно, не время вспоминать старые обиды. Мне нужны цифры, — Катерина извлекала из недр стола счеты и какой-то пергамент.       Архангел почесал курчавую бороду. — И почему ты не такая как все королевы?.. — вдруг спросил он у самого себя. — Жизнь научила. Так что там с армией? — вопросила Катерина терпеливо. — Так. Ну, сейчас в столице стоит двадцать легионов воинов. Грифоны, рыцари, монахи. За неделю придут ближайшие знаменосцы. Считай, на два умножать. Так, пошли по герцогствам. Торрхен Свирепый Вепрь мертв, стало быть… — утвердительный кивок. Жалко градоначальника в Стратхольме, хороший был человек. — За него охотно пойдут мстить остальные. Армия Свирепых Вепрей — тысяч десять человек, даже если собрать со всего герцогства. Потом Кровоглазые Быки. Эти ближе к некромантам, нельзя разоружать границу. Там у них тысяч пятьдесят, ты сама велела отправить туда войска, — вновь кивок. — Возьмем тридцать легионов. — Двадцать. Как говорил Роланд, жопой чую, что некроманты вряд ли станут сидеть в стороне. Лучше пошли строителей укреплять оборону на границе. Может, еще есть шанс. Кто еще? — Катерина быстро писала на пергаменте. — Герцогство Единорога. Озирафэль хоть и наполовину эльф, а присягу давал эрафийскому трону. Тысяч эдак сто сорок у него будет. Кровь вблизи Хармондейла, конечно, жидковата, но что делать. От Единорогов придет хорошо если сто легионов. Сама знаешь как Алаглар к нашему брату относится. Как бы он за Нигон не выступил. — Я ему выступлю. Надо будет к нему послать гонцов. Распорядишься? — королева подчеркнула цифру на пергаменте. — Конечно. Потом есть еще Черные Волки и Олени. Они сильно пострадали от… В общем, от некоторых последних событий, и поэтому вряд ли согласятся выставить большую армию. Да и нет ее у них. — архангел попытался замять неудобную тему. — Нет, Олени и Черные Волки поставят мне по тридцать тысяч солдат минимум. — твердо сказала королева. В ее голосе послышались нотки металла и холода. — Но Катя, ты же сама!.. — То, что в Кастелятусе была целая гильдия чернокнижников ничего не решает. Они сами пригрели змею на груди и знали чем это кончится. — Катерина была непреклонна. — Да твои же орденцы перерезали половину города! А кого не перерезали тех запытали до смерти! — в сердцах воскликнул архангел. — А Господь не узнает своих? — безумно ощерилась королева. — Да… Не. Не в этом дело, они же люди! — Эти люди изменники. И я прошу вас, главнокомандующий, прекратить этот бессмысленный спор. Давайте по делу. — Катерина перешла на вы и теплые отношения, уже начавшие было проклевываться погибли. — Да, моя королева. Из герцогств Оленя и Черного Волка придут по двадцать-двадцать пять тысяч воинов, это максимум. Из совсем уж отдаленных Дракона и Гончей придут тысяч сорок, не больше. Это все при учете расстояний, как минимум месяц в столице. — архангел принял правила игры и перестал восклицать. — Это плохо. Так, а если поднимем всех лежащих? — В каком смысле? — не понял небожитель. — В смысле объявить о тотальном наборе на войну. В добровольно-принудительном порядке. Мне нужно хотя бы пол-миллиона солдат. — глаза королевы кровожадно блеснули. — Зачем, ваше величество? — сказать что архангел опешил от такого числа рекрутов, не сказать ничего.       Катерина подняла громадные зеленые глаза на него. — Чтобы открывать второй фронт. Я войду в Эофол.