Сингулярность

- Киба. Инузука нехотя обернулся на звук голоса. В проходе стоял Гаара – расслабленный, но немного мрачный. Красная драгоценная капля в ухе блеснула, когда он смахнул челку с пронзительных бирюзово-облачных глаз. - Что-то нужно? – недружелюбно спросил бог всея мира. – Я занят. Мандарин ждет. Киба помахал перед своим носом оранжевым шариком. - Я не хотел говорить об этом… - со вздохом начал Сабакуно. – Но когда мы приехали сюда, тебе было лучше. Что-то случилось? - Я прекрасно себя чувствую. Лучше всех. - Киба, у тебя… - Гаара чуть нахмурился, стараясь сформулировать мысль правильно. Он не любил кому-то рассказывать о том, что видел. – Вот здесь… Рыжий наглядно сжал ткань черной футболки на своей груди. - Дыра. Инузука вздрогнул и немигающим взглядом уставился на парня. - Что?.. - Ты оставляешь за собой след. От этой боли… не избавиться при помощи терапии. - Да что ты можешь знать! – вспылил Инузука, в сердцах отбросив мандарин. Он вскочил с постели и попытался вытолкнуть Гаару в коридор. – Не хочу тебя слушать! Оставь меня одного. Сабакуно без особого труда вывернул руку шатена в крепком захвате. Тот скорчился и жалобно заскулил. С минуту он хныкал о том, как посмел жалкий смертный лезть в его дела, но Гаару подобными речами было не пронять. Он видел правду. И сердце, лихорадочно бьющееся в ране – тоже прекрасно видел. Конечно присматриваться пришлось долго, потому что обычно Киба был словно за стеной, недоступен. После сеанса с Какаши защитная пелена спала, и Гаара с ужасом обнаружил в коридоре фиолетовые разводы. Следы присутствия раненого. Глубоко раненого. Так, что не заживет уже никогда. У Гаары тоже была такая рана. - Ты не сможешь меня обмануть, Киба, - с едкой, пронзительно-морозной холодностью заговорил рыжий. Инузука замер. – Я знаю, что такое душевная боль. Я знаю, что такое ненависть – пусть мы понимаем ее по-разному. Если тебе больно, это не значит, что ты ненормальный. - Отпусти! - Ты ищешь не там, где нужно. - Зачем ты это делаешь?! - Потому что тебе стало хуже. Ты потерял защиту и стал уязвим. - Откуда ты можешь это знать? Тебе глючится всякая чушь! – наконец Инузука перестал дергаться и вырываться. Гаара не сразу заметил, что ресницы парня стали влажными – он отвернулся и смотрел в другую сторону. Сабакуно неожиданно улыбнулся уголками губ. - Ладно, - он шагнул вперед и прижал к себе взъерошенного Кибу. Инузука от шока и непонимания едва не потерял ориентацию в пространстве. - Такая дыра есть только у тех, кому очень одиноко. Я понимаю, почему ты согласился на лечение… Киба ладонью почувствовал как громко колотится сердце наглого Гаары – ему самому было страшно до чертиков. Вся ярость мгновенно улетучилась. - Зачем ты пришел? - Я… просто пошел по следу. Сам не знаю зачем. Они молчали и думали каждый о своем. И если бы Гаара опустил глаза вниз, он бы заметил, что страшная рана Кибы… Перестала кровоточить. *** - Хатаке-сан, а гипноз обязателен? Я и так могу рассказать… все, что хотите. Я хорошо помню свою жизнь. - Да? Ну, давай попробуем. Если не получится – проведем обычный сеанс, согласен? - Ага. Четвертый день. День, 13.45. Запись сеанса. Пациент: Ходзуки Суйгецу. - Ты помнишь, когда все это началось? - Да. В тринадцать лет ребята со двора избили меня в подворотне - там я отхватил травму позвоночника. Знаете, очень страшно не иметь возможности пошевелиться... Мой отец продал почку, чтобы оплатить операцию, но она была безуспешной. Оплатить вторую он не смог, пришлось лечь в недорогую частную клинику. Окна моей палаты выходили на жилище наркоманов. Здорово, да? Простите за этот тон. Если я буду ныть – то мы уже не сможем поговорить. - Все в порядке, Суйгецу-кун. Продолжай. - Папа два года копил деньги, а я валялся в той чертовой палате. И целыми днями не видел ничего, кроме дерьма в прямоугольнике. Эта кирпичная стена и гнилые люди снятся мне почти каждую ночь. - Ты рассказывал это всем врачам? - Да. - Что было дальше? - Вторая операция оказалась более успешной, но ходить я смог не сразу – нужно было восстановить мышцы, да и вообще все тело. Мне тогда исполнилось пятнадцать. Все эти тиковые расстройства связаны с тем временем, когда я проходил восстановление. - Сейчас чувствуешь себя нормально? - Я выпил успокоительное, чтобы не нервировать вас. - Не нужно было, я хочу, чтобы тебе стало лучше, понимаешь? А что насчет синдрома Стендаля? - Два года наедине с одной и той же картинкой. Я думал, умру, когда увидел солнце. Эта эйфория длится уже четыре года… - А твой отец? - Умер. Почка отказала. Это моя вина. - Не вини себя. Он сделал все, чтобы ты смог вернуться к нормальной жизни. - Не очень-то успешно, да? Я проделывал все упражнения, которые мне давали психотерапевты, но все напрасно. На подсознательном уровне что-то изменилось, наверное. - При помощи гипноза мы можем обратиться к твоему подсознанию. - Простите, не хочу. Не люблю, когда кто-то копается в прошлом без моего ведома. - Хорошо. Что-нибудь еще добавишь? Тишина. - С того момента, как мы приехали сюда, я очень сильно хочу знать, что случилось с Наруто. Не могу выкинуть это из головы. Конец записи. *** Саске сидел в своей комнате. Он не спустился даже чтобы поесть – все равно кусок в горло не полез бы. Наруто караулил под дверью. Наглая тень в маленькой щелочке у косяка даже не думала никуда исчезать. - Саске, что произошло? Я помню только, как пришел Какаши и как… - Я же сказал, что ничего не собираюсь рассказывать. Отцепись от меня и займись своими делами. - Я снова сделал тебе что-то плохое? - Бесишь. Если... выйду, то... прибью... тебя... нахрен! - откровенно врал Саске, через слово стукаясь лбом о ножку стола. Болел порезанный палец, с которого все началось, болела голова, там, где Каин оцарапал кожу ножом, болела рука, которую он выворачивал, и болело сердце – от понимания своей бесполезности, слабости и никчемности. В душе Саске царил депрессивный хаос. «…чувства – это всего лишь химия»… Если бы у Наруто не произошел приступ замешательства, то Каин без труда мог заполучить то, что хотел. Учиха даже не думал сопротивляться ему – и даже не из-за страха. Просто Наруто сводил его с ума. С самой первой секунды, как только появился в поле зрения. Странноватого парня хотелось изучать, рассматривать, вертеть, читать, препарировать, но не хватало средств и сил, чтобы воздействовать на каждую грань личности. То он, черт возьми, добрый, веселый и дружелюбный, как заласканный соседский пес, то обеспокоенный до глубины души, словно Саске ему - самый близкий человек, то он Каин, то Хашил, то Фукурами. То вообще никто. У Саске голова шла кругом, едва он пытался представить, что творится там, под копной светлых волос. Правда, кое-что он все же понимал. Стремление Наруто было неосознанным, но виднелось невооруженным глазом – по какой-то причине он выбрал Учиху как самый интересный объект для издевательств. И Каин, и сам Наруто, и духовный просветитель Фукурами. Даже Хашил в прошлый раз бросил ручку именно в его сторону, вроде бы случайно, но Учиха запомнил. Почему? - Саске, черт, я не понимаю, что происходит. Почему именно ты, а? – полушепотом бормотал страж под дверью. А Учиха слышал. Каждое слово слышал, навострив уши не хуже локаторов. – Я так стараюсь быть аккуратным. По какой-то причине все это происходит только с тобой. Ни Гаара, ни Киба, ни Суйгецу еще ни разу не… Что ты видел? Расскажи мне, пожалуйста. Неужели никто никогда не рассказывал? Заинтригованный Саске пополз к двери. Тихонечко. - Почему ты спрашиваешь? - Знаешь, я ведь помню, что когда-то спрашивал про эту свою особенность. Но ответов нет – как будто звук отключается. Я хочу кое-что проверить. И прошу тебя посодействовать. - Не может быть… Учиха перевел рассредоточенный взгляд в сторону окна. Наруто не помнит рассказы о Каине? Как, черт возьми, такое возможно? Амнезия при смене личностей - понятное дело. Но чтобы исчезали сами воспоминания, избирательно, точно, как будто их кто-то стирает? Саске невольно вспомнил слова Хашила во время первого теста. «Избавьте меня от Каина». А Хашил, значит, знает и прекрасно понимает, с кем имеет дело. Помнит. Как такое возможно? Создавалось впечатление, что гений использует мозг не только как базу знаний или вычислительную машину... Он осуществляет какой-то особенный контроль? Или Наруто сам блокирует воспоминания, но не понимает этого? - Расскажи мне, что ты видел. Я запишу. - Первый раз запишешь? - Да, еще ни разу не пробовал. Саске обнаружил себя у самой двери, близко-близко к щелке, через которую говорил Наруто. Так близко. Знал бы он. Что бы случилось? Каин, наверное, случился бы… Учиха едва не закричал от пронзительного, злого голода, который поселился в его душе. Он хотел вот так – говорить с Наруто, слышать, дьявол его раздери, Наруто. Видеть, чувствовать кожей, дышать запахами. К своему несчастью, запомнил их тем вечером, когда пели в гостиной, неосторожно сунув нос в мягкие лохмы. Дешевый тропический аромат шампуня. А кожа этого идиота пахла какой-то травой, наверное, ромашкой. От злости и обиды Саске закатал штанину и укусил сам себя за обнаженную коленку. Сильно, больно, до ярко-красного пятна. Как же все это бесило! - Саске? Ты в порядке? Слушай… скажи, я опять тебя ударил, да? Где-то болит? Виноватый голос Наруто никак не помогал Учихе наладить душевное спокойствие. Погладив себя по груди, брюнет опять ударился головой, только теперь в несчастную ноющую коленку. Хорошо укусил, синяк останется. - Знаешь, я так рад… здорово, что отвечаешь. Если бы ты молчал, я сошел бы с ума. - Перестань. Я в норме, всего пара царапин. А ты? Как бок? - Ерунда. Даже зашивать не нужно. Давай попробуем. Ты говоришь – я записываю. Саске подумал, а вдруг Наруто уже пробовал? Но не помнит об этом? И ему стало любопытно до дрожи. Пришлось отвлечься разглядыванием разноцветной бижутерии на запястьях. Больше всего Учиха любил толстый черный браслет с кожаными вставками. Это Итачи подарил. Лет сто назад… - Ты становишься очень опасным, - Саске решил повременить с именем, мало ли слово «Каин» работает в сознании Наруто как символ биологического заражения. – В тебе просыпается жестокость и желание причинить боль. Злость… и еще сила. Записал? - Да… - голос Наруто дрогнул. Пока что ничего особенного не происходило. - В прошлый раз ты среагировал на кровь. - Кровь? - Да. Я порезал палец, не помнишь? - Не помню. По спине Саске побежал холодок. Когда Узумаки заметил порез, он еще был собой, значит, это воспоминание тоже подверглось затирке. Или блокировке? - И ты… называешь себя… - Как? Учиха закусил губу. Пульс подскочил так резко, что он едва не задохнулся, как будто в ледяную воду нырнул. - Каин. Тишина. Тихий-тихий стук, как будто что-то упало. Выпало из рук? Саске даже зажмурился от страха. Он чувствовал себя подрывником в ожидании взрыва. Одна неправильно расположенная шашка динамита - замурует в пещере навечно. - Ты, - послышался равнодушный голос за дверью. – Делаешь то, что считаешь правильным? Лучше тебе не повторять этой ошибки. В голове Наруто творилось что-то невероятное. - Хашил? – не веря в свое безумное предположение, сипло выдавил Учиха. Какое-то время они оба молчали. Саске стискивал рукав серой толстовки до боли в пальцах. А потом началось это… - Ты болен сильнее, чем все остальные в этом доме, - заговорил Хашил. - Ни у кого нет таких глубоких травм. Я вижу шрам на голове. Еще на спине, на ноге... и на запястьях. Саске перестал дышать. Никто не видел его рук. Никто не мог их увидеть под плотным слоем ярких браслетов… - Первые ты получил в результате катастрофы - попал под колеса. А вторые – неудачный, но старательный суицид. Это… - Какого черта ты высунулся? И что тебя связывает с Каином, что ты так печешься о том, чтобы Наруто ничего не помнил? Саске ткнул в небо – практически наугад. В моменты особо сильных потрясений он становился умнее. - Это не должно тебя заботить. Не лезь не в свое дело, - последнее прозвучало угрожающе. Даже хуже, чем мог сказать Каин. - Как ты узнал?.. Обо мне? - Я вижу лучше остальных как ты напуган, как выглядит твое тело под шелухой. У всего в мире есть след, даже у повреждений и старых ран. - Это невозможно… - Есть тут один интересный парень. Он видит многое, но не всегда понимает. Сильнее всех вас вместе взятых. Саске плакал. Он сам не смог бы объяснить – почему? Кто-то узнал его тайну с такой непринужденной легкостью. Через хренову дверь! - Не смей рассказывать лишнего. В следующий раз я не стану тратить время на разговоры. Наступила тишина. Снова. - Черт! – вдруг вскрикнул Наруто. – Черт бы побрал все это! Почему опять?!.. Саске? Саске, ты слышишь меня? Мы ведь говорили… - Слышу, - шепнул Учиха. Все старые раны заныли с новой силой. Опять он оказался крайним в разборках с личностями блондина… зато смог узнать кое-что новое. Каин защищает Наруто. И Хашил тоже – от Каина, как может. Чем Узумаки все это заслужил? Что же с ним случилось, что на защиту встала собственная психика, да еще и так яростно? Что он видел? Нетрудно понять, что реакция на кровь – важный факт. Скорее всего, он видел смерть. Только вот даже из-за столь глубокого психического потрясения люди не могут усилить свои способности! Но Хашил и Каин… оба опровергают это. В виде Каина Наруто становился ненормально сильным, в личине Хашила – ненормально умным, настолько, что менялась сила и уровень восприятия мира. Сам Наруто ненормально добрый, а Фукурами… просто ненормальный. Что же случилось? Любопытство начало грызть Саске даже сильнее душевного голода. - Я ненавижу все это, - голос Наруто звучал как-то странно, отрывками. – Как же ненавижу! Что со мной не так… - Там бумага, видишь? Ты знаешь, что на ней написано? Наруто завозился. - А… нет… это я написал? Учиха встал на ноги, потянулся к двери и распахнул так резко, как только мог. Узумаки чуть не рухнул вглубь комнаты – в последний момент успел схватиться за косяк. Они уставились друг на друга. Напуганные, смущенные, с покрасневшими глазами. - Хватит. Пошли. Чай попьем, что ли… - привычным наглым тоном заявил Саске. Наруто кивнул, неуклюже поднимаясь. И дрожащими пальцами скомкал бумагу в ладони.