Сингулярность

От автора: внимание, в главе присутствует сцена с жестокостью ближе к НЦ-21. На следующий день Наруто спустился к завтраку полностью одетым. На подтянутом теле красовались потертые джинсы и футболка с серой лисой на груди, поверх которой таинственно мерцал голубой кристалл. Блондин уселся с краю стола, ближе к раковине и, слопав конфету, стал раздражающе шуршать конфетным фантиком. Другой рукой парень перебирал в кармане горсть полупрозрачных пуговиц, найденных на полу. Узумаки понятия не имел, откуда они взялись, но само их наличие его дико беспокоило. Где-то глубоко внутри плохое предчувствие ворочалось тревожным голодным зверем. Наруто помнил, как мучался перед сном, безуспешно пытаясь выключиться... но не мог же он своими шевелениями так переворошить постель? Далее мысль проваливалась в пустоту, теряясь среди других таких же туманных и необъяснимых. Пожелав всем доброго утра, Суйгецу уселся напротив и стал молча любоваться совершенным бананом, великолепного чистого желтого цвета и идеальной изогнутой формы. Банан снисходительно принимал восторженный блеск его сонных глаз. Гаара, как и Саске, не соизволил спуститься к завтраку. Киба сидел напротив Наруто, кусая губу и покачиваясь на стуле. Без Сабакуно Инузука чувствовал себя неуютно. Беспокойство нарастало, стоило случайно поймать где-нибудь свое отражение. Когда рядом находился Гаара, он не мог отождествлять себя со всем миром… И с ним все казалось не таким уж серым. Мрачный взгляд на жизнь и категоричное отношение к окружающим ни капельки не портило Гаару – только раскрывало, дополняло, делало человечным… На кухне царила неуютная обстановка. Словно кто-то из троицы собирался на войну, с которой нет возврата. - А ты дал согласие на гипноз? - вдруг заговорил Ходзуки, повернувшись к Узумаки. Наруто поднял задумчивые глаза на растрепанного парня. - Ага... Мне страшно немного. Понятия не имею, что может случиться. - Доброе утро, - ледяной холодок в низком голосе Саске заставил всех нервно вздрогнуть. Его вид и настроение настолько противоречили сказанному, что это не поддавалось никакому описанию. Взгляд был злой и отчаянно-холодный, как у человека, который ночь провел в ледяной воде, в темном подвале, без всякой надежды на выживание. Наруто сглотнул. Он впервые не смог понять, о чем Учиха думает. Не смог ничего прочитать, не смог даже примерно почувствовать его эмоции. Сжимаемые до боли пуговицы стали влажными, но Узумаки не мог ослабить хватку под давящим ощущением тревоги. Он не давал себе возможности испугаться, но и расслабиться тоже не мог. - Не выспался? – с подозрением поинтересовался Ходзуки. Саске не ответил. Провожаемый тремя парами глаз, он двинулся к холодильнику. Открыл дверцу. Изучил ассортимент. Закрыл. И ушел, не обронив ни слова. - Что-то случилось? - тихо спросил Суйгецу. И снова никто не смог ему ответить. А Наруто чувствовал – случилось. *** Шестой день. Утро, 8.45. Запись гипнотического сеанса. Пациент: Узумаки Наруто. - Наруто-кун, слушай мой голос. Ты в полной безопасности. Ты можешь наблюдать за маленьким собой со стороны… Шипение. - … я… Треск. Конец записи. Хашил спокойно улыбнулся и, непринужденно стряхнув со стола отключенный диктофон, сложил руки в замок. - На меня гипноз не подействует. Что тебе нужно? Хатаке нервно сглотнул и переглянулся с Тензо. Помощник замер в напряженной позе, не зная, что делать: то ли наблюдать, то ли использовать успокоительное немедленно. - Я хочу узнать, как появился Каин. - Что я получу взамен? - интонации голоса Хашила изменились с наигранно вежливых на бесстрастно-ледяные. - А чего ты хочешь? - Ты прекрасно знаешь, что меня интересует. Я - сингулярность экспектанты. Человек, для которого она создана и единственный, кто может справиться с ее силой. - Силой? Это всего лишь устройство для хакерства в сети... - По вашей логике и мозг, - Хашил коснулся пальцем своего виска, - орган, предназначенный для передачи и обработки нервных импульсов. Это лишь часть правды, не так ли? Не называйте предназначение - функцией, а функцию - возможностью. Глупо связывать эти вещи единым смыслом. Какаши не мигая уставился в глубокие голубые глаза. Как и раньше, они вызывали страх и неуверенность, напоминали безжалостные лезвия, втравленные в небесную пустоту. Но теперь в них было что-то еще. - Исследования не закончены. Я готов подождать при условии, что позже получу доступ к устройству. - Договорились, - Хатаке облокотился на диван. - Тогда начнем с самого начала. Расскажи... - Я могу лучше, - губы парня изогнулись в жестокой улыбке. - Показать. Он поднялся. Тензо привстал, но не рискнул мешать. Дождавшись кивка Какаши, помощник сел обратно. Хашил положил ладонь на лоб доктора. - Расслабьтесь. Вам понравится. А потом мир потускнел и рассыпался на кусочки, чтобы собраться в новую картину. *** Боль коротко обожгла руки. Какаши увидел ладони Наруто, будто свои собственные - небольшие, грязные, в кровавых ссадинах. Он не мог влиять на ход событий, но чувствовал все точь-в-точь как Узумаки. И боль, и непонимание, и холодный невнятный ужас. - Третий, - кривая улыбка разрезала уродливое лицо мужчины. Злым взглядом осмотрев жителей маленькой клетки, он размашисто хлопнул дверцей. - Смазливый попался. - Эй, я же просил не таскать таких! - хрипло ответил второй, с кошмарным шрамом на все лицо. - Если он из хорошей семьи, то мальца будут хорошо искать! - Заткнись. Он из приюта. Просто выглядит лучше остальных. Наруто передернуло от плотоядного взгляда первого мужика. Затем он обратил внимание и на третьего, сидящего в углу комнаты. На него падала рассеянная тень, но она почти не скрывала аккуратные, правильные черты лица. Единственная лампочка на потолке зловеще мерцала, на последнем издыхании освещая помещение обшарпанного подвала. Темно, и в то же время каждый уголок комнаты очень отчетливо виден… Жуткий разделочный стол. Верстак, заваленный инструментами, пилами, какими-то ножами и зажимами. Черная бочка с водой. Несколько стульев в облупленной красной краске. Клетка. - Откуда ты знаешь? - Стащил из-под носа у воспитателя, - хвастун хохотнул и сел на стул. Наруто перевел взгляд на товарищей по несчастью. Два мальчика сидели в дальнем углу, прижимаясь друг к другу. Один из них безостановочно плакал, зажимая рот ладонью. Наруто заметил на его руке сизые кровоподтеки. Второй прижимал младшего к себе, уткнувшись носом в растрепанную макушку и вымученно разглядывая «новенького». - Вы... - Не разговаривай, - умоляюще попросил младший. Его хриплый голос и мутные, уставшие серые глаза напугали Наруто сильнее, чем страшный стол и пилы. Потому что такой страх он знал. Все остальное ни о чем не говорило и никак не объясняло происходящее. - Что... - Ты еще увидишь, - тихо ответил старший. Второй мальчик из-за сказанного снова залился плачем. Через секунду Наруто повернулся на хриплый хохот. К клетке шли двое. Дыхание мальчиков участилось, а Наруто попятился к стене. - Мелкого или того, что постарше? - Мелкого, - ответил человек из тени. И мальчик зарыдал в голос. Узумаки не смог вмешаться. При первой же попытке его оглушили ударом по голове. Какаши почувствовал все - пульсирующую боль, тяжесть в висках. Муть перед глазами показалась настолько настоящей, что он не на шутку испугался, даже будучи простым наблюдателем. Отчаянные крики и плач слились в песню страха. Они звенели в ушах и раздавались совсем рядом, близко, практически сливаясь с ударами сердцебиения. Наконец, через несколько минут Наруто стало лучше. Он смог разглядеть старшего мальчика, прижавшегося к прутьям. Его силуэт черным пятном выделялся на фоне дьявольской комнаты. Стерев слезы, Наруто пополз ближе. Ладони все еще пекло после неудачного приземления, колени саднило, голова кружилась. Но все это словно бы исчезло, когда он разглядел, что творится вне клетки. Мальчика веревками привязали к столу. Специально для этого в железном листе были проделаны отверстия. Наруто ослаб и сел, прислонившись лбом к холодной ржавой арматуре. Второй пленник что-то кричал, но очень скоро сорвал голос и затих, отвернувшись. - Что они делают? - сипло выдохнул Узумаки. - Зачем... - Им нужна кровь, - шепотом ответил мальчик, сверкнув темно-карими глазами. - И веселье... А потом начался ад. Но Наруто не смог отвести взгляда и не моргал, пока глаза не заболели от сухости. Никакого сочувствия. Куда там - эти люди уже не были людьми. Они разделывали ребенка, словно пойманную на охоте дичь. Медленно. Наслаждаясь. Запоминая. Небольшое тело под жестокими руками дергалось от боли. Крики превратились в часть фоновых шумов. Наруто смотрел как судорожно, отрывисто дергается грудная клетка жертвы, как страшно сжимаются маленькие пальцы, как мечется в крепкой ловушке человек, которого он не знал. Но за эти мучения он уже желал ублюдкам самой страшной смерти. Кровь крупными струйками стекала с краев и по ножкам разделочного стола, собиралась под ногами мужчин в большие жуткие лужи. Скоро крики превратились в отчаянные стоны. А позже и они затихли в тошнотворном булькающем звуке. Шрамированный перерезал жертве горло и доделал работу топором. Услышав кроткий хруст позвонков, Наруто едва сдержал блевотный позыв. Страх не позволял терять сознание и плакать. Будто от этого все может быть еще хуже. Да и Наруто был не из тех, кто плачет, чтобы вызвать жалость. Он понимал, что эти чудовища просто так его не отпустят. А помощь не придет. Его не будут искать. Зачем искать хулигана, сироту-беспризорника, от которого так хотели избавиться... Маньяки старательно разбирали тело на составляющие. Наруто содрогнулся, заметив, что один из них засунул член в отрезанную голову, прямо в рану, в туго сжатое горло... И только теперь поддался ужасу и отчаянию. Захотелось сказать пленнику-соседу что-то вроде «не бойся, мы справимся, нас найдут»... Но затравленному мальчику это было не нужно, а сам Узумаки не верил. Он больше не верил словам. Сколько раз слышал: «ты в безопасности, мы справимся, мы сможем»... и что? Это не работает, если ты разучился верить... *** Какаши сдавленно застонал, и Тензо поспешил вмешаться. Впрочем, Хашил, краем глаза заметив движение, сразу же убрал руку. - Что за… - Хатаке торопливо стер выступившие слезы. – Как такое возможно? Как ты поместил меня туда? - Я поместил воспоминания Наруто в твою голову, - пожал плечами Хашил, словно объяснял что-то само собой разумеющееся. – Воспоминания до того момента, как появился Каин. Это произошло примерно через два с половиной дня после того, как Наруто поймали. - Так, значит, Каин был первым? - Первым. - И… как это случилось? Как Наруто сбежал? Что стало со вторым ребенком? - Его убили. - А Наруто?.. Наруто… - Я могу показать, что случилось в ту ночь. Только не в этот раз. Какаши поднял голову. Хашил выглядел… уставшим. Значит, что-то подобное требовало больших усилий. Когда Тензо положил руку ему на плечо, доктор порывисто вздрогнул и перевел взгляд. - Вы дрожите. Все нормально? - …Да. Сделав глубокий вдох, Какаши снова уставился на Хашила. Тот стоял полубоком, надменно поглядывая на собеседников через плечо. - Кто ты такой? - Я тот, кто должен контролировать Каина. Любая разрушительная сила должна подчиняться другой, еще более сильной. Все ради соблюдения порядка. Последствия нарушения баланса могут быть необратимыми. Каин – нарушение. При возникновении ситуации «смерть или жизнь», он дал маленькому ребенку возможность победить трех взрослых, сильных людей. Хочешь знать, что случится, если этому телу будет грозить реальная смертельная опасность? Повисла гнетущая тишина. Какаши потер пальцами виски – когда он закрывал глаза, перед внутренним взором вставала страшная комната с разделочным столом… - Я не понимаю. Как это возможно? - Я покажу. Это шокирует тебя сильнее, чем то, что ты уже увидел. Хашил хмыкнул и зашагал к выходу. Он хотел было взяться за дверную ручку, но остановился, так и не дотянувшись до нее – лишь прикоснувшись кончиками пальцев к прохладному металлу. - Хашил?.. - Какаши… сан?... – медленно обернувшись, Наруто застыл с нечитаемым выражением на лице. – Я… вспомнил… как… Тензо едва успел подставить руки, чтобы поймать блондина в процессе падения. Он потерял сознание мгновенно – если бы упал, боли бы уже не почувствовал. Снова наступила тишина. Какаши встал и на нетвердых ногах подошел ближе к пациенту и растерянному помощнику. - Что за чертовщина… Впервые в жизни у Хатаке не было ответа. Не было теории. И даже предположения о том, что он увидел. Но теперь кое-что он знал наверняка. - Это не расщепление личности.