Сингулярность

Тюрьма оказалась совсем небольшой. Намного меньше, чем Саске себе представлял. Почему-то ему казалось, что Наруто должен обитать в огромном дворце или в прекрасной бесконечности. Там, где не видно границ и уютно до головокружения. А иначе как можно навсегда забыть о свободе? Но это был всего лишь небольшой сад. Прекрасный сад, наполненный лживыми цветами: загадочными, хрупкими розами покоя, беспечными тюльпанами радости и нарциссами, танцующими призрачные танцы счастья… Время здесь словно остановилось – роса парила в воздухе, а нежные листья лишь слегка шевелились, избегая чужих касаний. Им не было дела до нежданных гостей. Как и самому Наруто. - О, Саске? Что ты здесь делаешь? – он улыбнулся, как всегда, немного смущенно. Беседка в самом центре маленького рая укрывала это странное создание под своим широким белым крылом, будто заботливая мать. Иллюзия безопасности оказалась так сильна, что даже Саске, прекрасно знающий о происходящем вне тюрьмы, вдруг забыл о том, что время – их самый страшный враг. Он позволил себе проверить на гладкость холодные колонны, задеть пальцами иллюзорное растение... И ничего не случилось. Здесь, в обители безопасности, Наруто был королем. Даже не так… Он сам являлся этим садом. - Я пришел… мы пришли, чтобы освободить тебя. - Мы? – улыбнувшись, Узумаки огляделся. – Я никого не вижу. - Придется, - вздохнул Саске. – Пока ты будешь отрицать то, что происходит, ничего не изменится. Ты пробыл здесь достаточно долго, чтобы всё забыть, поэтому просто поверь мне. И открой, наконец, глаза. - Успокойся, Саске, - Наруто поднялся со своего места и сделал шаг ближе, тревожно прищурившись. – С тобой всё хорошо? - Нет уж, дослушай! Пока ты сидишь здесь, твое собственное создание, порождение твоего ума разрушает всё вокруг! И тебе придется принять эту правду – хочешь ты этого или нет! Прямо перед их лицами появилась тонкая трещина. Как краска в воде, она расширилась, растеклась по пространству, а затем из холодного нутра вдруг плеснуло кровью. Окропив ладони Наруто, жидкость пролилась на безупречно-белый каменный пол. Теперь он стоял в вязкой пустоте. - О чем ты… говоришь?.. - Обо мне. Удивительно, как мягко звучал обычно холодный и безэмоциональный голос Хашила. Следом за звуком, появилось и то, что от него осталось. - И о тебе. - Ты… кто? Саске вздохнул с облегчением. Самая страшная преграда, на которую он мог натолкнуться – это отрицание Узумаки, его возможное нежелание вырваться из уютной обители… и страх. Но, слава богу, Наруто не был трусом. По крайней мере, на появление своей истерзанной копии он среагировал спокойно. - Не спрашивай, - Хашил качнул головой. – Слишком долго объяснять. Учиха рефлекторно дернулся вперед, когда Хашил буквально свалился на подставленные руки Наруто. Но помощь им не требовалась. Наруто не был напуган или растерян – он принимал происходящее даже слишком правильно. - Осталось только разрушить барьер. Это я. - Но… почему? – Наруто опустился вниз, бережно поддерживая Хашила. Саске заметил, как его руки погрязли в черной жиже и в тех местах, где он коснулся, жидкость стала застывать. - Я не хочу… - Наруто, у нас очень мало времени. Если не можешь поверить ему – то поверь мне. Прошу тебя, - Саске осторожно приблизился. – Если ты откажешься, то мы все погибнем. Нет другого пути. Стоило ему шагнуть в беседку, пространство исказилось. Дрогнув, яркие лепестки лжи посыпались на изумрудную траву. Еще один шаг, и Саске стали видны цепи, опутывающие Наруто. Множество тяжелых, ржавых цепей. На руках, вокруг шеи, вокруг торса, на лодыжках – всюду. Хашил назвал эту преграду «тонкой веревкой». Это значит, что даже такое не сможет его удержать. - Это Хашил Акио. Часть тебя. И ты должен это принять. - Прежде чем ты сделаешь это, я должен предупредить, - вдруг подал голос Хашил. - Когда я стану тобой, а ты – мной, тебе откроется часть памяти… Когда они встретились взглядами, Саске передернуло. Но он сразу же попытался подавить в себе всплеск ужаса. Страх мог все испортить – Каин наверняка мог почуять и найти их прямо сейчас. В подтверждение этих мыслей, разлагающийся сад тихо застонал. - Ты вспомнишь то, что хотел забыть. То, что просил уничтожить. Это всего лишь часть – своей частью владеет Каин, и ты получишь ее, если победишь. - Разве мне хватит сил? - Скоро ты все поймешь. Ты мог стать одним из нас, Наруто, мы не просто чьи-то копии, мы – это ты, а ты – это мы. Все, что есть во мне, есть и в тебе. Все, что есть в тебе, есть и во мне. Я, Каин и Фукурами существовали еще до того, как получили имена и лица, до того, как были разделены. Но кто мы такие и для чего созданы – ты должен решить сам. В самом конце. Когда будешь знать всё. - С твоих слов это звучит так, словно мне придется… - Выбор за тобой. Только за тобой и никто другой не сможет это изменить. Решай сейчас – или не решай совсем. Отсюда ты увидишь гибель всего, что тебе дорого из самого первого ряда… Окончание фразы они произнесли одновременно. - «Потому что в первом ряду чаще всего сидит тот, кто не платил за билет». Наруто попытался собрать ладонями рассыпающиеся осколки, но бесполезно. Бессильно опустив голову, Хашил рассыпался в его руках, а значит, барьера и защиты больше не существовало. - Наруто?.. Да, посреди гниющего сада сидел Наруто. Но больше в его взгляде не было непонимания. На ладонях – черной крови. Не было слабости, как и всепрощающей теплоты. И лукавого света на дне удивительных глаз. Ничего. Больше. Не было. - Как ты себя чувствуешь? Тихо хмыкнув, он осмотрел свои руки. Саске отшатнулся, когда последние осколки иллюзии-сада испарились, оставив после себя уродливое нутро клетки. Дождавшись чего-то, Наруто разорвал цепи голыми руками – практически не прилагая к этому никаких усилий. Толстые кривые звенья разлетелись от легкого касания… - Прекрасно. - Ты знаешь, что делать дальше? - Да. Но сперва… я хочу кое-что объяснить. И поблагодарить тебя, потому что ты – единственный, кто… понимал меня. И я просто хотел помочь тебе, Саске. - Помочь мне? – Учиха осмотрелся. Их маленький безлико-серый островок не сужался и не расширялся, хотя мгновение назад сад и клетка буквально таяли на глазах. Значит, время еще есть. - Хочу объяснить, что я сделал с тобой... то есть с вами. Тебе ведь стало лучше, правда? Сейчас ты чувствуешь себя прекрасно. - Ты имеешь в виду мое расстройство? Наруто печально улыбнулся и глянул исподлобья. Странное сочетание уверенности Хашила и искренности Узумаки вводили Саске в ступор, но он умолял себя не задумываться над тем, что видит. Это могло ранить сильнее, чем кажется. - Я хочу рассказать тебе о чужих страданиях. Не воспринимай близко к сердцу. Саске нахмурился. - Я слушаю. - Понимаешь… когда человек страдает от аллергии, он чувствует себя несчастным. А когда он видит умирающего от рака, недуг начинает казаться ему мелочью. Постепенно, очень медленно... он привыкает жить с этим. А потом и бороться. Такова идея о том, что чужие страдания делают нас упрямыми. С самого начала я знал, что ты будешь делать. Знал, о чем будешь думать. Поведение каждого человека легко предсказать. Понимаешь, если бы я увидел это в ком-то другом, то мог бы изменить свое решение. Но ты – ты тот, кто должен был все понять. С самого начала не было никакой тайны. Я просто человек с кое-какими способностями. Точнее… упрямый человек с кое-какими способностями. Все наши друзья были больны, но увидев меня, они перестали лелеять свою аллергию и нашли решение проблемы. Я в этом случае умирающий от рака. Это легко объяснить. Проще, чем ты думаешь. - Но?.. - Хашил. Каин. Фукурами. Наруто. Я знал, как буду их использовать. Знал, что рано или поздно поверю в свою болезнь и она станет моей реальностью. - Зачем… - Все просто… веришь или нет, в мире существует единое правило для всех. То, что можно систематизировать и описать математически, как бы другие ни пытались это отрицать. Все держится на одной основе – каждое твое действие предсказуемо, каждая история будет рассказана, а после – повторится, каждая мысль вернется в исходную точку. Я существую ради того, чтобы узнать, зачем все это нужно. Ответить на самый страшный и самый бессмысленный вопрос… зачем?.. Так что не спрашивай меня об этом. Я не смогу дать тебе ответа. Но теперь я могу сказать, кто такой Узумаки Наруто. Блондин снова улыбнулся, но совсем не так, как мгновение назад. Эта улыбка показалась Саске самым жутким зрелищем из тех, что он когда-либо видел. - Его не существует. Прости, что мне приходится говорить об этом сейчас, - на первых словах голос блондина был веселым и добрым, но к концу фразы сорвался. – Наруто - всего лишь желание… - Тогда кто ты такой? И кто был здесь? Идея о добром, всепрощающем человеке, сохраненная от лишних потрясений?! - Можно сказать и так. Я хотел бы быть таким, как он. Но я не такой. - Зачем ты давал своим личностям имена?! - Частично это имена живых людей, память о которых мне хотелось бы сохранить. Я хотел бы помнить Горо – человека, который научил меня забывать о боли. И Акио – он был моим кумиром! Всемогущий, умный Акио. Честно говоря, мне пришлось запомнить даже Кохэку. Того, кто изуродовал мою душу. И Наруто я тоже хотел бы помнить. Он был моей мечтой. Мечтой о жизни без боли. Без страха, без ненависти… Саске закрыл глаза. Было невыносимо видеть чужие слезы. Так невыносимо и страшно, что легкие разрывало изнутри от желания разрыдаться. Наруто не существует? Учиха запрокинул голову, борясь с накатившими чувствами. Режущая боль в накидке из безнадежности, выворачивала его наизнанку. Не существует их необычной связи. Не существует искреннего смеха и улыбки, в которую он влюбился. Не существует чудовищной нежности. И головокружительных, дурманящих чувств. Минуту назад, до того, как они явились в сад – все это было хотя бы иллюзией. Мечтой. Желанием. Страстью. А теперь… Не существует. - Я тебе не верю. - …прости. - Я не верю тебе! – наконец, справившись с собой, Саске открыл глаза. Из-за невыносимой тоски, что плескалась в родных до ужаса глазах Другого Человека, горечь навалилась с новой силой. Получается, только что... это был их последний разговор? Его и Наруто? Такой глупый, никчемный набор слов. А что он мог сказать, если бы знал? «Прощай?.. Очень жаль, но мне придется тебя убить, чтобы возродился кто-то еще?». Наруто, или кто это был, молча стирал слезы. Клетка рассыпалась. *** Какаши осторожно стер полотенцем капли пота со лба Саске. Учиху кидало из стороны в сторону, будто в сильнейшей лихорадке, по бледному лицу разлилась неестественная белизна – все это просто не могло не беспокоить. Что еще он мог сделать? - Жив пока? – Орочимару сновал рядом, ненавязчиво интересуясь состоянием Саске. Как понял Хатаке, его внешняя невозмутимость была фальшивой – сейчас от этого парня зависело, смогут ли они обуздать разрушительную силу эспектанты, и ученый не мог даже прижать к месту свою суетливую задницу. А значит, серьезно переживал за свое будущее благополучие. Время шло, и лаборатория оставалась заблокированной. Это означало только одно – они не справлялись. Саске не справлялся. Наруто тоже проигрывал. Какаши отвлекся от своих пессимистичных мыслей, заметив на лице брюнета влажную дорожку. Он было подумал, что упустил пару капель, но неожиданно наткнулся взглядом на влажные ресницы. Впервые ему стало действительно страшно за Саске, будто бы в кресле сидел не пациент, а родной ему человек – брат или даже сын. - Плачет, что ли? – Орочимару, оказывается, тоже пристально следил за состоянием парня. – Если это боль, то самое время его отключить. Болезнь, скорее всего, усугубится, но хоть жить будет. - Очень странно слышать от вас такие слова. Мне казалось, что вам все равно, умрет Саске или нет. Как и Наруто. - Какаши-сан… - ученый все-таки присел на свой рабочий стул. – Как вы думаете, почему я раньше не допускал вас до эксперимента? - Потому что, по-вашему, я – остолоп? - Отличный ответ, но вы не угадали. Вы не умеете жертвовать. Я говорю не о бездумном жертвоприношении, а о Жертве. Когда есть нужда, необходимость и, самое главное, польза. Если Саске не способен что-то изменить, то всё это напрасно. Я не хочу пустых жертв. А те, кто послужил делу – необходимы. И вы до сих пор не понимаете разницы. Какаши невольно припомнил свои собственные слова: «Тот, кто готов приносить жертвы, всегда получает больше». - Это не важно. Вы относитесь к людям, как к скоту. Вам ведь на самом деле наплевать, если кто-то умрет… - Никто не умер, - резко оборвал Орочимару. – Никто. - Зато некоторые из испытуемых стали недееспособны. Это все равно, что смерть. - Такое иногда происходит, когда дело касается науки. У них есть шанс. Этого достаточно. - Как я и думал, вы просто считаете меня остолопом. Орочимару тихо рассмеялся. - В самом деле, вы думаете, что я монстр. Но я, как и вы, просто Жертва, Какаши-сан. А вот там, в зале с моим устройством – новый Бог. И я почти счастлив это знать. - Неужели вы так напуганы, что готовы извиниться передо мной? – Хатаке осторожно дотронулся до лба Саске. Температура не поднималась, но странная лихорадка-истерика никак не отступала. - Пожалуй. Теперь уже Какаши забеспокоился всерьез. Обернувшись, он вгляделся в спокойное лицо ученого. - Почему? - Моя мечта осуществилась, - Орочимару пожал плечами. – На самом деле уже не важно, сможет Учиха победить или нет. На новую мечту у меня просто нет сил. - Мне казалось, вы хотите получить контроль над Каином? - Хочу, но если не получится – я отключу эспектанту сам. Есть еще один способ. Хатаке нахмурился. Если этот способ нельзя использовать прямо сейчас, значит… - Кто пострадает? - Только я. Так что, если хотите сказать, как сильно ненавидите меня и мои исследования – сейчас самое время. Потом возможности может не представиться. Да, внешне Орочимару выглядел невозмутимым. И говорил уверенно, как и всегда. Только учиховская лихорадка будто бы коснулась и его тоже. - Я ненавижу вас. И ваши исследования, - вздохнул Какаши, отворачиваясь обратно к Саске. – Но это не значит, что я позволю кому-то еще рисковать собой. Кто-то должен разгребать последствия этого кошмара. Если уж придется, то отключу ее я. Орочимару ответил не сразу. Зато, наконец, перестал строить из себя черт знает что. - Почему вы хотите пожертвовать собой ради человека, которого ненавидите? - Потому что остолоп… - печально вздохнул Какаши. Ученый попытался спрятать улыбку. Но это и не требовалось. Хатаке был слишком занят состоянием Учихи, чтобы что-то заметить.