***
Какие-то спермотоксикозные парочки целовались на лестнице, загораживая проход, кто-то просто ходил из комнаты в комнату, ища компанию для выпивки, а самые трезвые и более менее адекватные собрались в гостиной. Кажется, Джози хотела разложить таро или что-то вроде, Джонс не сильно вникал. Пеппер развалилась в кресле, наслаждаясь каждым моментом вечера. Она старалась запомнить все в мельчайших деталях, потому что глаза, к сожалению, фотографировать не могут. Джаг, так и не снявший шапку сидел на подлокотнике дивана, отчаянно пытаясь удержать мысли в голове. Они крутились в ней беспорядочным волчком, сбивая парня с толку. Водка, выпитая вместе с пуншем всё ещё глухо отдавалась у него в висках, а новая порция, выпитая уже здесь, ещё не подействовала. Шерил что-то говорит, обводя взглядом всех присутствующих, приторно улыбается и кладёт пустую бутылку из-под пива на кофейный столик. Джаг видел, что её губы шевелиться, явно рождая все новые и новые слова, но он не слышал, будто кто-то выкрутил в ноль колёсико динамика в его голове. О чем она говорит он догадался. Это была бутылочка? Скучно и тривиально. Не интересно. Джонс прищурился, разглядывая Мантла, сидящего в обнимку с какой-то черлидершей. Напротив сидел Арчи вместе с новенькой, Бетти с этим её хвостиком притаилась на другом краю дивана, рядом с Шерил. Он заметил, как блондинка нервно сжала кулаки, наблюдая за раскрученной бутылкой. Любопытно. Джонс плотно сжал губы и носом втянул воздух, пропитанный спиртом и сладостью. Кажется, бутылка крутится бесконечно долго, отбрасывая зелёные блики. Стекло тихо скрипит о лакированную поверхность стола из красного дерева. Она остановилась. Джонс испустил удивлённый вздох и поднял брови. Из всех людей в этой комнате, судьба наградила именно его. Что ж, по понедельникам она редко бывает благосклонной. Реджи расхохотался, когда снова раскрученная бутылка указала на Блоссом. Джонс мысленно выругался и приготовился к отвратительному прикосновению слюнявых губ. Но, к его удивлению, Блоссом к нему даже не прикоснулась. Только встала с тяжёлым вздохом и, покачиваясь, пошла к шкафу. Что? Если это была бутылочка на секс, то… и ладно, наверное. Не будет же Блоссом его насиловать, правильно? Давлению судьбы Джонс не сопротивлялся. Какой в этом смысл? Он только заходит в тесную деревянную коробку и закрывает за собой дверь. Внезапно, сердце забилось чаще. — Ну что, Джагги-Джаг, готов провести со мной семь минут в раю? А… Так вот оно что. Это была совсем не бутылочка, точнее, не совсем бутылочка. Пеппер стояла совсем близко. Шкаф тут же заполнил запах перегара, смешанный с этой её… сладкой пакостью. — Знаешь как зовут двойника Джорджа Клуни? — её шепот разрезал звенящую тишину. Здесь было тесно и громкие разговоры были совсем неуместны. Мир сжался до этого крохотный пространства и было совсем неважно что происходит там в гостиной под гогот Мантла и звонкий, словно колокольчик голос Джози. В таком маленьком пространстве, они, наверное, могли совсем не разговаривать, додумывая мысли друг друга. Джонс поднял брови. Голливудская жизнь его не восхищала, и он уж точно не знал ни о каком двойнике Клуни. Блоссом улыбнулась и подняла голову, встречаясь с ним взглядом. Даже в тесном полумраке её глаза горели, словно она была кошкой. В этот раз, Пеппер была ниже на целую голову и утыкалась ему лбом в плечо. Он и не заметил, как она сняла туфли. Босая и с потёкшей тушью она казалась более настоящей, чем её ежедневный пластмассовый образ. — Джордж Клони. Из горла вырывается хриплый смешок, а у глаз появляются морщинки. Блоссом щурит большие глаза и жадно вглядывается в его лицо. Места здесь хватало ровно настолько, чтобы сохранить за собой миллиметры личного пространства, но удавалось это с трудом. Её волосы то и дело лезли ему в рот, а странно съехавшее платье то и дело касалось кожи его рук. Дышать становилось труднее, водка как-то резко ударила в голову и вот он уже хохочет над такой дурацкой шуткой. Как такое вообще приходит ей в голову Джонс не знал. Такой уровень абсурда может быть достигнут только путем долгих и упорных тренировок. «Пеппер-шлюха-Блоссом была почти трезвая. Почти — значит пошатывалась, но в целом стояла на ногах.» Улыбка сама собой сползает, когда Блоссом становится ещё ближе. Оставшийся между ними миллиметр воздуха электролизуется, а её зрачки опасно расширяются. Если она встанет на носочки, то сможет коснуться его губ. Или она может просто усмехнуться, облизать губы и наклонить голову к плечу, смотря на Джонса так, будто ему двенадцать и он влюбился в свою няню. — Ты хочешь меня поцеловать, Джагги-Джаг. «Она не спрашивает. Просто не имеет такой привычки. Д е й с т в и т е л ь н о интересоваться чьими-то желаниями Блоссом ещё никогда не приходилось.» — Пожалуй, воздержусь, — Джонс поджал губы и покачал головой. — Боишься не соответствовать моим стандартам? — она наклонила голову к плечу. — Скорее ты, — Джонс облизал пересощшие губы. В замкнутом деревянном пространстве было чертовски жарко и единственная влага, что здесь была — слюнявые губы Пеппер. — Ты такая сука, Блоссом. Он тяжело вздохнул, мысленно давая себе подзатыльник. Парень совсем не хотел этого говорить. Блоссом удивлённо подняла брови, но уже через секунду весело улыбалась. — Ну и торкнуло же тебя, Джагги-Джаг, — хохотнула она. Что заставило его развязать язык парень не знал. То ли уютная атмосфера тесного шкафа, то ли водка… Он, наверняка, сказал бы ещё какую фигню если бы не неожиданно обнявшая его Блоссом. Джонс застыл, не смея пошевелиться и, кажется, даже задержал дыхание. Как действовать в таких ситуациях он не знал, да и его мозг сейчас работал с явными перебоями. Поэтому брюнет решил делать, а точнее, не делать ровным счётом н и ч е г о. — Знаешь, — прошептала она ему в плечо. — У нас еще четыре минуты… Значит, они здесь всего три, подумал он. Надо же, а ощущается как все тридцать… Здесь и правда могло быть какое-то подобие романтики, если бы волосы Блоссом всё время не пытались попасть ему в рот. Впрочем, от своей хозяйки они не отставали. Плечо от тяжести головы рыжей уже начинало затекать, а от сладкого запаха голова кружилась ещё сильнее. Джонс попытался задержать дыхание, но эта идея оказалась явно не самой лучшей в его жизни. Он просто напросто чуть не задохнулся, потому что отступать он не привык. — Что думаешь? Может того… Что она подразумевала брюнет не знал. Но догадывался. Из всех её прозрачно-очевидных намёков этот был в тройке первых по абсурдности и навязчивости. Не то чтобы у него был какой-то рейтинг глупых подкатов от Блоссом, но если бы был, то этот определенно попал бы туда. Блоссом неожиданно скользнула руками по его пояснице. Из Джонса будто выбили весь воздух резким ударом в солнечное сплетение. Колени опасно дрогнули, а в глазах, так и не привыкших к полумраку шкафа, всё помутнело и приобрело размытые очертания. «Наверное, так и видят очкарики» — подумал он, усилием воли отстраняясь от Блоссом. Ну, насколько это было возможно. Её волосы зацепились за его зуб и девушка тонко пискнула. — Ёпта, Джагги-Джаг… — проныла Блоссом. — Кто тебя учил так обращаться с девушками? Джонса никто не учил и что делать в таком случае он в душе не чаял. И он был почти уверен, что ни в одном руководстве по общению с девушками он не найдет пункт «Что делать, если её волосы зацепились за ваш зуб?». Брюнет решил, что лучшим решением в этой ситуации будет просто промолчать, может и прокатит. — Ладно, не отвечай, — она сверкнула зелёными глазами. — Не стоит портить свой прелестный образ загадочного парня. — Какой ещё… — Джонс свёл брови к переносице. — Ну… — на мгновение задумалась она. — Вечно одинокий горбатый дрыщ, старая сумка и дурацкая шапка, ещё что-то бесконечно у себя печатаешь… это образ, Джагги-Джаг. Об-раз! — если бы она могла, то обязательно всплеснула бы руками. Джонс усмехнулся. Он точно не знал, что его старая одежда, повидавшая не один секонд-хенд, и врожденная необщительность могут быть приняты за флёр загадочности. Он же не Эдвард Каллен в конце-то концов! — Чтоб ты знал, девчонки таких любят, — она пожала плечами. — Все? Или только ты? — хмыкнул он. — Может, только я. И что с того? Блоссом гордо вздернула острый подбородок и посмотрела ему прямо в глаза. Мало кто знает, но в детском саду она была бесспорной чемпионкой по игре в гляделки среди всех возрастов, поэтому могла заставить понервничать кого угодно. Широко распахнутые большие глаза пугали всех. Джейсен назвал это «её фишечкой». — Ничего, — буркнул брюнет. А действительно «и что?». Ему должно быть все равно на эти её дурацкие взгляды, навязчивые томные вздохи и всю остальную чушь, которую продолжала Блоссом ежедневно, начиная с первого класса. В детском саду она кидала в него чужими стирательными резинками и, если бы он носил косички, обязательно дёргала бы за них. «Некоторые называют это домогательствами, другие говорят: «Ах! Как прекрасна первая любовь!», третьим просто все равно. Если коротко, люди делятся на три типа: — те, которые не пройдут мимо; — «не порти мальчику жизнь, это просто инстинкты!»; — и, те, которых «это не касается». Вдруг дверца резко открылась и им в лицо ударил яркий свет, исходящий от стоявшего рядом торшера. Перед глазами Джонса пошли яркие пятна. Он поморщился, а Блоссом и виду не подала, что что-то идет не так — лишь на мгновение опустила взгляд. Лицо обдал прохладный воздух, пропитанный парами виски, водки и дешевого пива, сгоняя, выступившие на их лицах красные пятна. — Что это с вами? — подняла аккуратные брови Шерил. — Хотя… — она поморщилась и поджала губы. — Я, пожалуй не хочу знать. — Мудро, сестрёнка, — подмигнула ей Пеппер. Она приторно улыбнулась и отошла в сторону, давая им проход. Джонс быстро нашёл взглядом Арчи и показал ему на выход. Друг решительно кивнул и встал с дивана. — Удачного вечера, Джагги-Джаг, — донёсся до него хриплый голос Блоссом. Он кинул через плечо сухое «ага» и пошёл к выходу. Оставаться в жутком особняке ещё хотя бы минуту у него совершенно не было желания.***
«Это была странная ночь. Пеппер-шлюха-Блоссом умеет устраивать вечеринки, знает как задушить человека, не используя рук и просто королева идиотских каламбуров. Пахла она всё ещё омерзительно, но совсем уж плохим человеком казаться перестала.»