***
Праздники в Ривердейле проходили с размахом. Мэрия закупала фейерверки в таком количестве, что бедные птицы просто охреневали от жизни. Конечно, сегодня был запланирован ни в коем случае не праздник, а самые настоящие ирландские поминки. С шумом, размахом, песнями. И алкоголем от особенно шустрых, вроде Пеппер. — Отвратительно, да? — спросила Шерил. Старшая сестра наклонила голову к плечу, подкрашивая губы. Пеппер только закатила глаза и даже голову в её сторону не повернула. Она лежала на своей кровати в позе морской звезды, отдыхая после тяжёлого дня в школе. Трупы она видела нечасто, но, в принципе, план на год уже был перевыполнен. — Минус Лисичка, — с намёком сказала рыжая. — Такая потеря в команде… Главной миссией Шерил в этой жизни было сагитировать младшую сестру вступить в команду черлидерш. Пеппер это было совсем не интересно, её голову занимали более мирские дела. Танцы в коротких юбках перед толпой озабоченных школьников и их отцов она находила… тревожно неудобными. — Не хочешь со мной и Купер в СПА? Расслабишься…— Пеппер подняла брови. Кажется, она пропустила что-то важное, если уж её старшая сестра и Зефирка-Бетти вдруг стали лучшими подружками и теперь ходят за ручку по салонам красоты. Пеппер покачала головой. До общегородских поминок было ещё пять часов, которые она планировала провести с пользой. Будь чирлидинг квиддичем, или хотя бы покером, она бы первая бежала в команду, ведя за собой необразованную толпу крестьян и остальной черни. — Не хочешь — как хочешь, — хмыкнула Шерил и вышла из комнаты сестры. Пеппер застонала в подушку от своего бессилия. Ей не нравился кленовый сироп, она не любила красный цвет, деньги она не особо ценила, внешность была делом стодесятым. Все, что её объединяло с семьёй — лицемерие и одна фамилия. Джонс поправил съехавшую на бок шапку и откинулся на спинку красного диванчика. В «Поп’с» было тихо. Из людей был только он да миссис Лодж, которая теперь зарабатывала на жизнь протиранием столов и подачей заказов. Мэйси Блэйк лично он не знал. Только то, что она была кладезем грязных секретов не только школы, но и всего города. Джонс сомневался, что она заслуживала вскрытой глотки. Впрочем, а кто заслуживал? Телефон завибрировал, стукнувшись о стакан с коктейлем. 17:23 от: ПшБ кому: Джагги-Джаг «Что делаешь» «?» Джонс не ответил. Снова. Блоссом слала ему эти чёртовы СМСки целый день. Может, хотела узнать как сильно ему понравился интерьер их жуткого особняка, или отделка платяного шкафа, или прелестные розы, растущие перед домом… Может, может, может! С Блоссом никакой определённости. Он откусил от бургера. Нет, это больше не может продолжаться, верно? Просто не должно и всё тут. Её чересчур повышенное внимание совсем не было комплиментом, как говорил Арчи. Иногда Джагу казалось, что Блоссом его преследовала. Глупость и паранойя, конечно, но тот факт, что большая часть предметов у них совпадали уже два года подряд, заставлял задуматься. Вероятность того, что у них могут быть общие интересы, заставляла его истерично хихикать. Большей глупости и представить нельзя. Блоссом, разбирающаяся в творчестве Лавкрафта. Ну да, конечно. Коктейль закончился. На новый денег пока не было. Он вздохнул и облизал пересохшие губы. Теперь, после такого плотного присутствия Блоссом в его жизни, ему везде чудился этот её странный запах. Он почесал затылок через шапку и вздохнул. Сегодня будет первая игра Арчи и он зачем-то обещал прийти. В последнее время Джонс разбрасывался обещаниями, словно конфетами на хэллоуин. 17:30 от: ПшБ кому: Джагги-Джаг «а если я скажу» «что» «заплачу тебе» Что? 17:31 от: ПшБ кому: Джагги-Джаг «заинтриговала» «?» Да. Определённо да. Секунды две Джонс даже серьёзно размышлял, что на это можно ответить, потом одёрнул себя и решил, что хватит с него этой… Блоссом. Он не должен ей потакать и вообще… Всё. Хватит с него её приколов. «Пеппер-шлюха-Блоссом ужасно доставучая, чертовски непредсказуемая, невыносимо болтливая, пиздец какая неуправляемая и по-блядски красивая. В какой-то своей извращенной пластиковой манере, где-то в её личном розовом развратном мире, но… красивая.» Игра начиналась ровно в шесть. Точнее, начиналась слезливо-плаксивая речь Шерил, в которой она в семитысячный раз восхваляла своего мёртвого ублюдка-брата, а за ней следовала печальная мыльно-драматичная песня «Кошечек» — местных поп-звёзд. Джонс делает снимок. И ещё один. Люди на них выглядели такими счастливыми. Так и не скажешь, что они пришли почтить память мёртвого паренька из самой богатой семьи города. Парень обвёл собравшихся тяжёлым взглядом и скривил губы в презрительной ухмылке, замечая Пеппер, стоящую рядом со сценой. У Блоссом был вид то ли побитого жизнью подсолнуха, то ли сгнившей моркови. Шерил все говорила и говорила, вот-вот и у неё слеза скатится. Пеппер безразлично оглядывала людей на трибунах. Ярко-зелёные глаза сейчас напоминали скорее светофор, чем глаза обычного, нормального человека. Джонс недоумевал. Она пыталась притереться к славе сестры или пыталась таким образом её поддержать? Старалась быть заметной или просто приобщится к обществу, потому что друзей у ней совсем нет? Джонс знал только одно. Больше нет «близнецов Блоссом и этой-как-её». Есть «сёстры Блоссом» и никого больше.***
«Может ли сестра убить брата? Может ли она совершить это ужасное деяние, по примеру Каина и Авеля? И главное — способна ли на это Пеппер-шлюха-Блоссом?»***
Пеппер было хреново. По-настоящему. На школьном стадионе было так людно, так… торжественно, будто это самый обычный матч. Возможно, для большинства здесь собравшихся это и было так, она не знала. Скорее всего большая часть из них даже не видела Джей-Джея хотя бы со спины. Было прохладно. Ноги покрылись мурашками, а губы чуть подрагивали. Нет, она никогда не подаст виду, что что-то идет не так. Даже, если это её жизнь. Тебе грустно, Пеппер? Ты в печали? Скорбишь? Скучаешь? Плачешь? Казалось, что все вокруг, смотря на неё, думали только об этом. И одноклассники, и семья, и даже грёбаный торчок Декс как-то поинтересовался её самочувствием. Докатилась. Блоссом возвела глаза к тёмному небу. Ну почему Афина так к ней жестока?! У Блоссом в волосах две розовые заколки с хэллоу китти, две маленькие косички у висков и ещё какая-то хрень на затылке. «Перебор» — подумал Джонс. Перебор. Она — сплошной перебор, преувеличение, гипербола, просто слишком… неравномерная. Всего понемногу и выходит абстракция Малевича. В то время когда Джонс «Чёрный квадрат», она — «Точильщик». Яркий свет прожектора окутал её фигуру. Блоссом отбрасывала по истине ужасную тень. Вся искорёженная, огромная и уродливая. По шее брюнета пробежали мурашки. Блоссом в его представлении была именно такой. Злой. Бездушной. Лицемерной. Гнилой. На лице Пеппер не было даже намёка на то, что она скорбила, ничего похожего на печаль. Если бы она была убийцей, то идеальной. Неповторимой. Возможно, великой. Притворщица. Лицемерка. Ничего похожего на настоящие эмоции у Блоссом на лице и в помине нет. Только искусная имитация. У неё из сумочки торчала фляжка. Она поблёскивала в белом свете прожектора, отбрасывала причудливые блики. Вряд ли Блоссом держала там святую воду, да?***
Казалось, лес, окружающий маленький город — это какой-то непреложный американский закон, который неукоснительно соблюдался всеми гражданами. Без исключения. Мрачный и загадочный, тугим кольцом обвивающий окрестности. Идеальнее места для того, чтобы избавиться от трупа, представить сложно. Смеркалось. Первая звезда уже ярко горела. Ветки шуршали и казалось, будто деревья говорили о чём-то своём, лесном, непонятном даже самому одарённому человеку. Ветер чуть слышно подвывал, а листья шелестели. Под чёрную куртку задувало, свитер не спасал. По её спине медленно ползли мурашки. Она шла мимо молодых деревьев глубже. Дальше. Туда, где скрип старых стволов мог заглушить даже самый дикий и отчаянный крик. Ей нужно закончить начатое. Дело нужно завершить.