Снова

      Бью по клавишам. Кривым эхом раздаётся тяжёлый звук нижних нот. Это выражает всю ту ноющую боль, что ты причинил мне. Последний аккорд. Долгий протяжный «до» и всё затихает. Лишь слышен тик часов. Ты начинаешь хлопать в ладони, выкрикивая: «Браво!». Видимо, ты не понял мою задумку. Вообще, тебя с твоим математическим складом ума подпускать к моей музыке нельзя! Ты всё равно не поймёшь…       Медленно отходишь от стены — я чувствую себя как кролик перед удавом, но, тем не менее, держу уверенную позу, чтобы ты не увидел мой страх перед тобой.       Идёшь ко мне. Осторожно, хищно. По крупинкам сожаления в твоих глазах мне не понятно — понял ли ты? Или музыка проняла твоё чёрствое сердце?       Обнимаешь меня, тянешься, пытаюсь отстраниться, но ты нежно и противоречиво крепко сжимаешь меня в кольце рук. Толкаю, но тебе это как слону дробинка. Целуешь, смакуя губы. Моё сердце падает куда-то в пятки, прячась от удара. Пытаюсь оттолкнуть тебя снова. Ты же знаешь, как до меня туго доходит. В ответ кусаешь губы до крови и сразу зализываешь, будто извиняясь. Кусаю твои, как бы в отместку и пытаюсь зачерпнуть хоть толику воздуха, и тебе хватает время углубить поцелуй. Сердце бьётся где-то в пятках. Прижимаешь сильнее. Я пытаюсь бунтовать, но вскоре резко перестаю. Ты хищно ухмыляешься в мои губы, и я краснею. Я проиграл. Снова.