Снова

      Слушай, ты даже не представляешь насколько я тебя люблю. Невозможно измерить точно. Твой смех, твой сладкий голос, твои шоколадные мудрые глаза, изгибы твоих длинных пальцев. Мы словно из разных миров. Ты идеальный, словно ангел, спустившийся с небес для меня. Ты не хочешь замечать как я ловлю каждый твой жест, каждый твой полный ненависти взгляд с крупицами теплоты в мою сторону. Я помню всё, что ты говорил обо мне. Что я злой, что я эгоист, вредный, глупый, твой личный дьявол. Что гореть мне в Геенне, что я не понимаю твои чувства. Что ничего не понимаю в твоей музыке. Я не хочу её понимать, я хочу понять тебя.       Ты меня ненавидишь. Это слишком ясно. Если бы в нашем мире была Судная ночь, то, я не сомневаюсь, ты бы убил меня самым изощрённым способом. Вырвал бы все ногти, сломал все кости и, надеюсь, сердце, которое поедает меня с каждым днём всё сильнее.       Я хочу снова ощутить вкус твоих губ, мягкость волос и бархат кожи. Но, после того случая в музыкальном классе (после довольно приятного случая) ты перестал со мной контактировать. Перестал смотреть на меня. Перестал отвечать на звонки и сообщения. Почему? Я вижу как краснеют твои уши, когда я сажусь сзади. Как учащается твоё дыхание, когда я подхожу к тебе. Почему же ты врёшь сам себе? Это единственное, что я ненавижу в тебе.       Я снова стою у твоего дома. Тусклая в лунном свете пятиэтажка возвышается надо мной куда-то ввысь. Она хоть не такая высокая, но всё равно кажется башней скромной принцессы. Фонарь рядом редко мигает, словно призывая к действию. Ты живёшь на третьем, справа от двери парадной второе окно — твоя комната. Кидаю сигарету в сугроб и смотрю в твоё окно. Загребаю в голую руку снег и скатываю его в снежок. Он приятно щипается. Я уже научился с первого раза попадать в пластиковое окно, особенно после «мужского разговора» с твоим соседом, который только-только лёг спать. Скажи ему «спасибо», ведь именно он выправил мне руки и глазомер. Благодарю вас, Валентин Валерьевич. Я снова вижу как отодвигается шторка. На улице уже зима, а я снова в одной толстовке бегу к тебе ночью.       Ты, как всегда, приоткрываешь серо-синюю тяжёлую штору и замечаешь как я легко одет. Мороз колет всё тело изнутри. Сердце замирает, когда ты открываешь тяжёлую дверь парадной. — О боже, ты снова? — Ты накрываешь меня пледом, шепча проклятия злобным шёпотом. Мне нравится, когда ты злишься. Улыбка сама приклеивается к лицу. Это происходит снова. Я скучал по тебе.