Амбивалентность

      Улизнуть из «колонии строгого режима» нестрогой Мэй оказалось до невероятного трудно. Даже при условии, что он врал как дышал и мог обвести любого вокруг пальца. Любого, но вот Лулу… Сколько же усилий пришлось приложить! Чтобы заполучить два часа свободы, спуститься на парковку и незаметно исчезнуть из отеля, затерявшись среди нескончаемого потока автомобилей, ему понадобилось несколько часов вдумчивого планирования, и тем не менее, он всё ещё не был уверен в полной успешности своего плана. Выбирая улицы и съезды в случайном порядке, иллюзионист потратил, по меньшей мере, треть часа на то, чтобы убедиться — за ним нет хвостов, и всё это время, ощущение того, что Мэй вот-вот вернётся в его номер и обнаружит «пропажу», заставляло его отвлекаться, нервно посматривать на телефон. Это хотя бы не Ривз. С ней бы такой номер не прошёл в принципе.              Добравшись до места встречи, Дэнни оставалось только ждать. Когда-то ему казалось, что Нью-Йорк — это большая освещённая софитами сцена, созданная для тех, кто мечтает быть замеченным. Теперь, он, кажется, знал обо всех «тайных ящиках», где можно спрятать невинных кролика, птиц и даже не совсем невинных ассистенток. Только вот прятаться приходилось самому. Для фокусника его уровня, в этом можно было увидеть «грязную работу». Но он больше не чувствовал себя фокусником как таковым. Улочка, на которой Всадник припарковался, соединялась с тупиком. Именно туда он и всматривался, пытаясь увидеть очертания в темноте и не обращать внимание на саднящую спину. Чёртово водительское сиденье при соприкосновении будто проходилось по его свежезажившим ранам наждачной бумагой!              Минуты перетекали из одной в другую, Дэнни боролся с желанием начать дёргать ногой от нетерпения и продолжал ждать злосчастного звонка от Мэй. Напряжённый до предела, он не заметил, как из забытой домоправителями полузабитой двери цокольного этажа соседнего многоэтажного дома, показалсяневысокий человек и, озираясь, подошёл к его автомобилю.              Ручку дверцы дёрнули. Атлас вздрогнул, и по спине стрельнул дополнительный разряд режущей боли. Возможно, одна из царапин не зажила до конца.              — Какого чёрта ты так долго? — прошипел Всадник, окидывая запыхавшегося Ленни с бумажными конвертами в руке. Тот сел на переднее сиденье и закрыл дверцу с несильным хлопком.              — Думаешь легко следовать твоим указаниям, когда, чтобы добраться сюда, я должен пройти квест почти по сотне пунктов?              Дэниел открыл рот, чтобы как обычно свалить всё на «это ради твоей безопасности», но инженер опередил:              — Нет. Я не люблю лестницы, и ты это знаешь! Мог бы подкорректировать план, чтобы я так не мучился. Скоро придётся носить с собой ингалятор.              — Ты собрал всё, что я просил? — иллюзионист посмотрел на серые конверты, вздутые от большого количества бумаг. У него не было времени на дружеские беседы. Он и так здорово отстал от изначальных планов из-за аварии.              — Всё, что успел накопать за последние недели, — Кроуфорд протянул ему четыре конверта. — Мне нужно больше деталей, чтобы сократить область поиска.              Атлас пробурчал себе под нос:              — Были бы они у меня…              И это не первый раз, когда он крутил свои размышления вокруг подобной мысли. Но риски быть пойманным на месте преступления были слишком большими. Как он мог поставить под угрозу всю операцию, у которой не было «плана В»?              Дэниел открыл один из конвертов, вытянул несколько документов, чтобы заметить среди надписей «Таддеуш Брэдли». Нельзя даже допускать возможности, в которой тот бы узнал, что происходит за спиной. Искать информацию на мертвеца, в этом плане, оказалось гораздо легче, но, когда Атлас проверял другой толстый конверт, его совесть всё равно ныла в унисон заживающим ссадинам. «Лайонел Шрайк». Он больше не мог относиться к нему, как к кумиру из детства. Дилан вторгся в уравнение и стал неотъемлемой частью. Временами, пока Лула в очередной раз рассказывала ему о чём-то даже отдалённо не вызывающем у Всадника интерес, Атлас задумывался «был бы с ним так приветлив Шрайк-старший в ту единственную встречу, знай бы он, что из-за маленького мальчишки, которому он подарил свои карты, его сын будет гулять по краю пропасти?». Дэнни надеялся, что он знал. Потому что, это давало ему надежду: он сможет победить, сможет защитить их.              — Есть ещё несколько источников, над доступом к которым я пока работаю, — отвлёк ЛенниВсадника. Тот оторвался от документов, что вытаскивал из третьего пакета. Сверху числилось «Сибил».              — Помнишь «не оставлять никаких следов»?              Кроуфорд скривил гримасу:              — Я знаю, как взламывать ресурсы. И это трижды упоминается в твоих инструкциях!              — Потому что у него нет границ, Ленни. Он использовал тебя один раз, во второй, ему будет легче просто избавиться от помех.              — Я не оставляю следов! И кстати, никакой явной связи по «Л» и «С» нет. Я искал их совместные появления, упоминания, знакомых — ничего не складывается вместе. Спроси ты меня, я бы сказал, что она не существовала.              — Она существовала, — процедил иллюзионист, прекрасно зная почему поиски привели Кроуфорда в тупик. — Я видел её собственными глазами и тогда они не врали мне так, как сейчас…              «Дайан Колдвелл». От этого имени он тоже не ожидал особых успехов.              Волна ненависти к себе снова подкатывала к горлу, когда от малейших движений его восстанавливающийся после аварии организм давал о себе знать. Он потерял столько времени и у него столько работы! Скривившись от боли, Атлас затолкнул документы обратно.              Ленни жалостливо поднял брови:              — Ты как? Илай переживает. Говорят, последствия были сильными.              Всадник замер, вслушиваясь в слова, резонирующие в ушах.              «Говорят?»              Он повернулся к инженеру:              — Ты виделся с ней, с Хенли?              — Ч..что?              — И Илай, — в груди закипела злость. На Ривз в первую очередь. — Он что-нибудь рассказал ей?!              — Да она с нами четыре года не разговаривала! С чего вдруг нам с ней видеться?!              — Откуда тогда эти твои «говорят»?              — Из газет! — слишком быстро выпалил Кроуфорд. — Из газет! И телевизора! И Интернета!              Тусклый свет от приборной панели померк, как только Атлас превратился в сгусток мрачности и подозрений. Он разглядывал в застигнутом врасплох Ленни каждую деталь и пытался заставить себя поверить. Но скептицизм уже давно в превалирующих процентах циркулировал по его кровеносной системе.              — Думаешь, мы теперь вообще о тебе ничего не читать не будем?! Илай переживает, пусть Вы с ним и двух слов больше друг другу не скажите. Когда это закончится? Потому что мне приходится скрывать свою помощь тебе, а я меньше всего люблю врать, потому что плохо выходит.              — В последнем ты прав.              Ленни выдохнул и отвернулся «посмотреть в окно». Верить его словам Дэнни стало ещё на порядок труднее. И минуту он гасил в себе любой намёк на эмоции, которые в голове срывались в трёхэтажные ругательства, проклинающие всех на свете, но главное себя.              — Тебе лучше прекратить помогать мне.              — Я уже нарушил кучу законов о несанкционированном доступе, нет смысла останавливаться. Тебе лучше помириться с Илаем, и это не просьба. Он бы помог!              — Я в порядке и так.              — Ты будешь в порядке, когда наладишь с доком отношения, потому что тогда все мы наконе…              Телефон Атласа завибрировал в «самое нужное время». Мэй обнаружила «пропажу».              — Чёрт!              Оба уставились на осветивший их лица экран телефона. Кроуфорд чуть не брякнул «это та, кто присматривает за тобой?! Я думал ты познакомишь нас со всеми!», но вовремя вспомнил откуда знал о Мэй в статусе «сиделки». И промолчал… несколько секунд.              — Ответишь?              Дэнни тревожно посмотрел на инженера.              — Она сотрёт меня в порошок. Мне ещё ехать обратно не меньше получаса.              Звонок прекратился. Телефон стал многократно вибрировать от сообщений.              — Вот поэтому надо было не выводить Илая из себя! — то ли шипел, то ли бормотал Кроуфорд.              Всадник не успевал читать текст сообщений, но смысл среди «где ты?», «…тебя нет…», «…жду…», «…иду к Дилану…», «…ищет…» был, в целом, уловимым.              — Ленни, мне надо вернуться.              — Хочешь сказать, я час играл в первопроходца трущоб ради пяти минут?! Я даже отдышаться не успел! И обратно снова по лестницам, чтобы выйти на Дертен-стрит!              — Ты не понимаешь. Это Мэй. Она как слепой сапёр, что жмёт на кнопки без разбора. И, очевидно, отвлечь её единственным рестораном азиатской кухни, у которого отсутствует доставка курьером, потому что он на чёртовом отшибе, тоже не сработало.              Поток сообщений не прекращался. Атлас решил не читать.              — Да, я всё ещё жду своего приглашения на знакомство с остальными Всадниками.              — Понимал бы, что просишь… Я делаю тебе услугу, держа на расстоянии. Напишу, когда сможем увидеться в следующий раз. Если что-то найдёшь, дай знать. И помни про осторожность. Заметишь что угодно, чего раньше не было, сразу же связывайся со мной. Давай, тебе пора.              Качая головой, Ленни открыл дверцу, но его разум всё ещё отказывался отправляться в настольную игру «сто и один пункт прежде, чем вернуться домой». Лестницы! Его выводили из себя лестницы и общественный транспорт!              — Постой! Я ведь даже не успел рассказать тебе про «Д»!              Атлас нетерпеливо ждал, когда вторая нога Кроуфорда окажется на тротуаре. Телефон обещал начать греться от сообщений.              — Я разберусь. Посмотрю всё что есть, но продолжай искать. И не вздумай встречаться с Ривз.              Кроуфорд ответил хмурой гримасой, но у Всадника не было времени её интерпретировать. Он завёл машину и перенёс всё своё резвое мышление на «очередной пожар». Последним отголоском мысли о конвертах, лежащих на пассажирском сиденье, было краткое умственное замечание о таинственной «Д»:              «Вероятность того, что я найду её, равна абсолютному нулю. Она — Око».