***
Он осторожно берёт в руки лезвие… … «Что я делаю?..» Вопрос в голове появился так же внезапно, как и острая боль, разрезающая давно разбитое гнилое сердце. Уж лучше физическая боль, которая потом избавит от мучений, чем вечная моральная. Один. Два. Три… Маркус замахнулся лезвием приподнес к вене в вертикальном положении и… Свет. Яркий свет лампы, которая включилась буквально сейчас. —Маркус, ты чего?.. Приятный и бархатный голос друга вывел того из колеи и воспоминания снова вонзились кинжалом в сердце. Только сейчас он заметил, что всё-таки держит в руках лезвие, судорожно дыша. Марк отложил острый предмет в сторону и взглотнул. —К-куро?..ээ. Это не то, что ты подума.— —Я вроде просил тебя не думать об этом. Когда ты уже повзрослеешь? — И правда, так не должно быть. Однако есть на то причины. Язык превратился в свинцовый, а взгляд опустел и в нем нельзя прочесть какие-либо эмоции. Куро вздохнул. —Пошли, нас уже ждут. —Извини, хён…—Горькие извинения перед единственным человеком, кто его оберегал камнем упали на душу, сковывая с ним же цепи. —Поговорим об этом позже… Однако 'сердце'друга постепенно перелилось в тёмно-оранжевый*. Он беспокоился… Он боялся так же, как и сам Маркус…***
Прошло время, и Марк уже стоял у порога в обычном и привычном для себя наряде, а именно: Толстовка со скрытной тканью и свободные джинсы с дырами на коленях. Но самое интересное, что по сравнению со своим другом он выглядел ну очень скудно для похода в клуб. Куро любил шоппинг и превосходство во всем, и это видно даже при подборе канцелярии для пар. Спустя минут 15, друг Маркуса вышел в обтягивающих черных джинсах, в белой и довольно прозрачной и лёгкой, для такой осенней погоды рубашке с нестандартным вырезом на груди и растрепанными волосами, отчего даже сам Маркус не удержался и издал восхищенный восклик, хоть и тихий. —И всё-таки стыдно мне с тобой идти в клуб в таком виде, Куро… он не впервой идёт со своим единственным собеседником в клуб, но такие наряды он надевал довольно редко, на что его друг тихо посмеялся, показывая его фирменную квадратную улыбку. —Обычно ты не беспокоился из-за таких вещей. Пошли уже. и снова эта улыбка. Он видел её часто, но глаза Маркуса всё никак не насытятся этими искренними эмоциями, который он, будучи с самого детства никогда не получал. Но для такого друга, как Куро, он пытался. Пытался получать удовольствие от собственной жизни, от себя и оттого, что происходит вокруг.Хотя радоваться вообще нечему.
***
Темные улицы освещали белые фонари. Непослушные локоны волос боролись с потоком прохладного ветра, в то время как Куро рассказывал о том, с кем сегодня они смогут встретиться. —Куро, ты же знаешь, что я не хочу с кем-то знакомится… Однако, к счастью или сожалению светловолосого эльфа (так его называл Маркус) это не останавливает. —Тебе нужно общение. Даже психолог так говорил. А уж тем более отношения. В товоем-то возрасте. Психолог многое говорил обладателю гнилой души, правда кроме слов «Это не вылечить», большего он посоветовать не смог. Куро всегда заботился о Марке, как о родном брате. Это обнадеживало, однако тоска и тянущая боль колола в самые органы чувств. Он не знал, как бы к нему относился друг, если бы знал всю правду. —Мне не нужны новые знакомства и девушка тем более. Я Ассексуал*, да и социофоб. И ты это знаешь, Куро.— сипло прохрипел тот и кивнув самому себе, чихнул. Повернувшись лицом к другу, Марк заметил, что он вытягивает грустную улыбку. Сожаление. Настоящее сожаление в его жизни было лишь один единственный раз. Тогда, когда его бабушка понимала, что весь мир и даже семья отвернулась от маленького беспечного существа, которому, судя по всему недолго осталось жить.***
—Знакомьтесь, это Маркус. Мой лучший друг и коллега. Темноволосый судорожно вздохнул, и, слегка наклонившись в качестве приветствия, потер переносицу и пробубнил себе под нос. —Я же просил не знакомить меня с кем-то, Куро… Не смотря на то, что новые «друзья» с ним почти не общались, Марку все равно было не по себе. Чувство, что даже не зная о его темной стороне души они относятся к нему, как к ничтожеству не покидало его голову. Беспокойство накрыло с головой, как и внезапная острая боль в области живота. Марк согнулся и кое-как пробормотал: —Я отойду… На ватных и полу-согнутых ногах, юноша добрался до ванны и остаток вечера в клубе провел в обнимку с унитазом и раковиной. Отравление, думал тот.***
—Папа, а где мама? Почему она не появляется? Она нас не забыла, правда ведь? Детский ребяческий голос надежды и все еще пляшущие искорки в глазах, которые будто вот-вот потухнут смотрели на вытирающего слезы отца, который откладывал телефон после звонка на счет похорон жены. Однако грусть и горечь затопила злость. Он не хотел принимать тот факт, что она умерла и поэтому хотел найти виновника. И первым, кто попал под горячую руку мужчины оказался собственный сын. —Да, забыла. Она тебя забыла. Она тебя не любила и никогда не будет любить. Больше она к тебе не придет. Встав со стула и судорожно вздохнув, отец мальчика направился в свою комнату, громко хлопнув дверью и даже не обернувшись. Слова больно ударили сына. Настолько, что голова закружилась. В глазах предательски щипало и уголки уже наполнились слезами. Однако он не смог выплакаться. Мальчик думал, ему станет легче, но он просто не мог, хоть и хотел. Однако громко упавший предмет заставил Марка опомниться и он побежал в сторону комнаты отца. Постучавшись, ребенок открыл дверь и закричал так громко, что сорвал голос. Он упал на пол, крепко прижал колени к груди и стал рыдать. Рыдать от страха и боли. От разбитого сердца.Потому что посередине комнаты его отец висел безжизненно на крепкой петле.