Глава 10. Без жестов и без правил
25 мая 2020 г. в 20:56
— Ничего, Рюдзаки, — ложь далась легко и естественно. Ложь, безупречная и дерзко изящная, как и он сам, выжгла в его сердце клеймо. Так давно, что оно стало неотделимой частью его сути. Подобно тому, как люди, заселившись в дома, долго и упорно обживают их, с каждым новым сувенирным магнитом и дурацкой кружкой делая их своей территорией, пока наконец этот дом не становится частью их самобытности, он обжил квазипространство обмана. Он обуздал его и сделал его измерения измерениями собственного сознания.
На основании языка осела горечь, но не от кофе. От неё избавиться было гораздо сложнее. Лайт физически ощутил чёрную дыру, разрастающуюся посреди его грудной клетки. Страшное чудовище — Тоска — бродило меж недвижимых стен чертог его разума, тянуло свои скользкие щупальца к воспалённому рассудку.
«Грустно… Мы скоро расстанемся…»
Но Рюдзаки не собирался давать ему ни секунды передышки. Лайт не поспевал за скоростью перемен в нём, за тем, как быстро он менял маски, наклеивая их на своё обезличенное «Я», как куски глины. Их затянувшийся танец продолжался, ускоряя обороты, непредсказуемо меняя правила и спутывая роли.
Рюдзаки взирал на него с укором, как смотрел бы добрый родитель на своего капризного ребёнка, щёлкая его по носу за непослушание. На миг его лицо отразило разочарование, затем он со скучающим видом отвернулся и принялся играться с ложкой. Некоторое время Лайт наблюдал за тем, как он кладёт в ложку конфеты и, используя её как катапульту, закидывает их себе в рот, затем вернулся к прерванному занятию.
Часы мерно отсчитывали секунды. Время близилось к двум часам ночи, и Лайта уже клонило в сон, но он упорно продолжал зарисовывать ему одному понятные схемы и ментальные карты.
— Лайт-кун, я хотел бы попросить тебя кое о чём, — вдруг тихо произнёс Эл, нарушая тишину. Его голос обволакивал, интригуя многозначительностью и объёмностью. Мышцы на спине Ягами напряглись, выдавая его заинтересованность и волнение, но он тут же заставил себя расслабиться. Нельзя выдавать слабость тому, кто метко умеет её выявлять и бьёт прямо по ней. Это единственный способ защиты.
— Я слушаю, Рюдзаки, — небрежно ответил Лайт. Неожиданно его пронзила догадка.
Он собирается заговорить об утреннем инциденте, — подумал Лайт. — С его, по-видимому, генетически обусловленным отсутствием стыда и понятий о нравственности он может…
Лайт сам не верил себе, но ему всё больше начинало казаться, что так и есть. Конечно, Эл никогда не делал ничего просто так, следовательно, и то не было случайностью. Это простая индукция. Но чего он добивался? Хочет втереться в доверие, представ в более человечном облике, чем есть на самом деле? Пытается…
Лайт едва не заскрипел зубами, когда понял.
Он пытается соблазнить меня. Эта нескладная, тощая пародия на человека. Раз уж другом заделаться не получилось, он пытается таким образом сделать меня лёгкой добычей. Но у него ничего не выйдет, — Лайт поджал губы, сдерживая усмешку. — Мы никогда не станем ни друзьями, ни, тем более, любовниками. Ты недооцениваешь меня, Рюдзаки. Делаешь скидку на потерю памяти? Это хорошо, значит, у меня есть туз в рукаве, есть преимущество. И я подыграю тебе.
— Открой снова сайт с сообщениями нового Киры, пожалуйста, — раздался бархатистый голос Эл. Лайт растерянно моргнул.
— Что?
— О чём ты так сильно задумался, Лайт-кун? — Эл с интересом исследователя сканировал его взглядом.
Сколько Лайт ни готовился к выпаду, он не ожидал, что Эл заговорит о новом Кире. Лайт опустил голову, пряча вспыхнувшие злостью глаза, и покорно открыл уже знакомую веб-страницу с минималистичным дизайном.
— Я пришёл к выводу, что в послании должен скрываться какой-то подтекст или шифр, — продолжил Рюдзаки, так и не дождавшись ответа. — Я хотел бы проверить свои выводы… Поэтому, Лайт-кун, я прошу тебя ещё раз прочитать текст сообщений и сказать, что ты думаешь.
Лайт бегло прочитал текст. Он ни на миг не позволял себе упустить Рюдзаки из внимания, фиксируя каждое его движение и изменение периферийным зрением. Он отметил, что детектив вернулся к своей незамысловатой забаве, но был уверен, что тот точно так же сконцентрирован лишь на нём. В воздухе между ними висело искрящееся электрическими импульсами напряжение.
Лайт чувствовал себя загнанным в угол. Теперь, когда он был почти уверен, что является Кирой, он не мог позволить себе ни на миг быть беспечным. Пусть пока у Рюдзаки не было никаких доказательств его виновности, Лайт не мог быть уверен, что вскоре они не появятся. Да и как он мог бы быть хоть в чём-то уверенным? Он не помнил, оставил ли где-то следы, успел ли обрезать все концы. Стоило Рюдзаки натолкнуться на самое небольшое подозрительное обстоятельство, и он догадается, точно догадается. Пока что его подозрения остаются подозрениями, но если малейшая деталь выбьется из канвы общей картины — всё полетит в тартарары, все сомнения развеются и обратятся в твёрдую уверенность. И Эл без всяких церемоний отправит его прямо на казнь.
Лайт ходил по тонкой грани, по канату над разверзшейся пропастью в кромешной темноте, передвигаясь на ощупь. И Эл шёл прямо за ним, шаг в шаг, дыша в спину, протягивая длинные, костлявые пальцы в миллиметре от затылка, норовя схватить. Стоит отступиться, улыбнуться не так, не учесть чего-то или сказать не то — и он, Лайт, тут же потеряет хлипкое равновесие.
Мне нельзя проигрывать, — судорожно думал Лайт, механически прокручивая страницу вниз. — Каковы бы ни были правила нашей игры, я обязан опередить его.
Вдруг его взор ухватился за странные соответствия в сообщениях: каждая тринадцатая буква последних шести постов складывалась в английские слова. Это было нечто наподобие стенографии или акростиха. С волнением он пробормотал:
— «L…A…W…L…I…E...», — Лайт скептически хмыкнул себе под нос. — Закон — ложь? Он что, анархист какой-то?..
В тишине комнаты раздался звон стекла. Лайт недоумённо обернулся, оглядываясь, и обнаружил Рюдзаки, побледневшего больше обычного, с широко распахнутыми глазами, в глубине которых читался недоверчивый испуг. Он сидел с вытянутой рукой, будто всё ещё держал в ней ложку, хотя та покоилась в сервизном чайном блюдце.
— Что с тобой? — с безотчётным беспокойством вопросил Лайт, порывисто подскакивая со своего места. На мгновение ему показалось, что Эл сейчас упадёт, схватившись за сердце, и навсегда закроет бессонные глаза.
— Э-это не то, что я ожидал, — со странной запинкой пробормотал Рюдзаки, разговаривая скорее с самим собой, чем с Ягами. Иллюзия, замелькавшая в уме Лайта, мгновенно развеялась. Он удивлённо вскинул брови.
— Ты нашёл что-то другое?
— Да, — Эл, уже успевший взять себя в руки и вернуться в своё обычное отрешённое состояние, ответил бесстрастно. Дёрнувшись, он будто проснулся и обратил внимание на Ягами, поясняя:
— Дата последнего сообщения — шестнадцатое сентября 2004 года. 16-9-4. Если использовать шифр A1Z26, основанный на кириллице, это расшифровывается как «озг». Кроме даты, единственная цифра, встречающаяся в посте, — четырнадцать. Получается 14-16-9-4, что расшифровывается как «мозг».
— Я и не знал, что ты говоришь по-русски, — растерянно протянул Лайт. — Я вообще многого о тебе не знаю, Рюдзаки…
Лайт натолкнулся на холодный и подозрительный взгляд. Эл мгновенно преобразился: из чудаковатого и замкнутого, но вполне дружелюбного коллеги в опасного охотника, почуявшего след.
— А зачем тебе знать? — со странной, хищной полуулыбкой, в которой не было ни грамма тепла, только лёд и сталь, поинтересовался Эл.
Лайт мысленно чертыхнулся. Как он мог попасться в такую простую ловушку? Как он мог забыть о том, как быстро Эл умеет переключаться с одной маски на другую? «Держи себя в руках, — подумал Лайт. — Он не должен обнаружить, что твоё поведение как-то изменилось».
— Просто интересно. А что, и спросить уже нельзя? — Лайт демонстрировал скрываемую за непринуждённостью обиду. Он заставил себя усмехнуться как можно более натянуто.
— Нельзя, — спокойно, даже как-то миролюбиво ответил Эл. Он казался довольным. — Ты же понимаешь, Лайт-кун, в каком я положении. Я должен постоянно наблюдать за тобой и анализировать все твои слова и поступки.
— Я знаю, — Лайт серьёзно кивнул, намеренно пряча взгляд. — И всё же… Довольно болезненно каждый раз, как пытаешься пойти на контакт, натыкаться на стену отчуждения и недоверия. Ты же говорил, что мы друзья?
Эл, казалось, не ожидал его выпада. «Что, съел? — злорадно подумал Лайт, силясь не рассмеяться. — Удавили твоей же атакой? Я тоже умею атаковать, не только обороняться».
— Да, ты прав, Лайт-кун, — покладисто вдруг признал Эл. — Для меня тоже это тяжело. Но по-другому никак, это всё-таки моя работа. Но ты можешь спрашивать, если хочешь. Не обязательно, что я отвечу, но я постараюсь.
Лайт открыл было рот, чтобы ответить, но Рюдзаки неожиданно прижал палец к губам, призывая к тишине. Его голос звучал мягко и обволакивающе, как мягкая рука матери, погладившая по волосам перед сном.
— Не сейчас, Лайт-кун. Поговорим утром. Я вижу, ты очень устал, поэтому, пожалуй, лучше всего будет сейчас отправиться спать.
— Я не хочу спать, — запротестовал Ягами и тут же предательски зевнул, прикрывая рот рукой. Эл снисходительно хмыкнул.
— Тебе необходим сон, Лайт-кун.
— Но ты же не спишь, — Лайт вяло продолжал сопротивляться для вида, но уже почти смирился. В конце концов, Эл был прав, нормальный режим сна — залог здоровья, и Лайт не собирался превращаться в ходячую бессонницу, как Рюдзаки.
Вопросы я могу задать и завтра, — подумал он уже в спальне, стягивая через верх джемпер. — Всё равно он не скажет ничего важного. Это просто очередное притворство, игра в друзей, и я буду дураком, если поверю ему.
Летом в это время уже начинало светать. Нежная, лёгкая дымка рассвета расстилалась над землёй. Но теперь, в середине сентября, окончательно вступила в свои права осень со всеми своими проливными дождями. Постепенно последние крупицы тепла сдавались под напором слякоти и туманов.
Странная тоска никак не желала уйти. Лайт незаметно оглянулся на Рюдзаки, который уже занял своё обычное положение на кресле, углубившись в работу. Что-то незнакомое и хрупкое ткнулось внутри. Лайт тут же отвернулся, злясь на себя. Только он здесь был таким сентиментальным, только он здесь придавал какое-то значение тому, чего никогда не будет.
Это всего лишь усталость, мне просто нужно выспаться, — уговаривал он сам себя, торопливо расстёгивая мелкие пуговицы рубашки. — Кто придумал делать такие узкие петли?!
Переодевшись в пижаму, Лайт поспешил в кровать и улёгся на бок, лицом к окну, плотно укрываясь одеялом.
— Спокойной ночи, Лайт-кун, — отстранённо прошелестел Рюдзаки, и Лайт вздрогнул от того, как громко прозвучал его голос в ночной тиши комнаты.
— Доброй ночи, Рюдзаки, — глухо ответил Лайт, уткнувшись носом в подушку. Он думал, что пролежит так ещё долго не в силах уснуть от волнительного чувства, грызущего его, но вскоре погрузился в сон.