Свалка бредовых мыслей.

Последние мгновения в её разуме были печальны, но так сладки. По своему странны и одиноки. Голос любимой матери и добрая улыбка отца отпечатались у неё в голове на всю жизнь. То, как мать брала её на ручки и укачивала под нежную мелодию колыбели. Глупые, но такие любимые шутки отца, которыми он пытался не развеселить, когда она была опечалена. Их смех - самая сладкая музыка для неё, но это всего лишь воспоминания. Такие короткие и заляпанные поволокой. Скоро и они забудутся. Забудется голос матери и улыбка отца. Забудутся их лица и голоса, но пока она их помнит, она живёт. Перебирая все эти моменты, от которых слезы снова и снова наворачивались и текли по красным щекам. Её мысли были отуманены. Те моменты были испачканы алой кровью от её же рук. — Я не хотела... Твердила она сама себе раз за разом, сдерживая крик, дабы не разбудить детей, лежащие рядом с ней и видя уже десятый сон. Сумерки уже давно прошли и наступила глубокая ночь. Темная и жуткая, способна напугать любого ребёнка, но только не её. Ночь пленила её. Такая темная и загадочная. Зловещая, она манила её к себе, словно запах сладкой карамели. Ей хотелось окунуться в неё и утопиться в её темноте. Окунуться в черноту с ног до головы и наконец успокоить свою кровоточившую душу. — Хочу домой... — Тихо шептала она сама себе, понимая, что её дома больше нет, и только детдом её дом на это время. — Я тоже хочу... Мы все хотим... — Ответил ей тонкий голосок из-под куска так называемого одеяла, но от него осталась лишь жалкая, потрёпанная середина. Холодная ручонка этого голоска приподняла ткань, под которой лежала она. — Как тебя зовут? — Пищал он, пытаясь не разбудить ребят. — Мина. — А я Роберт Хейт. Можно просто Роби. — Красиво... — Что "красиво"? — Имя. Оно красивое. — Твоё тоже. Оно напоминает мне весну. Такую солнечную и свежую. Зелёную и живую... Вот настолько оно красивое. Из под комков тканей раздался тихий хохот, но тут же прекратился. — Давай дружить? — Улыбнулся Роби, и его глаза заискрились от лунного света и стали походить на звёзды или Млечный Путь. Такой глубокий и спокойный. Его взгляд так и успокаивал её, и давал понять, что всё будет хорошо. — Давай. Два тельца приблизились друг к другу и смялись в один комок. Они словно смешались, как краски в палитре — стали единым целом. Одним единым, тёплым комком, который сладко сопел и грелся теплотой от собственных тел. Ночь прошла так же быстро, как и началась. Солнце уже вовсю вышло на свет Божий и озарила холодные улочки своим ярким светом. Дома, лавочки, старые лавки начали переливаться золотым светом и напоминали рождественскую ёлку. Детдом. Что у вас ассоциируется с ним? Навряд ли с чем-то хорошим. Скорей всего с отвратительными людьми и унижениями. Тем более в 18-19 веке. Здание походило на полуразрушенную аптеку. По крайней мере оно это напоминало. Стены чуть ли не рушились от одного прикосновения. У потолка на них были тонны мха вперемешку с помётом мух и других насекомых. Потолок из белого превратился угольно чёрный, с белыми, едва заметными разводами. Вся эта грязь и чернота вечно падала на головы детей и других людей, на еду, постель, всё было в этой червоточине, но никто не обращал на это внимания. Так называемая спальня была всего одна. Все кровати вынесли уже несколько десятков лет назад и дети спали на полу, словно собаки, укутавшись в грязные тряпки, чтобы хоть как-то преодолеть дикий холод, идущий с полусгнивших стен. Деревянные окна, которые шатались от мимолётного вздоха уже совсем не сдерживали холод, а только пропускали его в здания. Казалось, одно касание и стекла полетят вниз, разбившись в дребезги, что и случилось. Упав с рамы, стекла упали на руку одному мальчику, который хотел поддержать её, потому что дикий ветер снова разбушевался тем диким вечером. Не успев убрать руку, стекла острыми краями полетом на его крохотку ручку, разрезая её по всей нижней части, оторвав пару пальцев. На дикие крики сбежались дети, от 4 до 15 лет и лицезрели эту отвратительную картину, как мальчик семи лет лежит в собственной крови, захлебываясь в слезах и собирая собственные пальцы с грязного пола. Дети опешили, но не принялись помогать. Было чувство, что они не обеспокоены состоянием мальчика, а им просто интересно то, что половина мясо на руке опустилось вниз и были видны его кости. Кровь заливала пол, заставляя остальные фигуры людей отходить всё дальше и дальше, пока не пришли воспитатели. Не знав что делать, они решили просто ампутировать ему эту руку. Ведь оплачивать лечение никто не хотел. Так мальчик и жил без одной руки, но вскоре скончался от гангрены. Печальная судьба, да? А ведь он смог бы счастливо жить, если здание не было такое убитое. — Естественный отбор. — Так сказали воспитатели, сжигая его тело, которое они засунули в чёрный пакет и кинули в костер, словно мусор. Будто это не был человек, а какая-то ненужная вещь, вроде старого зеркала или убитой обуви. Терпеть дикую боль внизу живота было мучительно для ее хрупкого тела. Но им ведь было наплевать. Им нужно было всего лишь утолить свои животные инстинкты. Ну, а что? Идёт девочка, на вид невинна, а это значит, что не болеет СПИДом. Почему нет? Так они и думали — остальные парни в детдоме. Жестоко, да? Но такова была жизнь в те времена. Жестокая и беспощадная. Вы наверно думаете, то, что случилось с мальчиком самое ужасное, да? Но нет. Ведь легче просто умереть, чем страдать долгие годы. Вечная боль, одна и та же каждый раз как она их видела. Она уже привыкла к ней, но видеть их отвратительные рожи было сложнее всего. Ехидную улыбку и их грязные руки. Отвратительно. Годы шли. Год за годом. Одни и те же дни длились с одинаковой скоростью и начали напоминать туман, который только и делал, что поглощал и поглощал её. Сжирал её разум и превращал её мысли в вечный бред. На смех шизофреника или склерозного деда. Мир проваливался с каждым годом в чёрную дыру, его словно засасывало и утягивало щупальцами на дно, заставляя Мину снова истерически смеяться, когда к ней кто-либо приближается. Детдом стал её тюрьмой, а она его вечной пленницей. Дети уходили, исчезали, словно тот мальчик. Будто их также сжигали, словно испорченные вещи. Они угасали от болезней, хворей, от людей или от того, что они слишком глупы или тело их слишком слабо для этого мира. Они как хрупкие вазы, стоящие на шатком столе. Одно касание и они упадут, разбившись вдребезги и о них забудут, будто их и не было. Но Мина не хрупкая ваза, она сажённый кусок угля, который не разобьётся, упав со стола. Один крик, одна попытка, после десятка предыдущих и свобода. Наконец она может свободно ходить по этой земле. А всего-то нужно было поджечь одну скатерть, и весь дом вспыхнул как спичка, как кусок дерева, с остатками оставшихся детей. Единственного кого не было — Роберта. Все были в шоке, когда его усыновили. Особенно Мина. Ведь теперь она одна и её точно никто не защитит. Он ушёл, словно его и не было. Оставил её, наплевав на её чувства и заставил страдать и выбираться самой. Снова заставил ощутить ту боль внизу живота и снова заставить плакать. Его ждёт новая, счастливая жизнь, а её ждёт жалкая смерть в утробе дерьма. — Нет. Ты не будешь счастлив. — Твердила она день за днём. Ведь он теперь её главная жертва, которая почувствует всю её боль на себе и будет так же плакать. Сначала дети, потом он. — Их жизнь — ничто. Они всё равно умрут, а я буду жить. Я буду жить и заставлю их всех — мужчин плакать. Как плакала я, ублюдки. Её глаза горели сумасшедшим огнем, который не затухал за истечением времени. Единственная цель — убивать. Эти две души жили отдельно, но переплетались, словно песня забытого музыканта. Роберт счастливо жил с новыми родителями, забыв о Мине, и начал учиться. Время прошло быстро, словно год летел как секунда. Быстро, быстро, словно взмахи крыльев колибри. Престижная школа и море новых людей. Хорошее окружение и обращение хорошо влияет на ребёнка. Именно поэтому он стал прекрасным человеком в глазах других людей. Юный парень, с огромными сияющими глазами, следователь высшего уровня. Разве это не прекрасно? В те то времена человеком тяжело было стать, не то чтобы следователем. У неё же всё наоборот. Жизнь крысы, которая потерялась в канализации. Первый её осознанный труп был в 10 лет, когда он избил её за то, что она украла буханку хлеба. Тёмные улочки и острый нож, который она держала в руке. Пусть на вид она и была мила, но характер и воля были тверды как скала. Один поворот и кровь течет на серый асфальт, пока ошеломлённое тело валился на землю, раскидывая выпечку, которая тут же красится в алый оттенок. Бешеные глаза, которые всё так же сияют, как в тот день когда она подожгла детдом. Он до сих пор не угас, и вероятно будет гореть ещё долго, пока она не достигнет своей главной цели — Роберта Хейта. — Труп, труп, снова жертва, труп, труп. Снова еда. — Напевала она эту песенку, когда приближалась в очередному бедолаге парню. Снова резкий удар, снова алая кровь и испачканные в ней руки и ноги. Снова бездыханное тело и молящие глаза, которые кричат о помощи, но его уже парализовало. Связки не слушаются и он ничего не может делать, только орать внутри себя и молить о помощи, ждать новый удар и терпеть адскую боль, которую когда-то терпела она. Кто бы мог подумать что детективы начнут рыть, ко бы мог подумать что они подумают о народе, когда на её руках уже десятки трупов. Ведётся следствие по делу "Каролина" — Сколько трупов за последний месяц? — 5. — Сколько выживших? — Н... Не одного... — Ч... Что?! — Глаза следователя — Роберта вмиг расширились и он с недоумением посмотрел на своего оппонента. — Как это ребенок мог убить столько людей? — Говорят, что она с ума сошла, поэтому бросается на всех подряд... — Дай дело. *** Дело "Каролина" Возраст: Неизвестно. Цвет волос: Пшеничный. Цвет глаз: янтарный Телосложение: худощавое. Рост: средний. Описание: Девушка, худого телосложения. Рост средний, около 165 см. Вес около 45 кг. Пшеничные волосы до поясницы, прямые. четкие линии лица. Острый нос. Убивает с помощью ножа, но каждый раз по-разному. Скорей всего это потому, что она не может убить мужчину голыми руками из-за их разницы телосложения. Убивает прямыми ударами в районе тонкой кишки. Удары наносит быстро и рвано, что оглушает противника. Часто прокручивает нож внутри жертв, дабы оглушить их еще сильнее. Дело прозвали Каролина, потому что кровью было написано это слово, а скорей всего это имя. Но это всего лишь предложение. Первую жертву нашли 5 лет назад, в районе Сент-Андре-дез- Ap. Мужчина был полностью обескровлен. Некоторые внутренности отсутствовали, а именно: яйца, толстая и тонкая кишка и правая почка. Органы не нашли. Дело ведется: 1920-1925 гг. На его счет рассчитывается около 35 жертв. Мужчины от 15 до 45 лет. Каких-либо выраженных мотивов для убийства нет. Критерий тоже. Мужчины разной весовой категории, статуса и возраста. Убийца совершает убийства в темное время суток. От 20:00 до 24:00, и глубокой ночью, вплоть до утра. Убийца не найдена. *** — Так... Что за бред? Откуда вы всё это выяснили если нет жертв? — Парень откашлялся и начал что-то мямлить. — Ао... Э... Чёрт, я забыл. Выжил один. Мальчик 15-ти лет. Он живёт на улице "Монконсей" — Когда это произошло?! — Д... Два года назад... Или один...  Два, два! Точно два! — Истерично кричал парень. — Дай его карточку. *** Выживший Р'ле Гренуй Возраст: 15. Пол: мужской. Цвет волос: Черный. Цвет глаз: Карий. Вес: 40 кг. Телосложение: Излишне худощавое. Рост: 154 см. Описание: Нападение произошло весной 1923г. в 22:47 Потерпевший шел домой через улицу Монконсей, но его оглушили ударом в живот и потерпевший упал на асфальт. Потерпевший ничего не помнит. *** — Я съезжу к нему домой. Надо его допросить, возможно узнаем что-нибудь новое. Эти сведения не подходят. Они устарели, прошло 4 года. Убийца может выглядеть совсем по-другому. — Н... Но... Хотел он что-то сказать, но Роберт тут же встал из-за своего стула и отправился к выходу, попутно захлопывает дверь так, что все папки с делами полетели в разные стороны, а парень подлетел их собирать. Холодная улица была обделена красками и светом. Небо было серое, без единого облачка, а людей — не души. Словно все вымерли за эти 5 лет. Мусор был разбросан про тротуарам, и изредка около мостов или расщелин домов валялись пьяные бомжи, которым уже было плевать на свою жизнь. Пару домов — поворот, снова поворот — дом пострадавшего. Как его там звали? Гренуй. Пройдя немного вдоль дорог, парень очутился прямо у его дома. На вид старый, потрёпанный временем, но крепкий. Дерево было ещё молодо, поэтому никакой ветер не был ему страшен. *Тук Тук* — Извините, это детектив. Я могу вас опросить? — Кто? Детектив? Вы по делу Каролины? — Голос парня звучал растерянно, будто он опасался чего-то. — Проходите... Открыв дверь, Роберт увидел худого мальчика, никак не проходившего на свой возраст. От силы ему можно было дать лет 12, но никак не 15. Он был безумно бледен, словно простыня. Впалые серые, словно стекло глаза и большой острый нос. Гренуй больше походил на потрёпанного гнома, чем на человека. Оба парня прошли в тёмную прихожую. Огромные, старые окна закрывали чёрные, то ли от грязи, то ли по задумке такого цвета шторы, перекрывавшие практически весь свет. Два таких же потрёпанных временем кресла стояли среди комнаты, а рядом стояла высокая лампа, которая еле-еле давала свет. Они уселись на мягкую ткань и начался короткий, но очень тяжёлый разговор. Было явное чувство напряжённости в их голосах, и они оба это понимали. — Я по делу Каролина. Вы можете рассказать как все происходило? — Глаза мальчика сразу же забегали по комнате, а со лба начал капать пот. Благо Роберт умел вести разговор с такими людьми. — Гренуй, посмотрите на меня. — Вот, хорошо. — Я понимаю что Вы боитесь. Я понимаю что Вам плохо, но Вы должны всё рассказать, чтобы эту тварь нашли. Вы должны нам помочь. — Я.... Я помню, что это была девочка... Огромные голубые глаза, словно бешеные... Знаете, их будто из орбит достали, настолько они были огромные...! Они бегали туда-сюда...  Как чокнутые...  Она постоянно что-то пела... "Труп, труп, труп, еда, еда, еда" у неё был очень красивый голос. Такой... Как у матери... — Как у матери? — Недоверчиво спросил Роберт. — Да! Будто мама поёт... Такой добрый... Но жутко слышать от мамы песни про трупы... — Хорошо. Что она делала? Как она на Вас напала? — Я шёл домой. Была уже ночь и я боялся.... Мне было страшно... Как вдруг я услышал эту песни... У меня что-то в спине сместилось! Будто знак... Внутри всё сжалось... Я слышал, как она ходит. Она очень тихо ходит, будто по воздуху летает! Она была сзади, но потом резко очутилась прямо передо мной... И смотрела на меня своими огромными глазами... Меня будто парализовало от её взгляда! Я просто стоял и не мог и вякнуть... — Хорошо... — Роберт все его слова записывал в журнал. — Она дико улыбнулась... Будто у неё рот до ушей, и ударила меня в живот. — Чем ударила? — Ножом.... Огромным таким, таким свиней обычно режут! Она ещё внутри его прокрутила... Чёрт, помню как кишки будто в фарш закрутили... — Дальше что? — Я упал... Закряхтел и просил её перестать... — А она? — А она лишь пела и пела! Боже, от этой песни до сих пор сердце болит... До сих пор её ночью слышу... Она хотела убить меня, но пришли люди и она убежала... — Куда убежала?! — В сторону главной канализации... Ну, знаете, там ещё вход в неё. — Всё! — Роберт резко закрыл журнал и встал из-за кресла. — Вы мне очень помогли! — Парень говорил с таким задором и радостью, будто они про сладкие леденцы разговаривали. Быстро собравшись, он пулей вылетел из дома, попутно благодаря Гренуя. Уже была ночь, все утихли и пришло самое время для расследований. Роберт жил на улице "Рле-Дофина", поэтому добираться ему пришлось очень долго. Огоньки в домах уже погасли, ведь все боялись убийцу, которого называли "Каролина" . Вдруг придёт и вспорет вам кишки, кто знает, что может случится. Пройдя домой без происшествий и садясь за стол в свой кабинет, Роберт принялся рыться в бумагах. — Она убежала в сторону канализации... — Это может значить, что она живёт там... — Она пела про еду и трупы... Значит для неё трупы это всё равно что еда? Если бы она жила в нормальном месте, вряд ли начала есть трупы, поэтому, возможно, что она как раз живёт там, ведь еды там нет... Ночь летела, а Роберт работал, забыв о времени. Звёзды уже усыпали всё небо, и оно красиво искрилось. — Эх... Небо... Красивое ты... — Говорил парень сам себе, подняв голову вверх и смотря в черноту улицы через окно. Отложив бумаги, на которых он записывал свои догадки, и встав из-за стола его уставшее тело поплелось в спальню. Она была небольшая и в ней была только кровать, шкаф и комод, который стоял без цели. Ведь туда всё равно ничего не складывали. Бросив так называемые тапочки, он плюхнулся на мягкую кровать и как только его лицо соприкоснулось с подушкой он заснул. Утро. Такое сырое и серое, прям как стены старых зданий в районе "Дэ-Кральти". Там они совсем размякли, но имели красивый исторический вид, и на них было приятно смотреть, в отличие от зданий в Дофине. Они были покрыты мхом и сильно крошились. Наконец поднявшись с кровати, сонный Роберт отправился на кухню. В раковине валялись немытые тарелки с кружками. На испачканной скатерти были крошки от засохшего хлеба. Кухня была большой, но мебели в ней было мало. Только кухонный блок, стол и пару стульев. Всё в кофейных тонах, такое старенькое, но очень уютное. По своему жуткое и старинное. Но красота этой кухни заключалась не в красивых обоях или ремонте, а в огромном окне. Оно было огромное, от потолка до паха Роберта. Оно открывало вид на крыши соседних домов и старых улиц. На базар, который появился ещё до его рождения. На дом семьи, в котором они жили и вечно дебоширили. И открывало огромный вид на небо. Вечно серое и грустное. Это время отдавало какой-то пряностью одиночества. Наверно потому, что тогда не было ярких красок, какие есть сейчас. Атмосфера городов была скрытная и очень одинокая, настолько одинокая, что хотелось плакать. Люди, которые из-за дня в день ползли словно мухи на работу тоже отдавали одиночеством, равнодушием и грустью. Жалкое зрелище. Наконец собравшись с мыслями, Роберт оделся и пошёл на работу раскрывать дело. Столько криков от начальства он ещё не слышал. — Бред! — И ты поверил этому мальчишке?! — Канализация?! Серьёзно? — Да. Вы всё правильно поняли. Надо проверить канализацию. — Утверждал Хейт. — Возможно это единственный правильный выбор! Если мы это не проверим, то всё потеряем! Пока крики всё нарастали и нарастали в кабинет вошёл младший следователь. И отдал папку с новым, только случившимся делом. — Что...? — Спросил Роберт сам у себя. — Р'ели Гренуй объявлен мёртвым, сегодня в 8 утра... Его конечности обнаружили дома. — Прочитал парень вслух, от чего все люди, стоявшие в кабинет резко повернулись на Роберта. — Мёртв? — Как так, то... Вдруг детектив Мертч выдал одну жуткую фразу, которая напрягла всех, даже Роберта. — Роберт, ты же был вчера у него дома. О чём вы разговаривали? — Мы разговаривали о том, что случилось с ним в ту ночь, когда на него напал убийца... — Ты заметил что-нибудь странное? — Кхем... — Закашлял парень. — Да. Он вёл себя очень странно, будто боялся, что на него кто-то нападёт. Особенно он смутился, когда сказал про канализацию... Он побледнел и начал бегать глазами по комнате, будто искал что-то... — Кстати, кстати. А тело где? — Раздался тихий голосок из конца зала. — Нет тела. Нашли только его руку, почку и... — Что ещё...? Мужчина смутился. — Половые органы... — ОБОЖЕ... — Сказали все люди хором, закрывая лицо от стыда и смущения. — Всё! Мы должны проверить канализацию. — Резко заявил Мертч, кладя бумаги на стол. Прошёл день пока они собрали достаточное количество людей и отправились на разведку. В неё вошли: Микрик Бэртч, второй старший следователь, Питер Уэйк, младший детектив, но единственный, кто был ловок без оружия. Роберт Хейт, старший детектив и Мертч Вайк, старший в отделе следствий по тяжким преступлениям.  Пару десятков людей стояло у входа и контролировали ситуацию. Они то могут справиться с одной девчонкой. Окружив вход, главные по этой разведки вошли внутрь. Пока люди шли по этим лабиринтам, свеча фонариками, гадкий запах бил им в нос. Даже вонь помёта не сравнится в этим отвратительным запахом. Запах дерьма, человеческого и животного, вперемешку с запахом разложившихся крыс и насекомых. От этого смрада рябило в глазах и даже так называемый отряд выл от невыносимого желания блевануть. Крики и скрябы наполняли это место, пока ребята всё нетерпеливее шли в самую глубь канализации. Пройдя в сток, запах усилился в разы. Везде летали мухи, а стены были покрыты вязкой субстанцией, похожей на слизь. Рёвы доносились отовсюду. Будто кого-то пожирают заживо. — Роберт, куда нам? — Спросил Мертч, а тот показал взглядом на длинный коридор, идущий вниз, оттуда доносились самые отчётливые крики. Все присутствующие тяжело покачали головами, а их лбы покрылись холодным потом. Было явно видно, что никто не хотел туда идти. Коридор был похож на вход в Ад. Стены были покрыты чёрнотой, точно такой же как в детдоме, только более влажной. Пол скользил, будто лёд и по нему было опасно идти, учитывая то, что лестница в подвал была дико крута и один неверный шаг и ты покатишься вниз, переломав себе все кости. Сам коридор был безумно узкий, будто для детей и взрослый человек еле-еле помещался в него. Пока отряд шёл, в их головах прокрутились самые отвратительные мысли. Одни молили, что бы всё это прекратилось и они ушли домой, другие хотели просто убежать оттуда, сверкая пятками, лишь бы не видеть это место снова. Атмосфера была искорежена до неузнаваемости, ведь когда-то это была нормальная канализация... Вернее тогда, когда её только провели под городом. Везде было темно и лишь фонарь давал им немного света. Было ощущение, что все самые гадкие вещи происходили именно тут, и это сильно напрягало присутствующих. Наконец пройдя пару сотен метров вниз они увидели дверь. Не простую, а тюремную, по крайней мере она была сильно на неё похожа. Краска на ней вся облупилась и был виден металл, которому уже не меньше нескольких десятков лет, а то и больше. Приложа усилия Роберт Мертч и Питер смогли её отворить, и как только она открылась вся дрянь с потолка полетела им прямо на головы и в глаза. — Блять! — Закричал Питер, вытирая свои опухшие от этого дерьма глаза. — Когда выйдем отсюда нужно будет их обработать. Ты нам ещё зрячий нужен. — Если выйдем.... — Тихо добавил Микрик, от чего все взглядом повернулись на него, так и говоря "Заткнись, придурок". Их взору открылась огромная двухэтажная комната. Первый этаж был весь разворочен. Когда-то нормальные стулья валялись переломанные по всему залу, а полусгнившая еда издавала "приятный аромат" который резко пробился им в нос. Младший, и с самым слабым желудком не выдержал и излился своим завтраком на пол. Хотя этому никто не удивился, ведь уже давно все хотели это сделать.  Ладно бардак и вонь, это ведь не отель, но то что их сильно удивило, даже шокировало, это то, что везде были камеры. Тюремные. Будто здесь кого-то держали долгие годы. Внутри них были старые одеяла и сломанные кровати. Все стены были изуродованы дикими порезами, возможно... Это когда-то люди пытались отсюда выбраться, и отчаявшись скребли стены ногтями. На второй этаж они не обратили внимания, потому что резко услышали треск. Открыв шире глаза и приготовив оружие они пошли в его сторону, раскидывая препятствующие вещи перед собой. Забрели они в очередную камеру, но уже залитую другими красками... Старые ткани валялись внутри неё, камера была огромная по меркам остальных. В этих тканях, в углу комнаты кряхтело нечто, похожее на ребёнка. Роберт оттолкнул всех кто, был впереди и зашёл внутрь, свеча на "это" фонариком. — Что ты? — Тихо спросил парень, вероятно у самого себя, но оно резко повернулось на Роберта, высовываясь из-под тканей. — Ох блять... — Закричали люди в голос, увидев тело. Где — Бедняга... — Чёрт... Его тело было полностью исключено. Кости виднелись из-под искорёженной кожи. Они были неестественно выгнуты в разные стороны, словно их выкручивали. Брюхо было вспорото и органы валялись по всей камере, а на лице его была маска ужаса, которую не каждый может вытерпеть. Это был Гренуй. — Неужели... — Глаза Роберта округлились. То, что он увидел не укладывалось у него в голове. На полу лежала Мина. Вся в лохмотьях и в крови. Глаза её бегали волчонком, а зубы оскалились, словно клыки. Кожа была бледна и покрыта язвами, порезами и другими уродствами. Парень не мог представить, что та милая и добрая Мина превратилась в такое ничтожество. Отбросом мира. — Во что ты превратилась... — Роберт хотел протянуть ей руку, погладить или дотронуться до неё. Но девушка взбеленилась и кинулась на парня, словно животное, хватая его за горло. Её когти проткнули шею и из неё начала сочиться кровь. Пока они кувыркались в камере, а Роберт пытался скинуть её с себя, отряд не знал что делать. Выстрелить? Они могут попасть в Роберта. Но если ничего не сделать она загрызёт его... — Мина! — Прокричал парень. Что-то щелкнуло у неё в голове и её глаза вмиг успокоились. Стали спокойными и такими же добрыми, как в детстве. — Роби... — Пробормотала она, чувствуя как пуля проносится сквозь её тело. Замертво она упала на пол, истекая кровью и теряя сознание, но всё это время она смотрела на него. На Роберта. Именно тем добрым взглядом, как в детстве. Но тело её уже испустило дух, и глаза её стали похожи на обрубки темного стекла. Безжизненного и пустого. — Собираемся. Надо спустить сюда отряд. — Сказал Мертч, засовывая пистолет в кобуру. — Ага... — Простонал Роберт, отходя от происшедшего. Чуть ли не пулей они вылетели из здания, и стоявшая снаружи команда ворвалась в канализацию, по приказу Мертча. Прошло пару недель. — Теперь город в безопасности, да Роберт? — Спросил Мертч, рассматривая её новое, законченное дело. *** Дело "Каролина" Возраст: 15. Пол: Женский. Цвет волос: Пшеничный. Цвет глаз: Янтарный. Вес: 43 кг. Телосложение худощавое. Рост: средний. Описание: Девушка, худого телосложения. Рост средний, 166см, Вес 43гк. Пшеничные волосы выше плеч, прямые. Четкие линии лица. Убивает с помощью ножа, но каждый раз по разному. Скорей всего это потому, что она не может убить мужчину голыми руками из-за их разницы телосложения. убивает прямыми ударами в районе тонкой кишки, удары наносит быстро и рвано, что оглушает противника. Часто прокручивает нож внутри жертв, дабы оглушить их еще сильнее. Дело прозвали Каролина, потому что кровью было написано это слово, а скорей всего это имя. Но это всего лишь предложение. Первую жертву нашли 5 лет назад, в районе Сент-Андре дез-Ар Мужчина был полностью обескровлен. Некоторые внутренности отсутствовали, а именно: яйца, толстая и тонкая кишка и правая почка. Органы не нашли. Дело ведется: 1920-1925 гг. На его счет рассчитывается около 35 жертв. Мужчины от 15 до 45 лет. Критерий нет. Мужчины разной весовой категории, статуса и возраста. Убийца совершает убийства в темное время суток. 20.00 до 24.00, и глубокой ночью, вплоть до утра. Дополнение: Жертва убивала исключительно мужчин среднего возраста. Раньше убийца жила в детдоме, но позже подожгла его и сбежала. Все это время убийца жила в канализации и ела трупы людей, которых убила. Убийца страдала шизофренией.На месте задержания она была неадекватна, поэтому ее устранили на месте. Дело закрыто. *** — Да, но будут и другие убийцы... — Хейт, перестань думать о плохом. — Но... — Без но, пойдём на обед. Прошёл месяц и город стал более спокойным, ведь слухи о том, что злосчастного убийцу нашли, прошлась по всей стране. Дышать на улицах стало намного спокойней и даже небо стало более дружелюбное, но мысль о том как страдала Мина в детдоме не выходила у Роберта из головы. Наверно он никогда это узнает. Возможно это даже к лучшему.