Трехочковый в сердце

— Т/И, бежим! — он тянет тебя за руку бежать, преодолевая боль в ноге. Шаги даются с большим трудом, но он все же тянет тебя в неизвестном направлении, но ты идёшь с ним. Джено и Лиен вдруг выбегают из-за какой-то из трибун и ровняются с вами, а за ними Марк, Ренджун, и Джисон, самый младший в команде. Больше всех кроме Джемина ты беспокоилась за Ренджуна. С его каждым ветхим шагом ты на него посматривала, но не смотря на травмы он очень хорошо переносил нагрузки. Выбежав на следующую улицу вы наконец-то прячетесь за одним из домов, а Джено выглядывает, проверяя, нет ли за вами вдруг погони. Ты наконец-то можешь отдышаться, и, наконец-то обнять Джемина, у которого нос разбит, синяк на скуле и пара царапин, но от радости, что он цел и рядом с тобой, слезы катятся. — Нана, я так испугалась, где болит? — ты вцепляешься ладошками в его кофту. — Малыш, все в порядке, я здесь, — он улыбается и легонько целует тебя в губы, но ты шикаешь от ранки и быстро отстраняешься. Тоненькую дорожку крови он совсем осторожно стирает тыльной стороной ладони и с сожалением разглядывает, не разрывая объятий. — Все будет хорошо. — Идём, Ченлэ нас уже ждёт, — Джено кладет телефон в рюкзак, а ты расстроено вспоминаешь, что твои вещи и Джемина так и остались на площадке. А вместе с ними и телефон, деньги и кофта. — Куда мы сейчас? — ты держишь Джемина за руку и не отпускаешь. — К Ченлэ, быстро подлатаемся, — он успокаивающе поглаживает твою ладонь по тыльной стороне большим пальцем. — Тут от силы пять минут идти, пусть все возле площадки успокоятся. Ты вздыхаешь, доверившись ему и друзьям вести себя в пока что не совсем знакомом направлении. Парни вроде бы выглядят уже не так обеспокоенно, и если бы не травмы, ты бы даже была счастлива гулять вот так в компании. Лиен выглядит так же как и ты, но Лицо у нее, хвала небесам, целое, хоть она и немного грустна. — Лиен? — ты отцепляешься от На и подходишь к ней. — Что это было? — Провокация и массовая драка, — пока подруга пожимает плечами, на её лице проскальзывает недоуменная улыбка. — Было бы даже весело, если бы не больно. Я-то целая, а вот Джено влетело. Ты тяжело вздыхаешь. Вечер такой себе двоякий. Небо над головой усыпано звездами, а полная луна светит так ярко, что кажется, и фонарей уличных не надо. Вот бы сейчас оказаться у себя дома, при свете ночника, и читать книжку, дожидаясь, пока с заливистым смехом Джемин не залезет на балкон с какой-то вкусняшкой и медвежьими объятиями. — Девчонки, не отставайте, — Джено вдруг приобнял вас обеих за плечи, подгоняя. — Пришли, — говорит Джисон и заходит в подъезд. В дверях стоит какой-то паренёк вашего возраста, и, судя по приветствиям, это и есть тот самый Ченлэ. — Мы собирались у Ченлэ сделать вечеринку после игры, но, теперь, соберемся по другому поводу, — невесело сказал Джемин, опять возникая рядом и помогая подниматься по лестнице. — Тебе надо обработать ранки, — ты поправила ему челку, рассматривая свежую шишку. — Нет, это тебе нужно обработать ранки, — невесомый чмок так и не касается тебя, а остается в воздухе, ведь на скуле, где он хотел его запечатлеть, красуется багровеющий синяк. Когда вся ваша компания завалилась в квартиру Ченлэ, то он не медля начал раздачу медикаментов, ватки и льда. Джемин первее всех взял перекись и принёс тебе ватку чтобы промокнуть разбитую губу. Лиен пострадала меньше всех, и поэтому помогала парням, не совсем поворотливым в медицинской помощи. Как только ты встала с дивана, чтобы поспешить ей на помощь, то будто земля из-под ног уходит, и картинка перед глазами мутнится. — Т/И! — парень подхватывает тебя и усаживает обратно. — Что с тобой? — он слегка тормошит за плечо, чтобы ты на него посмотрела. — Не тошнит? Ты качаешь головой и его лицо немного развиднелось перед носом. Конечно, так летать, подобно пташке, с трибун, детка, не каждая черепная коробка выдержит. — Голова закружилась просто, — ты вымученно улыбаешься, чувствуя слабость. — Ченлэ, можно т/И приляжет? — Джемин спрашивает у друга, а тот коротко кивает. — Пойдём, полежим, — он берет тебя на руки, от чего румянец сильно заливает щеки, которые тут же становятся красными, как сортовое, наливное яблочко. — Оппа, ну что ты делаешь? — все, кто сидел в гостиной видели, что он тебя унес, и от этого было невыносимо стыдно. — Поставь меня. — Да брось, — он сажает тебя на кровать, судя по всему, в спальне родителей Ченлэ.

***

— Ну чего все такие кислые? — вдруг оживился Ренджун, после того, как закипел чайник. — Ну никто же не умер, в конце то концов. Марк вдруг отложил телефон и посмотрел на него пронзительным взглядом. — То есть, ты считаешь, что игра удалась? — он поджал губы. — Такого мордобоя я в жизни не видел. — Меня просто изумляет их наглость, — включилась Лиен. — На нашей територии, их капитан ученик нашей школы, и такой беспредел. Если любительский матч заканчивается таким образом, то что будет на спортивных соревнованиях в следующем семестре? — Давайте не будем, — Джено приобнял Лиен и чмокнул в висок. — Мы собирались устраивать вечеринку, нет? — Но вас же поколотили как боксерскую грушу, не? — усмехнулся Чжон, доливая кипяток в чашку. — Или хочешь плясать? — он одним движением руки нажал на магнитофон, и музыка начала играть в гостинной. — Да пофиг, расслабимся? Выходной же, — Джено улыбнулся, поворачиваясь к Лиен. — О, ребята, а я просто послушаю, — Ренджун подкрутил громкости. — Танцевать, жалко, не буду.

***

— О, они кажется веселиться без нас собираются, — т/И улыбнулась уголком рта, когда до комнаты донеслось звучание какой-то новомодной песни. Донхёк же хитро улыбнулся, ему эта музыка была только на руку, не прийдется никому рот затыкать, и он с удовольствием послушает крики и вопли т/И, которые так любил слышать из уст жертвы. За т/И он конечно, порядком побегал. Если бы кто-то раньше сказал, что за какой-то девчонкой можно бегать месяц, то он бы покрутил пальцем у виска. А виной всему Джемин, который, сейчас, к удовольствию Ли, валялся без сознания где-то в районе школы. Какой же он идиот, этот На. Носиться за смертной девчонкой день и ночь? Да Донхёк бы и в ту ночь возле ее подъезда все сделал бы, но опять-таки помешал На, который спешил ей на помощь. А потом, будто верный пёс, с напусканным трепетом охранял её ночью, слыша каждый шаг Донхёка у дома. Какое клише. Он — бессмертный ангел, такое сильное существо, влюбился в т/И, обычную человеческую девушку. Звучит как сюжет дешевого флаффного романа для девочки-подростка. Но это было соревнование, и, как видно, побеждает хитрейший. — Оппа, я хочу веселиться с ними, — милое существо, сидящее на кровати вновь подало голосочек. Донхёк, довольно улыбаясь щелкнул замком на двери и развернулся. — А со мной малышка не хочет повеселиться? — он все так же улыбаясь облизал язык. Его поведение уже никак не похоже на Джеминово, но всем уже будет на это все равно. Т/И бежать некуда, да и не услышит её никто. — Зачем ты закрыл дверь? — она изогнула бровь. — Нана, ну только не щекочи~. — Омо, какая невинность, ты просто замечательна, — Донхёк завалил т/И на кровать, прыхватывая кисти рук. — Лучшая из всех предыдущих, — он впился губами в её губы, больно сминая, а от этого рана на губе начинает сильно кровоточить. Т/И ерзает, мычит и вырывается, но Донхёк ведь не смертный, он с легкостью держит её, не давая никаких шансов вырваться. Кожа на её запястьях такая нежная, будто у ребёнка, что рвёт крышу, а кровь из губы настолько вкусная, что он кусает ранку ещё сильнее, чтобы почувствовать больше. В крови совсем немного жизненных сил, так что он делает маленький глоток энергии из её души, а она на секунду замирает. Правильно, наверное голова закружилась, или что там ещё чувствует жертва. Для Ли большая пытка отстраниться от поцелуя, но это необходимо, ведь он хочет послушать, как девушка под ним кричит. А если он не рассчитает, она может потерять сознание. — Джемин! Отпусти меня! — наивная т/И. Наивная, как ребёнок. Донхёк от этого усмехается и кусает ее за шею, да посильнее. Множество засосов расцветают на её шее, а на одном месте, из прокушенной нежной кожи сочится кровь. Девушка уже горло срывает, но Донхёк не может терпеть. Он быстро срывает с неё одежду, попутно оставляя метки по всему телу, куда дотянется. Когда девушка особо сильно дергается, слышен глухой хруст, а потом ещё один пронзительный крик. Сама виновата. Сломана рука, парень тоже не рассчитал. — Умоляю, отпусти меня, Джемин! — заливаясь рыданиями просила девушка, но парня это не останавливало, он сдернул с нее последние трусики, которые с треском разорвались, и приспустил с себя спортивки. — Не в этой жизни, детка, — он одним движением входит в её тело, вызывая очередной громкий вскрик и начинает вдалбливать в кровать невинную девушку, параллельно целуя, от чего её тело слабеет, и она постепенно затихает. А она ведь и вправду была девственницей, ведь тугие, узенькие стенки настолько приятно сжимают, что от этого Донхёку конечно башню срывает. Он осыпает еле вздымающуюся грудь грубыми засосами и укусами, кайфуя от того, какое не тронутое у т/И тело, и ощущает себя художником, раскрашивающим полотно бледной кожи в багровые и фиолетовые цвета. — Кричи давай! — он кусает её за губу, но девушка уже едва ли в сознании чтобы дышать, не то, что подавать какие-то звуки. От ярости Донхек сжимает ее ребра так, что опять слышится хруст, а из изо рта ее бежит кровь. Стеклянные глаза девушки закрываются с последним его толчком и Ли с удовлетворенным рыком слезает с безжизненного тела, полностью наслаждаясь жизненными силами, высосанными из её души, и постепенно принимает свой настоящий облик. Рядом, на смятых и замаранных простынях лежит тело т/И, и ему на минуту даже жаль, что он убил её так сразу. Он вытирает окровавленные руки об белую постель и довольно ухмыльнувшись, уходит через окно. Но он не знает, что кулончик, подаренный т/И Джемином, который спрятан под её длинными волосами, сейчас тускло светится, едва заставляя биться девичье сердце из последних сил.