Доброе утро

- Слушай, у тебя есть что-нибудь пожрать? Гришка неуклюже стаскивает ботинки в прихожей и влезает в кинутые мной тапочки. - Найдём. Проходи. - А выпить? - Найдём, - Разворачиваюсь и, сонно растирая глаза, ухожу на кухню. - Опять ты ложишься под утро? На улице темнеет уже, а ты глаза продираешь. Раскрасневшийся от мороза, Гришка похож на мальчишку, только что прибежавшего с горки. Двадцать пять, а ума, как у пятилетнего. Мы знакомы всего лишь не больше года. Он клянётся мне в искренней дружбе и даже однажды по-пьяни называл братом. Я обычно кисло улыбаюсь ему в ответ. Друзьями так быстро не становятся. Для меня – никогда. - Слушай, у меня такая «Снта-Барбара»! Помнишь Лёху? Я вместе с ним к тебе на «днюху» приходил. - Помню, - Мысленно пожелав себе «доброго утра», я выставляю на стол оставшиеся после праздника салаты и тарелку с нарезкой. На первых же минутах рассказа о подробностях их взаимоотношений с Лёхой, я достал из холодильника ещё и недопитую бутылку виски. Пригодится. - Представляешь, оказывается он был знаком с моим бывшим ещё с тех времён, когда… - Я закуриваю и продолжаю кивать Гришке, честно и очень внимательно глядя ему в глаза. Красивые глаза. Пронзительные, стальные. В сочетании с тёмными волосами это выглядит весьма эффектно. Делаю вид, что вникаю. Я уже год делаю вид, что мне интересно слушать Гришкины рассказы о новых и новых кавалерах. Ему больше некому выговориться. А мне это доставляет мазохистское удовольствие. - Ну не «Санта-Барбара» ли? Криво усмехаюсь и киваю. - Ещё какая… Кода мы только познакомились, у меня ещё была девушка. Через месяц она ушла. Мне кажется, что она немножко ревновала меня к Гришке. Ей кажется, что я немножко ревновал её к каждому столбу. Возможно, мы ошибаемся оба. Он ставит тарелку в раковину и достаёт пачку своих ментоловых сигарет. - Ну что, Олег, ты-то себе никого не нашёл? - А как же? Со вчерашнего дня целых тридцать человек в очередь выстроились. Я же такой популярный, - Лучезарно оскаливаюсь. - Я тебе давно говорю: не ищи ты идеального человека. Их вообще нет, идеальных! Понимаешь? - Понимаю, - Я понимаю это лучше, чем ты думаешь. Он давно уже решил, что знает меня лучше меня самого. Я давно уже решил, что для меня самого будет лучше, если Гришка будет в это верить. - Да ничего ты не понимаешь. Сидишь в своём интернете. Хоть бы в клуб с нами сходил. - Обязательно схожу, Гринь. Я знаю, что его бесит, когда его так называют. Но это – лучший способ пресечь его нравоучения. - Я не понимаю, что ты паришься? Бери пример с меня! Брать пример с Гришки – это значит трахаться в сортире ночного клуба с только что снятым у барной стойки мальчиком, а наутро, попивая кофе на моей кухне, удалять из памяти мобильника номера ещё двоих. - Нет уж, спасибо. Когда-то я был очарован его улыбкой и привычкой эффектно загребать пятернёй назад длинные волосы. Я тогда даже пытался ухаживать. Ровно два месяца я вёл себя, как истинный джентльмен, обворожительно улыбался, подвозил до дома и периодически притаскивал ему белые розы. Пока он ни проникся ко мне истинной и вечной… дружбой. По дружбе он тогда увлечённо рассказал мне на этой самой кухне про Диму, быдловатого вида мужика лет тридцати, с которым они познакомились на какой-то попойке у общей знакомой. На следующий день они встретились, чтобы потрахаться. Через день уже гордо и пафосно называли себя «парой». - Знаешь, Олег, если бы ты не был такой холодной селёдкой, я бы сам тебя спас от недоёба. Но, боюсь, ты меня потом на дуэль вызовешь, - Он расхохотался. Я лишь усмехаюсь, приваливаясь спиной к стене. Как только он уйдёт, я пойду в душ, смывать с себя грязь всех его «бывших» и «настоящих». - Обязательно на шпагах, сударь. Не нужно мне, чтобы ты избавлял меня от недоёба. Этого слишком мало для меня. Лучше уж я останусь единственным твоим другом, чем стану сто тридцать шестым любовником. - Ты – идеалист. - Я – мазохист. Не смотри на меня так удивлённо. Не бывает идеальных людей, Гришка.