Земляничная поляна
27 октября 2018 г. в 19:47
Фиан недовольно шагал по лесу: сбивая прутиком пушистые седые головы одуванчиков и проклиная эту рыбалку, из-за которой он оказался здесь. Ведь мог же он провести выходные как все нормальные ребята в классе! Мог сходить на дискотеку, или на вечеринку к Молли Бейкер, хотя она и зануда. Мог сходить в кино, или покататься на роликах. Если уж предкам захотелось природы — пошли бы на пикник в городской парк! Да мало ли еще развлечений мог найти нормальный самостоятельный парень тринадцати лет! Так нет же, надо было забраться на эту чертову реку посреди леса на целый уик-энд!
Фиан хлестнул прутом по одуванчику, и тот рассыпался взвихрившимся облачком серых парашютиков. Воздух звенел от голодного хора комаров, но он предусмотрительно обрызгался аэрозолем. Хоть от этой напасти он пока избавлен! Конечно, папашу хлебом не корми, дай только посидеть с удочкой на берегу реки часов этак в пять утра, когда все приличные люди смотрят сны! Но зачем же, черт бы его подрал, тащить с собой всю семью? Мама, само собой, во всем ему поддакивала, только что в рот не смотрела. Фиан пытался протестовать, но старый коп и слушать не хотел:
— Если ты собрался стать полицейским, сынок, ты должен научиться слушаться старших. К тому же, тебе не повредит побыть на природе. Мне, например, этого очень не хватает.
«Само собой», — думал Фиан, — «тебе этого не хватает. Если почти семь дней в неделю гоняешься за обкурившимися дурью бандитствующими недорослями или еще кем похуже, поневоле потянет на природу. Но я-то тут причем?»
Размышляя подобным образом, Фиан не заметил, как вышел на самый край небольшого оврага. Резко остановившись, он огляделся по сторонам. «Черт, где это я?»
Тропинка, по которой он шел, куда-то исчезла. Как видно, последние несколько минут он шел, не разбирая дороги. В этот момент дерн под ногами поплыл вниз, и Фиан кубарем скатился в овраг. Он с треском врезался в растущие на дне кусты и пребольно расцарапал колено. Слезы сами собой оказались на глазах, и он вытер их рукавом, шипя от боли и радуясь, что никто этих слез не видел.
Снизу овраг показался ему несколько глубже, чем сверху. Фиан попробовал подняться по склону, но не обросшая еще травой почва осыпалась. После трех бесплодных попыток он понял, что здесь подняться не удастся, и решил пройти немного по оврагу, поискать место с менее крутым склоном.
Идти ему пришлось довольно долго. Наконец, он нашел место на склоне, где росли небольшие редкие кустики. Держась за них, он выбрался из оврага и огляделся. Место было совершенно незнакомое.
Он пошел обратно вдоль края оврага, но, не догадавшись засечь время в первый раз, не знал, где остановиться. Он пытался найти следы своего падения, но, как только он приблизился к краю, дерн снова поплыл, и Фиан едва успел отскочить назад.
— Черт! Черт! Черт! Не хватало еще заблудиться!
— Он взглянул на часы. По ним выходило, что после ссоры с предками он отсутствовал уже более трех часов. Мама, конечно, уже начала беспокоиться и приставать к отцу, а тот, со свойственной ему полицейской непосредственностью, вероятно, ответил: «Вернется, паршивец, когда проголодается», — и снова уцепился за свой проклятый спиннинг.
Пройдя еще около десяти минут, Фиан решил плюнуть на гордость и позвал на помощь:
— Эй! Мама! Ау! Эй!
Он прислушался. Никакого ответа. Он позвал снова. Опять тишина. Видимо, будучи в заведенном состоянии, он ушел слишком глубоко в этот незнакомый лес.
Он попытался сориентироваться по мху на деревьях, муравейникам, солнцу, и всей той белиберде, которую обычно пропускаешь мимо ушей, сидя на уроке и глядя, как Ванесса Ансель покачивает своими медовыми волосами. Но мох рос вокруг всего дерева, никак не совпадая с якобы юго-западным положением солнца, а муравейников, как назло, не попадалось.
— Да и на что мне эти муравейники, если я все равно не помню, с какой стороны дерева они должны быть, — пробормотал он. — Разве что у муравьев дорогу спросить?
— Можно спросить и у муравьев, — услышал он вдруг мелодичный голос, разлившийся в теплом летнем воздухе звоном серебряных колокольчиков. — Но сумеешь ли ты понять ответ?
Фиан даже подпрыгнул от неожиданности.
— Кто здесь, черт побери?! — испуганно спросил он, оглядываясь по сторонам и не видя никого в мельтешении теней и солнечных бликов, пробивающихся сквозь листву.
— Я, — последовал ответ.
Фиан повернулся на звук. Он с трудом различил бесформенную фигуру у подножия монументального дуба. Фигура была закутана в плащ, совершенно сливающийся с деревом, и только нижняя часть лица светлела на фоне коры из-под низко надвинутого капюшона.
— Ты кто? — спросил он, отступая назад.
— Не бойся, Фиан О’Нейл, — Фигура, не двигаясь с места, откинула капюшон, и Фиан замер с открытым ртом.
Перед ним стояла женщина, настолько красивая, что Фиан не смог бы даже описать ее. Длинные черные волосы были перехвачены серебряным ободком, как на картинках в книжке, которую мать подарила ему на рождество. Серые глаза смотрели на него строго и печально, проникая, казалось, в самую глубину его потаенных мыслей и желаний. Удлиненное лицо, чуть приподнятая бровь… Разве годится язык человеческий, чтобы описывать такую красоту?!
— Откуда… откуда ты меня знаешь? — пробормотал, наконец, Фиан.
— Я знаю твоего отца, — ответила женщина. — И отца твоего отца. И твоего прадеда. И еще много других О’Нейлов, что жили в этих местах задолго до того, как люди начали забывать своих предков. Все они были очень достойными людьми. И я рада познакомиться с тобой, Фиан.
— Только знакомство немного одностороннее, — ответил он, слегка осмелев.
— Можешь называть меня Шелта, — сказала женщина.
На самом деле ее звали Мириэль. Но у ее народа было не принято называть первому встречному свое истинное имя.
— Ты несправедлив к своему отцу. Он так мало видит тебя, так много работает. Он хотел побыть с тобой, поговорить, поучить тебя ловить рыбу. А ты убежал в лес, потому что тебе интереснее бродить с друзьями по улицам и рисовать на стенах.
— Я что, вслух все это говорил? — смутился Фиан. — Старик совсем съехал на этой рыбе. И зачем мне учиться ее ловить?
— И это говорит человек, не знающий, с какой стороны у дерева бывает муравейник, — улыбнулась Мириэль, и ее улыбка, казалось, осветила лес ярче солнца. — Окажись ты один на природе, ты не прожил бы и нескольких дней.
— Возможно, — кивнул Фиан. — Я не очень-то люблю лес.
— Я знаю. Напрасно ты его не любишь, — заметила Мириэль. — Хочешь посмотреть кое-что?
Не дожидаясь его ответа, она повела рукой, отводя ветви кустов. Взгляду Фиана открылась поляна, залитая солнечным светом.
— Идем, — пригласила Мириэль, беззвучно скользнув между ветвей на поляну. Фиан двинулся за ней, ломясь сквозь кусты. Мириэль неодобрительно покачала головой.
Он вышел на поляну, и замер. Вся она была сплошь усыпана красными спелыми ягодами земляники. Листочки приподнялись, ловя лучи летнего солнца, и из-под них рубиновыми точками светились ягоды.
— Боже мой, — пробормотал Фиан. — Земляничная поляна. Прямо как у «Битлов»…
— Как видишь, у леса есть свои приятные стороны. Здесь все живое. Жизнь окружает нас со всех сторон, и мы с тобой — лишь часть природы, — улыбнулась Мириэль.- Как можно ее не любить? Жизнь бесценна…
— И комары тоже? — не удержался Фиан.
— Ну… нет правил без исключений, — в ее серых глазах сверкнули веселые искорки. — Ты, верно, проголодался. Угощайся.
Фиан с удовольствием опустился на корточки — и скривился от боли в расцарапанном колене, о котором он уже успел позабыть.
— Что с тобой?
— Да так, поцарапался, — пробормотал он, набивая рот земляникой.
— Дай-ка я посмотрю, — сказала Мириэль.
Он закатал штанину. Ссадина опухла и немного кровоточила.
— Ничего страшного, — Мириэль распахнула плащ, и Фиан вновь раскрыл рот от удивления.
На ней был серо-зеленый костюм, напоминающий охотничий или походный. Небольшая сумка висела справа на поясе. Слева же, на богато вышитой серебром перевязи был привешен узкий легкий меч в серебряных ножнах, украшенных чеканкой в виде сложного переплетающегося узора из листьев и цветов.
— Ух, ты! Он настоящий? — спросил Фиан, глядя на меч. — Зачем он вам?
— В лесу водятся не только добрые существа, — ответила Мириэль, вынимая из сумки бутылочку из темного стекла, вату и бинт.
Она ловко обработала ссадину пряно пахнущей темной жидкостью. Начало немного жечь, но гораздо слабее, чем от йода. Несколькими аккуратными движениями Мириэль забинтовала колено Фиана и сказала:
— Вот и все. Завтра утром даже следа не останется.
— Спасибо, — смущенно пробормотал Фиан.
Она вынула из сумки сверток. Там были лепешки и горшочек с медом. Мед был совершенно не такой, как покупала мама в лавке мистера Дрю. От этого меда пахло настоящими цветами, летним лугом, он был прозрачен и желт, как янтарь, и густ, как сосновая смола. Фиан с удовольствием намазал им лепешку, и Мириэль последовала его примеру.
Когда он справился со своей порцией, она достала из сумки небольшую серебряную флягу и налила ему колпачок незнакомого, прозрачного напитка, собравшего в себе, казалось, все ароматы лета. Сладкий, невероятно нежный его вкус надолго остался на языке.
— Спасибо, леди, — вновь поблагодарил Фиан. — Мне, наверно, уже пора.
— Да, пожалуй, — сказала она, взглянув на солнце. — Я провожу тебя.
Поднимаясь, он почувствовал, что боль в колене растаяла без следа.
— Иди за мной, — сказала Мириэль, бесшумно скользя перед ним. Ее шаги были так легки, что, казалось, даже трава под ее ногами не приминается.
Фиан ошарашенно соображал на ходу. Она знает много поколений О’Нейлов? Но как?
— Вы, наверное, бессмертная, леди Шелта, — догадался он, — Меч, и все такое. А вы тоже рубите головы таким как вы, и говорите что в конце останется только один?
Мириэль ответила ему хрустальным смехом.
— Ты насмотрелся смешных сказок, — сказала она. — Но ты прав. Я действительно бессмертна.
Пока он переваривал это невероятное заявление, они вышли на опушку леса. Сверкающая лента реки была всего лишь в сотне ярдов. Их форд с прицепленным к нему трейлером стоял на прежнем месте, отец сидел с удочкой на берегу, а мать хлопотала возле портативной газовой плиты.
Мириэль остановилась.
— Мне не стоит идти дальше, — сказала она. — Но я хочу дать тебе кое-что, в память о нашей встрече. Ибо такая встреча — большая редкость в эти дни.
Она стянула с пальца серебряный перстень и протянула его Фиану. Он осторожно принял его, еще не веря в реальность происходящего. Кольцо перстня было искусно выполнено в виде двух переплетенных хвостами драконов. Их тела были выкованы и отчеканены с таким мастерством, что можно было различить каждую чешуйку.
Зубы драконов впивались в геральдический щит, в центре которого была укреплена вырезанная из прозрачного ярко-синего камня восьмилучевая звезда.
— Этот перстень не столько ценен, сколько древен, — сказала Мириэль, улыбаясь. — Если вдруг в будущем ты, или твои дети, или внуки, встретите в лесу кого-либо из нас — покажите этот перстень, и вам будет оказан радушный прием и любая посильная помощь.
— Спасибо, леди Шелта, — пробормотал Фиан. — А кого я могу встретить? Кто вы?
— Ты совсем не знаешь своих корней, мой мальчик, — печально сказала она. — А ведь корни для человека так же важны, как для дерева или травы. Ты не знаешь языка своих предков. Любой из них сразу узнал бы меня. А ты — нет. Кто ты сам?
— Я? — Фиан замялся. — Ну… я ирландец, как и папа с мамой.
— И не просто ирландец, — добавила Мириэль. — Твои предки жили здесь испокон веков. Взгляни на себя в зеркало. Ты чистокровный кельт, как и твои родители. Выучи их язык, прочитай их легенды, хотя бы из уважения к тем десяткам тысяч людей, что насчитывал в прошлом ваш род.
— Да, леди, — прошептал Фиан, чувствуя, что не сможет не выполнить это обещание.
Он надел перстень на палец левой руки, инстинктивно повернув его камнем в сторону ладони. Он чувствовал, что чужой взгляд не должен касаться этой вещи.
— Прощай, мой маленький друг, — сказала Мириэль, отступая в лес. — Да будет с тобой мое благословение.
— Постойте! Леди Шелта! Мы еще увидимся?
— Едва ли, Фиан. Я редко выхожу в этот мир. Хотя… кто знает?
Фиан сделал несколько шагов к машине, затем обернулся, думая, что Мириэль уже исчезла так же внезапно, как и появилась. Но она еще стояла в тени раскидистого клена, глядя ему вслед с внимательной добротой.
Он помахал ей и пошел вперед. На половине пути он обернулся снова. На этот раз ее уже не было.
— Где тебя черти носят, негодный мальчишка? — недовольно спросила мать. — Садись, сейчас будем обедать.
— Прости, ма. Я ушел в лес и… немного задумался. Я не голоден.
— Как это не голоден? Тебя не было полдня!
Фиан не слушал ее. Он подошел к отцу, повернувшемуся на голоса.
— Прости меня, папа. Я сожалею, что наговорил тут всего…
— О' кэй, сынок. Будем считать, что ты ничего не говорил. Скажи только, с чего это ты вдруг переменил свое мнение? На тебя, что, шишка с дерева свалилась?
— Да нет, не иначе, как он встретил в лесу фею, — засмеялась мать. — Садитесь, обед готов.
Садясь к сделанному из доски и двух ящиков импровизированному столу, Фиан усмехнулся про себя: «Мама даже не представляет, насколько она права». Он сжал руку в кулак, и серебряный перстень врезался в пальцы, напоминая, что все это случилось на самом деле.