***
И во что Эрвин ввязался? Он слепо поверил Ханджи, подпустил на опасную близость к себе, позволил ей сломать тот барьер, который он годами выстраивал, чтобы отгородить себя от окружающих. Как бы это не обернулось в будущем самой ужасной ошибкой в его жизни. Ханджи давно пыталась найти лазейки, чтобы сблизиться с ним, но Смит то и дело отталкивал её, а сейчас он стоит и, вашу мать, ждёт эту невозможную женщину вместе с Дюраем в местном парке, съёживаясь от холодного ноябрьского ветра. Дюрай, видимо, совершенно не замечал холода: мальчик бегал кругами, разбрасывал уже прогнившие и почти исчезнувшие листья, гонял птиц и пытался заставить отца поиграть вместе с ним. Эрвин, однако, не тот человек, который в холод будет резвиться с ребёнком. Дома — пожалуйста, летом — без проблем! Но не в холод, нет, ни за что в жизни. А вот Ханджи человек другой точки зрения. Она пришла как-то тихо, незаметно для мужчины, словно фантом. Её не заметил даже Дюрай, которого женщина сразу же подхватила на руки и закружила вокруг себя, резво смеясь. Эрвин даже слегка улыбнулся, наблюдая за подругой и в разы засиявшим сыном. Дюрай сразу полюбил Зоэ, с первой их встречи. Он много расспрашивал о ней, разговаривал с женщиной по телефону отца, с диким любопытством искал в журналах и газетах её фотографии, по слогам читал интервью и внимательно изучал фильмографию. Эрвин ни капли не удивился, что она так быстро расположила к себе маленького мальчика. Конечно, она же сама, по сути, тот ещё ребенок, но в теле взрослой женщины. Взрослой и чертовски красивой. Прошло только две недели со знакомства Ханджи и Дюрая, и с того момента Смит начал видеться с ней в разы чаще. Они всё чаще и чаще созванивались, по нескольку часов разговаривали и о Дюрае, и о разных других, может быть даже капельку глупых, темах. Эрвин никогда не любил разговаривать по сотовому, но сопротивляться желаниям услышать голос шатенки мужчина просто не смог. Кроме того, он стал замечать, что Ханджи на самом деле необычайно привлекательна. Она намного чаще вызывала у него искреннюю улыбку. В мыслях мужчина отмечал, что его коллега по-настоящему удивительный человек, который вот так просто взяла и отдала ему всё своё свободное время. Она с руками и ногами рвётся помогать ему воспитывать сына, развлекать и обучать его. Наверное, даже откладывала работу на второй план. Смит случайно услышал от Моблита, что Ханджи отказалась от нескольких ролей, за которые всего несколько недель назад хваталась, как за последний глоток воздуха. Эрвин был готов к чему угодно, но только не к такой отзывчивости. Ему оставалось лишь задаваться вопросом, чем он заслужил такое отношение к себе. И почему же она вызвалась помогать? Чёрт знает. Эрвин не спрашивал, да и не был уверен, что хочет знать ответ. Он только и может, что цепляться за Ханджи, как за спасательный круг, не позволяющий ему утонуть. С ней всё стало как-то заметно проще, Смит даже почувствовал, как внутри расцвела уверенность в собственных силах. Да и Дюрай сиял от одного только упоминания о Зоэ. Перед улыбкой мальца все проблемы в миг казались какими-то мелкими и простыми, не заслуживающими переживаний. Около минуты Эрвин стоял и смотрел на Ханджи, не замечая собственной глуповатой улыбки на лице. Подруга, как и обычно, сияла. Во всех смыслах сияла. После её внезапного прихода что-то незаметное и неземное согрело его до такой степени, что в куртке становилось жарко, несмотря на низкую температуру воздуха и отсутствие солнечных лучей. — И тебе доброе утро, — наконец подал голос Смит, не желая отводить взгляд от Ханджи и смеющегося сына. Зоэ посмотрела на друга и только шире улыбнулась. Она поставила мальчика на землю и плавной походкой подошла к Эрвину. Заметив, что друг расстёгивает молнию на верхней одежде, она сразу же влепила ему дружеский подзатыльник и обмотала своим шарфом. — Не вздумай мне тут болеть, понял? — каким-то непривычно строгим для неё голосом возмутилась женщина, скрещивая руки на груди. Притворная строгость исчезла так же внезапно, как и появилась. Эмоции Ханджи менялись прямо на глазах за считанные секунды, и Эрвин соврет, если скажет, что ему не нравится наблюдать за этим. Он ответил ей сдержанной улыбкой и кивнул, поправляя отданный ему шарф тускло-желтого цвета. Шарф пах апельсинами и шоколадным шампунем, которым так часто пользовалась Зое. Смит любит этот запах точно так же, как и сам горький шоколад. Ханджи не поведала, куда повела Дюрая с отцом, лишь сказала довериться ей. Чтобы папарацци их не настигли, пришлось максимально закрыть лицо с помощью очков и капюшонов. Поскольку Зоэ пожертвовала своим шарфом, ей приходилось прикрывать лицо курткой как можно сильнее. Журналисты ещё не пронюхали историю с Дюраем, поэтому мальчик свободно бегал впереди взрослых, время от времени оборачиваясь и уточняя дорогу у Ханджи. Мог ли Эрвин догадаться, куда приведет его подруга? Однозначно нет. Вообще никаких предположений не возникало, поэтому, стоя рядом с закрытым катком, Смит лишь с презрением глянул на коллегу, молча ожидая объяснений. — Ну, не смотри на меня так. Скоро зима, Дюрая нужно научить кататься на коньках. Это будет весело, обещаю! — Ханджи взяла мальчишку за руку и повела ко входу. — Я совершенно не умею держаться на льду, Ханджи. — Так я тоже. В этом и вся прелесть! Засмеявшись, они с Дюраем переступили порог. Эрвину оставалось лишь вздохнуть и пойти за ними. Она так или иначе его не послушает, как бы он ни распинался. Кататься Смит и правда не умел. Все способности закончились на шнуровке коньков точно так же, как и у Ханджи, вот только её это совсем не останавливало, даже наоборот — стимулировало двигаться вперёд. Она заботливо придерживала Дюрая, заботясь больше о его безопасности, нежели о своей. Пока Эрвин решался отъехать подальше, его сын уже потерпел первое падение вместе с Зоэ. Смит до последнего старался не выходить из образа и держать на лице маски, но все замыслы потерпели крах сразу же, как только Ханджи взяла его за руку и повела за собой. Оба ездили медленно, неумело, но Зое так и переполняла уверенность в своих силах, а вот Эрвин думал лишь о том, как бы не упасть и не отбить себе ничего. — Не надо дрейфить! Ну отобьёшь свою шикарную задницу, ничего страшного не произойдет, — Ханджи прибавила скорости, хватая свободной рукой кое-как вставшего Дюрая. Мужчина усмехнулся и попытался сам ускориться, отпуская теплую ладонь подруги. Он подъехал с другой стороны к сыну, заботливо придерживая за маленькую ручку. Даже с Мари никогда не было никаких подобных развлечений. Все их игры и забавы были больше пассивными и редко выходили за стены дома, но вот Ханджи, видимо, такой расклад дел не устраивал. Она считала это слишком скучным и уверяла, что Дюраю нужно больше выходить на улицу, видеть окружающий мир и заводить новых друзей. Конечно, Ханнджи права. Она всегда права. Эрвин ошибался, и часто, Ханджи — никогда. По крайней мере на его глазах. Ещё одна черта в коллеге, которая его всегда восхищала. Их отношения никогда не выходили за рамки дружбы, но Эрвин относился к Ханджи по-особенному, не так, как к обычному другу. Да, он долгое время её отталкивал, но невероятное обаяние женщины оказалось сильнее построенных барьеров. Смит продолжал держать Зоэ на расстоянии, но не замечал, как это расстояние сокращалось с космической скоростью. И теперь оно стало таким невозможно маленьким, однако дискомфорта не причиняло. Наоборот, Эрвину становилось легче от близости с ней. Вот только он боялся, как бы эта близость не вышла за рамки. С криками все трое благополучно грохнулись на лёд. Но Ханджи и Дюрай так сильно зацепились за Эрвина, что упали прямиком на него. Смит скорчился, ощущая острую боль в пояснице и тяжесть двух тел на себе сверху. Повисла неловкая тишина. А затем смех. Смех всех троих. Эрвину захотелось открыться и побыть самим собой хотя бы в эти короткие мгновения рядом с двумя безумно важными для него людьми. И у Ханджи будто что-то внутри подскочило вверх. Она так редко слышала его смех, что могла по пальцам одной руки пересчитать все те драгоценные моменты. Именно искренний смех, а не для камер и журналистов. Он ласкал слух, заставляя сердце стучаться сильнее и сильнее. И женщине захотелось ударить себя по лицу за то, что так легко поддается его умению очаровывать. Снова. Но она не смогла противиться желанию внимательно изучать его счастливое лицо, чтобы запомнить каждую деталь, каждый дрогнувший мускул и морщинку. Нет никаких гарантий, что когда-нибудь Ханджи снова сможет застать его за таким искренним и чистым смехом. — Может, вы все же встанете с меня? — отсмеявшись спросил Эрвин, посмотрев на Ханджи. Его небесно-голубые глаза встретились с её шоколадными, и на пару секунд оба забыли, как дышать. Что-то во взглядах друг друга было новое и незнакомое. Что-то, что притягивало ещё сильнее. Ханджи часто заморгала, будто бы просыпаясь от гипноза. С привычной ей улыбкой она поднимается и помогает встать на ноги маленькому Дюраю. Он с таким любопытством смотрел на Зое, что ей стало как-то неловко. Даже маленький мальчик не смог не заметить измену атмосферы между отцом и его коллегой. Затем поднялся Эрвин и снова взял за руку ребёнка. А после и Ханджи. — Моя очередь вести. — с усмешкой и неким вызовом бросил он, смотря на подругу. Такого Смита она знала плохо. И он привлекал даже больше, чем «обычный». В этот раз впереди скользил Эрвин, уже практически полностью освоившись на льду. Ханджи не любила кому-то поддаваться и ей так хотелось броситься с ним наперегонки, но её сдерживал маленький Дюрай, который бы точно разбил себе губу во время их гонок. Как-нибудь в другой раз они обязательно посоревнуются, ну, а пока всё внимание должно быть уделено пятилетнему мальчишке. Они катались не спеша, наблюдая за смелыми, но неумелыми движениями Дюрая. Конечно, все трое падали ещё и не один раз, но каждое падение сопровождалось смехом. Настоящим и детским. Эрвин собрался с силами и полностью открылся Ханджи, показывая ей настоящего себя. Ребенка в теле взрослого мужчины. И Зоэ отметила, что они вдвоём схожи даже в больших вещах, чем она думала раньше. У них слишком много общего как в характерах, так и в целях. Эрвин вспомнил, насколько же отзывчивым бывает человек. Ханджи окружила его и Дюрая таким вниманием, какого в своё время не могла дать даже Мари. Может, это всего лишь на один день, но душа отчаянно требовала, чтобы такое продолжалось как можно дольше. Каждый день. Ты слишком идеальна для этого мира, чертовка. Сколько они так веселились? Сложно сказать точное время, но полностью уставшая и довольная троица покинула каток уже при сумерках. Расходиться так не хотелось, поэтому Дюрай уговорил взрослых зайти в кафе. Внутри ближайшей кафешки было уютно и тепло, людей практически не было, поэтому Эрвин и Ханджи смогли позволить себе снять капюшоны и очки. Дюрай первый занял столик в конце кафе у стены и с нетерпением ожидал, когда отец, наконец, подойдёт к нему. Естественно, немногочисленные посетители не смогли не заметить актеров, особо смелые подошли с просьбой о фотографии и автографе, другие же с немым восхищением наблюдали со стороны. Эрвин обнял Ханджи за плечи, фотографируясь с очередной фанаткой. Дюрай от чего-то надул губки и отвернулся, нахмурив густые брови. Его странное поведение первая заметила Зоэ, из-за чего сбросила всех восторженных фанатов на Смита и подошла к мальчику, присев рядом с ним. — Что-то не так? — Ханджи мягко улыбнулась и повернула голову мальчика, заставляя его посмотреть на неё. — Они чужие для вас, а я нет, но со мной нет ни одной фотографии. — Я думала, что у вас с папой и мамой должны быть семейные фото. Разве нет? — Я хочу с тобой! Эрвин, подошедший к концу разговора, удивлённо поднял брови. Ханджи вытащила его телефон из кармана брюк и подвинулась, приглашая Смита сесть рядом. Мужчина совсем не удивился таким нахальным действиям, но для приличия всё же закатил глаза, выражая тем самым свое возмущение, хотя зная, что Ханджи профессионально проигнорирует. Зоэ сняла блокировку с телефона друга и открыла фронтальную камеру. — Эрвин, а ну улыбнись! Без совместной фотографии ты отсюда не уйдёшь, — Ханджи ткнула блондина локтём в бок. Смит по-доброму усмехнулся и одной рукой обнял сразу подругу и сына. Фотография получилась просто превосходной, Дюрай был от неё в восторге. Ханджи заставила прислать её через социальную сеть, про которую Эрвин уже и забыл давным-давно. Вроде бы обычное фото, но от него так и исходило немыслимое тепло. Смит отметил про себя, что мог бы не отрываясь смотреть на изображение сутками. Что-то необъяснимое на этой фотографии завораживало. Эрвин заказал Дюраю и себе заодно небольшой ужин. Зое отмахнулась от еды, объясняя это отсутствием аппетита, но под тяжёлым напором строгих глаз Смита ей всё же пришлось заказать салат. И кофе. — Я думал, ты терпеть не можешь кофе, — Эрвин глянул на чашку в руках подруги. — Да. Это ванильный, единственный, который пью. Ты не очень внимателен, так как этот кофе я употребляю уже на протяжении пяти лет. Смит виновато отвёл глаза. Внезапно его окатило безумное чувство вины за то, что после свадьбы с Мари он так мало времени уделял Ханджи. Они практически не созванивались, если говорили, то чаще всего исключительно по работе. Эрвин не интересовался её жизнью от слова совсем, тогда его голову занимали семейные проблемы и работа. Чем он заслужил такую заботу от неё? Смит прекрасно знал, что он в какой-то степени эгоист, но до этого момента эта черта характера никогда не вызывала стыда. — Прости. Ты всё время носишься с Дюраем, а я понятия не имею, как себя вести и что делать. Несмотря на то, что ты взялась учить меня «работать» отцом, мне нечем тебе отплатить. — Ещё одно слово, и этот кофе окажется у тебя на голове. Ханджи нахмурила тонкие брови и её взгляд за считанные секунды стал строже. Она уже много раз повторяла, что ей ничего не нужно, а Эрвин все равно продолжал гнуть своё. Не привык он получать помощь за обычную благодарность. Смит слегка приподнял уголки губ и кивнул, но снова поднять глаза на подругу не мог. Он ощущал себя полным дураком в сложившейся ситуации, но обсуждать это более не хотелось. По крайней мере, не при сыне. После кафе Эрвин подвёз Ханджи до дома. Автомобиль стоял у того парка, в котором ещё утром он с Дюраем ожидал её фееричного прихода. Перед уходом Зоэ потребовала доказательств, что он прислал ей фотографию. Скорее всего, не из вредности, просто ей хотелось хотя бы на минуту отложить их расставание. Рядом со Смитами женщину посетило спокойствие, которого актриса не могла найти очень и очень давно. Дюрай уже спал на заднем сиденье. Ханджи боялась разбудить его, поэтому подавила в себе желание поцеловать в щеку этого безумно красивого сорванца. Потрепав Эрвина, словно ребенка, она вышла из машины и направилась к своей квартире, впервые за день включая телефон. На экране тут же высветилось сообщение от Моблита, пришедшее где-то в десять утра. «Пришло новое предложение. Тебе оно понравится. От режиссера Шульц.»***
— Шульц? Ты прошел кастинг у самого Шульца? — Майк вытаращил глаза на Эрвина. Нет, конечно, Захариус никогда не сомневался в способностях друга, но режиссер Шульц славился своим строжайшим отбором актеров. Может, это случайность, но ни один из профессионалов актёрского мастерства дважды не играл в его фильмах главные роли. А Эрвин уже однажды засветился в его фильме, после чего и получил свою огромную популярность среди зрителей. — Это не тот Шульц, о котором ты думаешь, — Смит усмехнулся и припарковал свой автомобиль рядом с многоэтажным зданием. Майк скептически поднял одну бровь и терпеливо ожидал, когда его друг пояснит. Но Эрвин будто бы специально проигнорировал его незадачливый вид и вышел на улицу. Режиссер отправил всем прошедшим кастинг актерам сообщение, как только закончился отбор. Сегодня первый съёмочный день в новом сериале с названием «Новый рассвет», который планируется быть чем-то масштабным. Изначально Эрвин так же подумал про популярного режиссера Шульца, когда получил приглашение на пробы в новой роли, но на этих же самых пробах он увидел совершенно другого человека. Наверное, Смиту не следовало бы соглашаться на такую работу, поскольку не было никаких гарантий, что проект окупит все ожидания от неопытности руководителя, но что-то внутри заставило его подписать контракт. Может, любопытство, а может пылающий огонь в глазах юного режиссера. На первой съёмочной площадке собрались все, кто будет так или иначе вкладывать свои труды в сериал: актёры, сценаристы, костюмеры и так далее. Среди них Эрвин сразу же заметил Ханджи, стоящую рядом с Моблитом и листающую в своих руках сценарий. Но не успел Смит к ней подойти, как внимание каждого присутствующего человека переключилось на командира проекта. Перед ними стояла блондинка среднего роста с коротко стриженными волосами и пылающим огнём в голубых глазах. В её руках находились тысячи страниц сценария для каждого героя. Каждый мог почувствовать её энтузиазм на собственной шкуре, лишь смотря на неё. — Моё имя Нанаба Шульц. Я знаю, что большинство из вас ожидало получить работу от моего отца, но, уверяю вас, наш сериал будет ничем не хуже, чем его фильмы. Обещаю, что вы не пожалеете о контракте со мной. Хоть это и первый мой крупномасштабный проект, я всю жизнь наблюдала за работой режиссеров изнутри и знаю, что и как нужно делать, чтобы все наши ожидания окупились. «Новый рассвет» станет хитом и завоюет популярность не только в нашей стране. Я верю в вас, поэтому и вы поверьте в меня! Майк скрестил руки на груди и усмехнулся. Да, конечно, дочь самого Шульца тоже пошла в сферу кинематографии, как же он мог об этом забыть. Такая маленькая и хрупкая, но её уверенности может позавидовать каждый. Она настроена серьёзно, заметно сразу. Может, из этого проекта выйдет действительно что-то стоящее, раз за него взялся не просто талантливый человек, но ещё и ребенок одного из выдающихся режиссеров современности, в фильм которого мечтает попасть каждый уважающий себя актёр. — Так вы тоже припёрлись. — низкий голос откуда-то со спины заставил Эрвина и Майка обернуться. Увидев хозяина этого голоса, Смит улыбнулся, не сдерживая во взгляде радость от встречи со старым другом. — Удивительно, что ты дал свое согласие, Леви. Я думал, чтобы заставить тебя работать у малопопулярных людей, нужно перевести на карточку минимум миллиона три. Теряешь хватку? — Годы идут, а твой юмор все такой же дерьмовый, Смит. — Аккерман цокнул языком, закатывая тёмно-серые глаза, но без всякого пренебрежения пожал Эрвину руку. Аккермана в шоу-бизнесе знала каждая собака. Солист и основатель когда-то безумно популярной рок-группы «No name». Последние же года три Леви зарабатывает на написании саундтреков к фильмам, играм, сериалам и пьесам. Он никогда не даёт интервью, не ходит на шоу, не беседует с журналистами и фанатами, однако миллионы людей всё ещё пытаются наладить с ним хоть какой-то контакт, будь то обычные фанатики или коллеги. Единственным, наверное, кому удалось с ним подружиться, был Эрвин. Они знали друг друга больше десяти лет, вместе переживали все взлёты и падения, вот только времени для встреч с каждым годом становилось всё меньше и меньше. Несмотря на это, общение никогда не прекращалось. Смит хотел было что-то ответить Леви, уже открыл рот, как его чуть не сбила с ног Ханджи, стремительно мчавшаяся к нему и Майку. — Наконец-то мы с тобой повоюем на площадке, Эрвин. Признайся, ждал этого, да? Конечно же ждал! По глазам вижу, как ты мечтаешь со мной сняться, — Ханджи засмеялась, не замечая скептического взгляда серых глаз. Леви терпеть не мог, когда кто-то встревает в его диалоги. Особенно, когда это какая-то чересчур активная незнакомка с потрёпанным видом. — Ханджи, это Леви. Как я понял, он будет писать саундтреки к нашему сериалу. Зоэ широко улыбнулась и протянула руку брюнету в качестве приветствия. — Ханджи Зоэ. Вот мы встретились. Сколько ажиотажа вокруг твоей личности с каждым годом, жуть. Приятно познакомиться, Леви. — Не могу похвастаться тем же, — буркнул Аккерман, однако руку всё же пожал.