***
Уайт сидела на полу в полном покое, а голову не изнывали совершенно никакие мысли. Было до невозможности приятно не контролировать свое тело, ненавязчиво слушая настоящую тишину. Мышцы были абсолютно расслаблены, что доставляло неимоверное удовольствие от происходящего, но эти радостные импульсы доселе были незнакомы девушке. Чувство расслабленности не играло ни единым мускулом ее красивого лица, и становилось сравнимо с блаженной апатией. Часы показывали ровно полдень, когда в дверь позвонили. Уже более вменяемая и до этого умывшаяся, Кэри с трудом поборола тяжесть своего тела и, поднявшись на ноги, прошла в прихожую. — Отец? — девушка отшатнулась, в испуге опустив глаза. Приятное бессилие покинуло ее с той же скоростью, с кой и появилось. — Я не думала, что ты так рано… Высокий мужчина прошел вперед, оттесняя дочь к стене. Он явно был недоволен. — Я проезжал мимо твоей школы и решил заглянуть, узнать, как у тебя дела с учебой, — оставив Кэри позади, Келвин Уайт повесил на вешалку свое зимнее пальто. — Но вот тебя там почему-то не было. Потрудишься объяснить? Мужчина лет сорока упер руки по бокам, осуждающе глядя на Кэри. Заломив руки за голову, она тяжело вздохнула. Не хватало еще одной нервотрепки! — Я, папа, решила взять выходной… чтобы убраться к твоему приезду, — пытаясь незаметно заглянуть отцу в глаза и проверить, стал ли он более благосклонным, она в то же время смахнула волнистые пряди на плечи, боясь, что мужчина все-таки заметит проявляющиеся синяки на шее. Однако, волосы были слишком коротки, а этот жест лишь привлек внимание мистера Уайта. Подняв подбородок дочери и увидев ее шею, глаза отца расширились в удивлении, а густые брови полезли на лоб. — А это еще что?! — воскликнул он. — У тебя кто-то появился? Еще скажи, что, — мужчина вдруг запнулся, подбирая слова, — что ты уже и «игры» какие-то устраиваешь с парнями! На это она только вскинула руками. С каких это пор отец стал придерживаться такого мнения о дочери? — Что?! Т-ты что, теперь обо мне вот так вот думаешь?! — Кэри только прошла из прихожей в гостиную, быстренько раскидывая мозгами, как бы поправдоподобнее соврать. — Я просто… подралась с одной стервой на физ-ре, — злобно бросив, Уайт младшая закусила губу и плюхнулась на кресло, в котором совсем недавно корчилась от удушья. Кажется, оставшись в какой-то мере удовлетворенным ответом, уже не обращая своего недовольства на девушку, Келвин Уайт сел в кресло напротив дочери. — Слушай, я поговорил тут с одним школьным администратором насчет тебя, — новый скачок волнения добрался и до сердца девушки, доставляя неприятные колкие ощущения. — И она мне рассказала, что ты стала совсем инфантильна в учебе в последнее время и тебе не хватает баллов активности для надлежащей сдачи экзаменов. Сказав уже мягким голосом, отец откинулся в кресле, предварительно схватив со столика пульт от телевизора. Глядя непонимающими глазами, Кэри спросила: — А это… плохо? — робко поинтересовавшись, она имела в виду отсутствие нужного количества каких-то баллов. Будто ожидая вопроса, мужчина даже не отвернулся от телевизора и спокойным тоном скомандовал сделать себе чая, прежде чем ответил. — Если ты хоть как-то без этого и сдашь экзамены и попадешь в колледж, ты все равно не сможешь расчитывать на какие-то важные права и поблажки от государства, — не без беспокойства в голосе сказал он, — а зная твою «тягу к учебе», ты, скорее всего бросишь колледж уже после первого курса. А оно нам надо, Кэри? Принеся отцу горячий напиток, она снова присела на краешек кресла, обдумывая следующий вопрос. — Но как, как мне их набрать? Я и так записалась на дополнительные курсы по биологии, — с досадой сказав это, Уайт уставилась на отца, ожидая его слова. Отодвинув чашку в сторону, мужчина отвернулся от телевизора, очевидно, собираясь сказать что-то важное. — А вот и то, для чего я затеял этот разговор. — Выпрямившись, он продолжил: — С завтрашнего дня ты после уроков ходишь на театральные репетиции. Ближе к выпускному там ставят какую-то пьесу, вот ты и попробуешься, заодно и узнаешь, твое ли… Ошарашенным взглядом окинув отца, Кэри удивилась. Что? Какой к черту театр, когда ее со всех сторон прибить хотят? — Н-но, а как же… как же пробы? Как же я буду… — Не беспокойся, малышка, я уже обо всем договорился. А теперь, — поднявшись и выйдя из-за низкого столика, мистер Уайт зевнул. — Если ты не против, я бы хотел вздремнуть, уж очень дорога меня умотала. — Добродушно бросив, мужчина удалился на второй этаж, но остановился на последней ступеньке и строго добавил, осуждающим тоном выделяя последнее слово: — И мы еще поговорим насчет той стервы. Кэролин только шумно сглотнула, относя пустую кружечку из-под чая.***
Уже около пяти минут BMW Дилана стоял у подъездной аллеи на Кали Плейс. Тяготящая душу тишина уже мозолила слух, однако Марго не решалась выйти, считая, что она непременно должна поговорить с ним. Между тем Кларк продолжала молчать, не зная, как и с чего начать, когда парень первый решился нарушить неприятную тишину. — Хей, Эм, — Клиболд участливо обхватил ее плечи, — что-то случилось? Такая забота сводила с ума. Маргарет понимала, что она не имеет права оставить без внимания то, что теперь знала, однако совесть мучила за то, что она вот так легкомысленно вторглась в личное пространство Дилана, не то, что не поинтересовавшись, Кларк даже не поставила его в известность! От таких мыслей ладошки быстро начинали потеть, а сердцебиение стремительно учащалось. — Ди, я, — безуспешно пытаясь подойти издалека, девушка сразу спохватилась, осознав, что эту провальную мысль лучше продвигать сразу, без «предварительных ласк». — Прости меня, если сможешь, Дилан, но я не дам осуществить тебе задуманное! В сердцах обрушиваясь на свои собственные коленки, обтянутые темными джинсами, она все же скользнула взором выше и столкнулась с ничего непонимающим голубым взглядом Клиболда. Точнее, они были такими какое-то время, а потом его красивые очи стали постепенно темнеть от того, что парень начинал хмуриться. Но, промолчав, он дал девушке продолжить. — Дилан, ты, — девушка обхватила его лицо обеими нежными руками, но Клиболд остался неподвижен, напряженно ожидая ее следующих слов. — Ты ведь знаешь, как я люблю тебя, и просто не могу позволить себе допустить того, что ты… — она все еще ласкала его шею мягкими касаниями, не глядя в тоскливые глаза юноши, — не могу допустить, чтобы ты так страдал, Дилан, ты этого не заслуживаешь, поверь мне, я… Холодным взглядом оглядев еще раз Кларк, юноша заставил ее одернуть руки и отдалиться от него, и только лишь спросил настойчивым, пониженным голосом: — Эм, ты читала мой дневник? И в тот же миг в голову девушки ударила кровь. Почувствовав одуряющий толчок где-то в груди, она только кивнула. По коленкам пробежала легкая дрожь, Марго внезапно захотелось вернуть слова назад, будто ни в чем не бывало попрощаться с Диланом и пойти домой, в свое обиталище, где можно предаться гневленным мыслям и отчаявшимся раздумьям. Подняв ясный, уже потерявший всякую надежду взор, девушка сделала рваный вдох, чтобы извиниться и попрощаться, но резко оживившийся Клиболд вдруг схватил ее запястья, несильно сжав. — Эм! Стой, не уходи, — его суровый взгляд, ранее казавшийся беспощадным и даже агрессивным, вдруг взволновался и умоляюще заглянул прямо в душу Кларк. Но это было всего на кратчайшее мгновение, потом выражение его лица стало даже каким-то безразличным и парень одернул свои руки. — Это ужасно, то, что ты так поступила со мной и моим к тебе доверием, ты ведь понимаешь это? Осуждающе смотря на Марго, юноша поставил руки на руль. Кларк только неслышно всхлипнула и опустила темно-карие глаза. Дилан заметил этот жест, однако подавил в себе любое желание нарушить все расстояние между ними и утопить возлюбленную в своих крепких объятиях, касаться ее нежнейшей, словно лепестки роз кожи, перебирать ее гладкие и шелковистые волосы… Ведь в душе горьким осадком залегла обида. Такой поступок со стороны самого близкого, самого значимого человека в его неудачливой и полной печали жизни стал горьким афронтом для Дилана, но, словно игнорируя нож в сердце, чувства все еще тянули парня к Маргарет. Погрязая в пучине омута и истекая собственной кровью, теряя последние вдохи своего существования, он до последнего был готов тонуть в ее кареглазых пропастях. — У меня сердце болит от такого… твоего поступка. Мне горько, что ты не считаешь меня способным разобраться в себе. А это значит, — отвернувшись к дороге, Клиболд сдержал очередной порыв желания слушать сердце. — Ты меня совсем не любишь, Марго. Прощай, пожалуйста, — напоследок странно выразившись, он оставил без внимания ее немую попытку приблизиться к себе, тысячу раз мысленно проклиная себя. Поджав губы, Кларк опустила руки на колени, упираясь виноватым взглядом себе под ноги. Помедлив какое-то время, она все же схватила свой рюкзак и быстро покинула юношу, оставляя последнего наедине со сказанным в лицо и не произнесенным вслух. Разум и сердце никогда не были в ладах между собой у Дилана.***
Только лишь выскочив из машины, до ушей Кларк донесся рев двигателя и скрип стремительно отдаляющейся резины. Не в силах сдвинуться с места, Марго размазывала бесшумно льющиеся слезы по красным щекам. Она осознавала, что таким выпадом могла, и скорее всего испортила все отношения с этим прекрасным парнем. С этим человеком, который, ни капли не жалея, полностью доверял Марго, принимал ее со всеми причудами — совсем такой, какая она есть. Все хорошее, что он когда-то дарил ей, теперь оставалось за границей досягаемого, как и сам Дилан Клиболд, от которого для девушки остались одни только воспоминания. Дыхание сбивалось и перехватывало, когда, не выдержав напора нахлынувших чувств Кларк осела на покрытый снегом асфальт. Пришлось хорошенько прорыдаться, даже немножко замерзнуть, чтобы отогнать угнетающие уколы укоризны, не дающие вдохнуть полной грудью. Хотя уже не было настроения свободно дышать, — честно говоря, хотелось просто лечь спать, и желательно навеки вечные, чтобы даже Дилан не смог бы пробудить от смертельно чарующей дремоты. Неловким движением вскочив со снега, Маргарет прошагала ко входу в дом. Не было никакого приятного запаха вкусной еды, никаких признаков того, что мама готовит, хотя часы показывали время обеда. Позвонив в звонок, девушке пришлось простоять у дверей без еще около шести минут, пока дверь не распахнулась, явив глазам не умывшегося и небритого отца. Он еле стоял на ногах, а запах перегара, кажется, мог пронзить нюх за целую милю. Отец и дочь простояли так с полминуты, глядя друг на друга и недоумевая, пока отравленный спиртом мозг Хьюго Кларка не оценил ситуацию. — Ну и где ты шлялась, скотина малолетняя? — без особых церемоний или приветствий сказал он. Марго только и могла глазеть на сие зрелище красными от слез глазами. Ее вдруг охватило страшной силы отвращение, но в то же время страх. Собрав всю волю в кулак, она спросила: — Где мама с Ланой? Правда, в голосе послышались дрожащие нотки, мистер Кларк ничего не заметил под воздействием алкоголя. Стараясь справиться со съезжающими к носу глазами и онемевшим языком, он пытался что-то ответить дочери. — Уе-хали к мамаше, остальное тебя не кас-сается, — икая, мужчина все же извлек из себя членораздельные звуки. — А Джесс… — А Джессика, — громко и резко рявкнув и перебив девушку, он распугал всю ее дымку уверенности и блефа, — остается дома, в отличие от тебя, от этой суки хоть есть толк! Имея в виду охотничьи навыки данной породы, он всегда считал собаку за полноценного члена семьи, как и все остальные. Но такого рода сравнения часто летели в сторону старшей дочери, больно раня ее самолюбие, ведь девушка и так старалась больше некуда: она без остатка отдавала всю себя учебе, забывая о здоровье или отдыхе, потому что Марго действительно хотела однажды добиться уважения среди людей, тем самым найдя своё место в обществе. — Что ты встала в дверях, ублюдина такая? А н-ну пров-валивай, шваль! — вдруг из раздумий вывел переходящий на пьяную брань голос отца. Из глаз брызнули слезы, когда дверь вдруг с грохотом захлопнулась прямо перед носом.***
Крупные капли скатывались по щекам, оставляя за собой мокрые дорожки на лице Клиболда. Вот так просто все закончилось? — спрашивал он себя, коря за сказанное. Словно на двух чашах весов, чаша с эмоциями и чувствами перевешивала обиду и здравый смысл, который, кажется, тоже переходил на сторону Марго. Злостно утерев лицо рукавом плаща, Дилан со свистом и скрежетом резины почти на полном ходу развернул тачку, еле не задев проезжающий мимо минивэн. Водитель последнего посигналил и, высунувшись из окна, грозно прокричал что-то вроде «эй, ты, каскадер малолетний», но парень даже не услышал этого. Его голова была занята празднованием победы высших чувств над высшим разумом, обнажая всю суть Дилана — это человек эмоций, человек души и настроения, которому не чужды искренние переживания. В чем и заключалась горячность его души, так это в его воодушевлении. И чего бы это только ни стоило, он обязан вернуть Марго, его милую Эм, которая, как всегда, хотела лишь помочь — она сама об этом сказала… Прошло около девяти минут, хотя казалось — целая вечность, но юноша все же добрался до пункта назначения. Выскочив из теплого салона автомобиля, парень большими, размашистыми шагами направился к крыльцу уютного дома. Собравшись с мыслями, Дилан настойчиво постучал. Через пару минут за дверью послышались неровные шаги. — Пошла вон отсюда, к чертям собачьим катись, в дом я тебя не пущу! — разорался пьяный в стельку глава семейства прежде чем открыл дверь. — А ты что здесь забыл, сопляк? Не обращая никакого внимания на мистера Кларка, Дилан проскочил в прихожую, между тем крича имя своей причины жить. Под неадекватные возгласы мужчины, который явно был недоволен происходящем, юноша обыскал весь дом, но так и не нашел Марго. К тому времени, не выдержавший нагрузки организм Хьюго предпринял аварийное отключение, совершив посадку прямо на полу, а Дилан, перешагнув отца своей подруги, выбежал на улицу, предварительно захлопнув дверь. Поднималась, кажется, страшная буря — ветер усиливался, а снега сыпало все больше. Перейдя на бег, Дилан взывал Маргарет, всматриваясь в темные пятна, возникающие перед глазами. Страх медленно окутывал тело, пока где-то за спиной не послышался голос. — Эй, Дилан! Резко развернувшись, он лицом к лицу столкнулся с той, которую искал. Между двумя возникла молчаливая пауза, но на сей раз тишина была как раз кстати. Все слова и мысли вдруг вылетели из головы, оставляя обоих с голой, но нежной страстью, объединяя сердца. Окутываемая снежным вихрем, Кларк выждала какую-то минуту, после чего, не говоря ни слова, метнулась к Дилану, который без раздумий ответил взаимностью. Пока он с трепетом касался столь манящих и желанных губ, Марго наслаждалась мгновением, чувствуя, что вот он — тот самый момент. Прервав столь приятное действо, что наслаждением вселенского масштаба отзывалось по всему телу, двое побежали к тачке, до сих пор одиноко ждущей на подъездной аллее. Пальцы Дилана и Марго сплелись вместе, когда, даря друг другу тепло и не веря в происходящее, они уже сидели в машине. Отведя авто на какое-то расстояние, он повернулся к девушке. Мягко и легко проведя тыльной стороной ладони по каштановым волосам, в которых путались тающие снежинки, Дилан, не смотря на девушку, осторожно коснулся уголка ее разгоряченных губ. Девушка расслабилась, и он понял, что Марго не против происходящего. Робко и несмело положив тяжелую ладонь на худенькое плечо, Дилан медленно спустился вниз, попутно опуская молнию куртки вниз. Не оставаясь в стороне, Кларк запустила холодные руки под плащ парня, тем самым скинув его верхнюю одежду. — Эм, ты… ты точно этого хочешь? Дилан остановился, ожидая ее ответа. В груди будто горел костер, заставляя Клиболда дышать часто-часто. — Дилан, это именно то, чего я хочу, — стесняясь смотреть в его глаза, девушка медленно расстегнула верхнюю пуговку фланелевой рубашки. Дилан понял и принялся сам раздeвать Марго, чьи щеки уже наливались румянцем. — Скажи, если захочешь остановиться, — заботливо произнеся, парень разделался с рубашкой, оставив Кларк в одном нижнем белье. Засмущавшись, она утопила его в своих теплых объятиях, в то время как Дилан покрывал тонкую шею нежными поцелуями. В салоне автомобиля царили любовь и счастье, унося влюбленных, забывавшихся в объятиях друг друга, далеко-далеко за пределы этой жестокой реальности.***
После того дня, который колоссально изменил жизни четверым людям, прошел месяц. Снег давно сошел на нет, растаяв под яркими лучами весеннего солнца, погода стала намного теплее — все вокруг поголовно старались урвать себе немного времени на наслаждение созиданием пробуждения природы, на вечерние прогулки, в то время как первого совсем в обрез было — в школах и универах начинались серьезные подготовки к важным тестам и экзаменам. С восхищением наблюдая за игрой Рейчел, брюнетка ерзала в кресле, не находя себе места. Премьера должна состояться уже меньше, чем через месяц — семнадцатого апреля, все актеры уже давно выучили свои роли и речи, и одна лишь Уайт присоединилась к ним всего около шести дней назад. Ее роль была не самой значительной — в скромной, но интересной пьесе, написанной самой Рейчел, Кэри занимала роль некоего «купидона», близкой подруги главной героини, которая будто невзначай помогает двум влюбленным сердцам противостоять системе и раскрыться, а в конце, утопиться в чувствах друг друга. Все, что нужно было делать Кэри, так это успокоить героиню в двух сценках, в одной поговорить с ее возлюбленным, а еще кое-где — с оркестром спеть «O Sole Mio». На самом деле, это было довольно легко, однако легкий мандраж все равно не покидал девушку, хотя бы от того, что она чувствовала себя не в своей тарелке среди всех этих прирожденных артистов. Постепенно погрузившись в раздумья, Кэролин не заметила, что ребята закончили репетировать сценку, а Скотт расположилась в кресле рядом с ней. — Хей, Кэри, ты в порядке? — заботливо поинтересовалась Рейчел. Удивленно похлопав ресницами, Уайт наконец очнулась от оцепенения. — О, да, все нормально, — очухалась Уайт, вскакивая с сидения. — Рейч, не беспокойся обо мне, ладно? Хоть Кэри и улыбалась, глаза ее выглядели печально, и Скотт это заметила. Познакомившись с этой девушкой всего несколько дней, Рейчел сделала для себя выводы: Кэролин Уайт очень хороший человек, который хочет услужить каждому, но эта персона — та еще любительница пострадать. — Кэри, присядь, я бы хотела поговорить с тобой. Уайт послушно заняла место рядом с Рейчел, про себя отмечая, насколько эта девушка красива и мила: она кардинально отличалась от главных «звезд» всея Колумбайн, но, между тем, Скотт оставалась одной из самых популярных личностей в школе. Может, этому способствовал театральный кружок и то, что она часто занимала главные роли, но вокруг нее всегда было много друзей. — Слушай, ты… ты сама не своя, Кэри, ты уверена, что хочешь играть? Посмотрев на собеседницу странным взглядом, Уайт все же открыла рот, чтобы ответить. — Вообще да, но я ужасно сомневаюсь, смогу ли, — сказав, Кэри повернулась на сцену. Там репетировали часть, в которой возлюбленный Сары, Тони (которого, кстати, играл Нейтан Диккенсон), разговаривал со своим другом о самой Саре. Нейтан играл не хуже Рейчел, как раз под стать ей. Эти двое божественно «лгали» людям, примеряя на себя образы персонажей. — Рей, посмотри, как он хорошо играет, — Кэри указала на Диккенсона, — вы оба прирожденные актеры, а я, — она грустно опустила голову, — я, Рейч, и в подметки вам не гожусь. Честно говоря, я вообще ни на что не гожусь, думаю… Глаза шатенки расширились в удивлении, ведь Скотт наоборот считала ее способной на многое в сфере театрального искусства. Еще раз про себя отметив склонность Уайт к самоуничтожению, она ответила: — Боже, Уайт, прекрати пожалуйста, ты прекрасно играешь, и каждый, кто здесь находится, может это подтвердить! Кэри окинула зеленоглазым взором всю огромную сцену. Здесь было много учеников, каждый занимался здесь своим делом: следил за игрой актеров, устанавливали декорации, настраивали свет… И только ей здесь нет места. Скотт пыталась поднять ее упавший дух, однако все ее старания оказались безуспешны. Просто взяв Кэри за руку, она стала смотреть на сценку, которую разыгрывал Нейтан. Он так вжился в роль, так точно передавал характер и настроение Тони Престора, что Кэри невольно начинала сочувствовать герою и симпатизировать актеру. Но прошло еще около семи минут, как вдруг миссис О’Нил поблагодарила Диккенсона и пригласила на сцену Кэри. Сейчас должна была исполнится песня, пока отдельно от действия на сцене. Рейчел похлопала ее по плечу и пожелала удачи, отпуская к сцене. Неловко и несмело ступая по ступеням, ведущим на сцену, Уайт шумно сглотнула. Небольшой оркестр уже был готов к исполнению, и это заставило девушку поторопиться. Взяв в вспотевшие ладошки микрофон, Кэролин еще раз бросила взгляд в зрительный зал, посмотрев на Скотт, которая улыбалась и поднимала большие пальцы вверх. Набравшись смелости, она сделала глубокий вдох, когда дирижер взмахнул палочкой.***
Зал вдруг наполнился волшебным звуком скрипок, а еще спустя мгновение Кэри начала петь. Голос ее был сравним с пением самого прекрасного ангела, которого Эрик точно не был достоин. Казалось, даже музыкальное сопровождение старалось играть тише, чтобы насладиться этим таинственно-прекрасным голоском, что очень легко брал и вытягивал любые ноты, иногда будто «играясь», Кэри использовала нехитрое вибрато, заставляя всех вокруг внимать этой чудной мелодии. Харрис стоял у входа, оперевшись плечом на дверной косяк, размышляя. Уже месяц она не говорила с ним, стараясь избежать встречи с Эриком. И парень понимал, что с каждым днем она все больше отдаляется, Кэри даже больше не бросала многозначительных и странных взглядов, она просто… вела себя равнодушно по отношению к Харрису. С каждым разом, когда Эрик видел нее, он чувствовал, что волна отчаяния охватывала все больше и больше. В голову теперь лезли самые дурные мысли, вплоть до желания пристрелить Диккенсона, который так и глазел на девушку его мечты. Красиво и тонко жестикулируя руками, которые больше не держали мертвой хваткой микрофон, Кэри прикрыла глаза, полностью отдаваясь мелодии. То и дело ее брови взмывали вверх, обнажая весь ее трепет и отношение к музыке, девушка будто слилась воедино с мелодией, позволяя окружающим по-настоящему прикоснуться к прекрасному. Но не Эрику. Так считал он сам. Боль сыпала солью на незаживающую рану на сердце каждый раз, когда Харрис только мог поймать на себе этот изумрудных очей взор. Но слух снова обласкали завершающие скрипки, завершая представление. Глаза девушки распахнулись, когда от них вдруг тонкой полоской прокатилась слеза. Быстро опомнившись, Кэри смахнула каплю с щеки и, сбежав со сцены, помчалась к выходу.