Алая истина

То воскресенье было последним ясным днем перед неделями непогоды. Яркие лучи закатного солнца поначалу застенчиво, а потом все более уверенно пробивались сквозь окна, освещая блестящую поверхность дубового стола. В воздухе повисли пылинки, медленно кружась в свете заката, а пар, поднимающийся от чашки, порой заставлял их хаотично метаться по комнате. Негромкие нежные звуки скрипки с каждым ударом сердца все больше наполняли тело невесомостью, а душу — непонятным спокойствием. Разум все больше и больше погружался в теплый туман, отправляя в совсем другой мир, где нет никаких тревог и страха. С реальностью связывали лишь ладони, обхватившие горячую чашку, тепло которой покалыванием поднималось по рукам. Небольшой глоток. Напиток обжег горло, оставив после себя лишь привкус горечи на языке. Но это не имело никакого значения. Было хорошо. Солнечные лучи стали затухать. Свет становился все тускнее, и вскоре кухня погрузилась в полумрак. Сильный порыв ветра ударился об окна и с силой загудел, принося с собой тяжелые грозовые тучи. После секундной тишины на землю стали падать крупные капли дождя, скоро превратившегося в ливень. Появилось чувство, будто облака вспороли огромным ножом, проливая сразу всю воду, которая находилась в них. Капли бились о стекло и стекали вниз, оставляя за собой мокрую дорожку. Наступила тишина. Прекратилась музыка. И только стучащий по крыше дождь перекрывал звон в ушах. Мысли вернулись обратно в реальность, и стало так тоскливо. Кружка уже больше не грела руки, да и чай тоже стал чуть теплым. Со стуком поставив посуду на стол, я откинулась на спинку стула и посмотрела на высокий белый потолок. Становилось все темнее, и тени теперь почти не различались. Удивительно, как все может измениться всего за пару минут. Я медленно выдохнула и прикрыла глаза. Хлопнула входная дверь, заставив вздрогнуть всем телом и посмотреть в сторону коридора. В один миг дом преобразился, наполнился звуками и веселым смехом. Выдернув наушники, я вскочила с места и с радостной улыбкой понеслась на голоса. На полу во множестве красовались следы грязных подошв. Но это беспокоило лишь мгновение. Меня со всех сторон окружили и сжали в объятиях, начиная наперебой что-то говорить. Слова смешивались в непонятный гул, мокрая одежда неприятно прилипала и холодила кожу. Но я улыбалась так, что скулы болели, так, как не улыбалась все лето. Долгие два месяца одиночества. Я расцеловывала всех в щеки, обнимала так крепко, что кости трещали. Но ни мама, ни папа с братьями не жаловались, наоборот, их лица тоже светились улыбками. — Ну, всё, всё, — папа обнял меня за плечи и поцеловал в макушку. — Хватит прелюдий. Где мой ужин? — Риан! — возмущенно воскликнула мама и с прыжка отвесила ему легкий подзатыльник. — Весь момент испортил! — А что я такого сказал? — папа потер затылок и пожал плечами. А затем притянул нас с мамой к себе, заставив уткнуться носами ему в грудь, и поцеловал обеих в головы. — Ну что, коротышки мои, где моя еда? У нас же есть что-нибудь, Лу-Лу? — Риан!/Папа! — приглушенно завозмущались мы в один голос. — Сам ты коротышка!/Сам ты Лу-Лу! Папа засмеялся. И я тоже заулыбалась. Не думала, что буду настолько сильно скучать по ним. Так сложно оказалось жить в пустом доме. Никогда еще не чувствовала себя настолько одинокой и всеми покинутой. Прижалась к родителям еще сильнее. — Все будет готово минут через десять — пятнадцать. — Вот это разговор! — папа отстранился от нас и развернулся к лестнице, посмотрев на маму. — Кто последний, тот моет посуду, — и побежал на второй этаж, перепрыгивая через три ступеньки сразу. Мама снова возмущенно вскрикнула и ринулась за ним. А я, улыбаясь, смотрела им вслед. Потом повернулась к своим младшим братьям и раскрыла руки. Они тоже сжали меня объятиях. И тут я заметила небольшую странность. — Ничего себе! — чуть отошла от них и посмотрела со стороны. — Мне кажется, или вы выросли? Уверена, в июле вы были ниже дюймов на пять точно. Близнецы и вправду стали намного выше, чем два месяца назад. Теперь они почти доходили мне до плеча. Услышав эту новость, они гордо выпрямились. — Вообще-то, на пять с половиной, — уточнил Адам, который отличается от своего брата, Тома, лишь родинкой на подбородке. На первый взгляд. А так они отличаются еще много чем. К примеру, поведением. — Ох, простите. Как насчет пирожных после ужина? — я нагнулась к ним поближе и заговорщически зашептала. — А еще у вас в комнате лежат небольшие подарки по случаю вашего Дня рождения, который я пропустила. Вот только посмотреть вы их сможете только после того, как все съедите. Договорились? Ребята закивали и поцеловали меня в щеки. И мы вместе пошли на кухню разогревать поздний ужин.

***

— Да куда ты вбиваешь?! Нужно наискось, а ты поперек прешь! — В каком месте это поперек, если это наискось?! — Да какая это наискось? Дай я покажу. — Еще чего! Ты когда мне в прошлый раз показывал, два моих пальца отбил, — я показа отцу средний и безымянный пальцы, которые были заботливо перебинтованы мамой. — Кто же виноват, что ты суешь их под молоток? — не желающий раскаиваться папа развел руками и отпил чай из кружки, немного поморщившись. — Какой-то он странный. Не находишь? Я кивнула, выискивая место в скворечнике, где можно пристроиться и вбить еще один гвоздь, коих на этот несчастный домик для птиц истрачено очень много. — Уже привыкла ко вкусу. Маме его мэр Локвуд подарила. — Я ей никогда не нравился. — Уверена, она даже и не думала о тебе, когда дарила чай маме. Просто хотела сделать приятное подруге. Оглядев скворечник, толкнула его пальцем, домик накренился. Я прикрыла глаза, пытаясь успокоиться. Мы уже второй час сидим здесь. Мама давно видит сны, близнецы совсем недавно ушли смотреть свои подарки, оставив на нас с папой свое летнее домашнее задание. Скворечник. Выглядел он, скажем прямо, плачевно. Кривенький. Шатающийся. Везде торчат гвозди. Будет великим везением, если какая-нибудь птичка не погибнет на этих пиках. Я перевернула кормушку и дала ее в руки отцу, чтобы он держал ее, пока я прибиваю дно к стенкам. — Мне кажется, нужно спилить все эти гвозди. А то еще убьется кто-нибудь. Я снова кивнула и сосредоточилась на дне. Спустя еще час мы обрезали все кончики гвоздей, обстругали всё, что можно было обстругать, свели риск получить занозу к минимуму. Да, скворечник был все еще не идеален. Но, с другой стороны, не бывает в этом мире совершенства. Ведь так? Даже Мисс Мистик Фоллс не полностью идеальна. Что уж говорить о простом люде. — По-моему, получилось неплохо. Как думаешь? — папа отошел, прикрыл один глаз ладонью и наклонил голову. — Да. Мне нравится. Тем более для домашнего задания в третьем классе вполне себе ничего. — Ну, так что? Готова к новому учебному году? Моя улыбка завяла. Я, нахмурившись, посмотрела на папу. — А что? Ты же собралась хорошо учиться, чтобы поступить. Разве не так? — Так. Но это не привило мне любовь к школе. У меня до сих пор нет никакого желания там находиться. — Почему? — отец удивленно поднял брови. — Ну, понимаешь. Там люди... Брови папы оставались у линии волос. — Их там много, — я развела руки, показывая, насколько их много. — И они все смотрят на меня. А некоторые и разговаривать пытаются. А я не могу с ними общаться. Я начинаю заикаться и говорить глупости. И все потом считают меня сумасшедшей и начинают смеяться надо мной. А я не могу в реальной жизни коммуницировать, это выбивает из колеи и пугает. — Оооооо, как все запущенно, — мужчина усмехнулся. — Мне кажется, тебе нужно меньше времени проводить за компьютером и играми. Я, конечно, понимаю, что ты хочешь связать жизнь с этим, но все-таки иногда нужно выходить из зоны комфорта в настоящий мир. Поэтому давай договоримся, что ты постараешься подружиться хоть с кем-нибудь и... — У меня есть друзья! — Да, друзья по интернету. Я говорю про реальных. — Они вполне реальны, папа. Если мы ни разу не виделись в жизни, не значит, что их не существует. — Так, оставим, — видимо, у него не было сил со мной спорить. — Постарайся найти себе друзей. Может, даже влюбишься в кого. Папа подмигнул мне. Ужас какой. — Разве отец не должен защищать свою дочь от ухажеров? — Зачем же попусту пугать хорошего человека? Вот если он мне не понравится, то, да, я достану свое ружье.