Самый сложный план

На самом деле «Барышников» в системе у Тренча было не три, а четыре. Ну и кое-какие другие дополнения — его флот ведь не бездельничал с момента атаки на Объект. Он пополнил его неоднократно, безжалостно разоряя старые базы Конфедерации и заключая сделки с производителями звездолётов по всей Галактике. Денег хватало, Таркин на пополнения не скупился. Но он нарочно выставил на поле боя именно три. И остальные корабли тоже — именно в том составе, который ушёл от Молавара после гибели Коты. Чтобы Питта не сильно задумывался, что там ещё может быть в загашнике у противника. Всё равно это был большой флот. А замену погибшему флагману Коты он нашёл весьма… специфическую. Знаковую, можно сказать. Ни много ни мало, сам «Саак-ак», он же в переводе на Базовый — «Спекулянт». Корабль-легенда, флагман Торговой Федерации при вторжении на Набу. Именно у него на борту прозвучали первые выстрелы той войны, ставшей прологом к Войне Клонов. В его ангаре по приказу Сидиуса был взорван корабль, доставивший на переговоры Оби-Вана Кеноби и Куай-Гона Джинна, а в каюте для переговоров неймодианцы попытались убить самих джедаев. Впору бы из него музей сделать. Да не получилось, слишком уж нужны Галактике сейчас такие звездолёты. Ведь «Спекулянт» был одним из немногих «Барышников»… да что там «Барышники», одним из немногих крупных кораблей во флоте КНС вообще, который был оборудован маскировочным устройством — полноценным генератором невидимости. И единственным из них, что дожил до конца войны. Неудивительно — ведь наличие такого устройства на трёхкилометровой дуре повышает её стоимость (и без того немаленькую) практически на порядок. А неймодианцы известны своей жадностью на всю Галактику. К счастью, они известны ещё и трусостью. Так что ради строительства своей личной летающей резиденции вайсрой Нут Ганрей подавил внутреннюю жабу и раскошелился на самую совершенную защитную систему, какую только готова была предоставить компания «Хёрш-Кессель». При этом в сражениях уникальный звездолёт не участвовал — его единственной боевой задачей было уносить зад Ганрея подальше от неприятностей, коих в Галактике развелось множество… особенно для лидеров Конфедерации. Потому и пережил даже своего владельца. Кораблям Вейдер не мстил. Тренч снял его с консервации и пустил в дело. Правда, пустил весьма своеобразно, с уважением, так сказать, к историческому прошлому. Не запуская истребителей, не открывая огня из турболазеров. Его единственной задачей было подойти поближе и послушать. Конечно, использовать в качестве разведчика космическую крепость размером в два Звёздных Разрушителя — идея странная, но что поделать — других кораблей-невидимок в распоряжении Тренча просто не было. Были кое-какие малые аппараты (совсем малые), но увы, на них не впихнёшь приёмник гиперсвязи. А именно гиперпространственные передачи и нужно было послушать очень внимательно, чтобы записать все сигналы, передаваемые Сферой на борт планетарных торпед. Питта совсем уж глупцом не был, и на всю систему вещать не собирался, уменьшив мощность передач ровно настолько, чтобы сигнал доходил до самых дальних торпед. И да, естественно сигнал был закодирован. И да, естественно код менялся со временем. Со времён «Сверхдальнего перелёта» военные Галактики кое-чему всё-таки научились. Но на это у Тренча был свой ответ. Как только он заключил контракт с властями Камино на оборону системы (а это было около года назад), местные учёные сразу же предложили ему совершенно бесплатно любые услуги по клонированию. В любом количестве, всё, на что они были способны. Правда, способны они были… не слишком на многое. Один год — слишком мало для работы настоящего мастера-клонодела. За это время во всю ширь таланта не развернёшься. Для выращивания элитной армии нужно лет десять. За год же можно произвести на свет или толпы тупого пушечного мяса, или пару десятков настоящих специалистов. И то, последних — лишь при условии, что у вас есть в наличии оригиналы и они готовы стать донорами памяти. Анти-штурмовики были именно элитной армией, их было много и они были весьма хороши, но их-то как раз выращивали девять лет, с конца войны. Предоставить в распоряжение Тренча пару-тройку легионов клонов Джанго каминоанцы были рады, а вот перепрофилировать всё производство конкретно под его запросы — уже никак не успевали. Ладно, сказал адмирал, тогда сделайте мне сотню качественных клонов с пары-тройки прототипов, которых я вам доставлю. Не вопрос, ответили каминоанцы, какой расы прототипы? Мууны, ответил старый паук. Клоноделы, мягко говоря, удивились. Единственным более-менее боеспособным мууном в истории Галактики был Дарт Плэгас, но даже если бы удалось достать где-то его генетический материал, выращивание форсъюзеров — это всегда игра в кореллианскую рулетку, а уж в случае форсъюзеров тёмных — в рулетку со враждебным к игроку программатором. А выращивание клона одного из величайших ситхов за один год — это вообще пляски на бомбе. Все остальные мууны прославились своими талантами финансистов и адвокатов, но никак не воинов. Вряд ли Империю удастся подкупить или убедить в незаконности вторжения. Так что непонятно, чем они могут здесь помочь? Мууны, снисходительно пояснил Тренч, от природы сильны в математике. Во многих областях математики, но конкретно нас сейчас интересует одна область — криптография. Интергалактический Банковский Клан сумел стать универсальной резервной системой, потеснив всех конкурентов, не потому, что у него было больше всего денег (да, Муунлист — богатая планета, но в галактических масштабах это даже не милликредиты), а потому, что создал необыкновенно надёжную и стойкую ко взлому систему хранения и передачи криптовалюты. Аналоги конкурентов не шли с ней ни в какое сравнение. И естественно, когда началась Война Клонов, Муунлист за небольшую (по его меркам) плату предоставил в распоряжение Конфедерации лучших шифровальщиков, каких знала Галактика. Толку от них, правда, оказалось мало, поскольку во-первых, специализированные дроиды всё равно делали эту работу не хуже и при том гораздо дешевле. А во-вторых, даже лучшая в Галактике разведка бесполезна, когда ваш лидер играет за другую сторону. «Запомните, джентльмены: эту страну погубит коррупция». Ирония состояла в том, что коррупцию в Конфедерации считали явлением прогрессивным и положительным. Ведь только благодаря купленному на корню Сенату столь серьёзная вооружённая сила, угрожающая самой Республике, вообще смогла появиться на свет. Ну вот за что боролись, на то и напоролись. У Дарта Тирануса было больше денег, чем он смог бы потратить за всю оставшуюся жизнь, даже если бы круглые сутки кутил напропалую с лучшими куртизанками на лучших курортах. Вот только не учли конфедераты, что покупать разумных можно не только за деньги… Сидиус предложил ему нечто большее… Именно потому, что мууны-шифровальщики оказались… не то, чтобы совсем не при делах, но на вторых ролях, некоторые из них и смогли дожить до конца войны. В отличие от механических коллег. Потому что спецслужбы Республики тоже не сидели без дела и самые успешные криптографы КНС очень скоро сводили близкое знакомство с джедаями или клонами-коммандос. Более близкое, чем хотелось бы, и чем можно было пережить. Благо, резать бездушные железяки религия джедаев не запрещала, даже если те не сопротивлялись. Вот Тренч и позвал несколько своих знакомых из этой группы стать донорами. Не бесплатно, конечно — зачерпнув очередную порцию кредиток из карманов Таркина. Поскольку Банковский Клан переживал не лучшие времена и уж точно не собирался в ближайшие века ни с кем воевать, указанная порция оказалась даже не слишком большой. Тем более, что их просили не рисковать собственными драгоценными жизнями, вылезая на передовую, а всего лишь помочь обучить «заместителей». У клонов же каминоанцы инстинкт самосохранения заметно ослабили, благо, мууны и так были от природы склонны к безэмоциональному, механистическому мышлению. Их повышенная осторожность была скорее следствием культурной специфики, а не физиологии, как у тех же неймодианцев. Ну, а культурная специфика напрямую зависит от воспитания. В воспитании же каминоанцы разбирались хорошо. Нормальный муун достигает полной физической и психологической зрелости за пятнадцать лет. Каминоанцы ускорили их биовремя в пятнадцать раз, чтобы уложиться в один год. Из них восемь стандартных месяцев (отрезок времени до десяти биолет) клон проводил в искусственной матке, и всё это время ему механически загружались в мозг воспоминания прототипа. Четыре оставшихся месяца уделялось обучению обычному, с учителями (среди которых были те же прототипы, но не только). Конечно, совсем избежать безумия клонов при таких темпах подготовки было невозможно — примерно две трети пришлось выбраковать. По-хорошему надо было бы держать их в клонирующем цилиндре с загрузкой памяти весь год. Но тогда бы они получились ПОЛНЫМИ копиями оригиналов, включая и осторожность последних. Но нашлись и положительные стороны — оказалось, что из-за низкой эмоциональности муунов безумие клонов протекает у них в значительно более мягкой форме. Получаются не маньяки-убийцы, а более-менее безобидные шизофреники, которых можно даже пристроить к полезной работе — при условии корректирующей терапии и постоянного наблюдения, конечно. Более того, выяснилось, что примерно один из десяти таких психов по вычислительным и/или аналитическим способностям даже превосходит своих психически здоровых «братьев»! И сейчас двенадцать лучших клонов-шифровальщиков в вычислительном центре «Спекулянта» готовы были наброситься на коды управления торпедами, словно стая акк-псов на свежее мясо. Именно стая — эту дюжину тренировали работать в команде, производить мозговой штурм, на лету хватая идеи друг друга, понимая с полуслова. Правда, предоставить им это мясо было не так-то просто, даже при наличии корабля-невидимки. Задача «скрыть корабль от сенсоров противника» разбивается на три отдельных инженерных задачи. Спрятать корпус звездолёта от радаров обычного пространства, спрятать факел его двигателей от пассивных сенсоров и спрятать квазиплазму двигателей, орудий и реакторов от гиперрадаров. Первое более или менее решается маскировочным полем. Сойдёт и просто радиопоглощающая обшивка, правда, в этом случае на ближних дистанциях вас будут засекать чисто визуально, но пока вы не подходите к противнику на пару сотен километров, не включаете бортовые огни и не пролетаете неосторожно на фоне планеты или звезды — это не страшно. А вот вторая и третья задача друг другу противоречат со страшной силой. Используете обычные ядерные или химические двигатели — в гипере всё чисто, но зато в трёхмерности за вами горячий хвост в пару сотен километров, который никаким полем не скроешь. Двигатели на гиперматерии наоборот, легко спрятать в трёхмерности, зато гиперрадарами эти горячие сгустки обнаруживаются влёт. Поэтому корабли-невидимки используются в основном в гравитационной тени планет и звёзд. Там ВСЁ плотное и горячее, корабль на этом фоне не выделяется. Но в данном случае это очевидное решение было бесполезно. Сферу нужно было остановить до того, как она выйдет на дистанцию удара по планетарному щиту. Максимум в полусотне гигаметров от планеты. Разогнаться в гравиколодце, а дальше идти на перехват Сферы по баллистике? Тоже не очень решение, поскольку в колодце длина мегасвета по определению небольшая, а значит высокую скорость там не наберёшь. А Сфера прёт навстречу со скоростью мегаметра в секунду, благо, разогналась в глубоком вакууме. Поэтому для разгона Тренч взорвал несколько гравитационных мин на линии, соединяющей Камино и флот вторжения, и используя созданные ими сгустки ГР-частиц в качестве «зонтиков», разогнал «Спекулянта» за ними. Оставался вопрос, как теперь затормозить, или точнее, разогнаться в обратную сторону. Ему ведь не разминуться со Сферой было нужно, а просидеть рядом с ней хотя бы четверть часа. И не когда попало просидеть, а во время боя. Когда она запускает торпеды и управляет ими. Разместить гравитационные мины в непосредственной близости от имперской эскадры у него возможности больше не было. СВОИ мины — не было. Зато он вполне мог спровоцировать Питту подорвать одну из ЕГО мин. Что он и сделал, пожертвовав ради этого одной из «Предусмотрительностей». Авианесущий крейсер вышел из строя очень надолго (но не навсегда), зато в окружавшем его облаке ГР-частиц «Спекулянт» смог благополучно оттормозиться и лечь на курс, параллельный движению имперцев. Всего в пяти мегаметрах от них. Торпед Сфера запускала немало, благо, Тренч тормошил имперцев изрядно, устраивая им одну беспокоящую атаку за другой. И каждая находилась на индивидуальном управлении со своего операторского поста, так что пятьсот каналов связи работали одновременно. Спустя сутки криптографический отдел доложил, что… смысла в их работе не было никакого. — Сэр, боюсь вы зря потратили деньги на наше клонирование, сэр, — докладчик выглядел как в воду опущенный, да и его товарищи были не лучше. Мууны даже в хорошем настроении кажутся людям мрачноватыми из-за специфической формы их лиц и голоса, а уж когда они чем-то расстроены… — Этот код невозможно взломать. — У Империи завелись лучшие кодировщики, чем вы? — невозмутимо уточнил Тренч. — Никак нет, сэр. Тут дело не в «плохо» или «хорошо». Сфера использует принцип одноразового шифроблокнота, а это абсолютно криптоустойчивая защита. Тут неважно, кто лучший кодировщик, кто худший. И вычислительный ресурс ни на что не влияет. Даже будь у вас компьютер размером с Галактику и миллионы лет на взлом. Этот сигнал принципиально не содержит никакой дополнительной информации. Длина ключа равна длине сигнала. — А на чём тогда слайсеры зарабатывают миллионы кредитов? — не удержался от шпильки Пазаак. — Если бы существовал принципиально не поддающийся взлому шифр, его бы все давно использовали и ваши коллеги отправились бы милостыню просить… — У этого шифра есть некоторые сложности в практическом применении, — неохотно пояснил муун. — Чтобы он работал, отправитель и получатель должны иметь две одинаковых таблицы истинно случайных чисел. Чтобы взломать шифр, криптоаналитику нужно получить «блокнот», то есть эту самую таблицу. Поэтому таблица должна стираться сразу после передачи сообщения и использоваться следующая. Возникают сложности именно с передачей новых таблиц абоненту — их могут скомпрометировать по пути, либо поймав и расшифровав сигнал, либо физически захватив корабль, который доставляет ключи. Но если отправитель и получатель физически контактировали перед передачей — один может передать другому ключ любой конечной длины, таблицу случайных чисел практически любого размера, понимаете? Хватило бы памяти. На Сфере стоит рандомайзер на основе радиоактивного распада, который загружает в каждую торпеду несколько терабит ключей — и ровно столько терабит торпеда после вылета может принять или передать, не опасаясь взлома. Точнее, в несколько раз меньше, поскольку для помехозащищённости каждое сообщение передаётся по несколько раз, каждый раз с разными ключами. Мы думаем, что шестнадцать раз. Но всё равно, к тому времени, как этот запас таблиц, даже поделенный на шестнадцать, закончится, торпеда уже давно или взорвётся, или вернётся в свою шахту для дозаправки. В последнем случае в неё загрузят новые ключи. Человек и паук дружно задумались. Причём стратег готов был поклясться, что думают они об одном и том же. Муун подходит к делу исключительно с точки зрения математики. Но что абсолютно устойчиво математически, может оказаться уязвимо в грубом вещественном мире. В конце концов, в учебниках нет такого понятия, как «терморектальный криптоанализ», а в реальности он практикуется едва ли не чаще, чем все другие методы взлома. — Если управление цифровое, а не аналоговое, то мозг у торпеды скорее всего компьютерный, не дроидный? — уточнил Тренч. — Так точно, сэр, — вытянулся муун, стараясь хоть так быть полезным, хотя соответствующая информация не была для него профильной — адмирал вполне мог получить её и из других источников. — Но у компьютеров, насколько я знаю, всё довольно плохо с распознаванием образов. — Совершенно верно, сэр. Поэтому она ничего и не распознаёт. Распознаёт оператор на борту Сферы, ориентируясь на суммарные показания сенсоров торпеды и сенсоров самой Сферы. А торпеда получает простые приказы «лететь в такую-то точку и взорваться там в такой-то момент времени». — Определение координат производится по счислению? — уточнил Пазаак. — И уточняется по показаниям радаров Сферы, — кивнул длинноголовый. — Показаниям собственных радаров и видеокамер торпеда не доверяет, хотя и отсылает их на борт Сферы. Это, кстати, единственная некодированная информация, которую она передаёт — предполагается, что противник, то есть мы, и так её знает — незачем тратить на неё мегабайты шифроблокнота. — Сэр, я полагаю, при таких вводных мы вполне можем их задрочить. Старое жаргонное словечко, возникшее ещё в Войну Клонов. Для неспециалиста это выражение расшифровывалось бы громоздкой конструкцией «Задавить ПКО, используя массированный запуск многочисленных и дешёвых абордажных капсул типа «Дроч» с такими же многочисленными и дешёвыми дроидами типа B1 на борту, а когда хотя бы один из сотни долетит и временно выведет из строя узел ПКО — отправить в образовавшуюся мёртвую зону капсулы с уже более дорогими и эффективными бойцами (дроидеками, B2, дроидами-коммандос или даже живыми абордажниками), чтобы закрепить успех и развить наступление». — Обоснуйте, курсант, — паук с интересом прищёлкнул механическими хелицерами. — Смотрите, сэр. Предположим, мы выведем объединённую группировку из четырёх «Щедрых» и четырёх «Бунтарей» на расстоянии в сто мегаметров сбоку от курса имперской эскадры. Так далеко у них гравитационных мин нет, они минировали канал шириной порядка шестидесяти мегаметров, как и мы. Объединённый сигнал гиперпередатчиков такой группировки по мощности практически равен сигналу Сферы. Таким образом, начиная с расстояния примерно в двадцать пять мегаметров (берём с запасом) наш сигнал для их торпед будет гарантированно громче. Если мы просто забьём связь белым шумом, Питта сможет только запрограммировать торпеды на подрыв в заранее указанной точке… откуда мы десять раз успеем свалить. В то же время наша группировка сможет вести по Сфере огонь из дальнобойных носовых турболазеров и ионных орудий. Ответный огонь их турболазеров будет иметь коэффициент рассеивания минимум в сотню, что позволит уравнять их преимущество в огневой мощи и щитах… Питта будет вынужден послать несколько «Имперских» в ближний бой… — …Где мы их и задрочим? Или он может просто плюнуть на наш «беспокоящий» огонь и продолжать себе лететь по своим делам, — заметил скептически Тренч. — Не забывайте, молодой человек, Сфера неповоротлива, но у неё просто громадный запас топлива для щитов. А для стрельбы по «Имперским», не говоря уж о более мелких, число промахов даже у дальнобойных орудий будет не намного меньше. — Так точно, сэр. Однако огонь осевых ионок вынудит Сферу закрыть щит. А без её радаров флот станет подслеповатым — и мы сможем вывести «Дрочи» в мёртвую зону, где она уже не осмелится рвать планетарные торпеды, чтобы не пожечь себе антенные массивы. По моим оценкам, это около половины мегаметра, если использовать в прорыве достаточно ложных целей, потери составят не более пятидесяти процентов. — Пятидесяти процентов… вы планируете вести капсулы с полной загрузкой? Четыре клона на капсулу? — С вашего разрешения, сэр, с частичной. По два. — Это снизит расход живого материала. Хорошо. Мы больше не Конфедерация и не можем себе позволить швыряться пушечным мясом. Итоговые потери… — Тысяча «Дрочей», две тысячи клонов, сэр. Такие расходы мы можем себе позволить. И примерно столько же прорвётся к Сфере. — Вопрос в том, курсант, хватит ли прорвавшихся двух тысяч, да ещё группами по два, где один — пилот, для удержания позиций до подхода второй волны. Не забывай, что реального боевого опыта у них ноль, а солдатам Империи, при всех их слабостях, приходилось сражаться не только в симуляторах. — Сэр, я не предполагаю высаживаться внутрь Сферы и вести коридорные бои. Достаточно высадиться на её поверхность. Вряд ли у Питты достаточно солдат с опытом боя в открытом космосе, к тому же они не смогут применять тяжёлое оружие среди антенных массивов, а именно там мы и организуем точки сбора. Развернём там мобильные генераторы притягивающего луча для мягкой посадки — тогда вторая волна сможет высаживаться уже не в капсулах, а просто в скафандрах. По индивидуальной цели размером с пехотинца они хатта с два попадут, особенно с Разрушителей! — Особенно по индивидуальным целям в стелс-скафандрах, оптимизированных для малозаметности… — Так точно, сэр! Многие забывают, что клоны — хоть и самая популярная, но не единственная статья экспорта Камино. На этой же планете базируется компания «Каминоанские оружейники», производящая всё, что необходимо для пехотинца — от бластеров до силовой брони. Вот боевых кораблей они не делают, так что «Аккламаторы» для Великой Армии Республики пришлось заказывать у других производителей. А за экипировкой им не пришлось далеко летать — где вырастили, там и снарядили, обмундирование клона сразу же включали в его стоимость при заказе. Так что когда Тренч сказал, что ему понадобится немного нестандартная броня — ему просто указали на небольшой островок в океане, где располагался офис «Оружейников». Совсем бесплатно, правда, не получилось. Стоимость труда разработчиков и испытателей каминоанцы взяли на себя, как и при клонировании, но для производства оружия просто работы мало. Нужны ещё и ресурсы, в том числе такие, которых в системе Камино просто нет. Эти ресурсы, сырьё и полуфабрикаты, приходится заказывать у торговых партнёров, а им не объяснишь, что «всё для дела революции». Пришлось снова лезть в карман к Таркину. Этого ACS-160 искренне не понимал — почему имперский гранд-мофф так щедро спонсирует мятежников. Ну не входили в курс их подготовки политические интриги, совсем не входили! Военные хитрости — это да, в этом они все были доками. А вот клоны, которые начинали задавать вопросы, с какой целью ведётся та или иная война, до выпуска из учебки просто не доживали. Тренч потребовал объединить в одном костюме броню космопехотинца (многочасовая автономность вместо обычных для клонов двадцати минут в вакууме, плюс реактивный ранец), броню «Катарн» (прочность, сервомоторы и персональный щит) и броню клонов-теней (функции светопоглощения и незаметности для приборов). В принципе, по отдельности такие модификации каминоанцы уже делали: ADSD-броня класса «Катарн» представляла собой полностью герметичный костюм с огромным запасом кислорода и предназначалась для выполнения заданий в глубоком космосе и под водой. Броня ночных оперативников была изготовлена из особого маскирующего сплава, который практически не был заметен для датчиков и невооружённых глаз. Осталось только объединить малозаметность и расширенную автономность. Индивидуальные дефлекторы, правда, всё-таки пришлось снять — неприлично дорогое удовольствие, а главное, в сочетании со стелс-покрытием всё равно не работает. Не в том смысле, что включить нельзя, а в том, что включать бессмысленно — активный щит светится на приборах противника, как сигнальная ракета. Но в итоге за приемлемую цену получились космопехотинцы, способные высадиться на обшивку вражеского звездолёта, вообще не подвергаясь обстрелу. Противник узнавал о них, только когда эти милые люди в чёрном активировали взрывпакеты, прикреплённые к жизненно важным системам корабля. Единственной ложкой дёгтя была их маневренность. Точнее, отсутствие таковой. Нет, вилять, уклоняясь от выстрелов, они могли не хуже истребителей. А вот уравнять скорость с полноценным боевым звездолётом, идущим на скорости в сотни или даже тысячи километров в секунду, их реактивные ранцы не могли, хоть в лепёшку расшибись. В самом буквальном смысле — разбиться об обшивку или щит при таком манёвре не то, что легко, а очень легко. Достаточно расхождения относительных скоростей в пару сотен метров в секунду. Но для этого и нужны мобильные генераторы притягивающего луча, которые аккуратно подхватят пролетающих мимо солдат и уравняют их скорости. — Как планируешь второй волной преодолевать статический щит? — Элементарно, сэр. Развернём «Дрочи» на сто восемьдесят и откроем дырки изнутри. «Дрочи», как и любые абордажные челноки, оборудованы пенетраторами — устройствами, создающими в щите отверстие на пару секунд. Почему эти штуки не ставят на все ракеты и торпеды? Беда в том, что для их применения надо перед щитом на несколько секунд зависнуть неподвижно. А любые управляемые снаряды обычно подходят к цели быстро, очень быстро. Потому что если они зависнут, их тут же разнесёт на куски огонь обороняющихся. Вот и приходится дефлекторы пробивать грубой силой вместо того, чтобы просто создать аналогичное поле в противофазе. Абордажник же по определению тормозит раньше, поскольку убиваться о противника не собирается. Естественно, чтобы он мог выполнить свою функцию хоть с какими-то шансами, надо сначала расчистить ему место высадки — и снаружи (отогнать истребители противника), и изнутри (подавить орудия ПКО). Да, это всё сложно, но космический абордаж вообще дело сложное и практикуется редко. Только если вражеский корабль позарез нужен более или менее целым. А Сфера им именно такой и нужна. Потому что уничтожив её они получат выигрыш во времени на недели. А захватив — на месяцы. Первый план не сработал. Посылать «Имперские» на перехват Питта не стал. Это насторожило и самого Пазаака, и, насколько он мог судить, Тренча (хотя читать эмоции киборга крайне сложно, живого харча он бы «разобрал» куда легче). Из того, что было известно о Питте, следовало, что он непременно попытается ответить ударом на удар. Но Сфера продолжала ползти к Камино как ни в чём не бывало, и стратег, скрепя сердце, дал добро на второй этап операции. Тренч не вмешивался, видимо реализуя древний принцип «Инициатива наказуема исполнением». Высокоскоростные заряды тяжёлых осевых орудий преодолевали расстояние между двумя группировками за несколько секунд — быстрее, чем неповоротливая Сфера успевала существенно изменить положение. Периодически добавляли беспокойства и «стервятники», вылетавшие, чтобы сделать пару-тройку залпов энерготорпедами, прежде чем кончится топливо. На последнее Питта всё же отреагировал, но весьма и весьма своеобразно. Опять же, совсем не так, как следовало из его психопрофиля. Распылил пару десятков тысяч тонн льда в пространстве между длинноволновым и коротковолновым щитом. Получилась своеобразная «атмосфера» из горячего пара. Для турболазеров она была не толще бумаги, но вот энерготорпеды, пронизывавшие щиты, как бумагу, в этой импровизированной парилке вязли и гасли, превращаясь в ливень вторичных частиц — а те уже щитом отражались. Весьма распространённый приём в древние времена, много тысяч лет назад, когда дефлекторы только изобрели и корабли в основном вооружались пучковыми орудиями для их пробивания. Но Питта вроде как не интересовался древней историей! Пазаак однажды спрашивал у своих братьев из инженерной группы — нельзя ли увеличить пусковые установки энерготорпед, чтобы получить пушки на том же принципе, но корабельного, или даже планетарного калибра? Те его успокоили, что нельзя. Вернее, в принципе можно, но смысла в этом нет никакого. Проблема даже не в том, что стрелять такое орудие будет раз в тридцать секунд (на самом деле больше, поскольку при масштабировании скорость формирования квазиплазменного ускорителя будет пусть немного, но падать), наносить урон броне на один выстрел в разы меньше, чем турболазер, и при этом жрать гипертоплива столько же, сколько жрёт турболазер за всё те же полминуты непрерывного огня. С этим всем ещё можно смириться, в обмен на полное игнорирование щитов противника и возможность не брать упреждения при стрельбе на десяток мегаметров. Где-то найдёшь, где-то потеряешь, военное дело — оно такое. Ультимативные «оружия победы» только в сказках бывают. Как дополнительная «пушка снайпера», позволяющая выводить из строя отдельные подсистемы вражеских кораблей, тяжёлые энерготорпеды всё равно были бы очень полезны. Настоящая проблема заключается в том, что квазиплазменную «пушку», разгоняющую сгусток до таких неприличных скоростей, нужно создавать за пределами не только корпуса корабля, но и его щита. Иначе она вам всё покрушит отдачей, поскольку работает по принципу безоткатного орудия — миллиграмм плазмы в одну сторону быстро, килограмм в другую — медленно. А теперь представьте — тридцать секунд (или больше) набухает у вас возле борта плазменный пузырь с яркостью маленькой звезды. Противник должен быть совершенно слепым, чтобы не всадить в него парочку зарядов. Никакая РЭБ не спасёт. А когда этот пузырь взорвётся в процессе надувания — всему кораблю мало не покажется. Истребителю такое позволительно — он цель мелкая, постоянно маневрирующая и дешёвая, даже если собьют — это ещё не конец света. А вот крейсеру или тем более линкору рисовать у себя на борту или на носу такую мишень с надписью «взорви меня» — не рекомендуется просто категорически. Что же касается планетарных орудий, которые могут себе позволить производить такие выстрелы в закрытом пространстве, потому что у них сеть откачки и теплосброса на полконтинента, то они бессмысленны по другой причине — снаряды с такой скоростью совершенно бесполезны в атмосфере. Стрелок просто взорвёт сам себя. Но под паровым щитом Сфера ослепла ещё больше, чем просто под закрытым дефлекторным. Других вариантов не наблюдалось, так что ACS-160 отдал необходимые распоряжения для третьего этапа операции. С того же «Барышника», что доставлял и забирал истребители, а также со всей группировки дальнего боя начали стартовать один за другим «Дрочи». На малой скорости, на минимальной тяге. На фоне сверкающих своими орудиями и двигателями «Стервятников», они тоже были почти что невидимками, хотя конечно, до настоящей маскировки «Спекулянта» или стелс-джамперов, как назвали новую разновидность космопехоты, им было далеко. Но это и не требовалось — идея была не в том, чтобы вообще не увидели, а в том, чтобы увидели слишком поздно. Братьев, конечно, жаль, но Пазаака давно научили отрешаться от таких чувств. Его тактика и без того слишком минимизировала потери, местами в ущерб боевой эффективности. Он был даже немного удивлён тем, что Тренч до сих пор не снял его с поста и не заменил более «эффективным менеджером». Но как говорится, дарёному ранкору в пасть не смотрят, так что выпала удача — пользуйся, пока можно. Радары ИЗР засекли их (судя по реакции противника), чуть более чем за полтора мегаметра. Но засекли не всех, а только самых неосторожных. Или невезучих. Имперцы не могли быть уверены, сколько конкретно капсул их атакует. Разумеется, ближнюю зону тут же начали обшаривать с удвоенным вниманием. Компенсаторы на «Дрочах» стояли такие же дешёвые, как и сами капсулы. То есть — хлам. Не в том дело, что они перегрузку плохо держат — тысяча g это вполне прилично для большого корабля, хотя для истребителя уже очень мало. А в том, что держат её не более минуты. После чего уходят в перезагрузку, из которой могут выйти позже и дать вам ещё минуту. А могут и не выйти, потребовав заводской замены. Хотя если отправить их в перезагрузку пораньше, не выбрав предельного времени, то вероятность, что повторный запуск пройдёт без проблем, повышается. Как и при ускорении, далёком от максимального. С учётом этого капсулы шли к цели довольно медленно. Сто километров в секунду. И когда по ним начали бить из турболазеров, уклоняться пытались только те, кто видели себя непосредственно на пути заряда. Остальные продолжали лететь, как летели. По инерции, с максимально охлаждённой обшивкой… и сердцами, ушедшими в пятки. Пазаак прекрасно знал по себе — то, что клоны лишены чувства страха — всего лишь удобный для заказчиков миф. Нет, каминоанцам бы ничего не стоило лишить свои творения эмоций. Во всяком случае, ТАКИХ эмоций. На это их мастерства бы хватило. Но страх — полезный мотиватор для солдата. Без него дорогой товар слишком уж быстро расходует себя. Никакой приказ «по возможности берегите собственные жизни» не заменит чутьё солдатской задницы. Поэтому разработчики ограничились тем, что заблокировали у клонов все ВНЕШНИЕ проявления страха — благо, Джанго Фетт и в оригинале не был к такому склонен. Выполнять задание эти чувства не мешали. Руки с бластером не дрожали, спина под бронёй не потела, пульс оставался ровным. Лицо — каменное. Хоть в шлеме, хоть без шлема — никакой разницы. А что там внутри черепа творится — да кому какое дело?! Вот клоны предыдущей генерации, штурмовики Великой Армии — те действительно страха не знали в принципе. Им это чувство реально ампутировали. И вовсе не ради боевой эффективности, как можно подумать. Чистая политика. Тем клонам надо было работать с джедаями, а джедаев (во всяком случае некоторых) внешним показным спокойствием не обманешь. Если бы те чувствовали, что подчинённые в панике, то не смогли бы относиться к ним как к «мясным дроидам», начали бы разбираться, что происходит, а это бы поставило под сомнение все дальнейшие события Войны, вплоть до Приказа 66. Иногда Пазаак тому предыдущему поколению завидовал. Может они и умирали чаще, но умирать им было легче. Но одновременно он надеялся, что это небольшое отличие в «конструкции» анти-штурмовиков принесёт пользу при столкновении со «старшими братьями». Не хотелось верить, что всё его преимущество — только в возрасте. Потому что молодость — это не только более быстрые рефлексы, но и отсутствие опыта. Торпедных пусков всё ещё не было. Видимо, Питта полагал, что не стоит тратить боезапас на такую слабую атаку. Когда плотность огня возросла, ACS-160 активировал ложные цели. Имперцы внезапно обнаружили себя в окружении более чем двадцати тысяч капсул. Они, конечно, понимали, что большинство из них является обманками, но сколько именно настоящих и где они? Вот сейчас торпеды непременно стартуют. Они бьют по площадям, им без разницы, где настоящие цели, а где ложные — взрыв уничтожит все сразу. Именно на этот момент придётся наибольшее число погибших. До мёртвой зоны, где Питта не сможет взрывать торпеды — ещё почти мегаметр полёта. Девять секунд. Пять, если он перестраховщик. Торпеды выйдут на цель за три секунды максимум. Это при условии, что их придётся запускать, а ведь десяток из них сопровождает Сферу — этим вообще только довернуться на нужный угол. Но внезапно двигатели на некоторых из капсул заработали на полную мощность. И не на торможение — на ускорение. Обгоняя основную группу, они врезались в идущие на перехват торпеды… и исчезли вместе с ними в ярких вспышках. Куда более ярких, чем позволял запас мощности реактора «Дроча». И с совершенно другим спектром. Обычный таран аппарата такого размера не оставил бы на обшивке противопланетных торпед даже царапин — а тут вычислительный блок подтвердил полное уничтожение. — Вы, сэр? — Пазаак ошарашенно посмотрел на Тренча. — Я, — невозмутимо кивнул адмирал. Дальнейших объяснений не требовалось, по показаниям приборов ACS-160 и так понял, что произошло. А Тренч знал, что он поймёт, иначе не годился бы в адъютанты. Да и не было времени на детальные объяснения, так как штурмовые группы уже начали торможение, и всё внимание пришлось перевести на них. Хитрый паучара просто-напросто снял с нескольких сотен капсул экипаж (никого не поставив об этом в известность, на тактическом дисплее они до последнего момента обозначались как пилотируемые), установив вместо пилота систему дистанционного управления, а трюм до отказа набив протонными бомбами. Получились вполне неплохие брандеры. Разрушитель они бы не сильно повредили, да и были бы, скорее всего, сбиты до выхода на дистанцию удара. А вот торпеду, у которой кроме щита и брони, никакой защиты и весьма скромный (по меркам звездолётов) размер — снимали на ура. Да, стоимость такого брандера получалась в разы больше, чем у обычного «Дроча», но всё ещё на порядки меньше, чем у поражённой им цели. Но почему торпеды не уклонились? Ведь ускорение и скорость у них заведомо выше, чем у любого пилотируемого аппарата! Будем считать, что операторы просто растерялись, когда добыча вместо того, чтобы пытаться обойти их, сама кинулась в пасть. Конечно, маловероятно, ведь операторы — всё те же клоны времён войны. Пусть у них реакция чуть похуже, чем у нового поколения, но нервы всё равно как из супрастали. Удивляться им уставом запрещено. Но этот нюанс можно будет уточнить позже, когда у него и у Тренча появится чуть больше свободного времени. Сейчас ему предстояло командовать абордажным боем, так как капсулы уже начали вонзаться в обшивку Сферы. И будь он проклят, если позволит себе подвести командира после такого подарка! Снаружи Сфера напоминала громадное яйцо — такая же белая и гладкая, лишь с редкими оплавленными дырами от попаданий в некоторых местах. Эта «скорлупа» была не бронёй (броня находилась глубже), а тонким слоем пластали — защитным чехлом на антенных массивах. Будучи диэлектриком, пласталь работе мощных радиотелескопов практически не мешала. А вот десанту мешала очень даже — по ней невозможно было идти в магнитных ботинках. Нырнуть в тёмное пространство под крышкой? Тоже не лучший вариант. Во-первых, там мощная микроволновая радиация. Бойца в «Катарне» она не поджарит… сразу. Но работать станет некомфортно, не говоря уж о том, что две трети электроники от подобного соседства сдохнет сразу и с концами, а оставшаяся, самая защищённая треть — будет постоянно уходить в перезагрузку. Во-вторых, там никак не развернуть генераторы притягивающего луча — даже если удастся экранировать установки от излучения, луч начнёт впустую тратить энергию на деформацию крышки. Поэтому анти-штурмовики, открыв люки, первым делом плазменными резаками отделили большие куски защитного кожуха и вытолкнули их в космос, затем бросками гранат выжгли антенны на обнажившейся части корпуса. При этом они сами находились внутри капсул. Выйти из «Дроча» на этом этапе было бы смерти подобно — с опозданием сообразил ACS-160. Великая Сила, как же хорошо, что клоны-сержанты знали специфику абордажа получше, чем их «главком», и не тратили жизни своих бойцов впустую! Попытайся они выйти наружу — их бы мгновенно расплющило или об обшивку (тех, кто высадился в передней части станции), или о щит (тех, кто высадился по бокам и со стороны кормы)! Ведь Сфера продолжала маневрировать, с ускорением в сотни g! А поле компенсаторов инерции не распространялось дальше её обшивки — границей его действия был как раз тот самый чехол из пластали! Там, где чехол разрушен, поле соскользнуло на следующий слой ограничителей — уже в обшивке. Что было вполне заметно невооружённым глазом — при каждом манёвре Сферы антенны гнулись, словно деревья под ветром, периодически от них отламывались куски и либо улетали в космос со скоростью снарядов масс-драйвера, либо наоборот, врезались в обшивку, оставляя глубокие вмятины. И это породило очередную проблему. Пока «Дрочи» воткнуты в обшивку, внутри них поддерживается всё то же самое поле компенсации. Поэтому солдаты внутри не чувствуют ни малейшего толчка. Но чтобы создать проход для стелс-джамперов, капсула должна отделиться и развернуться носом в сторону щита! И если в этот момент Сфера совершит манёвр… Ну, вы когда-нибудь видели, как консервная банка попадает под ступню AT-ST? — Меняем план, — твёрдо сказал Пазаак по общему вещанию, стараясь, чтобы в его голос не просочилось чувство вины, которое он испытывал. — Начать высадку во внутренние помещения Сферы. — Ты уверен, стратег? — в голосе клона-коммандера слышался явный скептицизм, особенно в том, как он назвал военную специальность Пазаака. — Их там, как-никак, семьдесят тысяч. Да, профессиональных солдат из них только восемь тысяч, но и это в два с лишним раза больше того, что удалось десантировать. А ведь экипаж тоже не из мирных техников состоит, это те же клоны Фетта. Пусть и пожилые уже, пусть и проходящие тренировки по палубным боям раз в год. Схватить бластер и выстрелить в нужном направлении они как-нибудь сумеют. А при бое в длинном прямом коридоре без ответвлений и укрытий — зачастую большего и не нужно. Там ни сманеврировать, ни спрятаться невозможно — выигрывает тот, у кого выше огневая мощь, защита и тупо больше людей. — Не ссать, парни, у меня есть план, — и незачем говорить, что этот план возник всего несколько секунд назад. Нет, повышенная склонность к повиновению, привитая клонам ВАР, никуда не исчезла. Анти-штурмовики этим тоже отличались, каминоанцы бы не рискнули наделить их полной свободой воли. Да, у них был инстинкт самосохранения, но была также способность засунуть этот инстинкт туда, где солнце не светит, и пойти молча выполнять гарантированно смертельное задание. Тут нюанс был в другом — если бы приказ отдавал Тренч или кто угодно из посторонних (естественно, имеющий нужные полномочия), коммандер бы не спорил. Сколь бы идиотским ни был приказ, его надо выполнять. Но когда приказывает человек, который тебе ближе, чем брат… о котором ты совершенно точно знаешь, что он ничем не лучше, но и не хуже тебя… которому ты доверяешь, как самому себе… тут определённые проявления демократии становятся не только возможны, но и неизбежны. Можно сказать, что каминоанские поделки обладали каким-то подобием роевого сознания. Не в том смысле, что могли читать мысли друг друга — разговаривать им приходилось словами, как и большинству двуногих. Но вот уровень понимания этих слов и доверия к ним был (по меркам обычных разумных) запредельным. Не то, что один клон не мог послать другого на смерть — очень даже мог, сам Пазаак это только что доказал. Но он никогда бы не потребовал от подчинённых ничего такого, что не сделал бы в их положении сам. Да, он сейчас допустил ошибку, и не одну. Но такие же ошибки он допустил бы и для себя, если бы был там. И клон-коммандер критиковал его действия так, как мог бы мысленно отругать самого себя за глупость, а не как подчинённый возражает против приказа командира. В этом их главное преимущество, и надо найти способ разыграть эту карту — даже более важную, чем возраст. Имперским экипажем командуют не клоны. Соответственно, действовать здешние клоны будут как «мясные дроиды», с минимумом собственной инициативы. Они не достаточно доверяют командованию, чтобы спорить с ним или что-то предлагать. — Скидываю карту, двигайтесь по ней. Используйте реактивные ранцы для преимущества в скорости. К сожалению, он не додумался одеть анти-штурмовиков первой волны в «Катарны» или в огнемётные доспехи. Предполагалось ведь, что больше половины погибнет, не успев высадиться, а количество продукции «Каминоанских оружейников» у них ограничено. Будь у них сейчас нормальная силовая броня, они бы прошли сквозь легковооружённых членов экипажа, как нож сквозь масло. Хорошо ещё, что Тренч настоял на снаряжении всех рядовых бойцов бронёй второй фазы. Сами каминоанцы изначально хотели снабдить их доспехами фазы I — сорок кило весом, с никакой бронезащитой, и неудобной вне боя. Зато дёшево, мать их. Интересно, почему естественно рождённые так любят поминать в разговоре чужих родителей женского пола, когда дела идут плохо, и так бесятся, когда другие поминают их собственного? Клоны переняли эту привычку механически, не задумываясь… Но зато практически у всех анти-штурмовиков были реактивные ранцы. И все учились ими владеть. Казалось бы, какой прок от этой недо-авиации в узких коридорах? Ан нет, в режиме горизонтального полёта они могли за пару секунд преодолеть сотню метров, быстрее, чем экипаж успеет выставить заграждения или закрыть бронелюки. Конечно, не разбиться при этом, вмазавшись в стену при повороте — особое искусство, требующее нечеловеческой реакции и точности движений. Но они были клонами Джанго Фетта, а тот на реактивных ранцах собаку съел. Причём находились на пике молодости и физической формы. И тренировались работать с этими ранцами все поголовно. Даже сам ACS-160 разбился на виртуальном симуляторе раз так двадцать, фигуряя в узких закоулках. Зато теперь может пролететь по улицам родного города даже с закрытыми глазами. А у клонов первой линии налёт гораздо больше. Едва успели, но всё же успели. Проскочили, прорвались, отстреливая всё, что встречалось на пути, к двигательным отсекам, где пространства хватало для нормальных манёвров и можно было объединить силы. Бронепереборки оказались закрыты так, чтобы их нельзя было обойти, всего в двух местах — защитники Сферы думали в первую очередь о том, чтобы себе свободу манёвра оставить, ведь надо было подтянуть космопехоту к местам вторжения. И в этих двух местах они не устояли перед спецзарядами. Немногочисленных охранников из КомпФорса в машинном отделении положили на месте. Клонов-механиков по возможности вырубали шоковыми гранатами и парализующим режимом бластеров, но не убивали — возможно, этих «старших братьев» потом удастся перевербовать. И речь не столько о долгих душеспасительных беседах со взыванием к родственным узам, сколько об использовании некоторых «лазеек» в их программировании, оставленных клоноделами для себя. Империя ведь у них даже чипы-ингибиторы удалить не додумалась! Но чип — это на крайний случай, при его включении клон начинает вести себя как зомби. Пазаак же делал ставку на более мягкую перепрошивку, оставляющую интеллект в неприкосновенности. Мастера подтвердили — такое возможно. Все коридоры, выходящие из двигательных отсеков, забаррикадировали, установив станковые бластеры E-Web, которые полностью перекрывали подходы, позволяя без труда истребить любое количество атакующих. После чего принялись за отключение двигателей. Полностью Сфера маневренность и ход от этого не утратит — под контролем нападающих меньше трети от общего количества таковых. Но как только дюзы достаточно остыли, клоны тут же пролезли туда, и прямо в дюзах начали разворачивать мобильные генераторы притягивающего луча. Напротив каждого двигателя в щите есть собственное «окно» — чтобы выхлоп не упирался в щит и не растекался по обшивке корабля. Там можно будет принять подкрепление и без помощи «Дрочей». При этом компенсирующее поле распространяется до внешнего края дюз — так что генераторы с обшивки не сорвёт. — Ну вы даёте, молодые, — прохрипел клон-техник, с трудом приподнимаясь на локте. — Это почти уровень Нулей или ЭРКов… Но судя по маркировке — рядовая пехота. Какой же у вас тогда спецназ? — Технология не стоит на месте, дедуля, — усмехнулся анти-штурмовик из конвоиров. — Нас специально делали так, чтобы мы были быстрее вас. — Оно и видно… Вы там проверьтесь насчёт лекарства от старения. Ускоренная реакция имеет определённую связку с ускоренным метаболизмом, хотя и не прямую. Не исключено, что штатное лекарство на вас не подействует, а разрабатывать специализированную версию каминоанцы могут и отказаться… — Тебе-то это откуда знать?! Вас Империя вообще и не думала лечить… — Я не совсем обычный механик. Особая версия в некотором роде… Клон-шпион. — Это ещё что за модификация? Как ты можешь шпионить, если тебя в лицо вся Галактика знает?! — Внутренняя… ох, ситх, вы мне все рёбра отшибли, поаккуратнее не могли? Внутренняя безопасность. Контрразведка. Внедрённые агенты в саму армию клонов. Спящие агенты, вроде ваших чипов-ингибиторов, только в человеческом облике. Пока подразделение действует нормально, мы считаем себя обычными клонами, работаем не лучше соратников, можем состариться и сдохнуть, как все, ничего не подозревая. Но если группа попадёт в… особые, скажем так, обстоятельства — например, попытается перейти на сторону КНС — активируются некоторые скрытые слои памяти и физиологические механизмы. В крайнем случае я мог бы вас всех тут положить, но мне самому это меньше всего надо — я на постоянный форсаж, в отличие от вас, не рассчитан, он все резервы сожрёт, после шести часов форсированного боя я прожил бы от силы шесть месяцев. Да и тренировка у меня ни разу не мандалорская — всё заточено под «бить в спину, отравленным ножом и желательно спящих», очень грязно и очень некрасиво. Так что не будем меряться боевыми режимами, мальчики, сразу признаю, что против вас я ноль, а не Ноль. Но поговорить не помешает. — Неплохо бы хоть какие-то доказательства предъявить, что ты не обычная помешавшаяся с горя старая модель. Ну хорошо, допустим мы тебе поверили… — Клоны клонам не врут. Доказательства будут, не переживайте. Сейчас отдышусь только, крепко вы меня приложили. — И о чём нам с тобой говорить тогда, если ты контрразведка? Будешь убеждать сдаться Империи? — Буду. Но не так, как вы думаете. У меня послание. Руководству Камино. От некого Бобы Фетта, если знаете такого.