Крайняя ночь

Огни Москвы в ту ночь мельтешили и сверкали наперебой, порой даже ослепляя временных жителей тридцать четвёртого этажа высотки. В башне уже выключили свет, было около двух ночи, но как всегда мало кто спал, несмотря на то, что завтра предстоял самый трудный концерт за всё пребывание на проекте. Финальная точка, изначально казавшаяся такой далекой и непостижимой, приближалась к моменту икс, но похоже, что даже этим серьезным мероприятием дружную команду участников было не напугать. Все разбрелись по маленьким компаниям, дабы не создавать лишний шум. Кто-то галдел около холодильника, парочка ребят отправилась записывать демо-версию новой песни, изредка был слышен хохот из «ямы», которую вновь заполнили выбывшие участники проекта. Словно и не было этих недель, заставивших покинуть такое большое количество людей. В том числе и ее. Женя застыла в репетиционной, упираясь локтями в перила и всматриваясь в ночной город. Ее голову как всегда занимали разные мысли, но в эту ночь они были крепко связаны с человеком, который намертво засел к ней в душу ещё с начала кастингов. Сергей Трущев. PLC нравился ей с самого начала как музыкант, своеобразная личность, выделяющаяся из толпы остальных исполнителей. Но, познакомившись с ним поближе, она увидела в нем ранимого и искреннего человека, которого сразу же полюбила, чью историю болезненно пропустила сквозь себя. Женя вздрогнула. Тот разговор до сих пор был неприятен. Черт ее дернул разболтать обо всем Настике, когда каждый их чих и вздох слышит камера! А ведь он доверился ей, открыл перед ней всю свою жизнь и боль, а она поступила так глупо. Порой она совершенно не задумывается о последствиях, но этот урок запомнился на всю жизнь. После этого их отношения будто перечеркнули. Даже ее раскаяния не помогли — Серёжа начал отдаляться, и это было видно всем. Ее внезапный всхлип нарушил тишину. Она ведь желала этого разрыва меньше всего, особенно когда у них только-только началось все срастаться и переходить в следующую фазу отношений. А сейчас? Он видит в ней приятеля, которого когда-то целовал ночью и бережно прижимал к себе. Женя смахнула пальцем слезу, норовившую выпасть из ее глаз. Завтра уже финал, после которого они разбредутся раз и навсегда, и непонятно, встретятся ли они снова, продолжат ли общение? Майер ужасно нервничала по этому поводу. Обстановка финала нагнетала. Дверь бесшумно распахнулась, но Женя уловила порыв ветра, дунувшего из коридора башни. Она обернулась и увидела знакомую фигуру. Серёжа. Судорожно вытерев с лица слезы, капавшие на пол, она снова уткнулась в окно, молясь, чтобы он ушёл и остался одновременно. Но он заметил ее и подошёл ближе, заставляя ее сердце пропустить несколько ударов. — Чего не спишь? — его шёпот ласкал уши. Казалось, ещё немного, и она растает от одного его голоса. — Думаю, — коротко ответила Женя, пытаясь привести свой голос в порядок. Главное не подать виду! — Однажды я снова научусь засыпать по ночам? — Трущев усмехнулся, подходя вплотную к девушке и чувствуя аромат ее духов. Даже в полумраке он заметил ее блестящие глаза, в которых отражалась печаль вперемешку с ночной Москвой. — Готов к финалу? — глухой шёпот разбивал тишину, и Женя умоляла в сердцах, чтобы эта ночь была вечной. Она взглянула на его силуэт, удивляясь, что он был так рядом. За две недели это казалось совсем непривычным. — Да, — пожал плечами Сергей, чуть замявшись. — Мне всего-то спеть открывашку и дуэтик, все как всегда, ты же знаешь, — он смело протянул руку к ее волосам, перебирая каждую прядь и копошась в ней. Майер почувствовала, как по телу пробежали сотни мурашек, но зачем он обманывает ее? — Ты издеваешься, да? — ей не хотелось устраивать скандал, но эмоции так и рвались наружу. От прикосновений было невообразимо хорошо, но ужасно обидно. Перед глазами сразу всплывал момент полуфинала, когда он прижал к себе партнершу по лейблу и примкнул… — Я думал, тебе нравится, — рука все ещё находилась в ее густых волосах. Серёжа как нарочно решил поиздеваться над Женей, надеясь развеселить ее. Конечно же ее замашки всегда забавляли, но он не допускал, чтобы эта девушка по-настоящему убивалась или грустила. Театр или реальная тоска — это было всегда заметно. И сейчас она тосковала по-настоящему. — Мы же все равно не такие, как прежде, Серёжа, — она резко дернула головой, заставляя его тут же убрать ладонь. Эмоции начинали преобладать, а с этим Женя никогда не могла бороться. — Тем более, у нас ничего не срослось… Я ведь вижу все. Трущев ухмыльнулся. Оказывается, она действительно очень проницательная. По сути, он сам был инициатором их неофициального разрыва, но основная причина все же крылась в ней (именно он так считал). Слишком много предательств навестили его жизнь, а последнее до сих пор давало о себе помнить болью в сердце. Наверное поэтому даже глупую и ненарочную затею девочки Жени Серёжа не смог пропустить мимо. Она была ещё ребёнком, как бы глупо это не звучало. Даже наличие нескольких браков и маленькая дочь не спасали ее положения. Сергей уже давно успел изучить ее вдоль и поперёк и потому понимал ее поведение. Видимо, ей что-то не давало покоя, душевная травма заставляла быть ее такой. Но что это было? Он не успел узнать, хотя очень хотел. Глупая болтовня Жени пренебрегла его доверием. Все-таки недаром мама твердила ему, что из него выйдет потрясающий психолог. — Ты ведь сама все разболтала, — прошептал репер. Он убрал руку и облокотился на перила рядом, заглядывая в окно. Огни ужасно ослепили его, поэтому он предпочёл смотреть на свою собеседницу, глаза которой ярко светились в полумраке. — Знаю, но я же извинилась… — Этого недостаточно, — Сергей опустил глаза. Неужели эта девочка совсем ничего не понимает? Разочарование медленно наступало на задворки сознания, и PLC яростно пытался не поддаваться ему. — Ты у себя внутри все разобрала? Все вот эти отношения, разговоры, эмоции? — Да, я все поняла уже! — шепотом воскликнула Майер. — Здесь нет ни одного человека, чувства которого я бы не ощущала. Я каждого приняла и поняла, к каждому чувствую что-то особенное, понимаешь? — Я не о том, — отрезал он, и Женя замолчала. Он тут же пожалел об этом. — Мне грустно видеть, что ты избегаешь меня, что смеёшься надо мной, позволяешь меня критиковать перед всеми, общаешься с Назимой… — последние слова звучали особенно ревниво, но это вырвалось случайно. Эх, Женя, твои эмоции когда-нибудь погубят тебя. Серёжа не мог не улыбнуться. Ревнивая жена устраивает скандал своему мужу. Отличная семейная сцена, только вот играть совсем не хочется. Хочется спокойствия. Однако, эта ревность жутко понравилась. Он поймал себя на мысли, что хочет ещё, но тут же прогнал эту идею. — Мои отношения с тобой совсем не изменились, Женя. Ты меня разочаровываешь, не понимая этого. Малышка ещё, — он усмехнулся, удивляясь, как тихо и внимательно она его слушает. — А по поводу Назимы… — Ты любишь ее, да? — женщины, какие же вы собственницы! — Я видела, как вы смотрите друг на друга, и прям вот эта искра между вами… Ты ей точно нравишься, не знаю, как сам… — рваные фразы выдавали ее слезы. Майер впервые плакала из-за ревности, не понимая, что с ней творится. — Чё ты ревешь, балда? — в его голосе скользнула нежность, но лицо Серёжи оставалось таким же невозмутимым и даже строгим. — По тебе с ума схожу, — ухмыльнулась Женя, смахивая слезы с щёк. — Не видишь, что ли? Уже два часа стою тут и убиваюсь, — ее слова лились вместе с водой из глаз, и Трущев не смог определить сарказм ли это или действительно правда. — Неожиданно, — только и выдохнул он, отводя взгляд. Его горло сковало внезапное волнение, непонятно откуда взявшееся. Голову заполонили тысячи вопросов — а что будет дальше? Как? Каким образом они продолжат свои отношения? И какие теперь эти отношения? Любовно-дружеские? Или они все-таки оставят статус знакомых, коллег, участников единого конкурса? PLC вновь посмотрел на девушку. Она давилась слезами, тихонько всхлипывая и поспешно вытирая слезы с уголков глаз. Удивительная девочка Женя, которая, кажется, впервые сумела полюбить. И ведь полюбила именно его, как бы эгоистично это не звучало. Но как теперь быть? Он совсем не рассчитывал на такой поворот событий, завтра был финал, после которого он планировал ещё немного остаться в Москве в компании новых друзей. Макс обещал оставаться в столице ещё две недели, а Назиме и вовсе лейбл приказал не уезжать до конца месяца. Имя девушки отдалось эхом в голове Трущева. У него действительно зарождалось что-то непонятное к ней, и он старался распознать это чувство, находясь ближе к ней. Он нередко принимал в свой адрес добрые взгляды и поддерживающие объятия, понимая, что между ними что-то начинает завязываться, и ближайшие недели после окончания всей кутерьмы должны были поставить все по местам. Но что теперь? — И что теперь? — Майер подула на себя, пытаясь нормализовать состояние. В ушах ужасно горело, а тело обхватил жар. Ей вовсе не хотелось смеяться, флиртовать и натягивать маску строптивой девушки. Ее сердце трепыхалось в ожидании ответа мужчины, которому она вот так запросто открыла свою душу. И всего за каких-то пару недель, черт возьми! Серёжа выпрямился, машинально разминая затёкшие плечи и шею, и внимательно посмотрел на заплаканную Женю, не отрывая взгляда. Ее слезы лились, не переставая, и девушка никак не успокаивалась. Его глаза в открытую рассматривали ее с ног до головы, и Майер, которая смотрела в окно, чувствовала на себе карие глаза и уже хотела было сказать о том, как это неприлично, но PLC в последний момент протянул руки. — Иди сюда, — одними губами вымолвил он, и Женя сразу же рухнула в его объятия. Можно было успокоиться и выдохнуть, ощущая, как растительность мужчины приятно щекочет висок, а крепкие руки скрепили ее спину. Но что они значили? Она быстро отстранилась. — Ты не ответил, — она подняла голову, чтобы увидеть его лицо. Огни Москвы освещали половину его лица, и это смотрелось безумно красиво. Женя закусила губу, чтобы не запустить в его волосы пальцы. Она ведь ужасно соскучилась. — Это сложно, — почти прохныкал Сергей, не отпуская из объятий певицу. Мысли в голове путались, но на душе почему-то стало легче. Кажется, он принял решение. — Вы, женщины, такие сложные… — Если ты правда любишь, то я не буду мешать, — шёпот Майер был едва различим с тишиной в помещении. — Я не из тех, которая способна разбивать чужие сердца и уводить… Снова ревнивая девочка. Удивительно смешная ситуация — девочка-стервочка ревнует к девочке-машине. Эх, Майер, казалось бы, кто ещё кого должен ревновать… — Ты как раз и разбиваешь сердца, Майер. Причём, очень покорёженные и пострадавшие сердца, — парень посмотрел на улицу. Черт возьми, он уже готов простить ее за все, лишь бы она всегда находилась так близко с ним, лишь бы всегда чувствовать ее тело в своих руках. Но перед глазами мгновенно всплывал тот бабский разговор между Настикой и Женей. Ну что за женщины! Разум вовсю покрывал матом двух девушек, которые заставили болеть старые раны, а сердце просто билось, ожидая решения. Почему же постоянно нужно выбирать? — Ты ничего не понимаешь, мы с Назимой просто братаны, а ты вновь устраиваешь скандал мужу-бабнику, — фыркнул он, снова притягивая девушку к себе. Ее плечи дергались в небольшой истерике, и дабы успокоить девушку, Трущев прижался губами к её лбу. — Я, наверное, никогда ничего не понимаю, — с горечью произнесла Женя, смахивая с щёк слезы. — Я не хотела, Серёжа, правда. Я не со зла, я ведь переживала за тебя… — и снова эти оправдания. Как же надоели, Женька. PLC покрепче обхватил плечи девушки, пытаясь успокоить их самопроизвольные движения, и параллельно вдохнул в себя аромат ее волос. Кажется, это был очередной шампунь от Чистой Линии, но сейчас это волновало его меньше всего. Невозможно сердиться на девочку, которая плачет и любит. И плевать, что язык помело, плевать на все события, плевать на камеры, скрип которых было слышно даже в этой разрушающейся тишине. Она любит его, и ему этого было более чем достаточно, чтобы принять окончательное решение. Их отношения уже не будут прежними, они переходят на новую стадию, и Серёжа это прекрасно понимал. — Наконец-то я увидел тебя настоящую, — прошептал он ей на ухо, гуляя руками по ровной спине. — Настоящие слезы, эмоции. Не тот спектакль одной стервы, который ты устраиваешь здесь днём, а настоящая Женя Майер, которая способна быть искренней. — Я всегда была искренней… — проворчала девушка, уткнувшись в крепкое мужское плечо. Она скрыла свою улыбку, дабы не показаться слабой, уже и так довольно поплакала. Эх, Майер, а женские закидоны у тебя все равно не отнять. Трущев снова фыркнул, сдерживая смех. — Ты всегда была спорщицей, Жека, — он легко прикоснулся губами к её щеке, замечая, как вздрогнула девушка. — И очень властной… Как мне перевоспитать тебя, ребёнок? — он заправил прядь волос ей за ухо и расплылся в улыбке, заражая ею и Майер. Дверь снова скрипнула, и в проходе показалась мужская фигура. Тень от очков падала на пол, и пара сразу догадалась, кто был незваным гостем. Дени, видимо, так и не уснувший из-за болтливых соседей в яме, решил прогуляться по коридорам Меркурия и случайно нашёл в одной из комнат двух обнимающихся людей. Он так и остался в дверях, не решаясь пройти внутрь. — Дени, ты чего не спишь? — строгий шёпот Серёжи сразу же заставил очнуться молодого музыканта. — Я… ничего, — с запинкой пробормотал тот, круто повернувшись на месте и ударившись коленом об дверной косяк. — Ай!!! — он беспомощно посмотрел на друзей. Майер, которая до этого с материнской любовью следила за парнем, теперь не смогла сдержать смех и снова уткнулась в плечо PLC, тихо захихикав. Дени скрылся в коридоре, все ещё прыгая на одной ноге. Серёжа громко рассмеялся, снова прижав к себе Евгению, которая давилась от приступа хохота. Его рука опустилась на талию, а затем скользнула ещё ниже. — Тут камеры, вообще-то, — подняла брови Майер, вызывающе смотря на мужчину. — Ага, теперь ты о них вспоминаешь, — ухмыльнулся он, возвращая кисть на место. Певица рассмеялась, чувствуя, как губы мужчины ловко покрывают ее шею. Ее взгляд пал на город, находившийся за стеклянными окнами. Огни Москвы сияли все реже. Где-то вдалеке загорелась маленькая точка. Наступал крайний день проекта. И ни Трущев, ни Майер никогда бы не подумали, что он станет для них самым важным за всю историю шоу.