***
— Вон ту? Нет, — Бен выпрямился и быстро замотал головой. — Не обижай, это будет слишком просто. Брось мне настоящий вызов. Он играл в эту игру, только когда напивался, а если конкретнее — когда напивался со своим финансовым директором и главой совета. Хакс тоже участвовал, но его успехи и рядом не стояли с достижениями Бена. Фазма — только когда ей хотелось. Но тем вечером ей хотелось просто валяться на белом кожаном диване в этом уютном уголке ночного клуба и указывать пальцем на девушек. Она вглядывалась в толпу, пропуская бессчетное число длинноногих блондинок и моделей, прежде чем нашла ту самую. — Вон ту. — Брюнетку с маленькими сиськами? — Бен заёрзал на стуле и скривил нос. Хакс фыркнул и пропустил рюмку водки, но промолчал. — Она миленькая, — Фазма посмотрела на девушку. — Приземлённая. Как девчонка с соседнего двора. И за последний час отшила уже шестерых. — И впрямь. К удивлению самого Бена, ему стало интересно. Он постоянно посматривал в её сторону. Девушка в чёрном платье сидела у барной стойки и водила кончиком пальца по краю бокала. В отличие от большинства красоток в баре, она не стреляла глазками в поисках парня на одну ночь или, того гляди, богатого холостяка. В ней не было ничего особенного, более того — она и не пыталась привлечь внимание, как какой-нибудь павлин, или искать себе жертву, словно хищник. Она то переписывалась с кем-то в телефоне, то брала в руку почти опустевший бокал или теребила в руках салфетку, поджав губы. Бен посчитал, что девушка и впрямь была милой, а тот факт, что она отвергла уже шестерых в этом баре, полном богатых и влиятельных мужчин, только заинтриговал его. — Ты сказал, что хочешь настоящий вызов, — Фазма приподняла свои идеально выщипанные брови, — так давай. Ставлю пятьсот баксов, что у тебя ничего не выйдет. Бен шутливо отдал коллеге честь, осушил свой бокал, отобрал рюмку у Хакса, несмотря на протесты рыжего, и направился прямиком к барной стойке. Брюнетка даже не взглянула на него, когда Бен подвинул соседний стул ближе к ней, сел рядом и посмотрел прямо на неё. — Что пьёшь? — он облокотился на мраморную барную стойку и оказался совсем близко к девушке, нарушив её личное пространство. Она чуть отодвинулась. — Нет, — брюнетка даже не повернулась к нему лицом. Девушка подняла свой бокал и сделала небольшой глоток. Почти ничего не осталось. — Но ты же пьёшь, — немного обескураженно констатировал Бен. — В смысле «нет, ты не можешь меня чем-нибудь угостить», — она повернулась к нему и сделала ещё один, такой же маленький глоток. Ему показалось, что по её губам скользнула мимолётная улыбка. — Я не предлагал тебя угостить. Я спросил, что ты пьёшь. — Джин-тоник, — прищурилась девушка, глядя на него. Бен поднял руку и щёлкнул пальцами, чтобы привлечь внимание бармена: — Джин-тоник. — Я сказала, что ты не можешь ничем меня угостить, — в её голосе слышался лёгкий британский акцент, и он подумал, сработает ли, если сделать этому комплимент. Это звучало сексуально — по крайней мере, компенсировало отсутствие нормальной груди. Немного рассерженный тон, как ни странно, придал акценту ещё большую пикантность. — Кто сказал, что это тебе? — он выпил водку из отнятой у Хакса рюмки, и, когда бармен налил джин-тоник, Бен поднял бокал и сделал глоток. Девушка смотрела на него, скрестив руки на груди — совершенно не впечатлённая. — Тебе нравится джин-тоник? — Мне нравится всё, что нравится тебе, — он снова выпил, а затем пригнулся к ней и задал двусмысленный вопрос, — что бы ты предпочла? — Чтобы меня оставили в покое. — Это неправда, — возразил он. — Да ладно? — в голосе был сарказм. — Ага, — ему вдруг стало хорошо от выпитого алкоголя и от нового, необычного чувства: впервые это он должен был завоевать чьё-то расположение. Очень многие девушки видели его дорогие костюмы, часы, туфли, и давали ему то, чего он хотел. Да, это было приятно, но он всегда чувствовал, что не прилагал особых усилий. — Если бы ты этого хотела — уже давно бы ушла из бара. Но ты всё ещё здесь. Она долго на него смотрела, а потом спросила, максимально серьёзно: — Девушки и впрямь ведутся на это? Эти… замашки очаровательного придурка? — Ещё как, — ответ был быстрым и честным. Он и впрямь не лгал. — Сработало? — Нет, — сказала она, но её улыбка говорила «да». Сработало. Не без усилий, Бен сполз с высокого барного стула. Перед его глазами всё вокруг поплыло, но вскоре пришло в норму. — Честно говоря, ненавижу джин-тоник. Хочешь, уйдём отсюда?***
— Я… эмм… — Бен смотрел на девушку, но ничего не припоминал. Она глядела так, словно знала его, и было что-то, что-то знакомое в её лице. Обычно в подобных случаях он разыгрывал сцену и быстро смывался, но эта девушка была слишком трезвой, да и неглупой, чтобы поверить в какую-нибудь нелепую отговорку. К тому же она не выглядела как одна из его бывших мимолётных подружек. У неё было миленькое личико, невинное, и на секунду он задумался, совершеннолетняя ли она и можно ли ей вообще находиться в ночном клубе. — Я не помню тебя. Подскажи.***
Она была на вкус как джин, и он действительно ненавидел джин, но её губы были тёплыми и мягкими. После того как дверь на крышу захлопнулась, они оба сумбурно пытались расстегнуть ремень его брюк. Это была жаркая августовская ночь. Влажное дыхание девушки обжигало его шею, когда та целовала его и оставляла на коже едва видневшиеся отметины. Неуклюже опустившись на колени, Бен провёл ладонями по её ногам от самых лодыжек наверх, под юбку. Он нащупал её мокрые трусики и спустил их вниз. И хотя Бен был пьян, как-то ему удалось освободить от этого ненужного атрибута ноги девушки — сначала одну, потом другую, пока та держалась за его плечо, чтобы не упасть. Поднявшись, он грубо подтолкнул и прижал её к закрытой двери, ожидая, что девушка станет сопротивляться, притворяться, будто хочет, чтобы он был нежнее. Она этого не сделала. Её нога медленно поднималась к его торсу, и Бен с нетерпением прижал девушку к себе ещё крепче. Они оба стали опускаться на землю, чувствуя жар друг друга, приоткрыв губы в попытке поцеловаться. Девушка снова нащупала пряжку ремня и молнию на его брюках. Мучительно долго она провозилась с ними, после чего Бен, зарычав от вожделения и нетерпения, отстранил её руку и вытащил до боли набухший член. Когда он дважды провёл рукой вверх-вниз, на его пальцы стекла горячая капля. Он взял член в руку и чуть опустил его по направлению к девушке. Она подняла юбку выше. Её ноги были широко раздвинуты — как раз на ширину его бёдер. У него не было презерватива — пачка лежала в тумбочке у кровати, так что они у него были под рукой всякий раз, когда он приводил кого-то домой, но сейчас… Она лежала рядом, раздвинув перед ним ноги, и ему не хватило здравого смысла, чтобы сказать «нет». Бену всегда его недоставало, когда дело доходило до принятия плохих решений. Пристроившись у неё между ног, Бен подтолкнул только головку своего члена. Девушка вздохнула, а потом взвизгнула, когда он бесцеремонно вошёл глубже. Он воспринял это как комплимент и сделал новый мощный толчок. Она была влажная, тёплая и узкая — чего не ожидаешь от девчонки, которую подцепил в баре для мимолётного секса — и ему хотелось войти в неё до конца. Он двигался напористо, неистово — и был слишком пьян, чтобы делать это ритмично — а писклявые стоны девушки становились всё ниже, протяжнее, так что у неё начало перехватывать дыхание. Огни ночного Манхэттена мерцали вокруг них. В окнах здания напротив он видел людей, корпящих в офисах, и он задумался, немного возбудившись от этой мысли, могли ли они видеть, как он трахает эту девчонку на крыше ночного клуба.***
— Мы с тобой выпили. Здесь, — она неловко покосилась в сторону бара. — Я часто сюда прихожу, — Бен сделал пару глотков, оставил стакан на столе и опустил руки на широко расставленные колени. Он отчаянно молился, чтобы Хакс и Фазма не опоздали — а так бывало, когда они решали потрахаться — тогда бы у Бена была причина закончить этот ужасно неловкий разговор. — И выпиваю тоже часто. Не припомнишь детали? Некоторое время она колебалась, а потом сказала: — Мы можем поговорить где-нибудь наедине?***
Они одевались, не глядя друг на друга. Если бы не сигналили автомобили, не выли сирены и не было типично городского шума, тишина могла стать просто убийственной. Этим вечером он нарушил несколько главных правил — «маленькие сиськи», «без презерватива» — так почему бы не нарушить ещё одно? — Дашь свой номер? Она застыла, прекратив поправлять причёску, и, казалось, задумалась. После чего категорично ответила: — Нет. — Почему нет? — Бен не совсем понимал, почему он так хотел этого: секс был хорош, но он никогда не просил номер телефона. Встреча на одну ночь должна была остаться таковой. Взять у девушки номер — значит дать глупый повод надеяться, что он может ей позвонить. Он бы не стал этого делать. Его не интересовали отношения, и особенно отношения с девушками, которые хотели выйти замуж за генерального директора из списка богатеев «Fortune 500». Но эта девушка не спрашивала, кем он работал. Едва ли она взглянула на его дорогие часы или туфли. И она сопротивлялась его попыткам соблазнить её — пусть и недолго. Он должен добиться её. Он хотел номер этой девушки. — Почему нет? — упрямо повторил Бен. Девушка прошла прямо к двери, крикнув через плечо: — Потому что ты придурок. — Но очаровательный придурок, да? — крикнул он в ответ. Её смех эхом отозвался на лестничной клетке, когда она скрылась за дверью. Бен повернулся в сторону города, всё ещё улыбаясь, вопреки своей воле. Он оставался на крыше, пока не протрезвел, после чего — отпустив водителя — пошёл домой пешком, к своему пентхаусу в Трибеке.***
— Конечно, — Бен встал, всё ещё чувствуя себя неловко. Он продолжал думать о том, чтобы найти отмазку и поскорее исчезнуть, но девчонка смотрела на него умоляюще, почти отчаянно, и его глубоко похороненная светлая натура победила. — Ладно, веди. Девушка пошла к подсобке ночного клуба и открыла неприметную дверь, о которой, по идее, не должна была знать. Предполагалось, что эта лестница — только для работников и техперсонала, а Бен знал о ней лишь потому, что был знаком с владельцем клуба лично. Они прошли половину пути наверх, к крыше, когда вдруг он вспомнил и внезапно остановился. Они уже делали это раньше — поднимались по этой лестнице, иногда спотыкались, смеялись громче, чем следовало, и пытались стянуть друг с друга одежду. — Крыша, — она повернулась, стоя на две ступеньки выше него. Так её лицо оказалось на одном уровне с его. — Туда мы и идём. — У нас был секс на крыше, — уточнил он. — Да, — она покраснела. — Теперь ты вспомнил. — Такое трудно забыть, — ухмыльнулся Бен, слегка наклонившись к ней. Она отличалась от других — ни платья, ни туфель на каблуках, ни макияжа — но она была той девушкой, которая трахнула его на крыше. И это в один момент сделало её весьма привлекательной. — Так когда ты сказала, что хочешь побыть где-нибудь наедине… Она мгновенно остановила его, прижав свою небольшую ладонь к его груди, и сдержала его порыв: — Поговорить. — Поговорить, — он сделал шаг назад, вниз, слегка пошатнувшись, даже не пытаясь скрыть своё разочарование и презрение. — Просто поговорить? — Просто поговорить. Теперь он вспомнил, как она строила из себя недотрогу. Пару секунд он ждал. Он не знал, какую игру она затеяла, но его терпение было на исходе. — …о чём? Девушка нервно прикусила нижнюю губу. Она качнулась вперёд и назад, легко, как лист на ветру, и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Встала, чуть вытянувшись, и подняла подбородок. — Я беременна.