Хранитель магии

      "Он будет не нужен Министерству, его смерть будет их спокойствием, он не будет нужен отцу, его смерть будет залогом чистоты его древнего рода. Но он нужен мне! Думаю, что это главней всего. Его имя будет у всех на устах, я сделаю всё, чтобы он жил! Его жизнь будет будоражить умы членам Министерства, а отец будет грызть локти, потому что сын будет лучше отца."       Джейн размышляла, сидя в гостиной Гриффиндора однажды вечером. За окном бушевала непогода. Ливень стучал в окно, как бешеная птица, ветер подхватывал последнюю пожухшую листву с деревьев и кружил, кружил, кружил. День, когда Тёмный Лорд вернётся, приближался. Уоллис больше не боялась, больше не тряслась, она была готова, пускай на первое время, но готова. Она знала, что пытливый и изворотливый ум Лорда найдёт выход из любой сложной ситуации, но и это тоже не беспокоило.       Огромный живот не давал девушке покоя, спать возможно было лишь на боку, если лечь на спину — она затекала, а после и вовсе болела. Ко всему добавлялись шевеления малыша, которые стали частыми и сильными. Джейн понимала, что пришло время покидать школу, поэтому остаток недели она провела в сборах домашних работ у профессоров для заочного обучения, а также для сдачи выпускных экзаменов.       После всего она еле добралась до кабинета директора, поднимаясь по многочисленным ступеням, останавливаясь и охая. Уоллис не обратила особого внимания на горгулью, называя пароль, потому что малыш как раз в это время в животе устроил разгром, казалось, что он там играл либо в маггловский футбол, либо гонял снитч, как в квиддиче.       На счастье девушки МакГонагалл была на месте и что-то читала, склонившись над пергаментом. Директор медленно подняла голову и улыбнулась вошедшей Джейн.       — Мисс Уоллис, добрый вечер. Как вы себя чувствуете?       — Здравствуйте, профессор МакГонагалл, вот как раз об этом я и пришла с вами поговорить, — произнесла фразу девушка, грустно вздыхая. — Приближается дата родов, мне ужасно тяжело подниматься по лестницам, поэтому я собрала у профессоров домашние задания на три месяца вперёд и пришла к вам.       — Что же, желаю вам лёгких родов, — ответила МакГонагалл своим шотландским акцентом, — вы, конечно, совершеннолетний человек, но я не побоюсь спросить, вам есть где жить и где растить ребёнка? — спросила женщина, смотря прямо в глаза Джейн.       Именно этого вопроса всегда боялась Уоллис, она сжалась в комок, пытаясь сохранить спокойствие и ровный голос, ответила:       — Да, не беспокойтесь, спасибо за поддержку, я справлюсь.       — Приятно это слышать, мисс Уоллис, ну, и как ваш преподаватель трансфигурации я тоже дам вам домашнее задание, — улыбаясь, ответила МакГонагалл, левитируя на свой стол несколько свитков пергамента.       Джейн подхватила свитки, кивнула и вышла. Остаток вечера она провела за сборами и разговорами с соседками по комнате о родах, детях и прочем. Всё это раздражало, потому что хотелось остаться, потому что хотелось, чтобы всё было иначе.       Утром Уоллис не спеша встала с постели, заправила её, заметив, что гриффиндорки уже ушли на занятия, и вызвала к себе Соню.       — Вы звали Соню, мисс?       — Да, Соня, верни мой чемодан в дом, сама же возвращайся сюда и работай, еду будешь приносить отсюда, я всё ещё числюсь здесь, как студентка, если ты будешь мне нужна, я вызову тебя.       — Да, мисс, Соня всё сделает, — проговорила эльф, касаясь ручки чемодана и исчезая с хлопком аппарации.       Джейн натянула мантию, взяла сумку и хотела выходить из гостиной, как почувствовала острое желание ещё раз взглянуть на то помещение, в котором прожила шесть лет. Вот две лестницы, ведущие в комнаты для мальчиков и для девочек, вот красный диван перед камином, вот стол, за которым часто засыпают ученики, засидевшиеся с уроками допоздна или за которым мальчишки играют в волшебные шахматы. Тепло и уют окружали каждый дюйм гриффиндорской башни.       "Прощай, Хогвартс, я буду скучать по тебе!"       Чтобы не разреветься, девушка поторопилась уйти.       На пути к выходу, Уоллис никто не окликнул, никто не остановил, потому что вокруг все были заняты: кто-то опаздывал на занятие, кто-то ждал, стоя перед входом в кабинет.       "Если вы уходите, а вас никто не попытался задержать и даже не заметил вашего ухода, значит вы ушли не зря."       За спиной скрипнула дверь и закрылась, извещая Джейн о том, что всё закончилось, что она свободна и может уйти. Серое небо намекало на дождь, поэтому девушка решила поторопиться и зашагала быстрее.       Оказавшись через час в нужном закоулке Чаринг-Кросс-Роуд, Джейн готовилась к полёту, не понимая, как это будет выглядеть с её огромным животом.       "Милый сыночек, прости, но иначе нельзя, я постараюсь нежнее и мягче."       Взмыв в небо, девушка почувствовала тяжесть, которая тянула вниз, это означало, что полёт растянется больше, чем на четыре часа. Едва она пролетела частный сектор за Лондоном, как решила сразу совершить привал в ближайшем лесу, чтобы отдышаться. Холодный голый лес принял её своей пустотой и мрачностью. Уоллис стояла посередине поляны и тяжело дышала, путь был не близкий, но хотелось добраться до темна. Восстановив дыхание, Джейн собиралась с духом, чтобы полететь. Оторвавшись от земли, она смогла подняться лишь над макушками деревьев, спрятаться за тучами сил не нашлось. Ребёнок внутри заколотил своими ручками и ножками. Джейн гладила живот приговаривая:       — Потерпи, скоро будем дома, родной.       Резкий порыв холодного осеннего ветра сотворил непоправимое, он могильным дыханием дунул прямо в лицо Уоллис, отчего она не сумела справиться с управлением, и, ударившись о ствол высокого дерева, полетела камнем вниз.       Внутренности сжались, ей было страшно вдохнуть, страшно, что она упадёт и разобьётся, но сил сделать что-либо больше не осталось. До удара оставалось совсем чуть-чуть, она готовилась к худшему, вдруг магия чьи-то рук обхватила её тело, поднимая вверх и подталкивая лететь дальше.       Озираясь вокруг, Джейн не понимала, что это было. Поблизости никого не было. Держась в воздухе на одном месте, она чувствовала прилив сил, чтобы продолжить полёт.       "Что это? Кто это? Я явно чувствовала чьи-то руки, сильные мужские руки! О, боги, это был Он! Он оберегает своей магией Хранителя!"       Неожиданно она вспомнила слова Лорда:        "Ты ещё отблагодаришь меня, грязнокровка, будучи в здравом уме и памяти."       Почти неслышно, одними губами, Уоллис произнесла:       — Спасибо, Мой Лорд...       Девушка сумела, благодаря спасителю, добраться до дома Реддлов с ещё одной остановкой и до наступления сумерек.       Оказавшись в спальне, она поняла, что Соня прибралась в комнатах. Пыли не было, всё вокруг блестело чистотой, чемодан стоял возле шкафа. Набрав в лёгкие воздуха до упора, Джейн на выдохе сказала:       — Я дома.       Перелёт отнял немало сил, поэтому, Уоллис приняла душ и легла спать, лишь ночью она проснулась от того, что была голодна, и вызвала эльфа, чтобы съесть чего-нибудь.       До ритуала оставалась неделя. Джейн решила основательно подготовиться к нему. Она перечитала заново текст ритуала, заучивая наизусть слова заклинания, перенесла в лабораторию необходимые составляющие, чтобы потом ничего не искать. Лишь морально она была не собрана, боясь перемен.       "Только бы всё пошло по плану, вначале Тёмный Лорд, а потом уж роды, мне не вынести после мук ещё и воскрешение. Каким богам молиться, чтобы мне повезло?"       В тот самый день, когда всё должно было случиться, природа подарила снегопад, укутывая землю пушистым белым одеялом, таким белым он был, что, казалось, это был новый лист жизни. Девушка наблюдала за парением крупных хлопьев снега, сидя у окна на банкетке и поглаживая свой живот.       "Надо пережить эту ночь, дорогой мой сыночек, надо потерпеть, мы с тобой со всем справимся!"       Начали сгущаться сумерки над Литтл-Хэнглтоном, а снег всё падал, падал и падал. Джейн облачилась в комбинезон, который трансфигурировала из своих джинсов, сделав по периметру пояса подобие бандажа, подмышку она взяла тёплую школьную мантию и вышла из укромной зелёной комнаты. Во всём доме царил мрак и тишина, каждый шаг девушки отлетал от стен звонким эхом. До полуночи оставалось ещё около четырёх часов, но сидеть на месте у Джейн не хватало сил.       Оказавшись в лаборатории, Уоллис зажгла свечи и села на стул, чтобы отдышаться, малыш усердно колотил ножками внутри, и каждый его удар был болезненным.       "Тише, милый, не бойся, всё будет хорошо."       Когда дыхание пришло в норму, девушка встала и начала складывать в мешок всё необходимое, повторяя про себя, как мантру, слова заклинания на латыни. Самым ужасным было то, что выволакивать огромный котёл следовало на улицу без применения магии, чтобы не повредить сваренное зелье. Для этого Джейн трансфигурировала небольшую каталку, на которую она позже втащит котёл и выкатит его в сад. Для поддержки Уоллис решила вызвать Соню.       — Соня пришла, вы звали Соню, мисс?       — Да, Соня, звала, мне нужна твоя поддержка и помощь. Мы с тобой должны затащить этот огромный котёл на каталку и вывезти его за дом в глубину сада, где ты поможешь разжечь мне костёр.       Соня выпучила глаза и сказала:       — Мисс, вам же будет тяжело, вам нельзя...       — Соня, это приказ Тёмного Лорда.       Эльф покачала головой, но приготовилась выполнять задание. Джейн подставила дощечку к каталке, по которой они будут втаскивать котёл.       — Соня, вставай сзади и подталкивай, а я буду за ручку тянуть вверх.       Эльф подошла ближе к котлу и упёрлась своими худенькими ручками в котёл, Уоллис уперлась одной ногой в пол, а вторую поставила так, чтоб каталка не отъезжала, взявшись двумя руками за ручку котла.       — Давай, Соня, вот сколько есть сил, толкай, и никакой магии, ты меня поняла?       Эльф кивнула и начала толкать, Джейн дёрнула ручку, что было сил, котёл сдвинулся, но лишь на дюйм.       — Соня, жми ещё, — цедила сквозь зубы девушка, пыхтя, как паровоз.       Медленно, но верно котёл въезжал на каталку. Когда всё было готово, Джейн почувствовала тупую боль в пояснице, а малыш колотил ножками в живот.       — Всё самое сложное закончилось, теперь, ты должна все ступени превратить в покатый склон, чтобы мы толкали каталку.       Соня прошла по периметру и переделала всё, как велела ей Уоллис. Сама же девушка отдыхала, сидя на стуле и вытирая краем рукава кофты пот со лба.       — Всё готово, мисс.       Джейн встала и обхватила руками котёл, тоже самое сделала эльф, но с противоположной стороны. Каталка под большим весом котла ехала очень медленно, варево внутри булькало. Оказавшись на пороге перед выходом из дома, Джейн нервно выдохнула и сказала:       — До полуночи осталось полчаса, толкаем за дом и бежим собирать хворост, никакой магии, руками, по-маггловски.       Эльф что-то пискнула из-за котла похожее на согласие, и они выкатили каталку на улицу. Вокруг дома были уже сугробы, что делало путь ещё сложнее, колёсики каталки прокручивались и скользили по снегу, виляя из стороны в сторону. Котёл мотало и подбрасывало, зелье плескалось внутри. Но эльф и Джейн не останавливались и докатили каталку с котлом до нужного места. Девушка опустила на снег подхваченный ещё в лаборатории мешок с необходимым для ритуала, доставая оттуда свою тёплую мантию. Облачившись в неё, Джейн пошла собирать хворост, который потом они вместе с Соней уложили под каталку, куда ещё в дополнение девушка положила скомканных старых газет, найденных в комнатах дома. Костёр загорелся, варево внутри зашевелилось.       — Соня, теперь отойди в сторону и не мешай, если будет нужно, я попрошу твоей помощи.       Эльф сложила ручки и отошла на приличное расстояние, встав под согнувшуюся сухую яблоню. Джейн стала медленно доставать из мешка вещи, укладывая их на ткань, которую она достала первой и расстелила на снегу: серебряный нож, мешок с пеплом, взятым из камина, который она разжигала на протяжении всего года, мешок с прахом и черепом Тёмного Лорда, а из внутреннего кармана своей мантии она достала кровь, завёрнутую в бархатную ткань. Шумно вдохнув холодный воздух, Джейн начала ритуал.       Девушка обошла вокруг котла, в котором бурлило зелье, против часовой стрелки девять раз, когда она остановилась, то начала на латыни произносить заученные наизусть слова заклинания. Эльф же вжалась в ствол яблони, прижимая свои руки ко рту и трясясь то ли от холода, то ли от страха.       Когда Джейн замолчала, она вновь обошла против часовой стрелки котёл девять раз и произнесла слова:       — Великие боги Асгарда, верните душу Тёмного Лорда из Царства Мёртвых, да пребудет с вами сила, да велика будет мощь ваша, вам же я вверяю пепел костра, что жгла во имя любви, — Уоллис взяла мешок с пеплом и вновь пошла по кругу, набрав в кулак пепел и рассыпая его, создавая очертания круга, остановившись, она вновь продолжила говорить, — кровь, что течёт в моих жилах, — девушка подняла нож и зажмурившись порезала ладонь, зажимая кулак, она вновь сделала круг, капая густыми алыми каплями на белый снег вокруг котла, — верните его тело прежним, — теперь настал черёд праха и черепа Лорда, которые она бросила в бурлящий котёл, — вот вам наша кровь и семя, собранные по доброй воле и согласию, — раскрыв бархатную ткань, Джейн откупорила флакон с кровью и вылила её в котёл.       Зелье зашипело и зашевелилось, костёр под котлом погас от поднявшегося ветра, оставив Уоллис и Соню в кромешной тьме. Зелье начало бурлить само по себе и подниматься, как будто расти вверх, превращаясь в очертания знакомой до боли фигуры. Неожиданно толстые стенки котла лопнули, покрываясь паутинками трещин, через секунду он развалился, а зелье, мертвецки-белое, осталось висеть в воздухе, заканчивая преобразовывать тело Волан-де-Морта. Неожиданная резкая боль в запястьях подкосила Джейн, и она со стоном упала на снег, прижимая руки к груди. Зелёные нити потянулись от татуировок и вырвались наружу в виде лучей, попавших в худую грудь Лорда. Он истошно закричал и упал на землю, катаясь в холодном снегу и извиваясь, как змея. Соня обхватила своими руками уши и плакала, не понимая, что ей делать. Через мгновение крики прекратились, и наступила могильная тишина, которая резала слух сильнее, чем вопль Волан-де-Морта.       Джейн подняла голову, руки как будто были закованы в кандалы, боль в спине усилилась, но девушка, превозмогая всё это, встала на ноги и подошла к лежащему без движения и абсолютно голому Лорду. Он часто дышал, но почувствовав движение возле себя открыл свои красные змеиные глаза и посмотрел на Джейн.       Такого взгляда она ещё у него не видела: это был страх перемешанный с болью и удивлением. Его безгубый рот зашевелился и что-то пытался произнести, девушка не раздумывая встала на колени и наклонилась, чтобы услышать и обомлеть. Тёмный Лорд шептал:       — Джейн...       У Уоллис затряслись руки и покатились градом слёзы, она стянула свою мантию, трансфигурируя под размер Лорда, и накинула ему на плечи, шепча на ухо:       — Вы живы... Живы...       Смахнув пелену в виде слёз с глаз рукой, она прокричала Соне:       — Соня, иди сюда, аппатируй Милорда в зелёную комнату, трансфигурируй кровать из дивана! Поживей!       Эльф бросилась к бывшему хозяину, схватив его за локоть, и аппарировала в дом, оставив Джейн одну.       Тупая боль в пояснице вновь сковала её, и Уоллис тихо проговорила:       — Сейчас, сынок, сейчас, надо дойти до спальни...       Ковыляя по сугробам, она еле зашла в дом. Подняться по лестнице стало её кошмаром, каждая ступенька — это боль в спине. Ввалившись в зелёную комнату, она увидела, что Соня стоит у только что созданной кровати Лорда. Джейн простонала:       — Как он?       — Хозяин в обмороке, едва Соня доставила хозяина, как он закрыл глаза и упал на кровать, — эльф теребила руками свою грязную наволочку, опустив глаза в пол.       — Соня, я кажется рожаю...       Соня всплеснула руками и запричитала:       — Вы должны идти в спальню и снять одежду, Соня приготовит воду и простыни, держитесь, мисс.       Эльф аппарировала, а Уоллис доползла до кровати, на которой лежал Лорд. Он был всё таким же: мраморно-белая кожа с выступающими синими венами, плоский нос в виде двух щелей, безгубый рот, вот только он был расслаблен в силу своей слабости.       "С возвращением, Мой Лорд!"       Джейн не знала, как реагировать на то, что она сделала, на происходящее вокруг, всё было как во сне, нереальным, неживым, зловещим и страшным.       Ещё раз боль в спине дала о себе знать и заставила девушку пошевеливаться.       В спальне Джейн заклинанием сняла с себя одежду, облачившись в широкую ночнушку. Она гладила живот, в котором шевелился малыш и шептала:       — Скоро, совсем скоро мы увидимся. Ещё чуть-чуть... Ах! — схватка вновь отдалась ей болью в спине.       Послышался хлопок аппарации — это была Соня с тазом и ворохом белых простыней.       — Мисс, Соня должна вас осмотреть, вам надо прилечь.       "Хорошо сказано, я не могу разогнуться!"       Только со второй попытки девушке удалось лечь на кровать. Соня приложила ладошку к животу и произнесла:       — Мисс, это только начало, терпите, у вас целая ночь и утро.       "О, боги, дайте сил!"       Вся ночь прошла в адских муках, схватки были сильными, заставляя Уоллис стонать и хвататься за банкетку руками, стоя на коленях. Соня металась из одной спальни в другую. Тёмный Лорд не приходил в себя, о нём сквозь боль и скрежет зубов постоянно спрашивала Джейн, подкошенная очередной схваткой. Лишь под утро Соня сообщила, что малыш вот-вот появится на свет и надо лечь на кровать.       Эльф разложила одну подготовленную простынь. Джейн легла, а боль в спине сковала нижние конечности.       — Мисс, тужьтесь.       Пот катился по лицу Джейн, казалось, что боли не будет конца, но она старалась изо всех сил. Зажмурив глаза, Джейн понимала, что ещё один раз и сын родится. Но мозг выдал ей нечто феноменальное — перед глазами загорелись поочерёдно три руны. На этот раз они были чёткими. Девушка замерла, пытаясь их запомнить. Где-то вдалеке она услышала голос Сони:       — Мисс, давайте, ещё раз, тужьтесь.       Вдохнув воздух, Джейн сделала рывок и услышала детский плач. Это плакал её сын, родной сын. Уоллис расслабилась, положив конечности горизонтально и зарыдала. Соня обработала магией малыша, очистив его от крови и запеленала в пелёнку, приложив к груди Уоллис.       Джейн взяла на руки маленький комочек, боясь даже дышать. Лицо младенца было красным, обыкновенным, как и у всех новорожденных. Но малыш открыл свои глазки, а девушка ахнула: глаза были небесно-голубого цвета. Он причмокивал своими маленькими губками, прося есть. Девушка, повинуясь инстинкту матери, дала ему грудь. Любуясь как ест её сын, Джейн прошептала:       — С днём рождения, Вальтерис. Я люблю тебя.