Говорить

За пятнадцать лет, проведенных в Британии, Персиваль Грейвс так и не сумел привыкнуть к странно звучащему акценту англичан и к дождям. Его вечно клонило в сон; и поначалу он делал глоток огневиски перед каждым уроком лишь для того, чтобы не заснуть. Вставать по утрам получалось всё сложнее, хотя прежде, работая в МАКУСА, он никогда не испытывал с этим сложностей и мог спать по четыре часа в сутки несколько дней подряд или вскакивать с постели посреди ночи. Но после его отставки всё пошло не так — Персиваль с усмешкой думал, что он сломался. И подмешивал в кофе немного огневиски для бодрости. Когда все переросло в бутылку на каждый день, он не заметил. В «Кабаньей голове» он был частым гостем, пару раз Аберфорт даже наливал ему бесплатно и постоянно сочувственно кивал. Персиваль все хотел спросить, чем было вызвано такое отношение, но не спрашивал. Аберфорт молчаливо не добавлял ему часть выпитого в счет, и он не хотел это рушить. Он пил настолько много, что ему никогда не удавалось отложить деньги на следующий месяц. Поначалу он пытался скопить на дом, но в итоге бросил эту идею, поняв, что даже живописного места на кладбище ему не видать. В общем-то интересовало его это не очень, пока после уроков можно было заглушить тупую злость на самого себя в дешёвом пойле Аберфорта. Дамблдор осуждающе смотрел и ничего не говорил. А на утро Персиваль просыпался с диким похмельем и с трудом проводил первые уроки. К счастью, ученики выглядели немногим лучше. Андромеду Блэк в «Кабаньей голове» он примечал часто даже в учебное время, а потому даже не пытался отвести её взгляд чарами или закрыться воротником. Он делал вид, что не видит ее; она заказывала вино и бросала на него косые взгляды, однако не подходя близко. Она много курила и гладила ходящих по таверне козлов; Персиваль старался не смеяться и не смотрел. Он знал, что должен был как минимум подойти, провести с ней беседу и вернуть в Хогвартс, но ему было плевать. Да и кто он такой, чтобы разлучать человека с алкоголем? — Вы зачастили сюда, мисс Блэк, — сказал он однажды; шёл третий урок — он точно знал, что у Андромеды была трансфигурация. У него самого стояло окно. — Вот как? — спросила она, слегка вскинув брови. И Персиваль опустился за её столик, поставив перед собой стопку с огневиски. — Вам ли это говорить, профессор? Он лишь коротко улыбнулся. — Мне стоит написать вашим родителям? Андромеда закурила; несмотря на то, что она старалась ничем не выдать свой страх и смело усмехнулась в ответ, её движения стали нервными. — А мне стоит доложить в дирекцию о том, где вы проводите свое свободное время? В попечительский совет? Или в министерство? Грейвс только хмыкнул. — Ну доложите, — он откинулся на спинку стула, заложив руки за голову, и взглянул на Андромеду с лёгкой улыбкой. — Мало кто согласится прийти на должность в середине семестра, потому меня не уволят до лета. И у меня будет уйма времени завалить вас, мисс Блэк. В отместку. Она выдохнула дым и не ответила; Персиваль взмахнул рукой, и он, обратившись ласточкой, закружил над столом. Андромеда слабо улыбнулась, а Персиваль поморщился — раньше это давалось ему легче, но после того, как его нашли в сундуке Гриндевальда, с магией начались проблемы. — Откуда у вас сигареты, мисс Блэк? — спросил он. Она пожала плечами. — Если я сдам вам своего поставщика, вы не заложите меня директору? — её улыбка заставила его расхохотаться. Персиваль долго не мог замолкнуть. — Ради Мерлина, мисс Блэк… — он подался вперёд и опёрся руками о стол. Андромеда безотрывно смотрела ему в глаза. — Да вы истинная слизеринка. Она усмехнулась, хотя сигарета слегка подрагивала в её руках — значит, боялась реакции родителей. Не отработок же. — Я вас и так не сдам. Ни вас, ни мистера Тонкса, который продает сигареты и алкоголь у Гремучей Ивы, — Персиваль выдавил из себя улыбку и указал подбородком на бокал, стоящий перед Андромедой. — Но это… не выход. Он залпом опрокинул в себя стопку огневиски и встал; стул заскрипел. Андромеда шумно, то ли облегчённо, то ли всё ещё взволнованно вздохнула. — Тогда почему вы пьёте, профессор? — Потому что у меня впереди нет полной возможностей жизни. В отличие от вас, мисс Блэк. *** На Рождественские каникулы Андромеда осталась в Хогвартсе, а её сёстры уехали домой, и Персиваль окончательно убедился в том, что у неё были какие-то проблемы с родителями. Он решил ничего не предпринимать. С прошлого разговора их встречи с Андромедой в «Кабаньей голове» стали намного более редкими, и он решил, что повлиял на неё. По крайней мере, он надеялся, что это так, и она просто не стала ходить в «Три метлы», опасаясь увидеть его. Это было бы полным провалом, но он никогда не был хорошим педагогом. Он был хорошим мракоборцем. Был. До Гриндевальда. Он действительно в это верил — верил в себя. Без этого он уже не мог работать дальше — потерял уверенность в своих действиях. И до сих пор не избавился от чувства неполноценности; эту пустоту с трудом заполнял алкоголь. Сигареты не помогали — Персиваль пробовал. — Можно войти, профессор? — Андромеда пришла к нему в кабинет в середине дня, постучала в дверь и замялась на пороге, а он уже привычным движением палочки закопал полупустой стакан между бумагами. Увидев её, Персиваль облегчённо вздохнул. — Конечно, проходите, мисс Блэк, — он махнул рукой. И Андромеда приблизилась к его столу, только тогда он заметил завёрнутую в фольгу коробку в её руках и удивлённо вскинул брови. Андромеда передёрнула плечами и улыбнулась, опуская коробку на его стол и случайно сбивая спрятанный за бумагами стакан. Он скатился к краю и выплеснул остатки содержимого на стол и на мантию девушки, упал и разбился. Персиваль выругался. — Блять, — вырвалось у Андромеды. И они засмеялись. — Вы хоть не поранились? — спросил он, чуть придя в себя. Она с улыбкой покачала головой и достала из кармана мантии палочку. — Репаро. А вот осушающие чары я, кажется, забыла, — Персиваль ей почему-то не поверил, но повернул запястье вправо. Андромеда смотрела на него, чуть расширив глаза; мокрое пятно постепенно исчезло с её мантии — у Персиваля сбилось дыхание. — Красивая мантия, мисс Блэк, — отметил он, разглядывая ученицу. Она выглядела непривычно. — Красный вам к лицу. Андромеда склонила голову набок. — Благодарю, — они помолчали, ожидать ответных комплиментов было крайне глупо. — Что ж, с Рождеством, профессор. Она собиралась было уходить. Персиваль хлопнул себя по лбу. — Ах точно, подарок, мисс Блэк. Постойте, — взмахом палочки он стал разворачивать фольгу, раздумывая, чтобы подарить ученице в ответ. Помимо восстановленного стакана у него не было идей. Андромеда слегка побледнела, когда он открыл крышку коробки и, улыбнувшись, поднял взгляд. — Коллекционный виски, мисс Блэк? Мне даже любопытно, где вы раздобыли эту бутылку, вы же несовершеннолетняя. — Мой дядя Альфард согласился мне помочь, узнав, что у меня некоторые проблемы с ЗОТИ, — она заломила улыбку в угол губ. Персиваль кивнул. — У вас хороший дядя с хорошим вкусом, — он приманил второй стакан. — Грех будет отпустить вас сейчас и не предложить попробовать… — Но, профессор… — Рождество же, мисс Блэк. Не оставляйте меня в одиночестве. *** В ту ночь они не переспали. Но вот Новый Год закончился для Персиваля в подземельях Слизерина в пустой комнате Андромеды, соседки которой пока что не вернулись с каникул. И, несмотря на то что он был сильно пьян, он ни о чем не жалел ещё несколько недель. Пока до него не дошло, что всё, что он может ей дать, это комната в Хогвартсе. Он даже не перестал пить, хотя делал это уже реже: то время, что раньше он тратил на алкоголь, он проводил с ней. И он чувствовал себя опьянённым, счастливым и молодым, когда тайком целовал её в коридорах, опасаясь, что их кто-то увидит, встречался с ней в Запретном Лесу или трансгрессировал из Хогсмида в Лондон, чтобы они могли побыть наедине. Андромеда смеялась и прижималась к его плечу; он утыкался лицом в её волосы и обнимал за талию. И ему казалось, что он может всё — он был упоительно счастлив. А потом оказалось, что у него нет денег на подарок к её дню рождения. И это стало началом конца. И он вспомнил, что он был старше её больше, чем на пятьдесят лет. — Ты моя жизнь, — повторяла Андромеда. — С тобой я забываю всё. И он целовал её в ответ; забывать всё у него самого, увы, не получалось. Но он не мог её отпустить. *** В начале лета Андромеда ушла из дома. — Я могу остаться у тебя? — спросила она, припадая плечом к стене. Её била дрожь. Персиваль накинул ей на плечи плед и обнял. — Ты всегда можешь, — сказал он, и она спрятала лицо у него на груди. Её спина была очень напряжённой под его руками. — Вернёшься домой, когда захочешь. Он гладил её по спине, и Андромеда вдруг вскинула голову и взглянула на него воспалёнными от слёз глазами. — Я не вернусь, — тихо, но чётко проговорила она. — Теперь уже никогда. Я сказала им, что люблю тебя. А они начали твердить, что ты мне не пара, что Рабастан Лестрейндж будет отличным мужем, а Антонин Долохов имеет приличное состояние на родине, — она криво улыбнулась. — Как будто меня это интересует. Персиваль взял её руку и усадил рядом с собой на потрёпанный диван; на сердце было тяжёло. Хотелось обнять её и никогда не отпускать. И ничего не говорить. Но он заговорил. — А что я могу дать тебе, Андромеда? — спросил он упавшим голосом. Её глаза расширились. — Возможно, они правы. Посмотри на меня. Я ровесник твоего деда. У меня ничего нет, кроме этой квартиры. И денег у меня тоже нет. — Мне ничего не нужно, кроме любви! Я не меркантильная сука, которая сделает все, чтобы жить в богатстве и роскоши, для меня это неважно! Мне важна лишь твоя любовь. Персиваль слабо улыбнулся, стараясь не обращать внимание на боль в груди. — Любви недостаточно. Несколько минут они молчали. Он не мог смотреть ей в глаза. Наконец Андромеда усмехнулась, и что-то презрительное промелькнуло в её ухмылке. — Какое право ты имеешь решать, чего мне достаточно, а чего нет? — спросила она высоким и дрожащим голосом. Персиваль попытался взять её за руку. — Возвращайся домой и забудь обо мне — это лучшее, что я могу тебе пожелать. Потому что я хочу, чтобы ты была счастлива, Андромеда. Она рассмеялась, вскакивая с дивана. — Счастлива. Отлично, я буду счастлива! Он не попытался её остановить, когда она, сбросив с плеч плед, вылетела из его квартиры. Только окна затряслись и разлетелись на маленькие осколки, но сам он остался сидеть на диване. Через месяц он получил приглашение на её свадьбу с Тедом Тонксом. И не пришёл.