Говорить

Антонин Долохов её преследовал. С тех пор, как на шестом курсе профессор Слагхорн пересадил его к ней на один урок, Минерва замечала его повсюду. Она то находила его курящим в одном из коридоров Хогвартса, то натыкалась на него поздними вечерами во время обхода, то обнаруживала поблизости его и его дружков даже в Хогсмиде. За каких-то несколько недель его стало слишком много в её жизни — это переходило уже все границы и было совершенно невыносимо. Минерва его терпеть не могла. Он выводил её из себя одним своим самодовольным видом, вечно-насмешливой улыбкой и сигаретой, зажатой в уголке губ. От него вечно пахло дымом, и Минерва готова была спорить, что никогда не видела его полностью трезвым. Его глаза шально блестели, но ей так ни разу и не удалось поймать его на употреблении алкоголя. Тогда бы она сняла с него так много баллов, как только могла, и доложила бы профессору Диппету. Возможно, его даже бы отчислили или выпороли — первое вознесло бы Минерву на седьмое небо от радости. Но Долохов словно чувствовал, и ей удавалось застать его лишь за курением. От этого она злилась ещё сильнее. — Присоединишься, золотце? — спрашивал он, словно бы не знал её ответ заранее. Минерва гордо вскидывала подбородок, снимала с него баллы и уходила, резко развернувшись. Долохов смеялся ей вслед. Этого было недостаточно. Из-за него и его нахального поведения профессор Слагхорн снял с неё три балла за разговоры. Это был единственный урок, на котором Гриффиндор не приобрёл очки благодаря ей, а потерял. С Минервы никогда не снимали баллы до этого: она всегда была аккуратна, исполнительна, точна и заранее готовилась к предстоящему занятию. Во всём виноват был Долохов. Если бы профессор Слагхорн не пересадил его тогда… — Мистер Долохов, мистер Эйвери, зелье, которое мы готовим, чрезвычайно опасно, если во время его приготовления допустить небрежность. Не хочу, чтобы оно взорвалось из-за того, что вы отвлекались на разговоры, — произнёс профессор Слагхорн, улыбаясь. Он вообще всегда улыбался, когда разговаривал со своими любимчиками, даже если те вели себя на уроках непозволительно или нарушали правила. — Антонин, пересядьте-ка к мисс Макгонагалл, а вы, мисс Флеминг, займите место рядом с мистером Эйвери. Подобное изменение не пришлось Минерве по вкусу. С ней, конечно, и на первом курсе часто сажали хулиганов, и Долохова тоже сажали (из-за того, что он не стал читать учебник, прежде чем использовать заклинание, волосы на её голове ещё два дня стояли дыбом), она ведь была отличницей. И она принимала подобных соседей с терпением и чувством долга и никогда не давала им списывать. Но сейчас ей было комфортно со своей соседкой Тиной, они хорошо сработались. Долохов ей лучезарно улыбнулся, плюхнувшись на место рядом. — Ты ведь отличница, сделаешь всё за меня? — самонадеянно спросил он. Минерва поправила очки, надеясь вложить всё своё негодование в один взгляд. Улыбка Долохова стала ещё шире. — Ладно! Я могу порезать корни. Минерве захотелось его ударить, но желание это стало ещё сильнее, когда, выхватив из её рук учебник, и принялся читать рецепт приготовления. Вода в котле уже начинала закипать. — Читай свой учебник, — потребовала Минерва холодно. Долохов хмыкнул, даже не отрываясь от строк. — Я его забыл. — Так сходи и возьми. Его глаза смеялись, когда он обернулся к ней. — В подземелья? Золотце, наше зелье тогда выкипит к моему приходу, или собираешься всё-таки сварить его без меня? Оно, кстати, убегает. Минерва дёрнулась и чуть не стряхнула локтём нарезанные Долоховым корни на пол. — Из-за тебя мы чуть не испортили зелье, — прошептала она, когда через минуту убавила огонь и закинула ингредиент. Долохов улыбнулся, вновь углубившись в чтение её учебника. — Дальше тебе надо порезать червей. Уверен, ты справишься. Минерва не знала, почему не толкнула его в тот момент, она просто потянулась за своим учебником и попыталась вырвать его из рук Долохова, который тут же подался назад. — Ба, вижу, мисс Макгонагалл, Антонин очаровал и вас, — пожурил их профессор Слагхорн, прежде чем снять баллы, и добродушно улыбнулся. Во всём был виноват Долохов. Помона лишь смеялась, когда Минерва гневно рассказывала ей об этом, и лишь, качая головой, предложила остыть. Долохов не давал ей возможности успокоиться, постоянно доводя её и попадаясь на глаза — он же никак не мог оставаться в тени. На следующий же день, стоило профессору Вилкост выйти из класса по просьбе директора, как он достал сигарету из кармана брюк и закурил. — Ты совсем с ума сошёл? — спросила Минерва, сложив руки на груди, когда Долохов выдохнул первое колечко дыма. — В чём твоя проблема? — В том, что я хочу курить? — он выразительно поиграл бровями под хохот своих однокурсников. — Дать и тебе сигаретку? — Придурок. Он рассмеялся. Он часто смеялся ей вслед. И постоянно ошивался где-то рядом. Когда Минерва ловила его в коридоре, он убегал от неё с громким хохотом, пусть в след ему и неслось «десять баллов со Слизерина», его это забавляло. Помона улыбалась и шутила, что она влюбилась. Минерва едва не плевалась — ей не нравился Антонин Долохов, она даже не считала его привлекательным в отличие от всех девчонок школы. Он менял девушек как перчатки, даже с Помоной как-то флиртовал. С Минервой он не флиртовал, только однажды позвал «на свидание». — Как насчёт прогулки по Запретному лесу, золотце? Раз уж мы оба уже здесь, — спросил он однажды, когда они встретились после отбоя. Опять. В этот раз он даже не убежал. Минерва хмыкнула. — Десять баллов со Слизерина, мистер Долохов. Он усмехнулся; от него за версту несло алкоголем. Минерва поморщилась и поправила очки. — А теперь возвращайтесь к себе в спальню. — Зачем? Баллы-то с меня уже сняли, можно и погулять. Помочь тебе с обходом? — Обойдусь, — буркнула Минерва в ответ. Уходить от него стало её привычкой. Долохов вроде бы не смеялся. Когда она выпускалась из Хогвартса, она надеялась, что никогда его больше не увидит. Он вроде как планировал путешествие в Россию или ещё куда-то — Минерве было без разницы. Она собиралась оставить его в школе. У Долохова были другие планы. Когда Минерва увидела его в коридоре Министерства, то едва не завыла. Долохов стоял рядом с Грюмом и хохотал над чем-то. Заметив её застывшую неподалёку, он приветственно помахал ей рукой. Минерва выдохнула. — Соскучилась, золотце? — Минерва поджала губы, и он улыбнулся. — Я теперь мракоборец. А ты работаешь в отделе правопорядка? Как-нибудь к тебе загляну. — Я тебе не открою. Но он всё равно заглянул так, словно бы они были друзьями. Развалился в кресле напротив и мешал ей работать, у него самого только что закончилась ночная смена, но он был бодрее Минервы раз в сто. Ладно, Минерве стоило признаться, иногда Долохов бывал милым, но он всё ещё её страшно раздражал. Они часто сталкивались в лифте по пути на работу или в кафе возле Министерства, или на этаже. А ещё Минерва постоянно, будто в школьные годы, натыкалась на него возле форточки на лестнице запасного выхода. — Опять куришь? — недовольно спросила она, когда они встретились там в первый раз. Он развёл руки в стороны. — Курю. Каюсь. Меня простили, — он подмигнул ей, помолчав. — Не будь столь сурова, школьные годы уже подошли к концу и тебе больше не надо снимать с меня баллы. — Я просто ненавижу запах сигарет. Долохов выдохнул в её сторону, смеясь, Минерва отмахнулась от него ладонью. — Какая ты правильная. А вкус алкоголя тоже ненавидишь? Именно ему первому она рассказала о Дугале, когда напилась в стельку в первый раз. Она ни за что бы не согласилась на этот поход в бар, если бы в тот день не была столь подавлена. Она слишком много надежд возлагала на Министерство, и ни одна из них не сбылась. А Долохов снова оказался рядом. Оказывается, он умел слушать, а не только творить хаос. Нет, друзьями они так и не стали, но он стал появляться в её кабинете намного чаще, закуривал и жаловался на Грюма. И они несколько раз даже ходили выпить кофе вместе. Поэтому, когда Минерва уходила, Долохов изображал сожаление. Минерва была уверена, что точно не будет скучать по нему в Хогвартсе. На третий год преподавания она закурила.