Говорить

Поговаривают, вновь выползло чудище Слизерина из глуби подземных пещер и терзает острыми зубами тела грязнокровок, впивается в детскую плоть, рыча от удовольствия. Ужасное чудище. Безжалостное. Только человеческое у него обличие. И имя — женское, мягкое, словно шипение василиска. Под надрывный смех ворона появляется онα в коридорах среди сгущающейся тьмы. Ночь вплетена ей в косы, а зловещий блеск чёрных глаз дьяволом зажжен. И лучше бы уж то был василиск, потому как мгновенной смерти от её палочки не дождалась даже давным-давно замученная ею родная сестра. Пропадают в Хогвартсе грязнокровки, а никому и дела нет. Скользит директор по ногам убийцы жадными поцелуями. А министр страшится сказать и слово, когда смотрит онα на него, смеясь, и касается мыском туфель его бедра. Сладок её шипящий голос, темны, как магия, что оплела её ауру, глаза. Мужчины сходят по ней с ума, словно амортенция струится в её жилах и манит, пленяет, будоражит их, ставит перед ней на колени. И ступает онα по склонённым перед ней головам как по ровному полу. И никому не под силу её остановить. Сама Смерть будто шепчет ей на ухо ободряющие слова, обнимает её за плечи и просит «продолжай». И смеётся онα под хриплое карканье ворона, сжимающего ей плечо. Онα и не собирается останавливаться - сыпятся из её палочки алые всполохи, тёмно-багряные, полночно-чёрные обрушиваются на скрючившееся тельце у её ног. Грязная кровь растекается за ней бурной рекой, струится по коридорам Хогвартса и бурлит. Мракоборцы уже собирали группы, чтобы изловить чудовище, но разве поймаешь Элладору Блэк, которая и не прячется вовсе, а смотрит на на них с кривой презрительной усмешкой. Не похожа онα на чудище Слизерина. Онα куда страшнее.