***
Железные врата, находящиеся в конце мрачного коридора, открылись. Готовясь к тому, что глаза снова обожжет дневной свет, уманка прищурилась, но это было ни к чему. Совершенная броня, словно ставшая второй кожей для владелицы, защищала не только тело, но и лицо. Речь шла о стальной маске, схожей с теми, которые Катарина уже видела на большинстве хищников. Она же решила проблему и с кислородом, ведь позволяла девушке свободно дышать в отличимой от Земли атмосфере. Иногда возможность дышать — та еще роскошь! Как же непривычно было Катарине в новой одежде, да и одежде в целом. Столько времени девушка обходилась одной лишь полупрозрачной тканью, не имея даже нижнего белья. А сейчас ей преподнесли закрытое нечто, стесняющее движения. И зачем это вдруг понадобилось? Катарина догадывалась, что Цир’тон снова увозит ее, но ведь прошлые разы обошлись без экипировки, так для чего этот маскарад? В красном небе «повис» относительно небольшой корабль, войти в который можно было по невесомым ступеням, сделанным из голограммы. Катарина поднималась, боясь, что несуществующая конструкция рухнет под ее весом или испарится, отчего уманка превратится в лепешку. Да, завершить свой век таким глупым способом не хотелось. Уж сколько раз уманке выпадала возможность умереть красиво, но она по-прежнему оставалась жива. И точно не мгновенно исчезнувшими ступеньками хотел убить ее Цир’тон, терпеливо ждущий на судне свою наложницу. А впрочем, могла ли Катарина по-прежнему оставаться наложницей, если вождь вроде бы признал ее как равную хищникам? Только полуграмотная девчонка разобралась с таким понятием как «рабыня», как ей уже обозначили новый статус. Однако, заметив замешательство сопровождающих Цир’тона воинов, девушка поняла, что сами хищники толком не разобрались с тем, кто такая теперь эта полудохлая уманка, отмеченная знаком воина. «Хотели бы убить, сделали бы это раньше». — Успокаивала себя девушка, проходя мимо рядов напрягшихся охотников. — «Я ровня вам, я как вы.» Пытаясь поверить в невероятное, Катарина много раз произносила в уме слова о равенстве. Будто войдя в транс, она и не заметила, как оказалась на борту корабля, а ранее напугавшая ее лестница растворилась после подъема охотников, идущих сзади Катарины. У наложницы было достаточно времени, чтобы рассмотреть корабль изнутри, ведь несколько истуканов, вошедших на судно вместе с ней, о дальнейших действиях не сказали. Поэтому, копируя поведение яутжа, девушка выпрямила осанку и словно застыла. Кажется, недоумевающих вначале хищников эта картина забавляла. Хомячок, строивший из себя сиамскую кошку. Скрестив руки в замок из-за того, что в отличие от хищников их было нечем занять, а оружие Катарине пока не полагалось, она осматривалась. Нет, это был не тот корабль, на котором ее привезли на планету с красным небом. И не тот, на котором увозили на бойню, где чудовища с вытянутыми черепами пожирали ей подобных. На этом судне не было ужаса. Не чувствовалась угроза. Похоже, что здесь Катарине очень даже нравилось. «Зачем он позвал меня, если заставляет ждать?» — Уже устала ждать Цир’тона уманка. Не имея понятия о дисциплине, которая была чуть ли не основой жизни охотников, Ка’на вышла вперед. Уставившиеся на нее хищники, явно не одобряли этого самодурства. Наконец, словно очухавшись, один из них подал девушке сигнал. От резкого голоса у Катарины чуть не разорвалось сердце. Поданая хищником команда прозвучала прямо в голове, потому что сигнал поступил в шлем. Надо же, вот что терпели Цир’тон и Кром’вуд, когда маленькая уманка вопила как ненормальная, не зная о громкости переводчика. — Объект У-3011, займи свою позицию, — уже не в первый раз раздавался отвратительный сигнал. Кажется, что этот возможный командир не знал настоящего имени уманки, поэтому и называл ее по-привычке объектом. Катарине и не было обидно, ведь свое родное имя она слышала давным-давно. — Объект У-3011, займи свою позицию, — не унимался охотник, — Или ты будешь отстранен. Угроза была явно слабовата для уманки, повидавшей едва ли не все в последнее время. Ну отправят ее назад в гарем, ну оставят в общине на совесть весьма недружелюбных охотников, ну и что? Перспектива отправиться черт знает куда была не сильно радужнее. Неожиданно голос в голове утих. Обернувшись, девушка увидела, что раздосадованный хищник умолк, перестав посылать сигнал через встроенное в рукав устройство. Было ясно, что теперь уже охотнику послал сигнал более высокий уровень, которому тот должен был подчиниться. Сделав несколько шагов вперед, хищник уровнялся с Катариной, после чего подался вглубь коридора. Катарина поняла, что ей нужно следовать за ним.***
Небольшое помещение отличалось от одиночной камеры лишь тем, что Катарина в любое время могла выйти отсюда, прислонив руку к сенсеру. Да и недолгое одиночество не приносило неудобств. В гареме Ка’на тоже была одна, даже при наличии других уманок. Одиночество такого рода медленно убивало уманку, но не сегодняшнее уединение. Кажется, кто-то выше статусом приказал этому хищнику привести сюда неугомонную землянку. Только вот тюрьмой это быть не могло. Скорее всего, это сам Цир’тон позволил возлюбленной отдохнуть в отдельной комнате и набраться сил. Сейчас это было необходимо. Катарина не помнила, когда в последний раз она могла так спокойно уединиться. Спокойно сидеть, не ожидая, что в любой момент над тобой могут надругаться или причинить боль. И как же страшно было остаться наедине со своим рассудком. С мыслями чистыми, осознанными, а не возникающим сумбуром при новой опасности. К удивлению Катарины, сейчас она держала руки в замке, а не нервозно перебирала пальцами. И симптомы аутоагрессии пропали. Девушке не хотелось ущипнуть или ударить себя, чтобы успокоить нервы. Ничего этого не было. Только тишина и спокойствие. Почувствовав, что спокойствие улетучивается, а вместе с этим закладывает уши, уманка встала на ноги. Голову распирало от давления, а за дверями каюты, даже через шум в ушах, Катарина услышала оживление. Не успела она выйти в коридор, чтобы узнать причину «пробуждения» экипажа, как за ней уже пришел один из охотников. Корабль готовился к посадке.***
Не разглядев места высадки из-за высоких фигур, уманка пыталась протиснуться через них. Увы, но хищники не обращали и малейшего внимания на иноземного новобранца. А может и обращали, но игнорировали из-за брезгливости. Разделившись на два ряда, несколько охотников спустились к основанию голографической лестницы, расчистив дорогу вождю. Не понимая того, куда ей податься, Катарина, все еще стоявшая на борту и не преодолевшая ни одной ступени, решила как можно быстрее с ними справиться. Оставив страх перед высотой, девушка, единственная, чье тело словно обволакивал металл, пулей помчалась вниз, переставляя трясущиеся ноги. Смотря только вперед, но ничего напрочь перед собой не замечая, уманка едва дышала. Ее вид мог бы быть величественным, сумев яутжа разглядеть прекрасное. Оказавшись на земле, Катарина выпрямилась, став похожей на столб. Тонкий, покрытый черной смолой. Кажется, ни одна птица на такой бы не села. Впрочем, Катарина плохо помнила об образе жизни пернатых, иногда побирающихся у развалин, ставшими людям домами. Те птицы были темными и крикливыми, всегда сбивающимися в группы. Девушка никогда не забудет одно из этих исчадий ада, бросившееся на нее, когда та была ребенком. Кажется, тогда Катарина отделалась парой царапин и растрепанной косой, однако впечатление каркающее нечто оставило после себя что надо. Невольно вслушавшись в тишину, созданную отрядом хищников, покорно ожидающих вождя, Катарина заметила объекты в небе. Нет, это точно не маленькие корабли. Это птицы. Настоящие птицы, кричащие менее противно, чем жадные пернатые с острыми когтями. Разве на планете с красным небом были птицы? Да и небо здесь было похоже на то, каким Катарина его видела раньше. — Я дома? — Замерло сердце у девушки. Разумеется, ответа на немой вопрос не последовало, а пришельцы, даже будучи мастерами в угадывании мыслей, по-прежнему не реагировали на пополнившую их ряды уманку. Никто никогда не скажет ей: «Ты дома, Катарина. Это твой дом». Стараясь держаться прямо, девушка все равно выдавала свое беспокойство. Здесь были не только скалы, покрытые мхом, но и деревья, там, за горизонтом. Ей не могло показаться, это был лес, зеленый лес с планеты Земля, который она никогда не видела воочию, но знала, что подобные ему существуют. Мама рассказывала, что верхушки сосен могут достигать неба. А еще, что в дремучих лесах обитают самые свирепые звери. Интересно, свирепее ли косолапые медведи тех страшных рептилий с пещеры? Как бы то ни было, Катарина знает как поступать при встрече с ними. Разве родные волки, лисы и медведи могут причинить ей больший вред, чем иноземные твари? Узнавать не хотелось, но Катарина верила, что на Земле ее ждет меньшее зло. А еще мама говорила, что всегда нужно держаться за семью. Увы, Катерина давно потеряла братьев и родителей, пролив немало слёз по ним. Но что такое семья, если не узы крови? Одно время Амалия была ее семьей. Темнокожая девушка так заботилась о ней, что стала сестрой, которой у Катарины никогда не было. Как больно, что и Амалии больше нет. А что же остальные? Наложницы при Цир’тоне хоть и были ей подобными, всячески издевались вместо того, чтобы сплотиться. Тогда за кого держаться Катарине? Кто еще остался? Может быть Цир’тон, встречи с которым заканчивались насилием? Катарине не за кого держаться, кроме мамы, оставшейся в холодной развалине. Как хотелось вернуться к этому теплому, согревающему существу. Но как же она сможет, после всего, что она делала? Нет, Катарине слишком стыдно. Пусть мама никогда не узнает о ее прибытии, пусть думает, что дочка умерла в плену у захватчиков. Хоть бы не встретиться ей с матерью… Хоть бы та ее не узнала. Она и не поймет, что это ожесточенное, озверевшее существо — ее дочь. Подняв голову, Катарина увидела спускающегося к солдатам вождя. Его тело, как и у нее было защищено броней, только более массивной. Наплечники делали фигуру Цир’тона тяжелее, будто он уже не юноша, а зрелый самец. И движения хищника тоже перестали быть ловкими, отчего он казался неповоротливым. Но Катарина знала, что это лишь свиду, а на самом деле, каждый из присутствующих здесь за долю секунды может расправиться со своей жертвой. Всматриваясь в лицо Цир’тона, покрытое металлом, девушка пыталась обратить на себя его внимание. «Я здесь, ты вообще помнишь обо мне?» — Не упускала уманка из виду исполина. — «Твои друзья не хотят считаться со мной, пожалуйста, посмотри на меня». Молитвы услышаны не были. Отдав приветствие охотникам, Цир’тон начал речь, вдохновляющую, судя по хладнокровным солдатам, только его.***
Вновь оказавшись в своей каюте, уманка сняла тяжелую маску, отделив дыхательные трубочки от основного костюма. Воздух на корабле Катарине тоже не подходил, но некоторое время он был безопасен. Тем более, тело очень устало от непривычной экипировки, хотелось отдохнуть. По канону, девушку побеспокоил поступивший сигнал. Ей приказали срочно спуститься с корабля. «Опять эти адовы ступени», — Взбесилась уманка.***
— Будь готов через два часа, — напомнил Ир’вор одному из охотников о подготовке оружия. В комнате, буквально увешанной оружием, охотники дежурили по одному. В основном это была молодая кровь. С детства обученные владению оружием, юнцам не предоставляло трудности подготовить любое из них к охоте. На готове было уже несколько комплектов, — пять для новобранцев, три для элиты и один — для вождя. С виду орудия были едва отличимы, однако Цир’тону полагалось самое роскошное, совершенное и… незаряженное. — Все пройдет удачно, — заметил Ир’вор смятение юноши, действующего заодно с заговорщиками, — Община не забывает преданности. На самом деле, у новобранца и не было выбора. Правда всегда на стороне большинства. Если бы он, как только получил поручение от Ир’вора, побежал жаловаться Цир’тону, вождь бы не поверил. А может и поверил, вот только настолько побоялся бы за свою жизнь, что мигом задушил мальца своими руками, чтобы заговорщики не узнали об их раскрытии и не убили ненавистного вождя на месте. А так, юноша заметил, что преимущество рано или поздно все равно будет на стороне врагов Цир’тона. По крайней мере, так говорили в общине. Теперь говорить могли что угодно и кто угодно, молодой вождь страха не вызывал. — Будет сделано, — понимающе кивнул подросток. Похлопав юношу по плечу, Ир’вор вышел из каюты. Наконец-то настал подходящий момент, чтобы вождь, пусть и изменившийся в последнее время, поплатился за содеянное. Все можно простить, даже жестокость, но не отчаянную тупость, которая была верной спутницей Цир’тона еще до начала правления. Сейчас тупость сменила Катарина. Это противников вождя не напрягало, ведь от уманки не было ни практической пользы, ни, тем более, вреда. Стоило лишь ликовать оттого, что вождь принял в общину рабыню. Будь что будет с этой неуместной девчонкой. Хорошо, если она поможет погубить своего избранника на тот случай, если в этот раз не получится. Да и сам Ир’вор ничуть не сомневался, что Катарина и рада помочь.***
Вновь спустившись вниз, покинув громоздкий корабль, уманка оглянулась. Вождь хотел ее видеть, однако сам явиться не спешил. Мысленно девушка досчитала до 300, хотя нет, 30 раз по 10, ведь считать дальше 10 она не так и не научилась. И за это время мимо нее не прошла ни одна живая душа, в том числе и виновник ожидания. Ну, а что, вождь имеет на то право. Переворот ему простили, значит и опоздание простить можно. Катарину даже пугала ее выдержка, ведь ее психика заметно пошатнулась в связи с последними событиями. Так откуда взялось спокойствие и стойкость? Все не так было ни на этой планете, ни в самой Катарине. «Интересно, из меня бы вышел хороший солдат?» — Задело Ка’ну долгое ожидание. — Нет. Солдат из тебя уже не вышел, — громом прозвучал голос, — Но ты здесь и не для этого. Уманку удивило вовсе не то, что Цир’тон в очередной раз залез ей в голову, а его неожиданное появление, тем более, без охраны. Разве не положено вождю бродить в окружении своей свиты? — А мне кажется, я могу научиться, — смело смотрела уманка на высокую фигуру. Жаль, что яутжа не видит этой дерзости в глазах, скрытых экипировкой. Странно, но девушка, несмотря на то, что была ниже хищника на несколько голов, чувствовала себя выше него. — Ты хочешь стать солдатом? — Неторопливо приближался хищник к уманке. — Да, — не заставил себя долго ждать ответ, хоть и произнесенный дрожащим голосом. — Тогда станешь, — подал хищник одобрительный жест рукой, — Я научу тебя, Ка’на. Молодой вождь развернулся, позвав за собой Катарину жестом. Они шли вдоль корабля, висящего в воздухе. Цир’тон словно хотел обойти его, подойти с противоположной стороны. Было не понятно зачем, ведь как можно обойти то, что находится над тобой? Подняться на него было невозможно просто так, а ничего другого, ради чего нужна была эта бессмысленная пробежка, на этом пустыре не было. Уманка отслеживала, с какой стороны корабля они находятся. Пройдена уже половина. А дальше что? Неожиданно хищник остановился, после чего стал терпеливо дожидаться спутницу. Шаги уманов не широкие, здесь даже костюм из будущего не поможет, если в него не встроены аппараты, позволяющие летать. А крыльев у землянки не было. Решив, что Цир’тон считает ее слабой, раз встал на месте, она останавливаться не собиралась. Увы, но разбираться ни в людях, ни в хищниках Катарина не умела. И шагу она не успела сделать вперед, как столкнулась с невидимой стеной. От резкого, но тупого удара у девушки появились звездочки в глазах. От шума в голове ей послышалось, что хищник издевательски над ней смеется. А, нет. Не показалось. — Надо быть внимательной, солдат, — помог вождь подняться уманке с земли, — Видеть, а не только смотреть. Катарине было досадно. Она пару минут назад заявила хищнику, что хочет быть одной из них, а теперь доказала, что достойной общины ей не стать. Положение нужно было спасать при первом подходящем случае. — Что это? — Опасаясь, водила она руками по гладкой невидимой поверхности. Дабы показать, а не рассказать, хищник провел указательным пальцем по экрану на напульснике. Послышался легкий треск, а прямо перед глазами уманки образовалась вертикальная полоса высотой с трехэтажное здание. Полоса стремительно расширялась, открывая вид на свое содержимое. Стеклянное препятствие оказалось стеной комнаты, хранящей в себе технологии и транспорт хозяев. Хищник вошел первым, ожидая, что уманка последует за ним. На этот раз она не только не торопилась вперед, но и отставать от своего наставника не хотела. Мало ли, разрубит ее на части эта невидимая дверь. Со знатоком всегда нужно идти нога в ногу, запомнила девушка. Пройдя к одной из машин, внешне напоминающей квадроцикл, хищник, не задумываясь, сел в него. Склонив голову в бок, вождь ждал соответствующих действий от Ка’ны, но каких конкретно, она не знала. Уманка огляделась. Здесь было больше десяти машин, отличавшихся между собой по форме. Однако были точно такие же, как и та, которую «оседлал» хищник, только не одноместные. Такое Цир’тон, почему-то, не выбрал, хотя это было бы куда логичнее. Значит, Катарине надо было ехать отдельно, выбрав новый квадроцикл. Подойдя к первому попавшемуся, уманка провела по нему рукой. Одно колесо было высотой ей до груди, для человека этот транспорт явно предназначен не был. Но черт с ним, раз пешком до места назначения ей не добраться. Надо было приноровиться. — Чёрт, — поняла уманка, что сама залезть в сиденье она не в состоянии. Все это время Цир’тон терпеливо наблюдал за подругой. Ему было интересно изучать её. Иногда даже становилось смешно от девичьей неловкости. — Ты умеешь? — Наконец-то прервал хищник мучения уманки, — Ты когда-нибудь управляла им? — Нет, — с недоумением смотрела девушка на спутника, — Но не пешком же мне идти. Видимо, тяжелое дыхание хищника, которое было слышно даже через маску, означало высшую степень усталости. — Подойди, — провел хищник по части сидения сзади себя, — Садись. Девушка недоумевала. Ради чего нужен был этот цирк, минута позора, за время которой у нее не вышло взобраться в этот чертов квадроцикл? Нет, Цир’тон не учил ее, а открыто издевался, утверждаясь. Одно радует, он помог ей взобраться, отчего Катарина мигом оказалась в высоком авто. Но как ей удержаться? Девушка понимала, что эти колеса созданы для езды в самых неприступных местах, куда они, по-видимому, и направлялись. Так как ей удержаться в кресле, когда они будут летать над неровной поверхностью? — Я не откушу тебе голову, если будешь держаться за меня, — почувствовала Ка’на легкую усмешку хищника. Вплотную прижавшись к вождю так, что его ягодицы оказались между её бёдрами, она обвила руками его талию. Кажется, она давно не чувствовала его тепла. Жаль, что через защитный костюм нельзя было ощутить всю ту мощь, которая была в молодом Цир’тоне. Если раньше она готова была казнить себя за одну только мысль о хищнике, теперь запретов не было. Что запрещать, когда всё давно сделано? — Держись крепче, — холодно предупредил хищник. Не успела девушка охнуть, как громоздкая машина пулей вылетела из стеклянной комнаты. Казалось, что уманка полностью растворилась в Цир’тоне, по крайней мере, так ощущалось. Всем телом она вжалась в хищника, чье спокойствие не могло не удивлять. Конечно, для него ведь эта гонка как для человека поездка на велосипеде, чему тут удивляться. Катарина не помнила себя от страха, поэтому оценить пейзажи она не могла. А стоило. Когда она жила на Земле, то не видела ничего дальше соседней улицы. А теперь ее взору открывалось нечто, казавшееся невозможным. Когда верхушки деревьев сменились сначала густой растительностью, а затем бескрайними полями, она подняла голову. Надо же, какое разнообразие царит на планете, о которой уманка, как выяснилось, не знала ничего 16 лет. Кстати, а сколько ей сейчас лет? Сколько она провела вдали от неведомых деревянных столбов с душистыми листьями? Катарина никогда не забудет запах леса. Аромат сырой земли, плесени и свежести. Так пахнет жизнь. Она не знала, сколько они едут. Больше всего ей хотелось, чтобы рычащий адский автомобиль поутих. Ей хотелось слышать Землю. Не музыку высокотехнологичного пианино, на котором играла Софи, а скрип дерева, вороний крик или шипение змеи. Услышать что угодно. Живое. — Сейчас, — предупредил хищник наложницу о резком торможении. Сердце Катарины неистово стучало. На какое-то время она оцепенела, но не только от резкой остановки. От пережитых эмоций. Как же так, как Земля, голодная и зловонная, какой она ее помнит, могла оказаться такой прекрасной? Разве можно найти во вселенной что-то красивее? А ведь Катарина, если бы не покинула дом, если бы не стала Ка’ной, не перестала быть женщиной, никогда бы этого не узнала. Хотелось зареветь в голос. Уловив чувства уманки, хищник дал ей время, чтобы прийти в себя. Девушка не плакала давно, сколько он помнил. Наверное с того момента, как убедила вождя снять с нее стальной ошейник. Дальше Цир’тон не помнил, да и не хотел, чтобы такое повторялось. — Здесь, — будто напомнил хищник о своем присутствии. Мощная фигура устремилась вдаль, оставив квадроцикл посередине поля, на котором лишь немного выступала растительность. Придя в себя, уманка слезла с машины, последовав за хищником. Она дала себе обещание следовать за ним. — Можно снять на некоторое время, — указал хищник на маску девушки. Осторожно отсоединив тонкие трубки, а затем и мелкие проводки от шлема, Катарина глубоко вдохнула. Легкие засвербило. Казалось, что сейчас её грудь разорвет от поступившего в нее кислорода. Жгучий комок встал посередине грудной клетки. Не долго думая, молодой вождь снял маску и с себя, это вышло у него гораздо эффектнее, чем у девушки. Уверенные движения Цир’тона не могли не вдохновлять уманку. А уж на что конкретно ее вдохновлял любовник по-неволе, Катарина ответить не могла. Будто уманки здесь и вовсе не было, хищник прикрыл глаза, лишь изредка подергивая жвалами. Ворсинки над глазами шевелились, передавая эмоции своего владельца. Впервые за долгое время Цир’тон был расслаблен. Здесь, в компании особи другого вида, ставшей ему самой близкой. — Мы там, откуда меня привезли? Мы на Земле? — Осторожно спросила уманка, первой нарушившая молчание. — Это не Земля, — повернул голову хищник. В этот момент в груди уманки все рухнуло. Пусть она и не хотела видеться с матерью после всего произошедшего, она лелеяла надежду вернуться когда-то. Увы, все оказалось неправдой. — Это твой дом, — продолжил вождь после небольшой паузы. Девушка, не понимая, что имеет ввиду хищник, словно пронзала его взглядом. Неужели он играет с ней? Что значит «дом», если они не на Земле? Неужели неопытный вождь что-то напутал и привез ее куда-то еще? — Это твой дом, Катарина, — Впервые за долго время назвал хищник ее по имени, — Теперь это принадлежит тебе. Кончики пальцев заледенели, а потом и вовсе напомнили о себе коликами. Что? — Что… К-катарина? — Пыталась вспомнить себя девушка, — Что ты говоришь? Это мое настоящее имя. Ты вернул мне имя? — Я, Цир’тон, сын А’кро’на, освобождаю тебя, — рек молодой хищник, — С настоящего времени ты не Ка’на, твое имя — Катарина. Не Ка’на, а снова Катарина неподвижно стояла посередине поля. Порывистый ветер, из-за которого периодически ничего не было слышно, трепал ее волосы, словно взбивая их как яйцо. Но заметные и болезненные мурашки на шее девушки появились отнюдь не из-за прохлады. Отрада, наполняющая сердце, едва не вырвалась наружу пронзающим криком. Будь Катарина полностью обнаженная, а не в экипировочном костюме, покрылась бы мелкими моросящими бугорками до самых щиколоток. Опустившись перед землянкой на колени, Цир’тон склонил и голову. Медленно протянув девушке раскрытую ладонь, хищник поднял глаза на растерянную Катарину. — Яутжа не вступают в брак, — бросило девушку теперь уже в жар от слов, с которых начал хищник свою речь, — В общине этот союз неуместен, могучие предки посчитали это верным. Но также они посчитали верным истребление сородичей и собственных многовековых трудов. Разве во всем могучие предки оказались правы? Карие глаза девушки заблестели от того, что она не могла проглотить ком в горле. Еще чуть-чуть и она задохнется. В затылке пекло, будто она уснула у костра. — Уманы познали союз, — не смотрел хищник в глаза уманке, — Я, сын А’кро’на Цир’тон, отрекаюсь от могучего предка. Вождь Цир’тон отныне не сын А’кро’ну. Я, Цир’тон, представитель расы яутжа, заключаю союз с освобожденной Катариной по законам уманов. Положив руку в раскрытую ладонь хищника, девушка всхлипнула. Несмотря на ветер, всхлип эхом раздался в ее голове, чуть не оглушив. Все вокруг для нее замерло, уже не имея значения. Сколько радости и боли в один день… Ей вернули имя! Ее настоящее, нагло отнятое имя. Наконец-то она заслужила. А теперь ее законный владелец заключил с ней брак, наплевав на свои обычаи. И что-то еще. Кажется, Катарина, за всеми этими новостями упустила еще одну. Ей подарили планету. — Ты женился на мне, вернул мне имя, — опираясь на руку хищника, согнулась Катарина в коленях, — Как мне благодарить тебя? Опустившись на землю, все-таки не устояв на ногах, уманка почувствовала боль в свободной руке. Мелкие камешки плотно впились в ее ладонь. Это немного перевело ее внимание, не дав расплакаться от избытка чувств. — Будь мне верна, — даже не потребовал, а мягко попросил хищник, — При любых обстоятельствах. Буквально за десять минут жизнь Катарины круто перевернулась. Пока ее сердце не разорвалось от переизбытка чувств, нужно было снять напряжение. Она сама не помнила, как ее потрясение переросло в возбуждение. Сидя на холодной почве, почти оглушенная ветром, она видела в хищнике источник тепла. Подползя к нему еще ближе, девушка поцеловала его руку, после чего провела губами дорожку по грубой коже. Почувствовав ласку, молодой вождь позволил себе расслабиться. Он полностью доверял уманке, ранее бывшей его наложницей, поэтому не контролировал ее во время половых актов. Однако, вот в чем сложность. Теперь это не рабыня, а жена и полноправный член общины, хотя ее и не воспринимали как таковую. Стоит ли ему по-прежнему не следить за ее действиями? — Ляг, — скомандовала уманка, — Холодно, но ты ведь выдержишь, Цир’тон?***
В лаборатории поднялся шум. Ранее наблюдающие за «гостем» ученые перешептывались, поглядывая на военных. Не хуже стеснительных девиц перед мощной силой. Марк, как и несколько товарищей, это оживление заметили. — Куда они его? — Словно ожидая ответа от Марка, спросил у него новобранец. Ранее находившегося в тесной камере хищника, окончательно замуровали. Теперь его мини-камеру накрыл слой металла, поверх стеклянной поверхности, через которую Кром’вуда было хорошо видно. Неужели хищник больше никому не интересен? — Он умер, — до конца не веря в это, сказал кудрявый парень. — Поделом уроду, — поддержал слова товарища другой новобранец. Когда металл окончательно покрыл емкость, ее перевели в горизонтальное положение. — В этом и похоронят, — усмехнулся самый молодой из парней, — Не отпевая. Камера хищника, действительно, стала копией гроба, только замурованного, будто предназначенного для пораженных опасной заразой трупов. Кончено. Для бывалого охотника все решилось. — Они сожгут тело? — Все так же обращался один из юнцов к Марку, вникающему в ситуацию не больше, чем остальные, — Почему не здесь, зачем его уносят? По шее молодого парня пробежали мурашки. Как это так, как ненавистное существо могло умереть, не дождавшись расправы? Братская любовь была слишком сильна, чтобы отпустить пришельца просто так.***
— Цир’тон отбыл вместе с уманкой? — Пытливость хищницы не знала границ. — Да, добрая Синг’аара, — послушно ответил советник вождя. — Хорошо, — одобрительно кивнула Синг’аара. Зрелая хищница выглядела плохо. Беременность высасывала из нее все соки, словно это она уманка, вынашивающая в себе плод яутжа. — Брат пытался переманить тебя? — Нескромно спросила хищница. Вспомнив последний разговор с вождем, хищник потупился. Нет, Цир’тон наоборот проявил смелость, почти пригрозив Ро’гону в случае выбора неверной стороны. Сначала старый хищник посчитал это пустой угрозой и спесью, ведь очевидно, что Синг’аара почти в выигрыше, однако… А не заблуждается ли Ро’гон? Если молодой вождь до сих пор жив, тем более, безнаказанно совершает ранее невозможное, так ли он слаб и пешка ли в игре Синг’аары? Намечается ли вообще переворот, если община до сих пор терпит Цир’тона? Кажется, зрелая хищница заблуждается в своей непобедимости. — Он бессилен, Синг’аара, — высказал хищник то, что хотела услышать самка, — От того и бросает тебе вызов. Пауза в словах старца смутила Синг’аару. Нет, меньше всего ей хотелось, чтобы такой ценный союзник переплыл на другой берег. — Нынешний страж не справляется с изгоями, — отвлеченно сказала хищница, — Что ты можешь предложить, Ро’гон, чтобы справиться с этой задачей? — Не в моих полномочиях, добрая Синг’аара, руководить границей, — ответил хищник с холодной вежливостью. Подойдя к мудрецу, хищница коснулась своей рукой его руки, показывая свою заинтересованность. Для Ро’гона, намеренного разорвать с Синг’аарой союз, это было очень некстати. Самка советнику вождя нравилась еще со времен правления ее отца. Увы, тогда старый хищник не был ровней Кром’вуду с благородной кровью, от которого дочь покойного вождя раз за разом рожала дочерей. — Твоя сила еще при тебе, светлый Ро’гон? — Сделала хищница очевидный намек на потенцию старейшины. От этого желанного, но такого неловкого вопроса хищник застыл. Казалось, что вся кровь сейчас прилила к голове. Верно, к голове, а не к тому месту, о котором самка спрашивала. — Возможно ли оставить после себя пустоту, мой друг? — Говорила самка об отсутствии у хищника потомства, — Когда ты умрешь, все исчезнет. Труды, трофеи, даже твои хозяева рано или поздно исчезнут. Но потомство бессмертно. Или ты уже не грезишь о бессмертии? — Боги не позволили, моя Синг’аара, уже не суждено, — пытался уйти от неловкого разговора самец. — Если ты жаждешь уманок, подобно моим отцу и брату, я выберу для тебя самых выносливых. Что угодно, чтобы продолжить твой род. Или ты уже избрал для себя кого-то? Отвлекающие слова хищницы царапали нервную систему самца. Он слишком испорчен, чтобы держать себя в руках и сохранять хладнокровие, хотя и считается хитрейшим из членов общины. — Избранному не свершиться, — смотрел старец прямо в глаза сестре вождя, — И моей силы не много. — Твоя сила прибавится, если я обрадую тебя, мой друг? — Коснулась хищница дредлоков самца мандибулами, — Твоя сила прибавится, если я дам тебе немного больше власти? Хищник понимал, что хитрая самка готова на что угодно, лишь бы он не отвернулся от нее, не предпочел бы ей Цир’тона. «Синг’аара понимает, что проиграла», — Мысль о собственной значимости радовала хищника, — «Она умоляет, можно просить». — Завтра страж не выдержит напора изгоев и героически погибнет, — угадав просьбу хищника, сказала самка, — Ты ведь понимаешь, что такой важный пост не может оставаться пустым? — Да, — победоносно ответил старейшина. Находясь буквально в нескольких сантиметрах от старейшины, хищница вплотную прижалась к его жвалам своими. Еще не поцелуй, но уже доверие. — Скоро я разрешусь от бремени, — напомнила хищница о беременности, — Тогда ты, страж границы, сможешь продолжить свой род.***
Ощущая Цир’тона каждым участком тела, Катарина лежала на нем сверху. Хищник в очередной раз оставил на девушке отметины от когтей, забывая, что это любовница, а не добыча. Что ж, это «жертву» не так и беспокоило. Если яутжа гордятся своими боевыми ранениями, то и она будет. — Пора, — напомнил хищник о времени, — Твое дыхание скоро кончится. — Как это «дыхание кончится»? — Не понимала девушка, не покидая своего прежнего места. — Воздух опасен, если долго оставаться без защиты, — объяснил молодой вождь. — Надень скафандр. Уманка не могла вникнуть в значение слов хищника. Если он подарил ей планету, разве не должна владелица на ней свободно дышать? — Искусственная точка создана под атмосферу уманов. Здесь как на Земле, — пытался донести хищник суть до девушки. — Так и я с Земли, разве нет? — Вопросительно изогнула брови Катарина. Бирюзовое небо, прожилки которого были окрашены в красный и желтый, словно смеялось над Катариной своим ядовитым цветом. «Ты чужая, чужая, я не для тебя», — Эхом проносилось в голове уманки. — На Земле произошли изменения. Атмосфера — копия изменений, — продолжил хищник. — А как же воздух в гареме? Я могу свободно там находиться, но и остальные девушки тоже могут. Значит нам нужен одинаковый воздух, правильно? — Уманки погибли, — ошарашил Цир’тон девушку, — Им вещества не подошли. — Значит, воздух на Земле и здесь мне не подходит? — Осторожно спросил уманка. — Подходит на 3-4 часа, — терпеливо отвечал на вопросы девушки вождь. Уманка почувствовала легкое головокружение. Действительно, нужно было скорее собираться, чтобы не погибнуть от неподходящих веществ, ведь уманки из гарема умерли именно от этого. Надо же. Даже на собственной планете она не может вдохнуть полной грудью. «Ты пришла править мной, а я могу легко отравить тебя» — Продолжило смеяться небо необычного окраса. — Насколько еще мне хватит воздуха? — Уточнила землянка. — У тебя есть 30 минут, — застегивая набедренный пояс, отвечал хищник. — Тогда подожди с этим, — не позволила Катарина закрыть вождю гениталии. Подняв взгляд на уманку, хищник наклонил голову влево. Что еще? — Твоя жена не отпускала тебя, — тонкая рука Катарины проникла вглубь набедренного пояса хищника.