Возлюби врага своего

Пересекая улицу, Гермиона спрятала руки в карман бежевого пальто, стараясь отогреть замерзшие пальцы, и слилась с толпой куда-то спешащих лондонцев. Был конец сентября, но над городом тяжелой завесой стояли серые, местами почти черные тучи. Это не убавляло красоты. Девушке казалось, что никто и никогда не сможет полюбить этот город так, как его любит она. Вот почему уговоры Гарри перебраться в Годриковую Впадину были отклонены, едва достигали ушей брюнетки. Двухэтажному маленькому коттеджу она предпочла двухкомнатную квартиру, а маленькому городишке — шумный и вечно находящийся в движении Лондон. Здесь было трудно оказаться в центре внимания: стоило тебе выйти из дома, как ты сразу растворялся в гуще толпы, словно капля в океане, а это было только на руку. После того, как Гарри «сразился» с темным, хотя как такового сражения и не было, скорее после импровизации и самопожертвования Избранного, (Гермиона до сих пор не могла простить его за этот поступок), члены «Отряда Дамблдора» и «Ордена Феникса», были вынуждены скрываться или хотя бы свести вылазки из убежищ к минимуму. Прошло три года. Три года тишины. Три года скорби по тем, кого не стало в последней Битве за Хогвартс. Три года полного недоумения и вопросов, на которые ни у кого не было ответа. Три года мучений для тех, кто не успел скрыться вместе с Темным, поджав хвосты, и оказался в Азкабане, словно на блюдечке для дементоров. Да, именно скрыться. Гермиона помнила этот день, будто все произошло только вчера. Будто Хагрид совсем недавно нес на своих руках неподвижное тело Гарри. В ушах все еще эхом отдавался крик Джинни, которая, обезумев при виде сего, пыталась вырваться из хватки отца, не веря своим глазам. Перед глазами всплывало лицо змееобразного человека-убийцы, который с восторгом смотрел на измученных волшебников, чьи глаза потускнели, стоило им увидеть эту ужасающую картину. К счастью, торжество Темного длилось недолго. Поттер оказался жив. Мальчик-Который-Выжил удвоил счет в пользу себя. Все произошло быстро. Длилось, наверное, минуты три. Но Гермионе казалось, что, подобно статуе, она стоит там уже полвека. Когда Бузинная Палочка не подчинилась Волан-Де-Морту, и, казалось, все уже решено, всех потряс крик, который издала Беллатриса Лестрейдж, округлив глаза в своей безумной манере. Заметив как Пожиратели, один за другим исчезают, как крысы с тонущего корабля, мечутся в небо черными облаками, та бросилась к Тому, скорее всего, пытаясь помешать, но черствый приказ «не лезть, мальчишка его», будто приковал Беллатрису к месту. Все ждали решающего хода. Красный луч из палочки Гарри вот-вот должен был достигнуть цели, но, будто очнувшись ото сна, Лестрейндж встряхнула голову, приобретая более безумный вид, если такое вообще было возможно. Подняв свою палочку, на время приобретенную у кого-то другого, так как палочка Беллатрисы уже имела новую хозяйку в лице Гермионы, Белла навела её в сторону Гарри, но Грейнджер сообразила на долю секунды раньше (или может палочка не совсем слушалась «временного хозяина»), крикнув со всей силы «экспеллиармус». Вместе с палочкой из рук Беллы выпал и «грандиозный» план по спасению Темного Лорда. «Нет!», только это и смог вымолвить Реддл, понимая, что конец близок. Секунда, и Гарри упал на колени, лишившись опоры, которая состояла из Темного и его проклятия. Волан-Де-Морт аппарировал, сбежав подобно своим крысам. За ним, уловив момент, исчезла и сумасшедшая Лестрейндж. Хогвартс восстановили. Со временем те из учителей, кто выжил, вернулись на свои должности. Но потерь было не сосчитать… Потребовалось около месяца на распознание и захоронение погибших. Никто не решался заговорить о том дне вне «Ордена». Будто люди, боясь Его возвращения, больше не называли ни его имени, ни ярлыка «Сам-Знаешь-Кто». Словно Его никогда не существовало. Трио — Гарри, Рон и Гермиона — в сопровождении «Ордена», долго пытались достучаться до ведьм и колдунов, до некоторых своих учителей, донести до них, что Волан-Де-Морт жив, что нельзя сидеть, сложа руки, или делать вид, что война закончилась. Нет! Они будто впали в транс. В первое время родители некоторых учеников младше 17-ти, которым нельзя было пользоваться магией вне школы, не позволяли вернуться в Хогвартс. Но и это прошло со временем, когда за целый год ни одного тревожного звоночка не прозвенело. Хогвартс вновь наполнился студентами и профессорами. Все это Гермионе напоминало время правления Фаджем. Ставшая директрисой Минерва Макгонагалл приложила все усилия, чтобы вернуть Школе Волшебства и Чародейства былую славу и доброе имя. Хоть она и входила в малую часть волшебников, кто смотрели на мир трезво, и, не боялись лишний раз упомянуть имя Темного Лорда, она не могла позволить себе уйти с поста и присоединиться к меньшинству, аргументируя это тем, что растущее поколение должно получить соответствующие знания, и, она обязана их защитить, если вдруг история повторится. Гермиона усмехнулась собственным мыслям и постаралась очистить голову от них. Она забежала внутрь здания и поднялась по лестнице на второй этаж, где ее ждала уютная квартира, обустроенная только самым необходимым (в случаи побега, члены «Ордена», не должны были оставлять никаких личных вещей, которые могли бы натолкнуть Пожирателей на след). Каждодневная утренняя вылазка в город стала привычкой для девушки. Так она вслушивалась в сплетни в кафе за углом, где по утрам пила кофе, покупала маггловскую газету, заостряя внимание на криминальной колонке, про себя думая, что, если ОНИ и вернутся, то первым делом отыграются на магглах и магглорожденных. А она не могла этого позволить. Еще пара шагов, и вот уже виднеется бледно-желтая дверь с цифрой 224. Желудок одобрительно заурчал от одной только мысли о сэндвиче и горячем чае. Но мечты о спокойном завтраке пришлось отложить в дальний, запылившийся шкафчик, где уже находились планы на поход по магазинам за новыми джинсами. Гермиона открыла дверь, и её взгляд сразу наткнулся на белый конверт, запечатанный красным воском, на котором виднелся Феникс, держащий в клюве перо, а в лапах — змею. На полу лежало письмо из «Ордена». Пульс сразу участился, голова начала гудеть, в горле встал ком. Письма такого рода приходили не часто. Если кто-то из ребят хотел встретиться или просто узнать друг о друге, он просто отправлял сову. За все три года, Гермиона получала лишь два подобных письма: в одном сообщалось о пропаже Кормака Маклаггена, в другом — Лаванды Браун. Гермиона старалась не допускать даже мысли о том, что исчезновение этих людей как-то связано с ней, ведь она была непосредственно знакома с ними. Хоть Гермиона и считала поход на вечеринку Слизнорта с Маклаггеном ошибкой, а Лаванда была горе-подружкой Рона, ни одному из них она не желала зла. Каждый год — одна пропажа. В ушах звенело. Пальцы дрожали, пока Гермиона пыталась открыть письмо. Справившись с этим, она бросила конверт на стол, переходя к самому главному. Расправив сложенный втрое листок, она с ужасом прикрыла рот рукой. «Двое пожирателей были замечены в Лютом Переулке. Собрание. Сегодня 17:00. Г 12.» — гласило маленькое послание.