Каждой кухарке по государству

Суббота.       Только успел добраться из порта, вещи в стирку забросить да собственный телефон на зарядку поставить, как знакомая, но редкая мелодия нарушила привычный посткомандировочный ход событий триумфального возвращения домой.       «…Значит, с ними нам вести незримый бой, так назначено судьбой для нас с тобой — служба дни и ночи…».       Дядя Игорь. Интересно, гимн чекистов о майорах с генеральской сединой у них из-за Дзержинского, что ли, не прижился? — С приездом, Алексей. Надеюсь, не помешал с дороги? — Не, норм, «броня крепка и танки наши быстры». Что, я уже в Системе? — Да, вижу, что вернулся. Загостился ты. И как она, погодка, на Кипре? — Не особо, всё-таки не июль месяц. Но всяко лучше, чем здесь. — Молодежь… а как же «и дым Отечества нам сладок и приятен»? — Случилось что? — Пропуская мимо ушей стариковские заморочки, начал потихоньку волноваться. Может, у Светки, что? Вроде бы всё в порядке вчера было. — Извини, не успел перед отъездом с днём рождения поздравить… — А… спасибо! Нестрашно, зря беспокоились. — …но зато подарочек у меня: помнишь, как в детстве радовался, когда зимой объявляли, что в школу можно не ходить? Сейчас зимы не те… — Так вроде и не зима вовсе. Или, пока меня не было, правительство весь календарь перекроило? — Шутишь всё? Молодец. А если без шуток — можешь на работе своей распрекрасной больше не появляться. Если с погодой не подфартило, считай, освобождение у тебя, как раньше от физкультуры. — Не понял. — Взяли мы твоего начальничка. Практически с поличным. Так что он пока у нас посидит, а ты — дома. Это не просьба. Не лезь больше в это дело, сынок. — В какое? Вы о ком? — Об Островском речь. Больным скажешься, а я тебе завтра документик соответствующий пришлю. — Почему? Зачем?! — Как зачем? Отдохнёшь маленько, перед новой работой. — Не об этом. За что его? — Как наши умники-арестанты, тоже между прочим любители пошутить, говорят: «Раз взяли, значит, это кому-нибудь нужно». Так и с Островским. — Вы-то здесь с какого? — Личность его Конторе была интересна ещё до того, как ты вопросики о нём начал задавать, потому что за той мелкой рыбёшкой зверь стоит покрупнее. — Что же не предупредили, когда я к нему на работу устраивался? — А зачем тебе лишнее знать? Опять же информацию получали из первых рук. — Не припоминаю, чтобы «информировал» кого-либо. — В век технического прогресса живём. Телефоны мобильные и без ведома владельцев доложат, что и как. Опять же, и кроме тебя помощники имелись. Кстати, о помощниках… если надумаешь, можешь на прежнюю работу вернуться. Объясним, что к чему. С почестями и повышением назад примут. Как бойца невидимого фронта. Считай, родину защищал. — Значит, секретарша Островского для меня «расстаралась» по вашей команде? И давно она при Конторе кормится? — Неважно. Ценный кадр. — А Игорь, водитель его, тоже неспроста свалил в одночасье, не прощаясь? — Не на те ответы вопросы задаешь. Хотя скрывать не стану, мы немного помогли тебе решение принять. Ты же за это на старика не в обиде?       Мерзость. Ненавижу сексотов. А я-то сперва на Ольгу грешил, а потом… на Серёгу.       Родину «защищал». Да нахуй мне та родина, если из-за неё я сам последним дерьмом оказался?! Проебал всё без мягкой мебели и единого оргазма. — Это ты хорошо придумал — нелегальный оборот денежных средств на него повесить. До сего дня прямо не подступиться к нему было: по нашим меркам только мелкие грешки водились, а смежникам отдавать — только время тратить, адвокатишки на раз бы отбрехались. — Постойте, как тот хаваладар в вашем поле зрения оказался? Это же мой личный контакт был, от чеченского банка за то, что я им помог… да неважно. Главное, при чём здесь Сергей Львович?! Тогда и меня берите. — Молодо-зелено. А кто за тобой присматривал, чтобы ты тогда со своими чеченцами дров не наломал? — Да вам-то зачем это надо было? — Долг. Есть такое понятие у мужиков, слышал? Как детьми обзавелись, так сразу с твоим отцом и пообещали друг другу, что детей поддержим, случись что. Думаешь, те парни из финмониторинга от вас просто так отстали? — Да ему… Островскому, в смысле, всего-то навсего деньги нужно было бывшей жене отправить. — Лёшка, за дурака-то меня не держи. И не переживай сильно, посидит твой начальник в одиночке, в Лефортово, нужной информацией поделится и отпустим, он сам-то нам без надобности. А тебе давно пора почище работу подыскать, вон даже Румянцева за ум взялась — сбежала от вас, идиотов. — Ольга Петровна… тоже в «стационар» угодила? — Зачем же. «Амбулаторно» лечилась. Аккурат после дня святого Валентина и вылечилась. Хорошо, видно, её ваш генеральный подготовил — где сели на неё, там и слезли. Посмотрим, как сам теперь выкрутится. Спасибо, Лёш, без тебя бы не справились. Отец бы гордился.

***

      Et tu, Brute?       Сколько существует человечество, предательство правит миром. Брут переплюнул Иуду, обогнав того лет на семьдесят — на целую жизнь. Кто-нибудь пошустрей наверняка опередил и его.       Кого опередил я? Ответ напросился быстро — сам себя.       Ради чего? Первый хотя бы боролся за республику.       Второй, если подумать, обрёк своё имя на вечное поругание, может, за тридцать сребреников, а может, ради того, чтобы сбылось предназначенное Спасителю. «Что делаешь, делай скорее». Не соверши Иуда подлость — не было бы дано человечеству искупление. Так может, тот парень, Искариот, он… просто герой? «Боец невидимого фронта», блядь.       А я ради кого? Ради того, кто однажды был использован и брошен южной августовской ночью? Хотел же отомстить, так считай, отомстил. Не всё ли равно за что сидеть? Но аргументы не помогали.        Не успел отойти, снова телефон. Господи, только Пузырёва мне сейчас не хватало. — Блядь, на хера ты мне клиента такого подсунул?! Весь офис перетрясли, а у меня, между прочим, съёмки были — финансовый обзор для телевидения. — Постой, из-за кого? — Островский и компания, ты же вроде на них батрачишь? — Предъявили что-нибудь? — Да ни черта, документы только изъяли. — Какие? — Херню всякую. Не в том дело, у меня же репутация, госзаказ, а тут такое… — Твоя репутация и не с таким справлялась. Лучше посоветуй, что делать. У меня клиент есть, физик с личными счетами на Кипре, на которые по разным основаниям деньги заходили, в основном проценты и роялти. Как ему теперь покрасивше от ответственности уйти? — От какой, блядь, ответственности? За нарушение валютного? — Ну да. — Братан, вот поэтому я никогда не доверяю инхаусным. Вы за своими мелкопоместными проблемами пропускаете главное. — ?.. — Уж месяц как новые правила. Вступили в силу ретроспективно, с прошлого года. Видать, кого-то тупого и очень влиятельного за жопу цепанули. Ты что, совсем не следишь? — Да когда мне было, столько всего навалилось.       Ебать-колотить, по-настоящему человек понимает только собственные ошибки — оправдываюсь, как Ольга. — Это ты зря, в России живём, бро. Забудь про списки ОЭСР и ФАТФ, теперь главное, имеется ли автоматический обмен с налоговыми органами иностранных государств. Приплыли. А про небанковские счета слышал? Вот где веселье. Пиздец всем клиентам. Теперь перечислил на американский брокерский счет сто баксов и столько же в дело пустил на покупку акций. И всё, со всех операций штраф в стопроцентном размере — двести гринов. Это с одной только зашедшей сотни, прикинь? Да такой маржи с неё в жизни не будет. Рынок рухнет к херам или в тень уйдет.       Пока он ржал над незадачливыми клиентами, осчастливленными российской налоговой инициативой, я думал только об одном: нахуя кипрский огород-то городил? Серёгу, получается, зря подставил. Как ему объяснять это буду?       Спрашивал пустоту, реально чувствуя облегчение от того, что в «школу идти» и вправду не нужно. Да и отчитываться мне теперь не перед кем.