Decay
4 марта 2019 г. в 22:11
Бен вернулся через десять минут после того, как запер Роуз. Он выглядел слегка запыхавшимся, в вырезе майки на груди поблескивал пот. Бен поймал мой пустой взгляд и, ухмыльнувшись, разделся по пояс. А затем достал из кухонного шкафчика бутылку водки с рынка.
Я уставилась в его мускулистую спину.
— Что ты с ней сделал?
— Я ее не трахал, если ты про это. — Он плеснул себе водки, осушил рюмку и налил еще. — Ну, во всяком случае, не в пизду.
Живот скрутило от злости, но я напустила на себя несчастный вид, когда Бен обратил темные глаза ко мне. Он поднял брови, ожидая, что я психану, но я держалась. Только губы затряслись, а глаза наполнились слезами, когда Бен подошел — с рюмкой в одной руке и с бутылкой в другой. Он сел рядом, закатил глаза и толкнул рюмку ко мне. Водка выплеснулась на стол.
— Я мог поступить гораздо хуже, — скривил губы Бен. — Пей.
Я сделала то, что было велено. Водка обожгла горло, и я закашлялась, пока Бен невозмутимо подлил еще. Он погладил меня по спине и отпил из горлышка.
Роуз тихо плакала в спальне. Мне хотелось сходить проверить ее, но чутье подсказывало, что стоит подождать, как все разрешится. Я не представляла, к чему это приведет для нас троих. С одной стороны, мне стало бы полегче, если бы кто-то переключил на себя… аппетиты Бена. В нашем мире не осталось места для дружбы или сочувствия, особенно между женщинами. Так хотели мужчины. Сталкивая нас друг с другом, они делали нас слабыми.
Поморщившись, я опрокинула в себя еще рюмку и попробовала проскочить мимо Бена.
— Мне стоит проверить ее. Она, наверное, напугана.
Он схватил меня за руку, притягивая к себе.
— Нет.
От доносившегося плача по коже бежали мурашки, но я не собиралась снова вляпаться в дерьмо из-за Бена. Я состроила гримаску и опустила голову ему на плечо, безмолвно прося «прощения».
— У меня был странный сон, — поделилась я, меняя тему.
— О чем?
— …О тебе, — дернула я плечом. — Кто-то просил тебя жениться на молодой девушке, и ты отказался.
Бен засмеялся и поцеловал меня в макушку.
— Что за ебанутый кошмар! Я же говорил, что не трахаю малолеток и не продаю их — хотя не поручился бы за некоторых приятелей. Ты в курсе, что иногда семьи решают зашить девкам вагины, чтобы скрыть кровь при месячных?
Господи… Я не ответила, слишком возмущенная мыслью о девушках, готовых выйти за кого угодно или калечащих себя, чтобы избежать насилия. Менструации сами по себе ничем не вредили — это просто биология. Но из-за вируса, если у женщины имелся малейший шанс на фертильность, ее использовали. Защита женских прав не имела значения перед угрозой полного вымирания.
Бен обнял меня за талию.
— У тебя случались месячные с этой штукой в руке?
— Нет. У меня их не было очень давно.
Роуз завопила в спальне, напугав меня и вызвав у Кайло раздраженный рык. Он вскочил, и я поспешила за ним, чтобы посмотреть, похожа ли она на меня в первый день плена.
Она лежала на боку в одной из футболок Бена, и я ощутила внезапный укол ревности. Трусы были на ней — еще бы, не дай бог, попортить товар — и ее короткие ножки задергались в ужасе, едва она увидела Бена. Он обошел ее, сжимая кулаки — раздосадованный тем фактом, что не может тронуть ее, не наследив. Я зависла у двери и сглотнула. Лицо Роуз раскраснелось и блестело от слез.
Бен наступил ей на голову, и она взвыла. Он выглядел здорово разозленным, хотя явно не имел в отношении нее садистских побуждений. Наверное, просто хотел, чтобы она заткнулась.
— Пожалуйста, — лепетала Роуз, — не прикасайтесь ко мне больше! Я не хочу забеременеть! — Она начала истерически икать.
Он пошевелил ступней, катая ее голову по полу.
— Не будь такой ворчливой сучкой. Тут все свои, Рози — но сперва, чтобы заслужить еду, придется тебе глотать мою сперму, — его губы изогнулись в улыбке. — Мы тут не только ручками дрочим и пляшем под радугой, знаешь ли. Рей тоже пришлось заслужить свое место, и с тех пор она занята кое-чем получше.
У меня спину закололо, когда темные глаза Бена остановились на мне. Он пытается заставить нас состязаться, враждовать друг с другом. Но черта с два это у него получится!
— А если я помогу ей помыться? — предложила я. — Она грязная после пустыни, и раны не мешало бы промыть. Уверена, после этого она станет сговорчивее.
Бен наклонил голову, глядя на меня.
— …Хорошо. Заодно сделай ей тест на овуляцию. Не могу рисковать: вдруг она залетит, когда я в следующий раз ее трахну.
Роуз зарыдала громче. Бен достал ключи и отстегнул ее от пола. Она запаниковала, заметалась, и он придавил ее к полу — мне было очень неловко наблюдать за всем этим, стоя на пороге. Я отвернулась, когда Бен зашептал ей в ухо, что вышвырнет наружу, где ее изнасилуют, но это возымело эффект. Роуз безропотно поднялась на ноги и пошла за мной в душ.
В последнюю секунду перед самой дверью Бен ухватил меня за бедра и стянул штаны, которые я позаимствовала для улицы. Он взглянул на меня, и я невинно моргнула.
— Не припомню, чтобы разрешал тебе это надевать, — прохладно произнес он.
— Прости меня, — я опустила голову, уткнувшись взглядом в пол. — Пожалуйста, прости.
Он помолчал, а затем одним пальцем приподнял мое лицо за подбородок и поцеловал… мягче, чем обычно, но настойчивее. Я взялась за пояс его треников, отвечая на поцелуй. Рука Бена легла мне на затылок, пальцы зарылись в волосы и грубо прижали меня к двери душа. Роуз подпрыгнула возле душа и сжала руки.
Бен тянул меня за волосы, пока я не поморщилась, и прижал привставший член к моему животу. Он оторвался от моих губ и ухмыльнулся, глядя, как я корчусь от боли. Очень хотелось его пнуть.
— Убедись, что соскребешь всю грязь с моей новой игрушки, — промурлыкал он. — Ей полагается быть чистенькой и свежей, когда я трахну ее попозже.
Я многозначительно посмотрела на его губы и провела кончиками пальцев по резинке треников. Бен удивленно моргнул, скользнув глазами по моей руке, нерешительно ползущей по темной полосе волос на его животе, спускавшейся вниз. Все-таки не знаю, чего именно ему хотелось: чтобы я была уступчивой или проявляла инициативу, но я решила, что почему бы не попробовать то и другое.
— А как насчет меня? — протянула я, дотронувшись до члена, и Бен задрожал. — Я буду делать все, что ты пожелаешь, и не стану драться и кричать. — Я бросила томный взгляд на Роуз — она покраснела и отвернулась. — Она понятия не имеет, что делать, но я-то знаю, что тебе нравится.
— Верно, — пробормотал Бен, ослабляя хватку на моих волосах. Он толкнулся в мою ладонь и вжался лицом мне в шею. — Но мне нужно кого-то трахать, а тебя я трахать пока не могу.
Я подмигнула Роуз и застонала на ухо Бену. Он подался ко мне с такой силой, что дверь жалобно скрипнула, едва не слетев с петель. Он нащупал край раковины и самозабвенно дрочил об меня, совершенно забыл про бедную Роуз. Мужчины чем-то похожи на животных: подразни их сочным куском мяса, и они не смогут устоять.
Бен застонал и обхватил меня за талию, не давая сдвинуться с места. Я махнула Роуз, чтобы она лезла в душ, и она быстро запрыгнула туда, не произнеся ни слова. На шум воды Бен никак не реагировал, только пыхтел, из его твердого члена выделялась смазка — мне в руку. На его коже ощущался солоноватый привкус пота.
Я прижалась к нему бедрами, издав один из тех протяжных звуков, которые ему особенно нравились.
— Я не хочу делить тебя ни с кем, Бен, — как по заказу, мои глаза увлажнились, и я размазала слезы по его шее, шмыгая носом. — Пожалуйста, не заставляй меня делиться тобой.
— Блять, Рей, — застонал он, — прекрати разводить сопли!
— Обещай мне! Только ты и я. Пожалуйста?
Бен страдальчески кивнул.
— Ладно, хрен с тобой, хорошо. Все равно мне не нравится слушать, как она жалуется и скулит, — с этими словами он толкнул меня на колени и отвел волосы с моего лица.
Прежде чем он скомандовал, что делать дальше, я перехватила «инициативу» и взяла член в рот. Бен оперся на дверь одной рукой, а другой нежно прихватил мой затылок, пока я двигалась с закрытыми глазами. Все-таки в глубине души он явно был садистом, ему нравился вид моих унижений, поэтому я пускала слюни, притворяясь, будто задыхаюсь, и позволяла ему загонять мне до горла. От слез саднило в глазах, но Бен не продержался долго. Под аккомпанемент его красочной нецензурщины я почувствовала, как член запульсировал у меня во рту, начиная извергать сперму мне в щеку. Вышло не так бурно, как в первый раз, но хуже — вязкая жижа липла к небу.
Он почти сразу сжал мой подбородок, тяжело дыша, и покачал головой.
— Не глотай. Открой рот.
Я помедлила, но подчинилась. Бен наблюдал, как сперма обильно стекает с моих губ, заливая подбородок. Он полюбовался зрелищем, а затем, стиснув мои щеки, поцеловал меня в лоб и заправил член в штаны.
— Вот моя умница!..
Непрошеный трепет удовольствия закопошился во мне, будя животную часть сознания — ту, которая возревновала при виде Роуз в футболке Бена. Я улыбалась, пока он не вышел из ванной, затем хмуро наморщилась и смыла сперму с лица. Необходимость сидеть запертой с ним в одном фургоне сводила меня с ума. Я чувствовала себя собакой, которую хвалят за то, что она хорошо ловит проклятый диск фрисби.
Роуз выглянула из душа и схватила полотенце, чтобы прикрыться. На ее коже виднелись старые синяки и царапины; заметно нервничая, она подошла к раковине. Я не смотрела на нее, занятая тем, что счищала кончу Бена с зубов.
— …Спасибо, — прошептала она.
Я пожала плечами.
— Все хорошо. Нам надо держаться вместе. Я знаю, как тебе страшно, — улыбнувшись, я вытерла рот. — Меня зовут Рей, я… из Сопротивления. Бен — охотник, ну это ты и сама знаешь.
— Я тоже! — воскликнула она, но тут же отпрянула, глянув на дверь. — М-м… то есть я тоже из Сопротивления. Лея отправила меня на задание, а я потерялась. Вот и сновала по округе, избегая мужчин, но так захотелось пить… Думала, прокрадусь в фургон и наберу воды.
— Хех. Иди за мной.
Мы вышли из ванной, и я налила ей воды на кухне. Роуз блаженно закатила глаза, с жадностью выхлебав стакан, и через минуту мы вместе уже сидели на диване. Бен мирно храпел, развалившись на кровати. Боже, типичный мужик.
Я тяжело вздохнула.
— Тебе повезло, потому что мы направляемся на базу Сопротивления. У нас с ним есть одно дело. Но… полагаю, тебя он собирается продать.
Роуз кивнула — ее губы затряслись, и она снова разразилась слезами. На самом деле я не могла ее винить и отталкивать не собиралась. Мы обнялись: обеим довелось вытерпеть немало от этого чужого, враждебного мира; приятна близость с кем-то, кто не пытается немедленно тебя завалить. Она была маленькой и уязвимой — полная противоположность Бену. Я прижала ее покрепче. Наверное, я могла бы разломать ее пополам.
Но не стала этого делать. Мы обнимались, сколько могли, пока Бен не проснулся и не выпалил, как возбуждающе мы смотримся вдвоем. Это испортило момент, и Роуз вздрогнула, когда он решил погладить ее влажные черные волосы. Он играл с ней — и со мной.
Я встала, чтобы сделать бутерброды, а Бен сзади взял меня за талию. Он целовал меня в шею и забирался ладонью между ног, пока я пыталась работать. Дыхание сбилось, и я с тихим стоном кончила, а Бен прислонился ко мне, бормоча всякие глупости. Роуз молча уставилась в телевизор. Похоже, она до сих не оправилась от шока.
Бен потерся носом о мои волосы.
— Тебе понравилось выпендриваться перед ней, Рей?
— …Да, — кивнула я, не открывая взгляд от бутербродов.
— Хм, интересно, знает ли Рози, как надо кончать. — Ухо обожгло горячим дыханием, и мне вспомнились байки о дьяволе на плече. — Может, поможешь ей разобраться? А, может, поиграем в постели все вместе?
У меня желудок сжался. Есть расхотелось, зато дико захотелось проблеваться. Руки затряслись над столешницей, сил никаких не было снова лгать в ответ. Я слишком устала.
Бен мягко засмеялся и подхватил тарелку.
— Да ладно тебе, Рей, разве ты не пытаешься спасти ее от моего члена? — Длинные пальцы Бена широко раздвинулись на моем животе и прижали меня задницей к его паху. — Ты была бы гораздо нежнее, уж я-то знаю.
— Я… я бы предпочла обойтись без этого, — выдавила я.
— Ну, кому-то из нас придется с ней ебаться. Итак, кто же это будет? — Бен чмокнул меня в щеку и похлопал по животу. — Обдумай это дело. Позже поговорим.
Бен оставил меня на кухне наедине с моим бутербродом. Я услышала, как Роуз благодарит Бена — за свой, и злые слезы хлынули у меня из глаз. Сердце будто разорвалось на миллион кусков, полетевших в разные стороны, и я не понимала, какую из них я ненавидела больше всех.