Кто сгорит первым

      Посреди ночи, находясь под странным влиянием течки, я решила размять ноги. Я толком не знала, c чего вдруг мне этого захотелось, но, проснувшись рядом с Кайло, я на четвереньках выбралась из-под одеяла. Плохая, в общем-то, оказалась затея.       Он последовал за мной, не говоря ни слова. Кожу на бедрах стягивала высохшая сперма, и я подозревала, что Кайло не позволит мне ее смыть. К счастью, течка подходила к концу — худшая часть миновала; однако он, похоже, собирался пользоваться мной до последней капли.       Сквозь нашу связь назойливо сверлило его любопытство. Я поползла к двери в темноте, но Кайло невозмутимо забрался на меня сзади, навалившись мне на спину своим немалым весом. Наши бедра прижались друг к другу, он потерся о мой висок. Урчание вырывалось из его груди, передавая исходившее от него удовольствие.       Он просунул руку мне между ног.       — Куда-то собралась?       — Лорд Рен?..       Послышался звук открывающейся двери. Кайло позади меня напрягся и с рыком поднялся на ноги. Футболка и штаны прилетели ему в руку, он их надел и оставил меня одну в закутке.       Я чувствовала бушевавший в нем гнев.       — Что тебе надо, Хакс? — рявкнул Кайло.       — Сэр… Привезли пленника. Финна Джонсона.       Финна?.. Всхлипнув, я подняла голову. Они схватили Финна? Я должна помочь ему…       — Ладно, — раздраженно отозвался Кайло. — В подземелье его. Я определюсь с наказанием позже.       — Нет… — выдохнула я и протянула руку, безуспешно пытаясь нащупать дверную ручку. — Нет… пожалуйста…       Внезапно ожила знакомая странная сила, она повернула ручку за меня. И исчезла, вернувшись туда, откуда бы она ни появлялась, но сейчас я слишком тревожилась за Финна, чтобы задумываться об этом. Я подтолкнула дверь плечом.       Хакс и Кайло продолжали разговаривать. Пошатываясь, я брела вперед, бормоча себе под нос. Я не позволю им мучить Финна. Никогда.       Хакс заметил меня первым. Он поднял бровь — Кайло обернулся, и его губы растянулись в улыбке. Наша связь вспыхнула потешенным самомнением. Он гордился собой и был очень доволен моим потрепанным видом.       Я проглотила комок в горле.       — Пожалуйста, не трогай Финна.       Кайло наклонил голову, его улыбка стала шире. Хакс отвел глаза, но спустя секунду решил, что надежней будет отвернуться. На мне не было ни клочка одежды. Я стояла перед ними абсолютно голой.       Мой самец неспешно подошел ко мне, держа руки в карманах.       — С чего бы?       — Потому что я умоляю тебя не делать этого.       — Умоляешь? — эхом повторил он. — Это не мольбы, малышка. Я заставлю тебя умолять, если пожелаю, — он обошел меня с тяжелым вздохом. — Хотя, полагаю, я должен тебе свадебный подарок… Но этот получается дороговат.       Я смотрела, как он останавливается напротив меня — с вкрадчивой ухмылкой — и осознала, что, сколько бы я ни просила, он никогда не передумает. Он привык к тому, что люди умоляют его — за свою жизнь, за жизнь своих любимых или детей. Умолять Кайло пощадить всего одну жизнь — это не сработает. Ему все равно.       Вспыхнув, я сжала кулаки и смерила его ледяным взглядом. Он поднял брови, с каким-то весельем, но в его взгляде читался интерес. Это было лучше равнодушия.       — Я настаиваю, — процедила я.       Хакс оглянулся через плечо, оценивая реакцию Кайло. Я не дрогнула, смотрела Кайло прямо в глаза, и Хакс уставился в пространство между нами. Кайло никогда не примет меня всерьез, если я буду упрашивать, падать на колени и делать все, чего он хочет — он просто продолжит испытывать меня.       Кайло пожал плечами.       — Ладно. Но он останется в подземелье.       Меня затопило чувство облегчения, и я понимала, что оно передалось и по нашей связи. Кайло наградил меня жутковатой всеведущей улыбкой и, оглянувшись, приказал Хаксу убираться. Все хорошо. Финн спасен.       И тут сила вернулась ко мне, снова без вмешательства Кайло. Наверное, следовало немного изучить эту штуку, когда я буду одна. Я готова выжидать, пока не пойму, как ее использовать, и только потом попробую применить. Никакая сила не поможет мне, если я не научусь ее контролировать.       Мы пошли в ванну. Кайло уже не брызгал на меня водой из душа, как в прошлый раз, а сел вместе со мной в мыльной горячей воде. Моя течка почти закончилась, и спариваться с ним стало для меня неинтересно на все сто. Правда, было непохоже, чтобы это его сколько-нибудь заботило.       Кайло мирно купал меня. Я наклонилась вперед, чтобы не прикасаться к его груди, демонстрируя упрямство, несмотря на холод в ванной, но Кайло промолчал. Он вымыл мои бедра, спину и подмышки на удивление бережно — и, наверное, я бы задремала, если бы не боялась его до усрачки.       — Все еще такая напряженная, — хрипло заметил он.       Его ладони легли мне на спину. Большие пальцы круговыми движениями помассировали влажную кожу. Я дернула плечом и задрожала.       — Ты издеваешься надо мной несколько дней, — выдохнула я. — Прости, что веду себя немного беспокойно.       — Издевательства — слишком грубое слово. Я дал тебе кончить несколько раз — разве это не подсластило опыт? — Он провел кончиком носа по моей яремной ямке. — С течкой почти все. У тебя будет неделя передышки, а затем мы попытаемся снова — и снова, пока я не сделаю тебя матерью.       — Та леди сказала, что я слишком тощая.       Знакомый холодок скорби зашептал в его голове. Подняв мне руку, он принялся мыть ее, делая вид, что не расслышал меня, но я чувствовала, какой свежей была эта рана. Я не подсматривала. Было бы невежливо ковыряться в его мозгах, выискивая то, что он хотел спрятать от меня.       Но все-таки… он похитил и изнасиловал меня.       Я снова устремилась вслед за эмоциями в его голове. Они тянулись к мысли, подобной той, несколькими часами ранее — расплывчатой, но все равно ощутимой. Он продолжал мыть меня, кажется, не замечая вторжения.       Он потерял не одного ребенка, а больше, хотя я не могла определить, сколько именно. Но и этого было достаточно, чтобы довести его до отчаяния, такого отчаяния, что он готов был рискнуть моей жизнью, лишь бы получить хоть одного живого. Мое сердце заколотилось, когда передо мной забрезжили воспоминания о том, как он хоронил крошечных мертворожденных — некоторые были достаточного размера, чтобы выжить вне матки — и все были свернуты в плотные маленькие комочки. Могло показаться, что они просто спали.       Одеяльца — он пеленал их в одеяльца. И омывал тоже. Я почти чувствовала липкую кровь на своих руках, и эмоции тащили меня глубже в сознание Кайло, через вгрызавшуюся тупую боль и скорбь, через ощущения того, как он скребет руки до крови. Я вплеталась в эти воспоминания, как паутинка света — теплое мягкое сияние в темноте.       Еще глубже бурлила вина, подавляемая насущной необходимостью. Но он испытывал вину, даже если ее отравляло садистское альфа-удовольствие, которое давали власть и подчинение, и что-то еще, до чего я все никак не могла добраться — источник этого ужасного мучительного холода…       Я с хрипом рванула вперед, расплескивая воду на пол. В груди стеснилось, я дышала с трудом, и глаза заслезились. Черт возьми — что происходит?!       Кайло зарычал.       — Опять совала нос куда не просят, малышка?       — Нет! — выпалила я, все еще качая головой и глотая воздух. — Я… это из-за течки. Не понимаю…       Похоже, он мне не поверил, но не стал развивать эту тему. И слава богу.       Тем не менее жуткие воспоминания застряли у меня в голове. Лучше бы я их не видела. Я не могла смотреть ему в глаза. Я выпила воду, которую он мне предложил, и уставилась в пол. Его должно быть проще ненавидеть.       Мы не вернулись в закуток. Кайло повел меня к собственной кровати, очевидно, собираясь в полной мере воспользоваться ситуацией, и принялся переворачивать меня на живот. Внутри у меня все содрогнулось от перспективы безропотно мириться с тем, как он снисходительно принуждает меня к сексу, поэтому я извернулась и оказалась на спине.       Он засмеялся.       — Перевернись.       В ответ я попыталась заставить лечь на спину его самого, но он с новым смешком силой уложил меня на живот.       Однако эта попытка пробудила что-то в Кайло. От него исходило удивление и даже любопытство, и это маленькое зернышко интереса в определенной мере позволило мне расслабиться, пока он трахал меня.