Ох, Куприянова

      Люблю зиму. Снежинки мягко падают со своего пространственного создателя, по пути перевоплощаясь из обычных капелек воды в кристаллические произведения искусства. Одна из них попадает мне на нос, мгновенно тает и стекает вниз по лицу. Я счастливо слежу за этим очередным снегопадом, от которого душа трепещет.       Вдруг, руки Влада крепко обхватывают меня за талию, поднимают вверх и кружат под счастливый хохот. Наша вечерняя прогулка под луной оказалась одним из самых романтичных моментов в моей жизни. Но кого я обманываю, даже наши гляделки в университете будоражат чертоги моего разума и я хочу поскорей остаться с ним наедине, чтобы понежиться в его объятиях.       Парень возвращает меня на землю, разворачивает к себе и чувственно целует. Прижимает к сзади стоящему дереву, не давая опомниться или хотя бы вздохнуть. Стремлюсь к нему, отвечая на каждый поворот губ, на теплый язык, что вытворяет с моим тот дуэт, от которого теплеет низ живота.       — Ты меня с ума сводишь, Каролина, — томно шепчет парень в перерыве между поцелуями и крепче прижимает к себе. Не могу не довольствоваться подобными комментариями, поэтому улыбаюсь сквозь поцелуй, радуясь своему счастью. Замечаю на наручных часах Влада позднее время и тороплюсь отпрянуть от него, что дается тяжело, ведь эти губы…       — Мне пора, — нехотя отрываюсь от парня, вспоминая о матери в своей квартире, которая попросила вернуться с пар пораньше, дабы перед возвращением домой успеть со мной поговорить.       — Как насчет Нового года? Хотела бы провести его вместе? — Влад уверенно возвышается надо мной, соблазнительно выпаливая подобные заявления. Прошу, прекрати быть таким сексуальным, иначе моей выдержки не хватит и до завтрашнего утра.       — Я подумаю, — лукавлю я, в свойственной мне манере виляя от ответа и поцеловав парня в край губ, шепчу ему на ушко, — Доброй ночи, Влад.       Быстро скрываюсь в темноте подъезда под самодовольный взгляд Романовского.       — Алиночка? Пришла уже? Здравствуй, родная! — с порога в нос бьет приятный аромат знакомого блюда, доносящегося с кухни и встречает раскрасневшаяся мама, в чьих глазах я вижу столько восторга, что не могу не обнять её и поцеловать в постаревшую щеку.       — Оккупировала мою кухню? — в шутку подмечаю я и мы вместе идем в направлении кухни.       — Не думала, что ты будешь против… — как-то растерянно жмется мать, начиная свойственно себе волноваться, — я испекла твой любимый пирог! Ты ведь так любила его в детстве! Помнишь, как тогда…       Я села за стол, облокотила лицо на ладошку и не могла утаить улыбку, когда смотрела на человека, по которому так соскучилась. С мамой мы видимся редко и даже не университет причина тому. Мама часто в командировках с отцом, который разъезжает туда каждые выходные и будни. Поэтому когда мама посещает меня, а порой удается и мне побывать в их обители, я наслаждаюсь каждой минутой, что дарована нам судьбой. Не могу скрыть от себя то, как и она рада видеть меня.       — Как университет? — спустя какое-то время мама сама присаживается напротив, со взглядом а-ля «я всё про тебя знаю» — может, кавалер появился?       Я замираю на секунду, глядя в кристальные глаза матери, и приоткрываю рот, дабы начать изливать поток речей, но в голову ничего не лезет. Неужели на мне всё так четко написано?       — Университет нормально, — перед ответом на следующий вопрос я мечтательно вздыхаю, потирая руки и готовясь к порции сватаний и «познакомь нас», — кавалер-не кавалер, но кое-кто есть. Замираю, осторожно поднимая взгляд и наблюдаю счастливую улыбку, которая озаряет лицо родителя.       — Неужели! Свершилось! Алиночка, что ж ты не рассказывала! — взмахнув руками, мама чуть качается на стуле, не сдерживая счастья, — кто же это? Он с тобой учится? Вы давно вместе? — нескончаемый поток вопросов заставляет меня улыбнуться и воспроизвести все моменты наших с Владом встреч в голове.       — Так много вопросов, — я встала из-за стола и направилась к раковине, намылив первую тарелку, продолжила, — я вас как-нибудь познакомлю.       — Ты любишь его? — после минутного молчания интересуется мама, что заставляет меня выключить воду и задуматься.       — Очень, — бросаю на маму спешный взгляд и заканчиваю с посудой.       — Это хорошо конечно, но будь осторожна. Когда влюбляешься без ума, важно не потерять здравый смысл и делать то, чего ты действительно хочешь, — обнимаю маму и привлекаю за собой в комнату. Укладываю родителя на кровать, а сама располагаюсь на надувном матрасе, проваливаясь в сон под мысли о словах женщины.       Мама покидает мой дом утром же, а две недели до праздника сопровождаются экзаменами, контрольными и зачетами. Я стараюсь сдавать всё на отлично, что получается вполне удачно. Вот и следующая пара готовит нас к любимому всеми экзамену с совмещенными курсами, а именно второго и пятого.       Я сижу за партой с Владом, повторяя материал и согреваясь от руки парня, что покоится под партой на моей коленке, скрытой колготками. Сосредотачиваясь на слове «насилие», спешно отталкиваю руку парня с тела, и, прикусив губу, негромко вздыхаю, чтобы услышал лишь мой сосед. Снова чувствую его прикосновение к коленке, затем выше, забираясь под подол юбки. Злорадно усмехнувшись, быстро встаю со своего места, направляясь к столу преподавателя, который уже ожидает меня. В последнее время заметила за собой некую детскую игривость. Люблю дразнить, легко соблазнять и подстрекать Романовского на какие-либо действия. Обожаю когда он еле сдерживается.       Проходит пару минут моего ответа на билет, после которых пожилая преподавательница махает головой, рукой призывая меня остановиться и ставит в зачетную книжку ярко выраженную отметку. Тихое спасибо и я направляюсь на выход из аудитории, сопровождаемая парой горящих глаз. Откидывая волосы и оголяя шею, подмигиваю парню и спешно покидаю кабинет.       Довольная своей работой, не замечаю как шагаю по паркету университета вдоль дальнего коридора, в конце которого одиноко располагается дверь в кладовку и окно на задний двор.       Мгновение и чьи-то руки обхватывают меня, быстро распахивают дверь бедной каморки и вталкивают меня вовнутрь. Ошарашенная подобным поведением, уже готовлюсь громко возмутиться на нахала, но, разворачиваясь, получаю лишь хищный взгляд любимых глаз. Парень медленно идет на меня, а инстинкты велят пятиться назад, пока я не упираюсь в края какого-то старого кабинетного стола. Возвышаясь надо мной, парень уверенней заглядывает в мои глаза, в которых я ощущаю огоньки страсти.       — Вздумала играть со мной, Куприянова? — голос хрипнет от подобного произношения из его уст и я не могу сдержать ухмылку, опустив взгляд в пол. Парню такой расклад не нравится, и он наклоняется ниже, упираясь руками по обе стороны от меня в жесткую доску стола, обжигая меня своим горящим дыханием.       — Я не хотела с тобой играть, — тихо выдаю я, упиваясь нашей игрой, в которой проиграет каждый, только сдайся.       — А как ты это назовёшь? — продолжая сводить меня с ума своими репликами, парень чуть прикусывает губу, осматривая мое лицо, шею, декольте, — подобное поведение требует особого наказания, но тебе повезло, я сегодня добрый.       От нескончаемого потока моего желания дотронуться до него, я сдаюсь первая, обхватывая шею парня и прижимая к себе, впиваясь в его сладкие губы с той силой, на которую способна. Парень не медлит, а быстро подхватывает меня и сажает на поверхность, прижимая ближе к себе за бедра. Дикие покусывания губ отзываются где-то глубоко внутри меня, подавляя всякое сопротивление и отвращение. Мы словно оголодавшие — не можем прекратить эту дикость, что происходит между нами. Мы словно реакция, в которой любой вспомогательный компонент взорвет весь процесс.       — Так что насчет праздников? — сквозь поцелуй шепчет Влад, отчаянно пытаясь не порвать на мне юбку, которую давно сжимает вместе с ягодицами. Столбенею, отходя от прежнего состояния, всматриваясь в похотливые глаза парня, отыскивая в них хоть частицу здравомыслия.       — Не понимаю о чём ты, — вновь работаю по своей тактике, уверенно убеждая себя в победе.       — Не понимаешь? — наигранно удивляется парень, чуть поглаживая кожу сквозь ткань колгот, вызывая этим мои мурашки и вздох. Слегка оттягивая ткань, парень чуть сжал бедро, притягивая его ближе к себе, заставляя чувствовать его подступившую эрекцию. Дрожу, когда понимаю, что делаю его таким именно я. Парень наклоняется чуть ниже, от подбородка до шеи, мягко прикасаясь к коже губами, после чуть прикусывая. После моего тихого писка, спешно зализывает место укуса, и, подтянувшись по воле моих рук к лицу, вновь сталкивается в борьбе за эти эмоции. Не могу остановиться и продолжаю жаться к нему, чуть наклоняясь назад под весом парня.       — Хорошо, — тихо выдаю я, во время нашего очередного перерыва, — хочу провести новогоднюю ночь только с тобой.       Парень внимательно изучает мою шею, после чего я получаю довольную улыбку в ответ. Готова отдать ему все, что у меня есть, лишь бы он был рядом.

***

      Еле-еле успеваю на следующую пару, забегая в аудиторию почти с преподавателем. Сажусь рядом с однокурсницей, раскладывая вещи и разворачиваясь к учителю, дабы слушать условия контрольной.       — Видела тебя с Романовским, который пятикурсник, — не стесняясь заводит разговор Надя, будто сейчас мы вовсе не на контрольной, а за чашечкой чая в кафе. Смущаюсь, вспоминая парня и дежурно отмахиваюсь, ссылаясь на контрольную. Девушка ещё некоторое время что-то недовольно бурчит, а после так же погружается в задачи.       — Видела его сегодня с какой-то девушкой, так мило поцеловались. Может после бурной ночи завозил? Странно… — со звонком, будто гром среди ясного неба, раздался голос соседки, повествующий о путешествиях молодого человека.       Я замерла, наблюдая за покидающими аудиторию людьми, которые спешили домой, думали о чём-то своем…       Бессильно падая на соседний стул, я прикрыла глаза, пытаясь унять эту нарастающую боль, что тянула и гнила в секунды, увеличиваясь в размерах и растаптывая всё мое доверие и надежды. Я поверила ему. Глупо? Безумно. Никто не меняется. Он никогда не покинет пост бабника, а я никогда не смогу снова поверить кому-то, довериться. Он предал. Предал до глубины души, разорвал все наши нити, которые потихоньку начали нас связывать. Как я не догадалась. Думала, буду первой и такой особенной? Поздравляю, Романовский, сумел обвести меня и мои чувства вокруг пальца. Благо, выдержки хватило и я не прыгнула к нему в постель, а ему не хватило своих «очаровательских» способностей, чтобы затащить меня в койку.       Разочаровалась? Ни то слово. В душе ощущается мизерная капля, которая откликается огромной обидой. Скатываюсь на пол и чувствую уже промокший воротник рубашки, влажные линии от слез на щеках и задыхаюсь. Может, лучше было бы не чувствовать ничего, чем это.       — Я в 212, пожалуйста, помоги.