Анахронизм

      Воскресенье, 23 мая, час дня       Со стороны камина раздался свистящий звук следящего заклинания, которое установил Северус. Стоя в фойе вдали от посторонних глаз, он подождал, пока шаги в коридоре стихнут, прежде чем выйти.       В течение четырёх дней Северус был полностью погружён в разгадывание тайны своего прошлого. Даже если бы сейчас он на минуту представил, что узнал причину своей болезни и разгадал бы все загадки, в мире были ещё сотни книг, которые ему лишь предстояло прочесть, множество зелий, которые он должен был сварить, и новенькая, укомплектованная всем необходимым лаборатория, в которой он мог возиться, сколько душе угодно. Верный своему слову, Поттер не попадался ему на глаза ни разу, не считая ужина в библиотеке в семь часов вечера.       Хотя они периодически ссорились, Поттер всегда умудрялся отступить в тот самый момент, когда препирательства начинали принимать силу полноценной ссоры. Те два часа, что они проводили вместе, можно было назвать приятным времяпрепровождением с большой натяжкой, но оно не было таким уж мучительным, как Северус представлял себе изначально. Поттер всегда приходил ровно в семь: ни минутой раньше, ни минутой позже, и никогда не оставался больше, чем на оговорённые два часа.       Интересно, их отношения и раньше были такими? Придерживаться регулярных встреч по расписанию казалось довольно странным способом развивать отношения: даже для Северуса, у которого не было опыта в этом вопросе. Несмотря на то, что в течение дня они не встречались, он знал, что Поттер по большей части проводил время дома. Изредка Северус спрашивал Кикимера о местонахождении Поттера, и тот указывал ему на комнату, так что он имел возможность пошпионить за мальчишкой. Тот всегда читал.       Этот новый Поттер, который предпочитал лишний раз остаться дома с книгой, был совсем не тем Поттером, которого он знал. Что заставило его так измениться после Хогвартса? Был ли это тот самый мальчишка?..       Шпионить вошло у Северуса в привычку. На стенах стояли заклинания против подслушивания и наблюдения. Если Кикимер разговаривал с Поттером, то Северус мог различить отдельные голоса и понять, кто именно был в комнате, но слов разговора он разобрать уже не мог. Заклинания слежения по большей части не работали, за исключением области рядом с камином, но Северус не был настолько глуп, чтобы попытаться поставить волшебного жучка на самого мракоборца. Мантия-невидимка Поттера также была для него недоступна, и он не отваживался на воровство, пока Поттер оставался владельцем Бузинной палочки, о чём Северус прочитал в одном из номеров «Пророка». Но у него за плечами была многолетняя практика, а также знания о зельях, заклинаниях и заколдованная одежда: всё это позволяло ему при желании сливаться с окружающим миром. Любой опытный маг мог применить заклятие обнаружения или любые другие подобные меры, но Поттер — то ли из-за нехватки опыта, то ли из-за веры в неприкосновенность своего жилища — никогда не прибегал к ним, чтобы помешать маскировке Северуса.       Ему не терпелось посмотреть, где спал Поттер. Его комната находилась рядом с их общей спальней и была оформлена в тех же пастельных, васильковых и по-весеннему зелёных тонах. На стенах висели картины с благоухающими цветами, наполняющими комнату ароматом деревенской весны. Неестественное количество яркого солнечного света заливало комнату днём, когда белые занавески были сдвинуты в стороны. Ночью же Поттер открывал окна и спал, лёжа на боку и свернувшись в калачик. Он сжимал в руках подушку, укрытый одеялом лишь до пояса. Он ни разу не пошевелился, пока Северус собирал образцы его волос, крови, кожи и слюны. В иной ситуации мертвецкий сон Поттера озаботил бы его, если бы Северус не обнаружил на тумбочке у кровати несколько склянок с сонным зельем.       В лаборатории Северусу удалось подтвердить свою догадку: парень пристрастился к снотворному. Судя по образцам волос, Северус мог сказать, что это была относительно новая привычка: ей было не больше трёх месяцев. Не считая этой зависимости, Поттер был нормальным, здоровым молодым человеком. В его крови не было оборотного зелья, хотя образцы показывали высокий уровень кортизола. Впрочем, это было ожидаемое последствие стресса, в котором он находился всё это время.       Итак, несмотря на все мелкие различия, которые обнаружил Северус, это точно был Поттер. Да, он очень изменился, и всё же, это был он.       Анализы Северуса были ещё менее вразумительны. В образцах своих волос он тоже обнаружил снотворное, но совсем не в таком количестве, что у Поттера. До своей болезни он явно принимал оборотное зелье, но ни разу — после этого. Он нашёл крайне мало информации о зельях, которые он принимал, в тот период, что он был болен, не говоря уже о лекарстве, но этого тоже следовало ожидать: всё-таки большая часть ингредиентов зелий выводились из организма сразу после применения. И всё же, он надеялся найти хоть какие-то ответы на свои вопросы, изучая образцы волос и крови, но всё было безуспешно. Северус был здоров, хотя из образцов его волос следовало, что под конец его болезни его организму не хватало нормального питания. Ещё одна странность заключалась в том, что он обнаружил следы опят на дне котла: они давали слабое свечение. Такого он раньше не видел, но в итоге пришёл к выводу, что дело было, скорее всего, в предыдущих зельях, которые в нём были сварены.       Несмотря на то, что все анализы подтвердили, что Поттер — действительно Поттер, Северус был шпионом слишком долго, чтобы принимать что-либо за правду без тщательного расследования. После очередной ночи, которую он посвятил работе с анализами, Северус решил просто проследить за Поттером и посмотреть, чем тот занимался, когда они не были вместе.       День Поттера начинался самым обычным образом. Проснувшись, он потянулся, отбросив в сторону одеяло. Он спал голым. И он совсем не был таким волосатым, каким его представлял Северус: лишь небольшой тёмный треугольник на груди и внизу живота. Сонным шагом он брёл в туалет, почёсывая задницу и скрываясь на некоторое время за дверью. После душа он возвращался в комнату нагишом. Стоя посреди комнаты, он вытирал волосы, не представляя, что Северус наблюдает за ним. Когда-то Поттер был тощим, почти болезненным мальчишкой в Хогвартсе: таким его запомнил Северус в тот последний день в лесу. Но за шесть лет он непередаваемо изменился. Теперь у него были широкие плечи, сильные руки, плоский живот с чётко очерченными мышцами и сильные бёдра. На нём не было ни грамма лишнего жира, не считая гладких, слегка округлых ягодиц. Было очевидно, что он обладал физической силой. И всё же, он оставался стройным и гибким, с тонкой талией, и следы юности не покинули его. Поттер мог бы послужить моделью для скульптуры Антиноя, любовника императора Адриана.       Это ли было причиной, почему Северус связался с Поттером? Потому что хотел походить на Адриана, или Александра Македонского, или ещё какого-то известного греческого или римского императора, знаменитого своими увлечениями прекрасными юношами? Это было единственным осмысленным объяснением, которое только могло прийти ему в голову. Но даже если это было так, если он действительно решил выбрать себе молодого спутника, которого он решил бы вылепить по своего разумению, Поттер не был таким уж очевидным выбором.       Тем временем, Поттер направился в гардеробную. Оттуда он появился, одетый в брюки цвета хаки и светло-голубую рубашку, после чего вновь отправился в ванную комнату, чтобы закончить свой утренний туалет. Затем был черёд завтрака. Утром он читал в своём укромном уголке и там же обедал.       Не ранее часа дня через камин прибыл первый посетитель, и день Северуса стал более интересным. Северус проследил, как Поттер со своим гостем отправились во дворик в восточной части сада. Сквозь окна он исподтишка наблюдал за тем, как Люпин присоединился к Поттеру за чаем. Конечно, подслушать их из своего пункта наблюдения Северус не мог: к тому же, оба они сидели к нему спиной, так что он не мог даже прочитать по губам их разговор. Ему пришлось бы присоединиться к ним, чтобы узнать, о чём они разговаривали.       Достав свиток из своих одежд, он широким шагом прошёл к дверям и открыл их со стуком. Он сделал паузу, как будто вид Люпина в саду стал для него неожиданностью.       — Люпин, — сказал он, кивнув.       — Здравствуй, Северус. Приятно видеть тебя, — ответил тот с лёгкой улыбкой. — Не хочешь присоединиться к нам?       Оборотень всегда вёл себя так, будто они с ним были друзьями. Даже в Хогвартсе он притворялся, будто ему было всё равно, чем занимались его подлые дружки. Но Северуса было так просто не провести. Поттер прервал его мысли, прежде чем он успел что-то сказать.       — Тебе что-нибудь нужно?       Какой грубиян! Очевидно, Поттер не желал его здесь видеть. Почему?       — Мне нужен список всех зельеваров, с кем я мог контактировать за последние шесть лет, — прямо ответил Северус.       Поттер поморщился от его резкого тона.       — Разумеется. Я сделаю всё, что смогу.       Кивнув, Северус уселся рядом с ними на стуле, который стоял дальше всех. Люпин всё ещё носил старую мешковатую одежду: после стольких лет волк так и не научился одеваться!       — Что ты с собой сделал, Люпин? Произвёл на свет выводок щенят?       Тот поставил чашку на блюдце и ровно посмотрел на Северуса.       — Последние пять лет я живу в Гринхэде. Я работаю помощником управляющего в книжном магазине, который находится в магловском районе Холтуисл, — Люпин взял печенье и осторожно нанёс на него сверху лимонной помадки. — Я живу один. Мы с Тонкс не женаты. На самом деле, она замужем за начальником отделения мракоборцев, и они ждут ребёнка. Она счастлива.       Люпин вновь коротко улыбнулся Северусу, будто всё, что он говорил, совсем его не касалось. Северус же был более чем рад услышать новость о том, что Тонкс предпочла Люпину другого мужчину. Конечно, оба они — и Тонкс, и Люпин — были полными кретинами, но всё, что делало несчастным Люпина, радовало Северуса.       Поттер подался вперёд.       — Мы работали над рецептом волчьего противоядия и кое-что в нём изменили. После того, как ты заболел, я сам варил его для Люпина, но я уверен, что он рад, что ты снова с нами.       Поттер? Варил волчье противоядие? Люпин что, сошёл с ума? Северус никогда бы не принял ничего столь сложного, сваренного Поттером.       — Да, должен сказать, что я рад, что ты чувствуешь себя лучше, Северус. Никто не может превзойти тебя, когда речь идёт о волчьем противоядии. То зелье, которое я принимаю сейчас, не настолько эффективно, и у него больше побочных эффектов, чем у того, что делал для меня ты.       — Ну, а что ты ожидал? — хмыкнул Северус. — Ты же принимаешь зелье, которое варил Поттер.       Люпин моргнул, услышав этот комментарий, после чего глубокая борозда легла ему на лоб.       — Нет-нет, Северус, зелье Гарри не вызывает никаких проблем. Гарри варил для меня отличное зелье, пока ты не заболел. Сейчас я принимаю зелье по рекомендации министерства.       — Я был не в состоянии ничего варить весь прошлый цикл, — пояснил Поттер, избегая взгляда Северуса и делая вид, что его внимание привлекло печенье на подносе. — Министерство использует твой старый рецепт. Они просто с трудом принимают всё новое и ещё не утвердили нашу самую свежую рецептуру.       — Не переживай, Гарри. То, через что вы с Северусом сейчас проходите, гораздо более важно, чем моё зелье. Зелье министерства справляется со своей задачей, и мне удаётся сохранять разум во время трансформации, — Люпин взял сэндвич с ветчиной и солёным огурцом и откусил кусочек. — О, вот этот просто великолепен. Передавай мои комплименты Кикимеру.       — Я попросил его приготовить их специально для тебя, — улыбнулся Поттер над своей чашкой с чаем.       Люпин был ужасно неразборчив в еде, но это было и неудивительно: он ведь был наполовину псом. (1)       Внезапно рядом материализовался Кикимер.       — Мастер Гарри, прибыла ваша посылка.       Эльф исчез так же быстро.       — Спасибо, — Поттер встал. — Прошу меня извинить, я скоро вернусь.       После того, как Поттер ушёл, Люпин произнёс:       — Гарри рассказал мне, что ты лишился воспоминаний о последних шести годах. Северус, мне так жаль! Ты даже не представляешь. У меня в голове не укладывается, насколько тяжело тебе принять всё произошедшее, — Римус глядел на свои руки, сжимая их в кулаки и разжимая у себя на коленях. Затем он поднял взгляд и добавил: — Я нечасто говорю о Войне: всё же это не самая счастливая череда событий в моей жизни, но если тебе понадобится какая-то информация о ней или тебе просто захочется поговорить об этом, я постараюсь ответить на твои вопросы.       Северусу действительно нужны были ответы, но он сомневался, что добудет их у престарелого оборотня. Люпин просто наслаждался своим превосходством: тем, что он знал больше, чем Северус. Нет, Северус не унизится до того, чтобы позволить волку одержать над собой верх.       — Нет ничего такого, что я хотел бы услышать лично от тебя, Люпин, — заявил он, глядя на своего собеседника сверху вниз из-за крючковатого носа. — Если мне понадобится какая-то информация, то знай: у меня есть ещё куча других источников.       Люпин вздохнул и ответил:       — Я знаю, что ты сейчас не поверишь мне, Северус, но вы с Гарри действительно состоите в отношениях, и в очень близких.       Северус презрительно усмехнулся, но Люпин продолжил говорить, как будто не слышал этого:       — Никто не мог в это поверить поначалу, даже я, но после того, как я увидел вас вместе, я больше не смог отрицать очевидного. И хотя ты не тот человек, кто будет говорить о любви, вы с Гарри очень любили друг друга. Я видел это. И твои друзья тоже. Гарри любит тебя, Северус. Любит с такой страстью, какую я редко видел до этого. Ты, конечно, не помнишь, как это было между вами, но я помню. И сейчас то, как ты обращаешься с Гарри, причиняет ему огромную боль. Он очень старается угодить тебе и пытается помочь. Он хочет быть с тобой. Не мог бы ты хотя бы попытаться проявить к нему немного уважения, чтобы облегчить ему жизнь?       Люпину никогда не удавалось не лезть не в своё дело. Псу всегда нужно было сунуться мордой в чужие разговоры, как будто сам тот факт, что он был наполовину псом, давал ему более глубокое понимание человеческих проблем.       — Я согласился жить с мальчишкой, этого достаточно. Оставь нас в покое, Люпин. Это не твоя забота, — махнул рукой Северус. — Поттер теперь взрослый. Если ему так хочется тратить свою жизнь на несуществующие отношения, то это его выбор.       — Я боюсь, ты не прав, Северус, — потряс головой Люпин. — Это очень даже моя забота. Гарри мне очень дорог, а мы с тобой переросли наши детские недопонимания, так что я даже стал считать тебя своим другом. Мне не нравится видеть, как вы причиняете друг другу боль. И не смей говорить мне, что тебе не больно. Ты несчастлив, и ты вымещаешь это на Гарри.       Да что он мог знать, этот наглый осёл? Северус решил ничего не отвечать и дать ему закончить.       — Он поддерживал тебя всё это время, делал для тебя всё, о чём ты просил, и даже больше. Дай ему шанс, Северус. Он уже не тот мальчик, который учился когда-то в Хогвартсе, да ты и сам это признал. Шесть лет прошло. Почему бы не попытаться и не познакомиться с ним заново?       — Я поранил его до крови, — холодным и ровным тоном ответил Северус. — Я сделал это специально, и он всё ещё хочет со мной каких-то отношений. Как думаешь, что мне сделать, чтобы прогнать его? Может, мне уложить его на шипы морозника? Говорят, некоторые отрастают до шести футов в длину, хотя большинство вырастает до трёх-четырёх. Как думаешь, может, после этого он от меня отстанет? Или, может, он стал мазохистом? Интересно, сколько шипов понадобится, прежде чем он сдастся. Наверное, зависит от того, куда я их буду втыкать.       Но Люпин лишь вздохнул в ответ.       — Гарри знает, что сейчас тебе очень тяжело приспособиться к жизни без воспоминаний последних лет. Но если бы они у тебя сейчас были, ты бы знал, что Гарри способен простить очень многое. Несмотря на всё, он продолжает любить тебя. И он доказывает это каждый день тем, сколько всего он для тебя делает. Он также всегда был очень ласковым рядом с тобой. Видеть, как ему приходится сейчас сдерживаться ради тебя… Честно, я не знаю, как ему это удаётся, — Люпин остановился и склонил голову на бок, хмурясь. — Единственное, что вызывает у меня любопытство, так это неужели с тех пор, как тебе стало лучше, ты не начал находить Гарри хоть сколько-нибудь привлекательным? Хотя бы чуть-чуть? Мне тяжело поверить в то, что часть тебя совсем не помнит тех отношений, что у вас были. Может, какое-то ощущение или запах могли бы напомнить… Лично я всегда был очень неравнодушен к запахам, — Люпин усмехнулся.       Северус прищурился. В тот день, когда они ходили в дом Энделла, на Поттере было какое-то вещество, и Люпин, очевидно, знал об этом. Что такое они дали Поттеру, что он так чертовски хорошо пах? Северус не смог ничего обнаружить в его крови. Может, оно рассеивалось слишком быстро? В конце концов, запах Поттера терял свою привлекательность, как только тот переставал находиться рядом. Вряд ли это было любовное зелье. Феромоны, скорее всего, хотя рецептуру таких зелий особо не развивали с девяносто восьмого года. Ему нужно будет провести исследование в своей лаборатории.       Поттер вернулся, прежде чем Северус ответил на провокацию Люпина.       — Извините, — он опустился на своё место. — Несколько книг, которые я заказывал, только что прибыли, и мне пришлось подтвердить получение некоторых из них, так как они вроде как секретные.       — Да, кстати, чуть не забыл, — Люпин полез в карман своей жилетки и вытащил оттуда маленький свёрток. Положив его на стол, он достал палочку и несколько раз прикоснулся ею к свёртку, увеличив его раз в десять. Убрав палочку, Римус передал свёрток Гарри. — Вот, я принёс тебе несколько книг из моего магазина. Я подумал, что они тебя заинтересуют. Их нелегко было достать, но у моего управляющего просто нюх на такие вещи. Что, кстати, делает магазин крайне занимательным местом работы: со всеми этими непонятными книгами, которые иногда попадаются.       Глаза Римуса засияли. Поттер тоже улыбнулся — совершенно искренне — и сказал:       — Большое спасибо! Я жду-не дождусь, когда смогу приступить к ним.       Эти двое точно были в сговоре, и Северус никогда не добьётся своего, если будет тратить с ними своё время. И кто вообще знал, что это были за книги? Он встал и пошёл прямо в лабораторию. Он не позволит оборотню и малолетке, годящемуся ему в сыновья, манипулировать собой.       Пятница, 4 июня, 9:43 вечера       Распахнув тяжёлые двери, Северус вдохнул полные лёгкие свежего воздуха. Стеклянные двери заглушили шум вечеринки. Где-то вдалеке кричал петух, но в остальном ночной пейзаж вокруг особняка Малфоев пребывал в тишине и покое.       Он никогда не думал, что окажется на мероприятии хуже, чем собрание пожирателей смерти. По крайней мере в случае с последними он точно знал, чего от них ждать, как они будут себя вести и как можно манипулировать окружением.       Здесь же он не знал, как вести себя с Уизли и Малфоями, находящимися в одном доме. Конечно, представители обоих семейств избегали друг друга, делали вид, что вторых не существует. Однако много кто находился между ними, разговаривая с членами каждой из них. В отличие от сборищ Слизнорта в Хогвартсе, здесь представители разных факультетов с гораздо большей охотой общались друг с другом, выходя за рамки рутинных приветствий и вежливых ремарок. Драко и Поттер болтали, развалившись на диване, в то время как вокруг них плыли закуски на серебряных подносах. Люциус, Кингсли и Уилльямсон стояли у барной стойки, обсуждая бизнес и политику с людьми, которых Северус не знал. Молодые женщины, представительницы разных факультетов, сбились в стайку в углу, хихикая и периодически бросая взгляды на одиноких мужчин.       Гости на вечеринке — представители всех четырёх факультетов — пришли в восторг при виде Северуса. Поначалу было невозможно избежать этой волны внимания: почти каждый хотел пожать ему руку и поговорить с ним.       Он всегда хотел признания и славы, но бесконечный парад из сотен доброхотов, спешивших пожать ему руку, многих из которых он даже не знал, быстро наскучил ему. Как только у него появилась возможность улизнуть на один из многочисленных балконов, он ею воспользовался.       Конечно, благословенная тишина не продлилась долго. Двери открылись, и ему навстречу скользнула Нарцисса. Он заметил, что в её волосы были вплетены ленты.       — Северус, — кивнула она ему, — прости, что не зашла к тебе раньше. Я подумала, ты занят.       Или, может, она специально хотела подождать, чтобы снискать лавры той, кто представит его на публике в истинном свете, так что про эту вечеринку ещё долго будут помнить? Не то, чтобы он был так сильно против: в конце концов, чем больше он помогал ей, тем больше она потом поможет ему.       Северус позволил себе слегка улыбнуться и произнёс:       — Моя работа занимает большую часть моего внимания. Однако у меня всегда найдётся время для друзей.       Улыбаясь, она подошла ещё ближе, так что они теперь вместе стояли у перил. Шёлковые тени голубого и зелёного лились с её плеч вниз, по груди, будто живые, темнея у её ног.       — И каков прогресс в твоей охоте за знанием?       Повернувшись спиной к перилам, он сделал глоток шотландского виски, прежде чем ответить.       — Довольно неплох. Я решил исследовать каждую теорию в отдельности касаемо моей болезни, что несколько замедляет весь процесс.       — М-м-м, — промурлыкала она. Не сводя с него взгляд, она пригубила шампанское. — До меня доходили слухи… Некоторые считают, что это был несчастный случай. Кто-то же думает, что это была атака на тебя или на Гарри.       Поттер? Идея была для него в новинку, поэтому он не преминул спросить прямо. И потом, ей очень польстит то, что она знает что-то, чего не знает он. Приподняв бровь, Северус спросил:       — Атака на Поттера?       Она улыбнулась ещё шире и подалась чуть ближе к Северусу, как будто намереваясь поделиться секретом.       — Мистер Поттер — успешный мракоборец. Без сомнения, он является таковым не без твоей помощи. Немногие из тех, кто не входит в его ближайшее окружение, в курсе о твоей роли в его расследованиях. Известно только то, что вы вместе владеете компанией по производству зелий.       — Но как это можно держать в тайне? Я же посещаю места преступлений.       — Когда речь идёт о преступлениях, связанных с зельями, — уточнила она. — Но таких немного. Мало у кого из волшебников есть твой талант.       Такой щедрый комплимент мог значить только одно: Нарциссе было что-то от него нужно. Но что? В прошлом семья была её основной заботой; теперь же она и члены её семьи непринуждённо болтали с мальчиком, который мог бы поднять их популярность в волшебном мире. А вот Северус, помимо своего искусства зельевара, вряд ли мог быть ещё чем-то полезен.       Нарцисса воззрилась на него, как будто собиралась поупражняться в легилименции.       — Ты всегда обладал определённой… гибкостью в юридическом плане, когда предлагал свои товары. Многие, кто в ином случае не одобрил бы твой союз с Гарри, считали тебя очень щедрым, — её маленькая улыбка стала чуть шире, после чего она добавила: — до определённой степени, разумеется. Гарри закрывает глаза на некоторые из твоих мелких нарушений закона, но он всегда был и останется гриффиндорцем.       — В самом деле, — усмехнулся Северус, оглядываясь и пытаясь рассмотреть людей по ту сторону стеклянных дверей.       Девчонка из семейства Уизли висла на Поттере, пока он стоял и разговаривал с Асторией Гринграсс. Если последняя не изменилась со времён Хогвартса, то можно было утверждать наверняка, что всё так же честолюбива и мечтает поймать себе мужа побогаче.       — Я полагаю, — сказала Нарцисса, вновь приблизившись к нему, — что кое-что было довольно нелегко принять.       Бросив на неё взгляд, Северус попытался понять её реакцию на происходящее, но, очевидно, Нарцисса не выражала неодобрения: в её глазах не было и тени отвращения. И как только она не посчитала его поведение омерзительным? У неё самой был сын — ровесник Поттера!       — И ты считаешь, что нет ничего такого в том, что я сплю с этим мальчишкой? — спросил он её, приподнимая бровь. И хотя Северус знал, что вот-вот переступит черту, он всё равно не без иронии добавил: — Может, мне и с его одноклассниками начать встречаться? Наверное, моим новым партнёром должен стать кто-нибудь из Слизерина.       В ответ она приподняла идеально очерченную бровь и улыбнулась, так что Северус приготовился к атаке. Нарцисса поднесла бокал к губам, пригубила из него, после чего заговорила тёплым голосом:       — Подумать только, Северус! Ты всегда был очень целеустремлённым. Должна признать, я думала, что ты превзошёл себя, когда вы с Гарри стали близки, но ты убедил меня в обратном. Возможно, тебе удастся найти себе другого партнёра — такого, как Гарри, или даже получше. Но ты должен поделиться со мной своим секретом! Я уверена, что мой сын мог бы научиться у тебя паре трюков.       Нарциссе не составило бы труда уничтожить чью угодно самооценку. Он сам никогда не считал себя красивым, и всё же она была права: ему почти нечего было предложить потенциальному партнёру. Некрасивый и нищий — эти два понятия плохо сочетаются друг с другом, особенно если у человека при этом не самое безгрешное прошлое. И хотя Северус был очень умён, мало кто сегодня придавал этому качеству такое уж значение, когда речь заходила о спутнике жизни. Он совсем не подходил Поттеру. Богатый, могущественный и не скованный узами брака, тот имел возможность выбирать между самыми привлекательными мужчинами и женщинами.       Хотя Северус так и не понял до сих пор, какая причина побудила его зациклиться на молодом человеке, ещё большей загадкой для него была причина, по которой сам юный герой волшебного мира выбрал его. Из всех потенциальных партнёров неприглядный, покрытый шрамами пожиратель смерти, годившийся ему в отцы, должен был быть в самом конце списка. Даже не беря в расчёт их непростое прошлое, они не имели ничего общего между собой, никаких особых причин для того, чтобы вступить в отношения.       Разве только если мальчишка не был мазохистом.       Северус попытался подавить дрожь. Думать о сексе с Поттером было слишком ужасно.       Нарцисса потягивала шампанское, глядя на Северуса со смесью женской невинности и теплоты. Вместо того, чтобы в очередной раз парировать, Северус предпочёл признать поражение — на сегодня. Позже, когда он больше узнает об этом мире будущего, в котором оказался, он преподнесёт ей то оскорбление, которого она заслуживает, с бесхитростной улыбкой на лице. Пожав плечами, он спокойно произнёс:       — Гриффиндорцы — лёгкая добыча. Я же предпочитаю вызов.       Она кивнула в знак согласия.       — С ними забавно играть, да. Меня удивляет, что с Гарри ты ещё не играл. Это так не похоже на тебя: не воспользоваться подходящим случаем.       О нет, и она туда же! Если кто и должен был возражать против его отношений с Поттером, так это Нарцисса! Весь мир повернулся к нему спиной!       Северус втянул воздух носом, как будто почувствовал что-то неприятное, и вкрадчивым голосом сказал:       — Я всегда откажусь от тарелки гнилого мяса, как бы прекрасно ни было сервировано блюдо.       Нарцисса тряхнула головой и подалась в сторону выхода.       — А ты всё-таки попробуй, — промурлыкала она, отступая всё дальше. — Ты такой зануда, когда у тебя его долго не было.       Суббота, 5 июня, 8:13 утра       Северус остановился и перечитал цифры, чтобы подтвердить, что он не ошибся. Он находился у дома Бриджит Энделл. После комментариев Нарциссы Северус направился прямиком в министерство, чтобы проверить там список тех, кто когда-либо подавал официальный иск против Поттера. Хотя Северус ещё не получил официального разрешения на осмотр тела Энделла, дружелюбная служащая архива выдала ему длинный свиток, не задавая вопросов.       Большинство жалоб имели отношение к мелким проступкам, совершённым Поттером ещё во время учёбы в Хогвартсе. Также присутствовали якобы ужасные преступления, которые были приписаны ему пожирателями смерти: они произошли в тот период, когда министерство находилось под контролем Волан-де-Морта. Имели место также и фантазии пары сумасшедших типа одной ведьмы, которая обвинила Поттера в том, что он превратился в ежа и пропахал весь её огород. Помимо них мало какие записи бросились в глаза Северусу, в том числе имя Бриджит Энделл. Последняя подала на Поттера жалобу о причинении беспокойства ранее в этом году, а именно — четырнадцатого января. Так как Поттер ни разу не упоминал имя Бриджит в разговоре, когда речь шла об Энделле, Северус решил навестить её с тем, чтобы понять, чем именно Поттер сумел так ей досадить.       Она жила в том же месте, где родился Кори Энделл: это было единственное место, где она жила, не считая Хогвартса и дома её родителей. Её маленький, но ухоженный домик-бунгало расположился в пятнадцати милях к югу от дома Кори в Стокпорте, а именно — в Макклсфилде, графстве Чешир.       В отличие от остальных домиков на улице, дверь дома миссис Энделл была сделана из деревянного массива, покрашенного в белый цвет. Окон видно не было: как будто их забыли вырезать. Подозревая, что их скрывала магия, Северус легко постучал по двери рядом с ручкой. Через несколько секунд высокий голос из-за закрытой двери спросил:       — Кто там?       — Джонатан Эванс, — ответил Северус, открывая фальшивое удостоверение личности, которое утверждало, что он является следователем из Министерства магии. Сделал он это на тот случай, если ей придёт в голову проследить за ним изнутри, благо, фотография в свитке соответствовала его изменённому с помощью оборотного зелья образу.       — Я здесь для того, чтобы расследовать дело о жалобе, поступившей от вас на имя Гарри Поттера.       — Я отправляла её ещё в январе, — резко ответила она сквозь дверь. — Чего вы столько копались?       — Дело в том, что были поданы другие жалобы на свидетелей, и…       Дверь открылась, и перед ним предстала миниатюрная женщина с непослушными каштановыми волосами, обильно тронутыми сединой, и усталыми тёмно-голубыми глазами. Хотя ей было только пятьдесят шесть, глубокие морщины на её лице придавали ей хмурый вид. Выцветшее платье с цветочным рисунком свисало с неё, довершая образ. Её кожу покрывало множество пигментных пятен, а её тонкие ручки и ножки придавали ей сходство с аистом.       Она поглядела на него так, будто искала, к чему бы придраться. Поджав губы, женщина сделала движение рукой, приглашая его войти.       — Заходите.       Повернувшись к нему спиной, она зашаркала к старому креслу в гостиной.       Он вошёл за ней внутрь, и в его ноздри ударила резкая смесь магловских чистящих средств и тёплого пыльного воздуха. Мебели было мало, и выглядела она так, будто была куплена ещё в те времена, когда родился Энделл. И хотя нигде не наблюдалось рваных краёв, пятен или отбитых углов, все цвета выцвели и едва походили на те, что были изначально. Как и женщина, которую он пришёл навестить, когда-то они были весёлые и жизнерадостные, а теперь — печальные и усталые. Тонкие линялые занавески на окнах были не лучше, хотя в тех местах, где ткань собиралась в складки, краски было побольше — как будто эти занавески не трогали целую вечность. На каминной полке были фотографии, сделанные на магловскую камеру. Северус заключил, что на них был запечатлён Кори Энделл в детстве. Рядом с продавленной софой стоял маленький телевизор на таком же маленьком столике.       Бриджит приготовила и налила себе чай без помощи палочки. Северуса она угощать не стала. Всё это время она не спускала с него глаз. Хотя общее впечатление от неё создавалось такое, будто она вот-вот упадёт от усталости, в её глазах было что-то пронзительное. Пожалуй, только у них были по-настоящему яркие цвета — из всего, что было в этой комнате.       — И какие же жалобы поступали? — спросила она, пробуя свой чай.       Северус присел на софу — единственный предмет мебели, который можно было занять.       — Я боюсь, я не имею права разглашать детали текущего расследования, миссис Энделл. Всё, что я могу сказать, это то, что министерство действительно занимается жалобами о причинении беспокойства, — достав из одежд свиток, он зачитал то, что успел записать заранее. — Вы оставили жалобу четырнадцатого января этого года. В своём письме вы заявили, что мистер Поттер неоднократно посещал вас и требовал информацию, даже после того, как дело, в котором фигурировал ваш сын, было закрыто. Вы также заявили, что его отказ выдать вам тело сына для организации похорон является ещё одной формой агрессии, так же как и тот факт, что у вашего дома расположился отряд мракоборцев.       — Мой сын мёртв, — сказала она. Морщины вокруг её глаз будто бы стали глубже и резче, а губы сложились в тонкую линию. Прищурившись, она сквозь зубы продолжила: — Он уже понёс наказания за свои преступления, так же, как и я. Неужели этого недостаточно? Почему мне не даёт покоя этот нахал? Потому что у него слишком много власти, но слишком мало мозгов?       Ну вот, ещё один человек считал Поттера нахалом. Северус действительно надеялся найти кого-то, кто был с ним в этом солидарен, но он точно не ожидал, что среди его потенциальных союзников окажется мать Энделла.       — Вам известно, что именно он так стремится обнаружить в расследовании, затеянном против вас?       Она улыбнулась, но улыбка не тронула её глаза.       — Лекарство для своего парня. Он умрёт без него. Если, конечно, этого ещё не случилось.       Уверенность, с которой она произнесла это, поставила Северуса в замешательство. Откуда она могла это знать? Она казалась слабой и хрупкой, но Северус знал, что нельзя судить по внешности, тем более, что эта женщина воспитала одного из умнейших магов, с которыми ему когда-либо довелось столкнуться. Он не осмелился испробовать на ней легилименцию или иные трюки, вводящие в заблуждение: по крайней мере до тех пор, пока ему не удастся замерить её рефлексы и силу магии. Если даже Поттер со всеми своими деньгами и стаей мракоборцев не смог вытрясти из неё ни одного удовлетворившего его ответа, значит, она была крепким орешком. И всё, что оставалось делать Северусу, было вести расспросы.       — Почему вы считаете, что он непременно должен умереть?       — Я преподам Поттеру урок, который ему так необходим, — она вскинула подбородок. — Пусть он поймёт, каково это — потерять того, кого ты любишь.       Её глаза прошлись по лицу Северуса, как будто она ждала, что он начнёт спорить с ней.       На самом же деле его подмывало сказать ей, что Поттер и так испытал это — и даже слишком много раз. Если кто и знал, каково было терять близких, то этим человеком точно был Поттер. Однако её блёклый дом, магловские приспособления на кухне и отказ от использования палочки свидетельствовали о том, что она уже давно отдалилась от волшебного мира — так же, как и её сын. Северус закончил своё интервью, поблагодарил её и вышел.       Покинув её дом, он встал на дороге и огляделся, чтобы удостовериться в отсутствии свидетелей, когда он будет трансгрессировать. Мельком он увидел её в окне. Она наблюдала за ним, пока он не исчез.