Никогда не взлетая

Середина-Конец Декабря. 1 год манги. Через несколько дней Якуши, как и обещал, пришел, чтобы осмотреть Сакуру. Кабуто постучал в дверь. Ему открыли. Вместе с ним в комнату, теперь бывшую похожей больше на медицинскую палату, как маленькая тень, вбежала приведшая доктора Ханаби. Якуши определил, что лежавшая на постели блондинка (1) и есть его пациентка. – Сакура Харуно – это ведь вы? – Спросил он. – Девочка легонько подняла голову, откликнувшись на звук собственного имени. – Наслышан о вас. Ханаби много рассказывала. Я – доктор и ее опекун. – Произнес Кабуто, хотя при этом упустил важную деталь, что он-то долгое время в существование «подруги» своей воспитанницы не верил, считая рассказы о ней проявлениями начинающейся лживости. – Я все это время хотел вас увидеть, с вами познакомиться. Он прошел к середине комнаты, занял место возле постели больной, бросив взгляд на странную броню подруги-тюнина. Была у него такая, когда он ездил в Суну. – Что вас беспокоит? – Сказал он. – Ну, она плохо ест и спит, – начала говорить за нее другая девочка, ее соседка. – Никуда не выходит, плачет. – Вас как зовут? – Перебил Якуши. – Санго. – Ответила она. – Санго-сан, это весьма важно. А как вы сами себя чувствуете? – Обратился он к Сакуре. – Болею, и что делать не знаю… С тех пор, как Наруто… – Тут она замолчала и тихо, сдавленно заплакала. – А я никогда его не ценила. Я спать не могу, глаза закрываю – перед собой его вижу. – Повторила она слова, сказанные Санго. А Кабуто заметил, что пациентка «перескакивает» с темы на тему. – Сны кошмарные? – Спросил он. Сакура закивала головой и принялась рассказывать их сюжет. – Все об одном и том же, доктор. Снятся часто, почти каждую ночь теперь, про то, как я вся в крови в Коноху иду, а он на копьях мертвый и с глазами закатившимися. – Кабуто взял ее за руку, как бы придавая ей уверенности в себе. – Одну минуту ничего не говорите, – попросил он. – Я посчитаю пульс. – Сказал Кабуто, взяв в другую руку карманные часы. – Высокий. – Задумчиво сказал он. – Сердце у вас бьется часто. Доктор отметил бледность лица и холодность рук девочки. – Плохо, что у вас травмирующая ситуация в юности произошла. – И в горло мне тоже кусок не лезет, мутит. И на улицу я почти не выхожу уже который день, мне шиноби постоянно напоминают, что Наруто сам ниндзя хотел стать, а потом и хокаге, а такое случилось. Мне только здесь, с подругами хорошо, а раньше так не было. – Сказала она. – А те симптомы, которые вас беспокоят, они когда начались? Сразу после трагедии? – Ну, как я приехала, еще тогда в дом, где мы остановились. – Ответила Сакура. – Так в комнату вошла – есть не хочу, уснуть не могу. Рыдаю. А Какаши-сенсей приходит ко мне и говорит: не волнуйся, крепись. «Крепись» – а у самого, ей-богу, лицо покойницкое.– Она сделала паузу и задумалась. – А, нет, еще раньше началось. Я, как его увидела на носилках, так и плакала, не переставая. – А как вы учились в Академии, Харуно-сан? – Спросил врач, меняя неприятную тему. – Баллы высокие были. Теперь тоже учиться надо. А сил таких уже нет. Да и толку-то от меня. Я Наруто-куна спасти не смогла. В бою-то я совсем бесполезная. Только и думаю о том, что меня на миссии убьют, хотя меня Ханаби обещала карате научить. Когда выздоровею. – Кабуто бросил строгий взгляд на воспитанницу. – Сейчас вам только зарядочку можно. Легенькую. Из нагрузок – ходьба, прогулки, вот с подругами. Он показал рукой на девочек. Уверен, вам этого хватит. Вам восстановиться надо. Хотя я не представляю, где вам, девочки, сейчас гулять. Здесь такое началось. Все на нервах. Деревня в повышенной боевой готовности, на улицах одни ойнины, вооруженные до зубов, а полиция Конохи проверяет всех подряд. – Он сделал паузу. – Я понимаю, что события недавние, но со временем состояние ваше становится лучше, или только хуже? – Спросил Якуши. – Ну, не знаю. Но поначалу я держалась, а теперь только в потолок гляжу. Без подруг пропала бы. Так, что, наверное, мне хуже. – Сказала Харуно. Якуши покачал головой. – Учиться не могу, готовить не могу, есть не хочу даже самое вкусное, да и какая еда, когда до сих пор помню, как на губах привкус крови чувствовала, чужой, соленой… все об этом думаю, на улицу не хочется. – Встаньте, пожалуйста,– попросил врач. – Я хочу вас попросить пройти один тест. Сакура поднялась с кровати. Тело ее бил озноб, руки слегка дрожали. – Вы напуганы? Сейчас чего-то боитесь? – Спросил Якуши. – Вам холодно? – Сакура закивала головой. – Тест абсолютно безболезненный. – Успокаивающим тоном произнес Кабуто. – Просто встаньте, поставив ноги близко друг к другу, и закройте глаза, пожалуйста, а руки вытяните вперед. Не волнуйтесь, я вас поддержу. – Так... – Сказал Якуши, заметив, как руки девочки дрожали, а саму Харуно немного раскачивало из стороны в сторону. – А еще, доктор, я в обморок упала. – Вспомнила Харуно, после того, как прошла тест на сохранение равновесия. Все держались, хотя всем было плохо, а я… – Кабуто, до этого слушавший пациентку спокойно, оживился: – А вы помните, было ли что-то особенное, что могло спровоцировать потерю сознания? – Нет. – Ответила Сакура. – Я Наруто помню… – Тут она вновь заплакала. Кабуто пришлось подождать некоторое время прежде, чем она успокоится. – А потом сразу помню, как назад шла вместе с носилками, грязная, в крови вся. – Она остановилась, а затем продолжила говорить. – Я же не знала, что все так быстро произойдет, что мы потеряем кого-то уже на первой миссии. Какаши-сенсей же обещал, что все будет хорошо, что он с нами, а, значит, мы все вернемся. – Сакура-сан, вы тут не виноваты. – Произнес Якуши. – А еще мне кажется, что у меня после той миссии будто на сердце тяжело. Доктор, вы бы меня послушали. А, может, из-за Наруто сердце и болит. – Сказала она. – Хорошо. Снимайте верхнюю одежду. – Попросил Якуши, доставая фонендоскоп, я оценю здоровье вашего сердца. Есть много шиноби, которые сталкивались с подобной проблемой. Мы постараемся с ней справиться… – Сказал он. *** Когда Якуши, наконец, закончил осмотр, он произнес: – Какие рекомендации я вам могу дать? Пока… во-первых, изменить диету. Употреблять пищу, богатую витаминами, особенно группы В, магнием. – Сделаем. – Откликнулась Санго. – Лекарства для нормализации сна я вам оставляю, дозировку укажу. Будете принимать при бессоннице, и еще выпишу одно средство для уменьшения тревоги, не имеющее снотворного эффекта. – Сказал Якуши. – Мне сдается, что состояние Харуно-сан весьма серьезное, хотя она – молодец, и неплохо держится. Но это мое посещение, возможно, – только начало длительного лечения. И здесь, в военном поселении, вы, скорее всего, не вылечитесь: смотрите, я сам вам рекомендовал прогулки, а спокойно погулять негде. Рекомендацию о том, что Харуно-сан сейчас дополнительно нервничать и тревожиться нельзя, во-первых, в принципе нельзя выполнить в военной академии, где даже в более спокойное время все разговоры были только о миссиях, боях, тренировках. А сейчас волнуются даже те, у кого нервы стальные. Так что лучше всего будет, если Сакуру-сан заберут родители. Или если вы, не дожидаясь, поедете к ним. Здесь мне кажется, скоро будет очень неспокойно. Также рекомендую вам консультации у психолога по приезде в родной город. Отдохните там месяц, а лучше два. Все равно сейчас для генинов занятий никаких не будет. А вы только в этой общаге сидеть будете да ойнинов бояться. – Ханаби потупила взгляд. – Либо купите путевку хотя бы на недельки три в Горячие Источники. Там есть санаторий для шиноби с подобными болезнями. Но обстановку в любом случае надо менять. И из Конохи как можно скорее вам нужно будет уехать. Я полагаю, что все, что тревожит девочку относительно сердечных симптомов, – результат нервного расстройства, но все равно, если вы поедете домой, то хорошо бы сделать, например, такое исследование, как кардиограмма на аппарате Такеми (2) для того, чтобы судить о здоровье ее сердца более точно. После выздоровления сможете восстановиться в качестве шиноби. Если захотите. В Танзаку или в Горячих Источниках Сакуре показано дальнейшее наблюдение у врачей по ее профилю. Самим вам с ее стрессом не справиться. На миссии ее не ранило, но нервы весьма расстроены. – Сколько мы должны вам за консультацию? – Спросила Санго. – Это – дружеский визит. – Сказал Якуши. Мне рассказала Ханаби, что ее подруге плохо. Я решил, что приду быстрее, чем, если вы вызовете врача из госпиталя. И пришел по ее просьбе. – Тут он показал на Хьюгу. – Так, что считайте мой приход к вам неофициальным. Если ее состояние ухудшится, то зовите меня или обращайтесь в госпиталь. Но лучше сразу же ехать домой. Менять психологический климат. Выздоравливайте. *** Вечером у Кабуто с Ханаби случился странный разговор. – Завидуешь глазам Учиха? – Спросил он. Ханаби распахнула глаза и помотала головой. – А как же их чарующая сила? – Тоном искусителя заговорил Якуши. – Я – Хьюга. Они – Учиха. Мы разные. Чему тут завидовать? – Сказала она. – Я вас не понимаю, Якуши-сан. То вы очень щедры со мной, бьякуган развивать помогаете… да и вообще во всем поддерживаете, даже когда у меня самой руки опускаются. А сейчас будто провоцируете. А я ничего такого не делала. Я весь день то на работе, то с Сакурой… Зачем вы про них напоминаете? Не так уж я и крепка. – Я хотел поговорить с тобой о них, пока есть время. – Ответил Якуши. – О силе глаз шарингана. – Я думаю, что мне неполезно об этом слишком задумываться. Вы же мне сами говорили! – Ответила Ханаби. – У тебя за наличие бьякугана отвечает особый ген, который передает твое додзюцу из поколения в поколение. – Не обращая внимания на ее слова, сказал врач. – Оно проявляется в случае близкородственного брака. Поэтому вы рождаетесь с белыми глазами. А Учиха с шаринганом не рождаются, и в этом между вами чудовищная разница. Они все черноглазые обычно, если ты заметила. И шаринган у них проявляется не у всех. И даже не сразу после рождения. – После страха сильного. Я знаю. – Подхватила Ханаби. – И еще шаринган пробуждается у сильных и знаменитых воинов. Поэтому у нас было больше воинов с необычными глазами. Было. – Кабуто многозначительно цокнул языком. – Верно. – Сказал доктор. Так на что это похоже, раз это не улучшенный геном? – Ханаби покачала головой. Ответа она не знала. – Это не геном, Ханаби, – продолжал рассказывать врач. – Это – серьезная наследственная психосоматическая болезнь. И первым ее симптомом является покраснение радужки глаза. У нее есть и побочные эффекты, от которых возрастает сила, острота зрения, рефлексы улучшаются, способности мозга к обучению растут. Так и подумаешь, что шаринган не способность, а сказка. Только все это не меняет того, что шаринган – все-таки болезнь. Это – реакция организма шиноби на тяжелейший стресс и выработку в огромном количестве соответствующего гормона. Потому у шиноби и улучшаются способности, связанные со спасением от опасности. Правда, все эти улучшения достигаются на короткий срок, а длительное использование шарингана изматывает организм. Эта способность сформировалась у Учих, чтобы обеспечить выживание в условиях, связанных с чрезвычайным риском, когда из-за стресса выплескивается огромное количество адреналина. Так, шаринган не раз спасал их, когда этот род посвятил себя мастерству шиноби. А теперь присмотрись-ка к Учихам, особенно к тем, кто постарше. – Настоятельно посоветовал врач. – Кабуто-сан, вообще-то мне страшно на них смотреть. Мало ли что им покажется? А у них Хината. – Ответила младшая Хьюга. –А ты приглядись тогда хотя бы к однокласснику бывшему своему. – Сказал Якуши. – Бледный он, наверняка руки холодные, да спит по ночам плохо. Постоянные выбросы адреналина истощают организм шиноби. А они ведь думают… – Рассмеялся Кабуто. – Что у них особая техника. А еще осознанно «развивают» свое «додзюцу», то есть намеренно подвергают себя и друг друга еще более страшному стрессу, чтобы симптом покраснения радужки усилился. Заодно усиливаются и анализаторские способности. Только вот ты представляешь нагрузку на мозг и нервную систему при этом! – Обратился Кабуто к воспитаннице. – Они лучшие в техниках, но за это дорого платят. Поэтому Учиха психически нестабильны, нервно истощены. А раз так, то тебе лучше избегать Итачи-сана. Ходят слухи о том, что шаринган у него непревзойденный, а, значит, и его психологическое здоровье самое расшатанное. Брата его жалко. У него после миссии с Хатаке тоже самое началось. А парень наверняка даже и не желал себе таких «способностей»! От этого истощения страдают все Учихи, правда, очевидно, на какой-то поздней стадии болезни, до которой не все из них доживают. Знаешь, что такое томое? – Спросил Кабуто. – На гербах бывает. Запятая такая красивая, на каплю похожа. – Ответила девочка. – Правильно. – Сказал Якуши. – Вот у них на радужке такие «томое» появляются. Наряду с покраснением. От одной до трех. Они ими очень гордятся. Считают, что усилили свой шаринган. Это – тот период болезни, когда побочные явления, которые помогают в опасных ситуациях, уже есть, а нервное истощение только начинается. На этом этапе шаринган для шиноби «полезен». – Объяснял доктор. – А дальше? – Ханаби замерла, и не только слушала, а как бы полностью поглощенная рассказом Кабуто, казалось не дышала. – А дальше, девочка моя, никто не знает. – Произнес он. – Они оберегают секреты шарингана. Поэтому относительно течения этой болезни на последней стадии ничего сказать не могу. А то, что Итачи сторониться надо, без меня знаешь. – Он всех родных у меня убил. За ночь. Вы думаете, я горю желанием с ним встретиться… по крайней мере сейчас? Что ему сделает генин? – Она замолчала, а затем спросила: – Так Какаши-сан тоже… – Кабуто кивнул. – Соображаешь иногда. А ты к нему лезла с обучением, пока он тебя не избил до полусмерти. – Да, если б вы мне рассказали, что он вживил себе зараженный глаз, чтобы у него тоже были анализаторские способности, я бы ни за что… – Заговорила Ханаби. – А то, что он тебя три раза избивал, не повод его избегать? – Спросил Кабуто. – Почему голову включаешь через раз? – Я слишком многого хотела и соблазнилась именитым учителем. Вот и лезла к нему. – Ответила она. – А знаете, я точно помню, что у Итачи черные глаза. Он же забрал меня на церемонию для выпускников Академии, я же типа его «воспитанница», – с иронией сказала она. Тут Ханаби увидела, как Кабуто помрачнел. – Вернее, это я только официально его «воспитанница». Так чиновники считают. По каким-то документам, которые мне даже не показывали, поручитель за меня – он. И я видела его глаза, не в бою. Они черные, обычные. Я же на допрос к нему ходила. – Значит, еще не все потеряно. Для него. – Выдохнул Кабуто. – У меня есть гипотеза, Ханаби. Запомни ее, и не дай Ками тебе придется проверять на практике. Шаринган активируется в ответ на выплеск гормона стресса. Но что, ели этого гормона очень-очень много? Тогда глаза будут «гореть шаринганом», даже когда нет видимой опасности, когда нет врагов, никакой угрозы. Поэтому, если встретишь человека с постоянным шаринганом, – беги. Его психика, скорее всего, окончательно и бесповоротно разрушена. – Спасибо большое. Только я, если увижу Учиху, на другую сторону улицы перейду. И неважно, «временный» у него шаринган или «постоянный». Но спасибо вам. Я, в общем-то, мало о шарингане знала, а спрашивать всегда боялась. Даже у вас. – Ответила Ханаби. – Мне кажется, что тебе стоит знать про необычные глаза. – Произнес Кабуто. *** На четвертый день случились события, которые для Ханаби стали совсем удивительными. Однажды после смены Ханаби обнаружила, что Санго уже ждала ее у дверей больницы. И видимо довольно долго. – Ханаби-чан, – сказала она, а потом задумалась, несколько секунд подбирая слова. – Ты бы могла некоторое время не ходить к нам? – Хьюга вопросительно посмотрела на нее. – Еще что-то плохое случилось? – Спросила она. – Сакуре хуже? – Да нет. Хорошее. Для Сакуры. К нам посетители скоро придут. Доктора. – Объяснила подруга. – Прекрасно! – Ответила Хьюга. – Я многих знаю. И они меня тоже. В основном в больнице люди хорошие: работать дают, не травят. Я к ним привыкла, и они меня терпят. Может, я тихонечко постою рядом, когда они придут, мешать не стану? – Нет, Ханаби, ты не понимаешь, приедут другие доктора. Не из госпиталя. Их родители Сакуры для нее наняли. Им уже сообщили. И тебя-то им лучше не видеть и даже следов чакры не ощущать. Они не очень хорошо к вашему клану относятся, и они не те люди, которым нужно знать, что Сакура-чан… – Она замолчала, не решившись продолжать. – Водит знакомство со мною. – Сказала за нее Хьюга. – Ну, спасибо, что предупредила, раз эти светила медицины несколько мнительные относительно девочек с плохой репутацией… – Тут Санго кивнула. – Придется тебе пока одной с Сакурой-чан оставаться. *** На следующей неделе Ханаби, придя к Сакуре, обнаружила заказное письмо. Взяв его, она пошла в комнату, где жила Харуно. Та, слабо повернув голову, посмотрела на Хьюгу. – Письмо пришло. Заказное. – С порога сказала Ханаби. – И от кого? – Поинтересовалась Санго. Ханаби посмотрела на Харуно, глядевшую в стену безучастным взглядом, будто спрашивая разрешения, и вскрыла конверт. – Хорошо бы от родителей. – Сказала Сакура. Хьюга достала письмо из распечатанного конверта и принялась читать вслух. Тут глаза ее распахнулись от изумления. – Нет, не может быть. – Сказала Ханаби и протянула письмо Санго, и тут уже настал ее черед удивляться. – Сакура-чан, что резюме успела послать? Когда только… – Ошеломленно произнесла она. – Ну, не сама же хокаге ей стажировку предложила! – Воскликнула Ханаби. Обе девочки глядели в текст письма, извещавший, что Сакура Харуно приглашается для обучения в медакадемии Конохи, и ее руководителем станет лично Пятая. – И чего нам делать? – Прошептала Санго. – Если все, что тут написано, – правда, это как же обидно отказываться! А ведь Сакура-чан, когда выздоровеет, расстроится. Она медиком быть хотела с самого первого дня в школе. И мне говорила! И, если это – письмо от хокаге, то они… как бы это сказать, даже не думают, что мы можем отказать, что у нас… вот… – Ханаби показала на растерянно смотрящую на девочек Харуно, – особые обстоятельства. – Ты посмотри на нее, – шепнула ей на ухо Санго, – какая она сейчас студентка? Сакура-чан, наверное, и не очень понимает, почему мы так разволновались. – Девочки, что у нас произошло? – Спросила вдруг Харуно. – Это письмо мне? Что там написано? – Я вот не уверена. – Сказала Санго. – Сакура-чан, ты резюме в больницу отправляла? – Спросила она как можно мягче. – Харуно покачала головой. – А ты точно помнишь? – Конечно. Какая тут учеба, когда… – Произнесла Сакура и замолкла. – Точно! – Воскликнула Ханаби. – Это – ошибка! Помощница Цунаде-самы напутала! Не может же быть, чтоб генину хокаге ученичество предложила! – Ханаби помолчала. – Тогда письмо вернуть надо. Объяснить им все. Сказать, что мы на воды едем, что ошибка вышла. – Здорово. Тогда ты беги в госпиталь, – сказала Санго. – Ты там всех знаешь. И быстро им все объяснишь, что мы лечиться едем. Подальше отсюда. А я за билетами в санаторий. Нанимаю экипаж, – и только нас и видели. – Санго-сан, ты немножко не понимаешь. – Нерешительно сказала Ханаби. – Я боюсь. Дело в том, что… посмотри-ка на подпись. Шизуне-сама. Я с ней не только незнакома – боюсь до ужаса. Когда с ней встречаюсь мимолетно, в пояс кланяюсь, да пытаюсь пробежать побыстрее. Не только с ней словом не перемолвилась, я с ней взглядом не встретилась. А если я скажу, что мы от ее предложения отказываемся и едем на Горячие Источники, то, во-первых, она мне не поверит, подумает, что я – завистница и письмо перехватила, а во-вторых, потребует Сакуру немедленно к себе, а меня из больницы вышвырнет, как собаку. И где мне жить после этого? У меня, кроме общежития, дома нет. Мне тогда даже Якуши-сан не поможет. Даже если я Като-саме все очень вежливо объясню, она отыграться может. Просто за то, что с Сакурой ничего не вышло. – Хорошо. – Ответила Санго. – Последи тогда за Сакурой. А я сначала к твоей Шизуне. Надо мною она не властна. А затем за билетами. И завтра утром в этом аду нас уже не будет. Санго убежала, а Хьюги стало легко на сердце, и они с Сакурой разговорились о том, какой замечательный отпуск предстоит Харуно. Сердце обеих девочек постепенно успокаивалось, а Харуно будто была рада ненадолго сменить обстановку. Через полчаса в их комнату вбежала взмыленная Санго, которая явно бежала на шуншине со смятым конвертом от злополучного письма в руках. – Ты чего такая? Боялась, что все сейчас захотят уехать и все билеты раскупят? – Спросила Хьюга. – Приглашение настоящее. – Задыхаясь, сказала Санго. – Не ошиблись они. Собирать ее надо. – Сказала девушка. – Куда? – Растерянно спросила Ханаби, не успев понять, что случилось. – К хокаге. На собеседование. – Объясняла Санго. – Шизуне ваша, конечно… Правильно, что ты к ней не пошла, не то могла и зло на тебе выместить. Как же она орала! И про то, что эта Харуно потеряла всякое уважение так, что даже не является сама, а посылает не то служанку, не то однокурсницу; что от таких предложений не отказываются, что такого письма некоторые всю жизнь ждут, и так и не удостаиваются чести стать ученицами хокаге… А Сакура только Академию окончила, так ей уже и приглашение на блюдечке принесли. Я даже не успела выговорить, что Сакура-то больна. Зато узнала, что мы не уважаем ни ее, ни хокаге, и если Харуно не нужна стажировка, то пусть приходит и отказывается сама. – Я же говорила, – вздохнула Ханаби. – Она работает с хокаге-самой много, вот нервы и расшатались совсем. – Она сказала, что ждет час и чтобы Сакура была перед ее глазами. И прибавила, что «даже если подруга ваша мертвая, хоть через Тенсей поднимайте, но чтоб явилась!» – Продолжила Санго. – Всего час! – Воскликнула Хьюга. – А прошло сколько? – Минут двадцать. Я как бешенная к вам летела. Времени нет! А я сижу тут, вам объясняю! – Воскликнула девушка. – Надо вести. Может, тогда Цунаде-сама увидит, какая она, да и отпустит подобру-поздорову. – Предположила Хьюга. – Сакура-чан, пошли! – Позвала Санго. – Куда? – Переспросила Харуно. – Разве уже пора на Горячие Источники ехать? Санго, ты на сегодняшний день билет взяла? – Вот жалко, что не взяла пораньше! Не успели уехать, и результат налицо. Всем бы лучше было, если б нас двоих в Конохе уже не было. – Проворчала Санго. Она подумала, что Сакура и сама хочет отдохнуть, хотя эта мысль о курорте как-то уж слишком ее расслабила. – К хокаге. – Ответила Хьюга. – Она письмо прислала. Тебя в ученицы берет. – Харуно посмотрела на Ханаби с такой растерянностью и ужасом на лице, что вопрос о том, что Сакура тайно, чтобы никто не знал о возможном провале, подала заявление, отпал сам собой. Ничего она такого не делала. И сейчас напугана не меньше них. – Да как же я пойду такая, я же совсем не готова. – К Сакуре начало возвращаться осознание реальности. – Мы тебе поможем. – Сказала Хьюга. – Все хорошо будет. – Ханаби вспомнила, что последний раз она говорила эту фразу Хинате. А это как-то не очень обнадеживало. Девочки в четыре руки приводили Сакуру в порядок, так, что она чуть больше стала похожа на абитуриента, а не на пациента, и обе подруги были уверены, что она провалит собеседование. Ханаби уже набрасывала на нее верхнюю одежду, как Сакура вдруг сказала: – Девочки, а я что-то совсем не хочу быть врачом… Может, мы никуда не пойдем? – Крепись. Студенткой ее величества станешь, – улыбнулась Санго и похлопала Сакуру по плечу. Они вышли, поддерживая Харуно под оба локтя. Санго в этот момент подумала, что хорошо, что приглашение пришло сейчас, а не несколько дней назад, когда Харуно было еще хуже. Они дошли до дворца хокаге. Тут Ханаби остановилась. – Девочки, я вас здесь подожду, ладно? Мне, наверное, не стоит там появляться. – Она как-то странно потупила взгляд, по старой привычке стараясь скрыть глаза. – Хорошо. – Ответила Санго. Я ее провожу. Может, увидят, что она одна пока не может, да и отпустят. – Хорошо бы. – Откликнулась Сакура. Они вошли. Подошли к секретарю, которая, искоса взглянув на девушек, только спросила: – Харуно? – Да. – Ответила Санго. – А, отлично, давно ждем. – Ответила она и проводила посетителей. Перед входом в кабинет хокаге, она остановила Санго. – А вот вам туда нельзя. Поддерживаете подругу? Прекрасно. Но на собеседование она должна пойти сама. – Санго поймала на себе испуганный взгляд Харуно. *** – Не пустили меня. – Сказала Санго, вернувшись к входу в дворец хокаге, где стояла ждавшая подруг Ханаби. – Вдвоем веселей ждать. – Сказала Хьюга. – Она освободится, и вы – в Источники. – А ведь ты тоже боишься, как и Сакура. – Произнесла Санго. – Есть чего бояться. Раз не меня приглашали, то лучше перед глазами у них не маячить. – Ответила подруга. – А если б меня не было? – Спросила Санго. – Ну, и пошла бы! – Раздраженно сказала Хьюга. – Не бросать же одну. – Только и тебя все равно бы не пустили! Может по шее б еще дали. – Махнула рукой Санго. – А еще им плевать, в каком она состоянии. Они все видели, а ее пропустили. Сакура, войдя, взглянуть не смела на хокаге, постоянно боясь, что что-то сделает не так. А Цунаде встретила ее милостиво, задала вначале пару ничего не значащих вопросов, предложила сесть и попросила ничего не стесняться. Расспрашивала про Академию, интересовалась, нравится ли Харуно учиться, хвалила успеваемость. Сакура мимо ушей пропускала ласковые речи хокаге, а та, будто специально не обращала внимания на ее состояние. И будто, вопреки всем ожиданиям, была довольна, тактично обходила вопрос о единственной миссии Харуно и непринужденно меняла тему, когда Сакура пыталась рассказать «госпоже хокаге, как все было на самом деле». Наконец, Цунаде спросила, хочет ли Сакура стать врачом и каким направлением медицины желала бы овладеть в первую очередь. Тут Харуно замолчала. Цунаде ждала. Сакура ощущала, как медленно тянутся секунды, и ожидание становилось оскорбительным для хокаге. – Ну же, что тебе было бы интересно? – Повторила вопрос хокаге. – Госпожа, – выдавила из себя Харуно. Цунаде заинтересованно посмотрела на будущую студентку. – Госпожа, я не думаю, что я хочу становиться врачом. Вернее, я хотела, даже друзьям говорила и учителю, но сейчас… это какая-то ошибка. Я… я не посылала никакого резюме. Клянусь! Это чья-то очень злая шутка над вами, да и надо мной тоже. У меня нет мужества, чтобы стать врачом. У меня на глазах будут страдать и умирать много людей, а я как о Наруто вспомню… – В этот момент она расплакалась, закрыла лицо руками. – Он ровесник мой был. Он пожить-то не успел, у него мечты были... Какой из меня военный врач? А если я санитаркой в команде буду? Что мне делать, если я даже сейчас боюсь! А я вовсе не хотела идти ни на какое собеседование. Это все подруги: «Иди, говорят, Сакура, это хокаге, ей нельзя отказывать, а она тебя ждет». – Харуно тяжело вздохнула. – Вот я и пришла. – А твои подруги… это кто? – Спросила Сенджу. – Санго и Ханаби. – Сакура обрадовалась, что можно сменить тему и поговорить о чем-нибудь приятном. Они хорошие. Санго-сан меня поддерживает, с тех пор, как я сюда приехала. Мы соседки. Правда, здорово, что так удачно все получилось?! А Ханаби – это девочка такая, она… – Не надо. – Поморщилась Цунаде. – Я в курсе о ситуации с ней. О круге твоего общения мы как-нибудь потом поговорим. – Она о здоровье моем переживала, позвала своего опекуна, чтобы он меня посмотрел как врач, так он пришел, и тоже очень взволновался, и… – Продолжала рассказывать Харуно. – Что?! – Воскликнула Сенджу. – Когда он приходил? – Вот пару дней назад. Хороший молодой доктор. Ханаби с ним очень повезло. Он и лекарства мне выписал. – Продолжала говорить Харуно. – Какие еще лекарства? – Сакура достала из нагрудного кармана рецепт. – Мы с подругой на собеседование не собирались, доктор сказал билет взять в санаторий, уехать. И, сказать по правде, я этого тоже очень сильно хочу. На Горячие Источники. А тут это… Мы собирались, планировали, обсуждали. – По-детски расстроенным тоном говорила Харуно. Цунаде взяла ее за руку. – Знаешь, я тут подумала… Ни к чему мне мешать вашим планам, отправляйтесь поправлять здоровье на Источники. На три недели. Потом ко мне явишься еще раз. – Зачем? – Немного удивленно ответила девочка, все же обрадованная тем, что поездка состоится. – Затем, что я согласна. – Ответила Сенджу. – Беру тебя на обучение. Переедешь поближе ко мне, нечего тебе в общежитии делать. Будешь учиться у меня. Бояться тебе нечего: на опасные миссии я тебя в жизни не пошлю. На это найдутся другие. А ты будешь иначе пользу Деревне приносить. – Спасибо! – Обрадовалась Сакура. – Разговор с ее точки зрения завершился замечательно. Цунаде-сама оказалась доброй женщиной. С Санго они поедут на источники, поэтому она зря расстраивалась. А после ее возьмут в обучение. Когда-то она этого хотела, а теперь не знает. Но, возможно, после санатория ей станет легче. – Ты не одна пришла? С тобой ведь кто-то был? – Спросила Сэнджу, а та кивнула. Я, пожалуй, тебя до выхода провожу, – сказала она. – Не то мало ли что? Харуно вышла из здания и тотчас увидела своих подруг. – А все даже очень хорошо получилось. Она – хорошая женщина. И на Источники мы поедем. – Сказала Сакура. – Знаешь, я когда-то тоже думала, что с Какаши все хорошо получилось. – Произнесла Хьюга, обратившись к Санго. – Только вот ничего хорошего-то не вышло. – Поняла она, что тебе… отдых нужен? – Спросила Санго у Харуно. – Да, она тоже сказала, что мне лечиться надо. – Ответила Сакура. – И рецепт оказался правильный. А я так и думала, что Кабуто – хороший доктор. – Что?! – Воскликнула Санго. – Ты ей рецепт показывала? – Ну, она же врач. – Сказала в ответ Харуно тоном, как будто объясняла что-то само собой разумеющееся. – Спрашивала меня про здоровье. Я ей рассказывала, что меня уже за эту неделю много врачей осматривали, и Кабуто-сан был, и еще не из больницы… Она назначения проверила, сказала, что верные. И отпуск дала. Ханаби закрыла лицо руками. – Что ж ты такая… доверчивая, – сказала Санго. – Якуши-сан к нам неофициально приходил… Не надо, чтоб все знали. – Надо Якуши-сана предупредить. На работе теперь задергают, объяснений требовать будут. – Обеспокоенно сказала Ханаби. – Просила я, а отвечать ему. – Сердишься на нее? – Спросила Санго. – Да как на нее сердиться?! Она же, как под гендзюцу. Ее спросили – Сакура и ответила. – Произнесла Ханаби. – А еще она велела мне передать Якуши-сану, – начала говорить Харуно, услышав, что речь идет о Кабуто. Она замялась, будто не решаясь сказать, а затем выговорила, – передать Якуши-сану, чтобы он не лез не в свои дела, – тут Сакура многозначительно посмотрела на Хьюгу. – И сказала: «Пусть он лучше занимается своей воспитанницей, пока ее у него не отняли. А если у него мало работы, что он частным образом навещает больных и назначает им лечение, то она позаботится, чтобы у него не было столько свободного времени». Ханаби бросила обеспокоенный взгляд на Санго, но ничего не сказала. – А про тебя она ничего не спрашивала. – Произнесла Сакура. – Только удивилась, что мы дружим. Хотя, что тут такого? – Услышав все это, Санго стала совсем грустной. *** – Якуши-сан, наверное, я вас опять в проблемы втянула. – Сказала Ханаби, придя домой. – Кабуто повернул голову и посмотрел на Хьюгу. – Что там у тебя? – Спросил он. – Ну, Сакура-чан проговорилась, что вы у нас были. Случайно. – Да? А кому? – Спросил Якуши. – Мне кажется, ты драматизируешь. – Цунаде-саме. – Ответила девочка. – Вдруг у вас от этого будут неприятности на работе? – Спасибо, что предупредила. – Спокойно сказал он. – Найду, что сказать. Например, что это соседка ее ко мне обратилась, и я просто исполнил свой долг. Кто она, эта твоя Сакура? – Спросил Якуши. – Кто ее родители? – Ну. У нее родители в городе бизнесом занимаются. А девочку отправили в военную школу… – Рассказывала Ханаби. – Странные они. Я больше про них не спрашивала. «Значит, Цунаде-сама тревожится, что девочку осматривают посторонние врачи, а не семейные доктора, которых наняли ее родители. Сколько же ее родня платит Сенджу за такую заботу?» – Подумал он. – Можно вас еще кое о чем спросить как врача? – Сказала Хьюга. – Кто такой Маруяма-сан? – Произнесла Ханаби с самым невинным видом. – Так… Упаси тебя Ками от этого человека! – Воскликнул Кабуто. – Он недавно приезжал сюда. Ты его видела? Что ты ему сделала? Нагрубила? – Да нет же! – Это – чиновник из министерства здравоохранения страны Огня. – Объяснил наставник. – А может этот крупный чиновник поручиться за генина, который в госпитале еще ни дня не отработал? – Спросила она. – Ханаби! Как тебе не стыдно… – Укоризненно произнес Кабуто. – Ты же взрослая уже, а такие глупости спрашиваешь. Нет, конечно. Это – прожженный циник и благотворительностью не занимается. Иначе он бы такой карьеры не сделал. А тебе пора бы уже жить реальностью. Никто за тебя рекомендацию не подпишет. Кроме меня, конечно. – Да я не про себя. – Покраснела Ханаби. – Но рекомендацию я видела! Сама! И это правда! Ослепни мои глаза – правда! Только вот… это не моя рекомендация. А Сакуры. Первого врача я знаю: это Масуо-сенсей. Он на меня, к счастью, внимания не обращает, но о характере его даже я наслышана. Как его шаркающую военную походку услышу, так оттуда на шуншине улизнуть пытаюсь. У него вроде сустав протезированный. Он – большая язва, наверное, из-за болезни, и там врачам-то, которые с ним работают, профессиональным, от него достается, а от меня, недоучки, если под горячую руку попаду, и мокрого места не останется. И характер-то у него совсем недобрый, не жалостливый, и рекомендацию только что выпустившемуся генину он не подпишет. – Вот как… – Кабуто цокнул языком. – И я не ожидал от него такой щедрости. – По взгляду Ханаби он понял, что девочка была в такой же растерянности. – А второго поручителя я не знаю. – Продолжила говорить Хьюга. – Сакура показывала мне это письмо. Мне и Санго. – На твое счастье. – Произнес Кабуто. – Я тут подумал, что, правда, зря мы с тобой влезли в это дело. Там не только богатые родители. Не у каждого бизнесмена хватит влияния, чтобы уговорить Маруяму-сама поручиться за кого-то. – Кабуто-сан, – взволнованно сказала Ханаби, – Цунаде-сама Сакуру попросила сказать вам, «чтоб вы не лезли в это дело. Что у вас своих проблем много, и… что лучше б вы занимались «своей воспитанницей, пока не отобрали». – Она замолкла, а потом добавила. – Они нас разлучить могут… если захотят. *** Легкие шаги информатора эхом раздавались по пустым коридорам АНБУ. Данзо восседал на председательском месте в пустой зале. Он ждал. Человек вошел в залу и остановился почти при входе. Лицо скрыто маской, сам он был одет в закрытый панцирь, какой бывают у АНБУ, на поясе два меча. – Какие новости об объекте? – Спросил Данзо. – Сакура-сама связалась с сомнительной компанией. – Сказал человек в маске. – Интересно, и с какой же? – Сказал Шимура. – Она приводила к себе в комнату предательницу Хьюгу. – Был ответ. – И, кажется, она с ней очень близка. Допустила по доброте своей в свой ближний круг… – Данзо неодобрительно покачал головой, кажется, шепотом выругался. – А она, змея подколодная, ее доверчивостью и воспользовалась. И сделать было ничего нельзя, чтоб подозрений не вызвать. – Это-то, пожалуй, верно. – Вздохнул Шимура и закурил трубку. – Пришлось эту падаль терпеть. – Продолжал разведчик. – Я ее могу в пыль истереть, в лагерную, могу по казематам сгноить. Или даже по-хорошему объяснить, сопроводив пояснения парой ударов по почкам: что у нас-де твоя сестра, и, если хочешь, чтоб она долго жила, то вот к этой девочке не подходить, не твоего она полета, ты, птица в клетке. Но тогда же эта дуреха может прямо к твоему объекту и побежать, да раскрыть все наше негласное наблюдение. – Если позволите, господин, – изменившимся голосом сказал АНБУ, – в таких экстренных мерах нет необходимости. – А как она с ней себя ведет? Рассказывает ей что-нибудь? Настраивает? – Спросил Шимура. – Сакура-сама с ней в дочки-матери играет, а та с рук у нее ест. – Ответил доносчик. – Что ж делать, Санго...– Тяжело вздохнул Данзо, потер виски. – Если с ней разобраться, это привлечет внимание, и не только самого объекта, но и кого поопасней. С рук ест, говоришь? Ну, пусть этот дикий волчонок с юности узнает, с чьих рук ему есть, кому потом кланяться да привыкает… 1. Блондинка. В АУ Сакура красит волосы в розовый. А сейчас ей не до того. 2. Кардиологический аппарат Такеми. Имеется в виду действительно существовавший портативный электоркардиограф японского производства, выпущенный Таро Такеми в 1937 году