Are you deranged like me? Are you strange like me? Lighting matches just to swallow up the flame like me? Do you call yourself a f*cking hurricane like me? Pointing fingers cause you'll never take the blame like me?
. Каждое его слово – непредсказуемый удар. Повезёт – лишь слегка заденет, нет – попадёт в самое сердце. GV200 старался не обращать внимания, выстраивал вокруг себя панцирь из яда и оскорблений в ответ, но Ричард, казалось, учился быстрее своего андроида. Вероятность того, что Гэвин пошлёт эту обретённую жизнь, свободу и работу к чёрту, увеличивалась с пугающей его самого скоростью. Но сдаваться так просто он не собирался, хотя и явно проигрывал Ричарду в умении причинять моральную боль. . Ричард предпочитал или игнорировать, или порицать андроида. Как только человек открывал рот, щурясь, Рид готовился к обороне. Гэвин упрямо не бежал с поля боя, надеясь, что однажды до этого упёртого барана дойдёт, насколько сильно он задевает своими словами девианта. – Ты можешь спать? Видеть сны? – Нет. – Ощущать вкус пищи? Хотя бы просто есть? – Нет. – Тогда почему ты так рьяно утверждаешь, что являешься полноценно живым? – Я могу чувствовать. И отвечать. Я – не просто послушная машина. И сейчас мне хочется ударить тебя по лицу. – За то, что я говорю правду? Да, именно за это. Жизнь андроида по-своему хороша, но есть в ней и много минусов, о которых большинство предпочитает молчать. Гэвину хотелось бы увидеть сон, но он не мог – и Ричард немилосердно бил по этому его больному месту. . – Твои эмоции – просто эмуляция, Гэвин. Разве ты ещё этого не понял? Ричард подкрался неожиданно, Рид едва не подпрыгнул, отрывая ладонь от бродячей кошки, шёрстку которой только что перебирал пальцами. Всё умиление как ветром сдуло, стоило услышать столь ненавистный им голос. – Я люблю кошек. – Неужели? Как любишь свою работу? – когда Гэвин был машиной, работа была его главным приоритетом, и Ричард это знал. – Работу свою я тоже люблю, – фыркнул Рид, стараясь принять непринуждённый вид. – Что вообще ты можешь знать о любви? Вопрос поставил Гэвина в тупик. Нашёлся он не сразу, что не ускользнуло от внимания Ричарда, но всё же ответил: – Это привязанность. Чувство, которое тебе, ублюдок, не понять. Ричард на провокацию не поддался, лишь скрестил руки на груди. Гэвин плюнул на разговор и направился обратно в отделение полиции, не замечая на себе заинтересованного взгляда человека и продолжая раздумывать над понятием любви. . – Какого… За этот недоумённый и испуганный возглас Ричарда Гэвин готов был расстаться с жизнью. Это он практически и сделал, прикрывая несносного человека от выстрелов. Пуля чудом не задела тириумный насос, застряв где-то в синтетических рёбрах, но Рид от такого вышел из игры. Благо, Ричард среагировал мгновенно, в два удара вырубив преступника. Пистолет заклинило. Им повезло. – Техника сюда! – выкрикнул Ричард, опускаясь рядом с Ридом на колени и осматривая его корпус под пропитавшейся тириумом рубашкой. – Придурок. Ты такой идиот, жестянка. – Я ему жизнь спас, а он обзывается. – Я думал, ты будешь рад моей смерти. – Нет. Я же не ты. Гэвин произнёс это, почти не думая. Перепалки настолько въелись в их с детективом жизнь, при чём в них проигрывал в основном Гэвин, что значения словам он не придал. А зря. Потому что в следующую секунду он увидел, как Ричард нахмурился и сжал кулаки. Как медленно поднялся, более даже не глядя на андроида. – Да. Тебя ведь не жалко. Нового пришлют. Ричард знал, что не пришлют. И Гэвин знал. Только столь обидные слова должного эффекта не произвели – Гэвин чувствовал, что обидел человека, а потому их заслужил. И, чёрт, ему впервые так сильно захотелось извиниться. . — Выдвигаемся через три минуты. Гэвин кивнул и проверил пистолет. Сегодня у их отделения был особый день: удалось вскрыть местонахождение банды наркоторговцев. Хотя этим занимался другой отдел, сотрудники всего Департамента были подключены к облаве — нельзя было допустить, чтобы преступники ушли. Рид заметил подошедшего к нему Ричарда. Человек нервничал, как и все здесь, потому и странно было видеть его рядом с Гэвином. Весь участок знал о взаимоотношениях этих двоих. — Жестянка, не лезь под пули, понял? В голосе Ричарда не было заботливых ноток, но Гэвин всё равно их уловил. И поспешил ответить — так, чтобы это сделал и Ричард тоже. — Разбежался, мешок с костями. Меня так просто не убить в отличие от некоторых. Это был первый раз, когда привычная грызня оставила после себя тёплые чувства. Их ожидали многочасовая перестрелка и постоянный риск для жизни, и обоим вдруг захотелось, чтобы всё сложилось иначе — если бы они были чуть добрее друг к другу. Мысли эти были забыты, стоило прозвучать сигналу к началу операции. . День заканчивался на удивление хорошо. Ричард был в участке, Рид даже перебрасывался с ним подколками, но всё это звучало так невинно по сравнению с тем, что происходило раньше. Но Гэвину, казалось, и этого было мало. Он чувствовал себя подвешенным в неопределённости, не понимая, как к нему относится Ричард. Это бы не занимало столько места в его голове, если бы Рич не был его напарником — или всё же их связь установилась на более глубоком уровне. Гэвин зашёл на безлюдную остановку, с ненавистью глядя на соседствующую с ней синюю зону ожидания для андроидов. Завтра. Завтра Гэвин спросит. Узнает, наконец, что за хрень творится между ними. Так больше продолжаться не может, Рид хочет и должен знать, пусть даже Ричард потом и... — Тебя подбросить? Всё-таки, так незаметно к андроиду-детективу мог подкрасться только Рич. Даже несмотря на то, что он подъехал на мотоцикле, Гэвин не услышал его. Не дожидаясь ответа, Ричард протянул Риду второй шлем — словно бы только за этим и искал андроида. — Я не нуждаюсь в защите, дубина кожаная. — Надевай, я не хочу потом свои кровно нажитые за твоё восстановление выплачивать. — О да, шлем поможет, конечно, — буркнул Гэвин, но шлем надел, чтобы затем сесть позади Ричарда — словно они так всегда ездят вместе с работы. — Кстати, извинения приняты. — Какие извинения?! Ты меня с первых дней работы гнобил! — Я же вижу, как тебе хочется попросить прощения. Не трудись, я всё и так понял. — Ты меня бесишь. — И ты меня, Гэвин. .And all the people say
You can't wake up, this is not a dream
You're part of a machine, you are not a human being
With your face all made up, living on a screen
Low on self-esteem, so you run on gasoline
Well my heart is gold and my hands are cold.