Полукровка

      Та-а-ак, теперь надо подумать, как свалить из дворца, а заодно прикрыть зад графа. Да-да, я не выполнил заказ, потому придётся вернуть ему должок! Что ж, наконец смогу размяться! Хм, пройти на бал незамеченным не смогу, ибо заговорщики меня вполне уже видели в лицо, да и местная знать — мои частые клиенты. Придётся действовать тихо и вычислять своих коллег. Что ж, поиграем!       Надо побыстрее сматываться, ибо стражники могут проснуться в любой момент: кто же знает, какую дозу снотворного им подсыпали? Но что сделать с Иоганном? Ведь он будет мешаться под ногами. А что, если он будет ждать меня на выезде из города? Может сработать только при том, что он умеет красться и не выделяться из толпы. Надеюсь, это входит в его перечень особенностей, иначе всё пропало. Я подозвал его жестом и прошептал на ухо:       — Иоганн, сваливай из дворца через окно и жди меня у западных ворот, ясно? — в ответ он лишь слегка кивнул, после чего вылез из окна кабинета и спустился вниз по трубе, а затем, ныкаясь в кустах, дошёл до забора, через который перелез с завидной ловкостью. Каналья, да у парня талант! Но профессиональной карьеры в данной сфере я бы не пожелал даже врагу.

***

      Я держался в тенях, даже пробираясь по пустынным коридорам, ведь предосторожность не бывает лишней, особенно когда ты в весомом меньшинстве. Я двигался осторожно, не создавая шума. На моё счастье, свет горел далеко не везде, а где и были зажжены свечи, там они уже почти погасли. Это, несомненно, давало мне преимущество, благодаря моему ночному зрению.       Слава кому-то-там, я не встретил ни одного охранника, что странно. Хотя, судя по звукам с другого конца коридора, во дворце проходил масштабный праздник, потому стражники наверняка там. Хотя, стоп, стражники же сейчас дрыхнут в казарме! Да, мне определённо надо отдохнуть. Я займусь этим, когда выберусь из этой переделки, хотя, может, в земле отдохну: кто ж знает мою треклятую судьбу?       Я подошёл к двери, и моё чувство опасности начало бить тревогу! Кажется, я понял, что происходит! Что-то тут неладно! Незаметным ввиду роста я в толпе точно не останусь, а потому я достал Элькаир из ножен, предварительно сняв их с плеча, и облизнулся, понимая, что вновь буду залит кровью с ног до головы, орошая ею зал!       Решив, что удар из тени будет намного эффективнее, я тихонько открыл дверь и стал продвигаться под покровом тени мимо праздных аристократов и их прислуги, ибо моя поступь была бесшумной. Да, я мог бы пробраться в покои одного из дворян и украсть одежды, благодаря которым я мог бы затеряться в толпе, но, во-первых, мои глаза выдали бы меня с головой, а во-вторых, я уже еле сдерживал жажду крови, что постепенно начинала овладевать мною.       Осматриваясь по сторонам, я увидел графа, который произносил звучный тост, поднимая бокал. Каналья! Запах яда чувствуется даже отсюда! Ну что ж, похоже, придётся начать резню, дабы отвлечь всех и дать ему шанс спастись. Хм, интересно, кого же убить первым? А, вот прямо передо мной! Тот самый злополучный маг смотрит на зрелище и, судя по приподнятым уголкам губ, улыбается. Как же я хочу сорвать эту наглую и уродливую улыбку с его лица! Я занёс меч, что всё ещё был в моих руках, и чёрный металл оставил лишь тонкую красную полоску. Через мгновение он распался на две половинки, одновременно поливая всё, что находилось рядом, кровью, которая выглядела получше любого фонтана в самом роскошном саду! Два куска этого гада упали практически симметрично друг другу. Осколки его костей и куски внутренностей остались в теле или том, что, в теории, можно назвать телом или телами: кто ж знает, как надо называть разделанный кусок человечины?       Стоявшие рядом дамы, залитые кровью с ног до головы, завопили с такой громкостью, что моя голова лопнула бы, не будь я к такому привычен. Я бы убил их, но они в контракт не входили и не представляли для меня опасности, а потому я эффектно взмахнул клинком, смахивая с него кровь, капля которой попала аккурат в бокал графа. По моему лицу пробежала самодовольная улыбка.       В зале началась паника, заставившая разноцветный океан из людей бушевать под крики тех, кого давили в общем бедламе. Мне стало смешно от них, от их жалких попыток спастись! Теперь они сбросили свои наглые маски и предстали предо мной в своём истинном обличье! Увидев это, я засмеялся тем самым безумным смехом, что вырывается из глотки палача, любящего свою работу, берсерка, отрубившего очередную голову, или же политика, который в очередной раз обманул всех, дабы набить свой кошелёк. В порыве безумного веселья, я взобрался на перила балкона, на котором находился, и прыгнул, приземлившись на две ноги прямо перед графом, после чего склонился перед ним в реверансе со словами:       — Милорд, работа выполнена, вы убили их моими руками, а теперь оружие хочет есть, — вежливо сказал я, протягивая руку для мешочка с деньгами. Лицо графа было незабываемо: смесь гнева с ужасом, приправленное чуточкой ненависти – просто прекрасно! Немного отойдя от шока, он ответил:       — Ты… ты чудовище! Бездушное жестокое чудовище! Ты убивал людей, подобно мухам! Зачем было убивать его у всех на виду?! Ты просто хотел веселья, тогда ты умрёшь в процессе, который доставляет тебе такую радость! — заорал он, обнажая изящный клинок, висевший на поясе отнюдь не в декоративных целях. Я, наоборот, вложил оружие в ножны, которые перед этим достал из-за спины, и начал свой монолог, раскрывавший всё, о чём я думал:       — Люди, которые, подобно скоту, бегут, мычат, не пытаясь разобраться с проблемой и спасая свои тщедушные жизни, мне противны. В такие моменты я вижу их истинное трусливое лицо! Под действием природного ужаса стекает песок и оголяются малочисленные самородки, способные противостоять ему. Эти редкие, но оттого и прекрасные люди достойны зваться Людьми, а остальные – псы, потакающие низменным желаниям и страстям. Хотя называть их псами — оскорбление собачьего рода, как и всего животного царства! Только люди, гномы и эльфы могут убить ради удовольствия или же издеваться над более слабыми. Да, полуразумные твари, вроде гоблинов, троллей или же других им подобных могут пойти на такое, но лишь полностью разумные существа способны на истинное безумство и невероятную жестокость, прикрываясь верой, принципами и другой чепухой, дабы просто убедить себя, что они поступают правильно. Но это лишь оправдания, одни чёртовы оправдания. Я же, в свою очередь, не оправдываюсь, как бы это лицемерно ни звучало, но я знаю, что я — чудовище, которое убивает, не прикрывая свои поступки цветастой чепухой! Меня ненавидят только потому, что я не лгу! — после этих слов я вновь засмеялся, и смех мой раздавался эхом в уже пустом зале.       Граф был в бешенстве и, ни слова не говоря, обнажил клинок и бросился на меня. Он нанёс самый простой и вместе с тем один из самых эффективных ударов — «щелчок», то есть резкий и быстрый удар, направленный в голову, который я отразил мгновенно вынутым из ножен коротким мечом. Я, хоть и превосходил Графа в силе и скорости ввиду происхождения, был приятно удивлён, ибо через секунду он отпрыгнул и попытался ударить по моей правой руке, не тратя времени на красивые замахи и пируэты, а просто атаковав без прелюдий. Отбив и этот удар, одновременно доставая второй клинок левой рукой, я позволил ему провести ещё целую серию его грубых, но практичных ударов, проникаясь уважением к его рвению. Но время игр прошло, и я, схватив его правую рабочую руку, не отпуская клинка, с размаху ударил ему коленом в живот. Граф обмяк и упал, плюясь кровью. Я приставил клинок к его горлу и начал:       — Ну что ж, будете платить деньгами или кровью? — граф грустно усмехнулся.       — Знаешь, ты не похож на остальных представителей своей профессии. Почему ты начал убивать? — его слова будто стрела ударили мне в мозг, и моя рука задрожала, но я совладал с волнением и ответил холодным голосом:       — Вам повезло, что вы не жили по закону «убей или умри», вы не выживали на улицах и не работали, чтобы прокормить себя и мать! Хотя я вас кое за что и уважаю: вы храбры истинно, а не притворно, а также не скрываетесь под маской, поэтому, я не убью вас, — сказал я, убирая клинок от его горла, и собрался было вложить оружие в ножны, но тут двери упали, и в зал ворвалось около двух дюжин вооружённых лиц с криками: «Убить предателя!» и «Смерть графу-изменнику!». Возглавлял их огромный, практически с меня ростом, мужчина лет пятидесяти, вооружённый фламбергом соответствующих габаритов и закованный в тяжёлые латы мастерской работы. Он был одноглаз, и единственный, не прикрытый чёрной кожаной повязкой карий глаз изображал истинное удовлетворение интригана, который сумел провернуть очередное грандиозное дело.       — Прощай, Аарон! Убить предателя родины! — сказал здоровяк, и на лице графа появилось знакомое мне выражение сражённого предательством человека.       — Жан, что с тобой!? Ты в своём уме!? — завопил граф, поднимаясь при помощи моей протянутой руки.       — Убейте их! — только и сказал здоровяк, направляя свой меч на нас.       — Знаете, пора валить, забыв про геройство, — прошептал я на ухо графу. И мы, не дожидаясь, пока солдаты добегут до нас, побежали, несмотря на травму графа, который, видимо, умел превозмогать боль.