24/76

— Так что это будет? — уже в комнате уточнил Двадцать Четвертый. — Ты принесешь мне печенье? — Почти, — неуклюже сказал Джек. — Стой спокойно. Поцеловать его оказалось легко, Джек даже удивился тому, что никакого внутреннего сопротивления не испытывает. А потом думать стало некогда — Двадцать Четвертый ответил на поцелуй так, что ноги у Джека подкосились, так что он ухватился за плечи Двадцать Четвертого. — Солнышко, не вздумай в обморок упасть от одного поцелуя. Солнышко? Комната вокруг закружилась. Очнулся Джек на своей койке с мокрым полотенцем на лбу. Двадцать Четвертый сидел напротив, смотрел. — Что? — Тебя снова накрыло, перенес тебя на кровать. Смотрел. Ты такой умиротворенный, когда в отключке. Джек слабо усмехнулся. — И долго ты тут меня созерцаешь? — Минут двадцать где-то. Доктор сказал, что это нормально, нас всех могут накрывать такие вот обмороки. Поэтому настрого запрещено ходить поодиночке, вообще рекомендовано все время быть на виду друг у друга. Чем больше народу, тем меньше шанс, что накроет невовремя. В бассейн вообще заходить всем вместе запрещено, только по десять человек, пока другая десятка дежурит около воды и зорко смотрит на всех. Джек пошевелился, приподнялся. — Наверное, нам надо на обед сходить. — Идем. Двадцать Четвертый выглядел слегка хмурым. Джеку показалось, что он уже научился его читать. — Кто? — коротко спросил он. — Девяносто Пятая. Не выдержала, кровоизлияние в мозг. Пятая переехала к Двадцать Восьмой. Я подумал, что ты захочешь это узнать. — Почему когда меня нет в этом мире примерно с четверть часа, все умирают? Может, мне спать перестать? — Точно не вариант. Она умерла, пока мы в бассейне плескались. Пятая говорит, что все было нормально, соседка просто уснула. — Почему ее привезли в комнату, а Пятнашку продолжают держать? Двадцать Четвертый пожал плечами. — Не знаю. Может быть, посчитали ее здоровой? Джек поднялся, отложил полотенце на стол. — А ты как себя чувствуешь? — А как я могу себя чувствовать? В ушах звенит, а так вроде бы все нормально. Идем, пообедаем. Кстати, вот твои таблетки, я взял для обоих. Джек посмотрел на капсулы с ненавистью, потом все-таки проглотил, запил водой. — Никогда бы не подумал, что так сильно буду хотеть кофе. Когда отсюда выйду, первым же делом рвану в кофейню и там вдоволь напьюсь всех сортов, — мечтательно сказал Двадцать Четвертый. — А я хочу колы. Просто смерть как хочу ощутить снова этот вкус. Никогда ее не любил, если подумать, а сейчас вот все бы отдал за мармелад со вкусом колы. Двадцать Четвертый вздохнул, ничего не сказав. В столовой Джек взял поднос, уселся за стол, вскоре к нему подсели Пятая, Девятнадцатый и Восемьдесят Пятый. Обедали в молчании, никто не знал, что сказать. Двадцать Четвертого нигде видно не было. Джек пожал плечами про себя. — Держи, — встретили его в коридоре. — Что держать? — не понял Джек. Двадцать Четвертый протянул ему раскрытую ладонь, на которой лежали два слипшихся меж собой светло-коричневых мармеладных червяка. Джек ахнул, торопливо сунул одного в рот, прикрыл глаза, наслаждаясь вкусом. — Но как ты их добыл? — Пошел и попросил, делов-то. Ну что, я заслужил еще один поцелуй? — Заслужил, — бездумно согласился Джек. — Там их двое вообще-то, — намекнул Двадцать Четвертый. Второго червяка Джек тоже сунул в рот, вернее, зажал меж зубами, отошел в соседний коридор и оттуда улыбнулся в сторону Двадцать Четвертого. Тот моргнул, потом расплылся в сумасшедшей улыбке, подошел, наклонился, подбирая губами половинку червяка. Губы соприкоснулись, порождая у Джека внутри целую волну ощущений. Руки Двадцать Четвертого поползли под футболку Джека, задирая ее все выше. Прерваться заставило покашливание из динамика. — Солдат просят заниматься активными физическими упражнениями исключительно в предназначенных для этого местах. Джек торопливо отстранился, жуя червяка. — Это было отлично, Солнышко, — пробормотал Двадцать Четвертый. — Знаешь, а такой способ разгонять кровь мне очень даже нравится. — Не думай, что я это повторю, — предупредил Джек. — А если я тебе принесу пакет мармелада с колой, ты мне сразу отдашься, я смогу рассчитывать на небольшой минет или все-таки хотя бы поцелуешь еще разок? Джек торопливо пошагал прочь. Ну что за придурок? Коммуникатор сообщил, что сегодня будет день повышенной физической активности, потому солдат просят отправиться в тренировочный зал и повытирать друг другом пол. Не в таких выражениях, разумеется. — Поспаррингуешь со мной? — предложила Пятая. — Малышка, у нас слишком разный вес. — Так и скажи, что боишься позорно проиграть. — Боюсь, — сознался Джек. — Ого… Вы на Третьего гляньте. — Суперспособность пробудилась! Ура! — Пятая подпрыгнула, чмокнула Третьего в щеку. Тот растерянно разглядывал выдранную с мясом из креплений секцию шведской стенки. Джек подошел, похлопал его по плечу. — Поздравляю, в наших рядах пополнение. Программа понемногу начинала действовать, почему-то Джеку казалось, что теперь все будет получше, часть солдат уже приспособилась к изменениям. Может быть, следующие два этапа они тоже переживут. Немного тревожило то, что Двадцать Четвертый пока что никаких способностей не проявлял. Впрочем, может быть, у него все уйдет не в физическую силу, а в мозг, например? Будет гением тактики. — Солнышко, — окликнул тот от входа в зал. — Уделишь мне немного времени? За спиной он что-то прятал. Джек нахмурился, направляясь к Двадцать Четвертому. Хотя сердце забилось в предвкушении — неужели пакет мармеладок? Что является причиной этого, наличие сладостей с любимым вкусом или то, что придется за них расплачиваться, он сказать не мог. — Уделю, если немного, — согласился он. Двадцать Четвертый с улыбкой победителя протянул ему горсть конфет в красно-белой упаковке. Джек широко раскрыл глаза, глядя на это богатство. — Фирменная карамель? Да где ты… — Просто забирай, Солнышко. — И что я тебе буду за них должен? Двадцать Четвертый хитро прищурился. — Пять минут будешь терпеть все, что я с тобой делаю. — Минуту. — Полторы… — Ладно, полторы минуты. Но ничего, выходящего за рамки разумного. — Разумеется. Джек раскрыл одну конфету, посмотрел внутрь, поморщился. — Что такое? — Двадцать Четвертый удивился. Джек молча вытряхнул на ладонь содержимое — выцветшее крошево, покрытое белой коркой. Двадцать Четвертый внимательно изучил его. — Это несъедобно? — Я бы не рискнул пробовать. Остальные конфеты тоже не порадовали. — Скажи честно, где ты их взял? — У медсестры в вазочке, она сказала: "Не жалко, берите, сколько надо". Мои полторы минуты обламываются? Джек посмотрел на него, стряхнул в ближайшую урну конфеты и обертки. — Нет. Все честно, ты хотел меня порадовать, ты меня порадовал. Я тебя тоже порадую… — Чем именно? — Терпеливо вынесу полторы минуты твоих домогательств и не двину тебе в нос в конце. Двадцать Четвертый счастливо улыбнулся. Джек вздохнул и двинулся в зал, следовало все-таки поразгонять кровь и проверить, может, у него еще что-нибудь прорежется из сверхспособностей. Вопреки мнению Джека о шкафах и их громком падении, в обморок Двадцать Четвертый рухнул бесшумно. О том, что это случилось, Джек узнал, только когда его окликнули. — Семьдесят Шестой, тут твоя пара копыта откинула. Навык телепортации на короткие расстояния Джек освоил моментально, несмотря на то, что он не был заложен в Программе. — Не слушай его, просто обморок, — сказал Шестидесятый. — Оттащи в комнату, ну или уложи в углу и дай отлежаться. — Помочь? — осведомился Третий. — Могу отнести его, куда скажешь. — Тут полежит, просто оттащим его в угол на маты. Третий поднял Двадцать Четвертого так, словно тот весил как тот серый полосатый котенок из зоны релаксации, отнес в угол. Джек проверил пульс напарника, убедился, что тот более-менее ровно отслеживается. И решил на всякий случай посидеть рядом. Его не трогали, тем более, что вскоре в обморок рухнули еще пятеро, так что на матах образовался ряд бесчувственных тел. — Принесите воды, что ли, — опомнился Джек — И пару губок. И стаканов. Водные процедуры с последующим отпаиванием принесли свои плоды, все пришли в себя. — Надеюсь, это будет не слишком часто, не хватало еще во время ответственного задания вот так упасть, — Двадцать Четвертый поморщился. — Проконсультируемся завтра у врачей, тем более, что после завтрака у нас как раз встреча с ними, — отозвался Джек. — Будем жаловаться на свое самочувствие и все такое. А теперь я все-таки немного потренируюсь, надо же кровь разгонять. Может, в обморок вы поэтому и падаете, что двигаетесь мало? — Очень смешно, Солнышко, ну ладно, тренироваться так тренироваться. Спарринг? — Спарринг. Испытать Двадцать Четвертого хотелось весьма. Джек оглядел его с точки зрения бойца. Неплох, весьма неплох. С ним будет трудновато, Двадцать Четвертый производил впечатление обманчиво малоподвижного, но Джек прекрасно знал, как быстро тот умеет двигаться. На этот раз ставки никто не делал, все были заняты своими упражнениями. Пятая азартно пыталась достать Двадцать Первую, со стороны это напоминало драку двух воробьев за зерно. Третий отжимался, Девятнадцатый сидел у него на спине и о чем-то размышлял. Атаковал Двадцать Четвертый сразу же. Джек едва увернулся, сопроводил его ударом в корпус, скользнувшим по плечу, попытался достать, но тут же получил пару ударов, заставивших отскочить. Бил Двадцать Четвертый не в полную силу, но этого вполне хватало, чтобы оценить, на что он способен. На многое. — Давай, Семьдесят Шестой! Обходи его. — Двадцать Четвертый, не поддавайся! Джек мысленно хмыкнул: вот заняться некоторым совершенно нечем, кроме как все бросить и устроиться глазеть на занимательное зрелище того, как двое бьют друг другу морды. За лишние размышления он поплатился прямым ударом в челюсть, ответил таким же и отскочил. — Хорошо танцуешь, Солнышко. — Угу. — А драться умеешь? Джек вместо ответа врезал по наглой морде. — Так, коммуникаторы просят всех свалить по комнатам и приготовиться к ужину, — с сожалением прервала их Пятьдесят Первая. Пришлось разойтись. Джек с удовлетворением слушал, как приятно гудят все мышцы. — Как ты? — поинтересовался Двадцать Четвертый. — Это я должен спрашивать, ты ведь в обморок упал. — Уже нормально. В комнате Джек первым делом присосался к воде, жадно ее глотая. — Отлично потренировались, — заметил Двадцать Четвертый. — Куда уж лучше. Так, ужин и дальше все время наше. — Звучит великолепно. Двадцать Четвертый все-таки не сдержался, снова положил ладони на бедра Джеку. — Мне вычесть это из твоего времени? — сердито спросил тот. — Не будь злым, Солнышко, я сегодня очень испугался, когда в глазах потемнело. Джек повернулся, обнял его за шею. — Это просто обморок, не о чем волноваться. Ты будешь в порядке. — Если ты так говоришь, — Двадцать Четвертый положил голову ему на плечо. Джек принялся гладить его по затылку, утешая. — С нами все будет хорошо, мы пройдем через это, выберемся отсюда. — И ты скажешь мне свое имя? — Да. — И мы пойдем пить кофе? — Да. — И ты позволишь мне тебя угостить? — Да. — И мы поженимся? — Да. ЧТО? Двадцать Четвертый отстранился и довольно улыбнулся. — Попался, Солнышко. Джек зло глянул на него, сделал пару шагов вбок, разрывая объятия. И почему как только он пытается проявить участие к этому клоуну, тот сразу же все начинает портить? — Извини, — покаянно сказал тот. — Рановато я про "поженимся", да? Джек вздохнул, садясь на кровать. — Для свадьбы требуются, кроме обманом вытащенного согласия, еще и чувства друг к другу. Чувства, Двадцать Четвертый, а не желание облапать и завалить в койку. Двадцать Четвертый печально посмотрел на него. — А может, у меня они есть, эти самые чувства? — У меня их нет, — отрезал Джек. В комнате воцарилось молчание. Двадцать Четвертый смотрел на свои руки, не поднимая головы, Джек мучительно подбирал слова, чтобы хоть как-то сгладить сказанное, злился на себя, что вообще их ищет, на Двадцать Четвертого и его клоунаду про любовь. — Пора на ужин, — наконец, смог сказать он. Надо было сказать хоть что-то нейтральное. Двадцать Четвертый не шевельнулся. Джек поспешил выйти из комнаты, отчего-то чувствуя себя так, словно поругался с женихом накануне свадьбы. Ну не с женихом, с любовником. Глупое чувство, иррациональное, замешанное на лекарствах.